Данил Сазонтов "Солдат"

Мы выпили, закусили одним кусочком сыра на двоих. Я чувствовал неприятный запах из Юлиного рта, хотя мой был не лучше. У меня между ног начало наливаться свинцом. Я ничего не мог с этим поделать и в определенный момент Юля нащупала его.

– Ого, а кто это у нас там? – сказала она.

– Ну ты же девушка, – глупо ответил я.

– Хочешь меня?

Мы почти соприкоснулись губами. В последний момент я отвернулся.

– Не могу, – сказал я и скинул ее с себя.

– Прости, – сказала Юля.

– Слушай, а тебе не противно каждый день ложиться под мужиков? Зачем?

– Я больше ничего не умею. Платят хорошо.

– На Гриню работаешь?

– Да. Так получилось. Учебу забросила. Когда я с Новосибирска сюда к родителям переехала, папа от нас ушел. Мама стала искать мужика, а на меня ей было похуй. Потом по знакомым вышла на Гриню. Он только начинал работать с девочками. Но ты понимаешь, что все это противозаконно, но пока работаем.

– Не боишься, что рано или поздно вас поймают?

– Нет. Поймают, значит так надо. К тому же у Грини связи есть. Он говорил с ментами все схвачено.

– Он с девушками только работает?

– Не только. Он много с кем работает. Блядь, зачем я тебе это говорю?

– Все нормально. Я никому не расскажу, зачем мне?

– Мужика видел, который на балконе наверху живет? Николаич?

– Да.

– Он Гриню по первому времени подтянул. Сидевший, в прошлом какой-то авторитет.

– Интересно жизнь складывается.

Мы посидели какое-то время в тишине. Каждый думал о своем. Скоро вернулся Гриня.

– Все слезы вылили?

– Все. Все хорошо. Давайте повеселее как-то, – предложил я.

Гриня достал из шкафа японский магнитофон.

– Смотри какая вещь. Хуй где у нас найдешь, – гордился он.

Он включил иностранную музыку, даже не знаю кто исполнитель, но мне понравилось.

Юля первая отключилась. Она осталась лежать на диване. Гриня ее немного потеснил, чтобы самому сесть.

– Есть дело одно к тебе. Ты в Заринске на долго? – спросил он, чуть приглушив музыку.

– Планирую завтра уехать, а что?

– Можешь выручишь, а? У одного человечка надо жестко спросить за долг.

– Это не ко мне. Долги выбивать не мое, прости.

– Я хорошо заплачу. Это Юли тоже касается.

– В смысле?

– Короче. Один клиент заказал Юлю, но не заплатил, еще сверху ее обругал и побил. Я его припугнул, что мол деньги надо возвращать плюс за побой еще заплатить.

– И что?

– До сих пор не вернул, сука такая.

– У тебя нет людей, чтобы с него спросить. Нужен я?

– У меня есть бойцы, но ты одним видом уже внушаешь страх. Тебе надо только замахнуться, он уже все отдаст, я уверен.

– Кто такой?

– Значит сделаешь?

– Я еще пока не решил.

Гриня ерзал по дивану. Он улыбался в свои безобразные усы.

– Простой работяга, жена есть, один ребенок. Решил папаша развлечься понимаешь и отказался платить. Говорит, мол Юля плохо отработала. Такого быть не может. Короче, напишу тебе адрес, завтра подъедешь к нему и поговоришь. Бить не надо только, проблемы не нужны. За шкирку можно взять, в грудак пихануть. Ну ты, думаю, знаешь, что делать. Вечерком у подъезда подкараулишь и спросишь. С тобой пойдет мой знакомый. Он этого хуесоса в лицо знает.

Мне сразу показалось, что я соглашаюсь на не очень хорошую тему. Гриня обещал хорошо заплатить, а деньги, как известно, никогда не бывают лишними. Тем более в моем положении. Выпили за мое согласие выбить Гринин долг, потом опять стали разговаривать о прошлом. По его словам тогда в лагере он трахнул вожатую в кабинке мужского туалета. Гриня поменял кассету, заиграла другая иностранная группа. Так под музыку и водку мы закончили наш вечер на Чайковского.

***

Голова на утро гудела, но мне было явно лучше, чем Грине. Он умолял убить его и принести воды. Юля лежала на мне. Когда я проснулся, то подумал о самом ужасном, что могло произойти. Прямо спросить у Юли как-то побоялся. Я твердо уверен, что между нами ничего не произошло. Мы просто пьяные лежали на узком диване, ведь мест больше не было. Гриня завалился на пол. Смутно помню, что заходил Николаич, подложил под Гриню плед и укрыл его одеялом, плюс накинул покрывало на нас с Юлей. Кажется, ночью было именно так.

Все окончательно проснулись к обеду. Я старался не смотреть на Юлю, хотел как можно быстрее выйти на улицу. Гриня позвонил своему знакомому, сказал, что я согласился на дело.

– Все, сейчас Туз подъедет, – сказал мне Гриня после телефонного разговора.

– Туз? – не понял я.

– Кликуха такая, а так Рома зовут. Мы поднялись вместе с ним. Хороший парень.

Пока ждали Туза, немного перекусили. Зашел Николаич с горящей во рту сигаретой.

