Данил Сазонтов "Солдат"

Делать было нечего. Сумасшедший мужик видимо не шутил, говоря про валыну. Считаю, что сделал, все что мог. Обидно за потерянное время.

Навстречу ехала машина. Та самая «копейка», что высаживала пьяную барышню на Сухова. Мне стало любопытно. Машина остановилась у дома, где мне с балкона угрожал мужик. На свой страх и риск я пошел к машине. Фары еще светили, двигатель работал на холостых. Со стороны пассажира вышла девушка, тоже брюнетка, тоже высокая. Только теперь это была точно Юля. У меня аж живот прихватило.

– Юля, – крикнул я.

Она обернулась. Сначала меня не узнала.

– Это я. Сережа. Друг Вадима с Новосибирска, помнишь?

С водительской вышел молодой человек. На нем были дефицитные джинсы с кожаной курткой. Он носил усы.

– Сережа? – удивилась Юля.

– Серый? – еще более удивился водитель. – Шестернин?

Я подошел ближе, чтобы можно было различить черты лица. Передо мной стоял немного повзрослевший Гриня.

– Гриня? – я ему обрадовался, будто встретил хорошего друга.

– Ебать, ты как здесь то?

Гриня обнял меня. Его усы были нелепые.

– К знакомому заглянул, к однокласснику.

– Он что здесь живет? – Гриня развел руки в сторону.

– Нет. В другом конце города.

– Ну? А сюда тебя как занесло?

– Узнал, что здесь живет Юля, – я посмотрел на нее. – Давняя знакомая из детства считай.

– Ого. Во оно как. А кто сказал тебе, что она здесь?

– Девушка с Сухова, – проболтался я.

– Сучка… – протянул Гриня. – Ладно хер с ней. Давай в дом заходи что ли. Так давно не виделись. Расскажешь, что да как. Вон Юля тебя послушает, тоже расскажет о себе. Мы получается в последний раз в лагере том виделись да?

– А ты как в Заринске то оказался?

– У меня тут батя работу нашел. Давай за столом обо всем поговорим.

Гриня вынул ключи из «копейки», вперед пустил Юлю, потом меня, приглашая зайти в темный подъезд барака. Юля чувствовала себя неуверенно. Наверное уже знает, зачем я здесь.

– Ах ты ж бля, – сказал Гриня на входе. – На хате же бухла нет.

– Да я особо и не хотел, – сказал я.

– Нет. Так не пойдет.

Гриня посмотрел наверх, стал кричать.

– Николаич!

На балкон вышел тот самый мужик, который на меня ругался.

– Чего орешь, господи.

– Давай ка пошли своих за водкой и что-нибудь на закусь, – крикнул ему Гриня.

– Ахуел?

– Давай. Тут такое событие. Войди в положение. Молодого зашли.

– Он дома отдыхает.

– С какого перепугу? – Гриня переменился в лице. Он все так же стоял с задранной головой.

– Вопрос не ко мне, – ответил старик сверху.

– Ладно. Пойду пизды дам ему, – Гриня сделал пригласительный жест. – Вы ребята проходите пока, а я скоро нам синьку организую.

– А этот усосок кто такой? – послышалось сверху.

– Это друг мой давний, Николаич.

– Он Юлю спрашивал.

– Я знаю. Все нормально.

Старик то ли харкнул, то ли коротко высморкался, но что-то мокрое, склизкое вылетело из носа или рта вниз. Гриня направился быстрым шагом в соседний барак. Мы с Юлей зашли внутрь. Все ее движение выдавали неловкость и стеснение. Кажется мне удалось произвести на нее впечатление своим появлением. Такого она точно не ожидала.

Обстановка внутри оказалась ужасной. Подъезд вот-вот развалится. Отовсюду что-то течет, что-то скрипит. Квартира находилась сразу на первом этаже. Юля открыла входную дверь ключом. Интерьеры внутри были получше. Маленькая кухня, маленькая прихожая. Все очень старое, плохо пахнущее. Юля сказала не разуваться. Она зажгла свет и мы сели на тканевый с узорами под хохлому диван. Создалась неловкая тишина. Я собирался с мыслями, она видимо тоже. Только вот меня опередили.

– Как тебе Заринск? – спросила Юля.

– Ничего. Нормально, – ответил я.

– Чем ты сейчас занят?

Мне так не хотелось вести бестолковую беседу с ней. Надо переходить к тому, зачем я сюда приехал, но внутренние силы не давали мне сделать это. Сейчас самый удобный момент для главного вопроса моей поездки. Я, дурак, тяну резину. Ей, кстати, тоже не приносит никакого удовольствия со мной разговаривать, вижу по глазам. К тому же про работу я выдумал, ведь еще не оклемался от Афгана. Как-то все пошло не так, как я представлял. Потом я ей что-то ответил, она что-то спросила, я опять ответил и такой бред продолжался до самого прихода Грини. Вернее я думал, что он пришел, а вместо него зашел сопляк с сумкой. Ему максимум было лет восемнадцать. Он положил сумку на стол, начал доставать продукты: сыр, колбасу, хлеб, сало и четыре бутылки водки. Появился Гриня.

– О, Молодой. Так держать. Все вытащил? – он заглянул в пустую сумку. – Хорош, а теперь двигай ластами.

Пацан ушел, окинув меня оценивающим взглядом.

– Ну рассказывай. Как сам? Чем занимаешься? – Гриня плюхнулся рядом со мной, откупорил бутылку.

– Пока ничем. Месяц назад приехал только домой, – сказал я.

При Юле я готов был говорить правду, ничего не скрывая. Обычно эпизод с войной пытался всегда оставлять за скобками, но сейчас не тот случай. Присутствие Грини благостно влияло на меня. Рядом с ним я чувствовал себя раскрепощенней что ли.

– Откуда? – поинтересовался Гриня, жуя сыр, – Бля, стопки забыл.

Гриня встал, направился к стоящему полированному напротив шкафу, где мы все отражались, достал три стопки и вернулся назад. Он разлил всем водку.

– С Афганистана.

Он выпучил на меня глаза. Юля впервые посмотрела прямо на меня.

– Ничего себе, – замер на месте Гриня, потягиваясь за стопкой.

– Помнишь со мной всегда пацан один был, Вадим?

– Да. Я его удар запомнил. В той драке в лагере он меня сильно припечатал. Силен как бык. Точно. Что с ним кстати?

– Мы вместе в Афган поехали. Только я вернулся, а он нет.

Я пытался сказать об этом как можно трагичнее, со сбитым дыханием, нарочито драматично. Пусть Юля хоть чуть-чуть почувствует момент.

– Ебанный в рот, – Гриня почесал голову.

Юля приложила обе руки к носу, как будто сейчас высморкается.

– Получается, помянуть надо.

Выпили не чокаясь, а я смотрел на Юлю. Она сидела с опущенными глазами.

– Ты чем занимаешься? – спросил я у Грини.

– Да так. Я вон с Юлей работаю вместе.

– Я знаю чем она занимается, можешь не шифроваться.

– Сам понимаешь. В целях безопасности. Мы и вот эту вот халупу снимаем только по соображениям безопасности.

– Проститутка значит? – я посмотрел тяжело на Юлю.

– Каждый зарабатывает как может, – сказала она тихо.

Мне не давали покоя Гринины усы. Он смотрелся достаточно забавно с ними. Кстати, свою форму он с годами растерял. Уже не выглядел таким накаченным и спортивным. Я не хотел лезть в его с Юлей дела, спрашивать, про отношения с законом и так далее. Я просто сидел, выпивал, вспоминал прошлое. После нескольких стопок Юля тоже повеселела и стала более разговорчивой. Про Вадима решил пока не заводить разговор, искал подходящий момент. Надо было, чтобы Гриня куда-нибудь отлучился. Но он ходил в туалет быстро. Я не успевал даже сформулировать вопрос. Гриня и Юля курили прямо в квартире. Водка окончательно затуманила мне разум. Я решил поговорить о важном для меня при Грине.

– Юля, скажи честно, – начал я, – когда ты встречалась тогда с Вадимом, у тебя был кто-то? Только честно. Мне интересно узнать.

Гриня резко перевел взгляд с меня на нее. Теперь мы вдвоем ожидали от нее ответа.

– Какое сейчас это имеет значение? – спросила она.

– Он любил тебя, а ты даже не пришла провожать его на вокзал.

– Мне жаль, – она заплакала.

Я ожидал другой реакции. Оказалось, вот как.

– То есть был, – подытожил я.

– Мы пару раз переспали и все. Мне Вадим нравился.

– Вот как? А зачем тогда спать с другим?

– Была молодая дура.

Гриня сидел между нами и крутил головой, смотря то на меня, то на нее. Надо отдать ему должное. Он не перебивал нас.

– Как же так, Юля? – я схватился за голову. – Мы под пулями бегали, а когда выдавалась свободная минута, Вадим всегда тебя вспоминал. А ты в это время…

Я выпил, стало тепло, лицо потеряло чувствительность.

– Я не знала, что я для него так важна, – плакала Юля.

– А как иначе? Дура ты конченая.

– Ну что мне сделать?

– Ничего. Его уже не вернуть.

Тут вклинился Гриня. Он поднял стопку над столом.

– Царство небесное. Вадим, спи спокойно.

Мы выпили, не чокаясь. Юля пересела ко мне поближе, обняла и продолжила плакать на плечо. Я начал гладить ее по голове. Странно, думал, что мне мало будет приятно даже говорить с ней. Водка виновата, я слишком расчувствовался.

– Пойду посру, – сказал Гриня и заперся в туалете.

Мы сидели с Юлей все также в обнимку.

– Он простит меня там, как думаешь? – спросила она.

– Не знаю. Думаю да.

– Правда? – она подняла свои заплаканные и пьяные глаза на меня.

– Вадим был правильным, порядочным. Он мог бы стать блестящим офицером.

– Повезло, что ты остался жив.

– Давай выпьем, – предложил я и потянулся за стопками.