– Напились вчера? – спросил он, смотря поочередно на нас.

– Так чуть-чуть, – усмехнулся Гриня.

– Ясно… – Николаич затянулся. – Выйдем.

– Бля башка раскалывается. Срочно? – стонал Гриня.

Но Николаич ничего не сказал. Он медленно пошел в сторону выхода. Я решил его отблагодарить за проявление заботы прошлой ночью.

– Э… Спасибо вам за вчера, что дали одеяло.

Николаич посмотрел на меня через плечо. После затяжки сказал:

– Не за что.

– Дак это ты плед мне подложил? Я то думаю, че за хуйня? С чего такая забота?

Николаич остановил на нем взгляд.

– Ну и срач тут у вас, – заключил он и вышел на улицу.

Гриня чуть погодя пошел за ним.

Квартира и правда напоминала притон. Хоть я в подобных местах никогда не бывал, но данное слово звучит под стать той обстановке, где мы находились. Плюс еще стоял невыносимый запах пота и мужских ног.

Юля лежала на диване, мяла в руке бычок. Казалось, она не замечала происходящего вокруг, жила в собственном мире. Я же находился в неком замешательстве и стал понемногу осознавать мое положение. Гриня меня просто использует. Он явно занимается противозаконными делами, общается с сидельцами. Мое с ним партнерство, скажем так, хорошим точно не закончится. Во всем виноват мой характер. Вот с Юлей получилось так же. Я хотел вразумить ее, представлял, как буду говорить умные вещи с напором, чтобы до нее дошло, ведь речь идет о человеке, которого уже нет. Потом бы отказал Грине в гостеприимстве, спокойно уехал в Павловск к родителям, поступил бы на службу, но нет. Сначала поддался чарам первой, вошел в ее положение, поверил ей и прогнулся под желанием второго.

Помнится мама говорила мне однажды, когда мне было лет пятнадцать, что я бесхребетный нюня. Подобное от нее я слышал редко, но каждый раз ее слова меня били в сердце. Я себе говорил, что вот в следующий раз точно буду гнуть свою линию и не найдется человек, который бы меня уговорил делать то, чего не хочу. На деле все оказалось не так. Вот и сейчас в очередной раз мой характер дал знать о себе. Почему я не могу отказывать людям? Гриня, вот кто он мне? Мой старый знакомый, даже не друг. Он говорит, что никто кроме меня не справится с задачей по выбиванию долга. Я тут же чувствую свою нужность людям. Ведь как я вернулся с войны, меня не покидало ощущение отчужденности по отношению ко мне всех, даже родных. Всем просто все равно. А тут Гриня говорит, что без меня никак. Как тут не согласится?

Гриня разговаривал по телефону наверху, в квартире Николаича. Разговор шел громко, эмоционально. Даже из интереса не хотелось вслушиваться. Из обрывков слов, что невольно долетали до меня, речь шла о кидалове, явно незаконные дела. Все вопросы я оставлял любознательным людям, к коим себя не причислял. Во мне говорит сугубо солдатское нутро: мне говорят – я исполняю. А там, что за кулисами происходит меня не касается. До приезда Туза я сидел с Юлей в зале все на том же диване, пили воду, ели бутерброды. Она меня спросила:

– Ты все-таки зачем приехал?

– Говорю же, чтобы с тобой поговорить.

– Что-то ты не совсем разговорчивый.

Я ничего не сказал.

– Будешь теперь на Гриню работать? – спросила Юля.

– Нет. С чего ты взяла?

– Ну раз ты согласился ему помочь выбить деньги с этого ублюдка, то поможешь еще раз. У него как раз проблемы с Лоцманом нарисовались.

– Что за Лоцман?

– Это он с Гриней сейчас там разговаривает, – она глазами указала наверх. – Местный уебан, каких поискать.

– Мне без разницы. Я верну долг и уеду в Павловск.

– Ага. Конечно. Гриня тебя вряд ли отпустит.

– Посмотрим.

Я твердо решил, что отвечу на дальнейшие просьбы о помощи решительным отказом. Юля собралась и ушла, оставила мне три номера телефона на всякий случай. Первый – квартира на Сухово, второй – ее родителей, третий – еще одного места мне незнакомого. Глупо конечно получилось со всей затеей отправиться в Заринск. Еще в какое-то дело вляпался.

Рома Туз приехал под вечер. Он вошел в гостиную вместе с Гриней. Туз был в брюках и сером пиджаке. На ногах красовались импортные туфли, на голове сидела кепка-хулиганка. Сам он ростом небольшой, достаточно щуплый, с маленьким лицом.

– Это Серый, Серый – это Туз, – представил нас Гриня.

Я пожал Тузу руку.

– Вояка? – спросил он сразу после пожатия.

– Да.

– Воевал?

– Воевал.

– Много пацанов там полегло?

– Достаточно.

Он спрашивал об этом непринужденно, как будто речь шла о какой-то игрушке. Мой ответ, надеюсь, прозвучал с намеком, что больше не хочу на данную тему говорить. Кажется, меня поняли.

– Ну что? По коням! – скомандовал Гриня на ходу

Мы вышли на улицу, сели в «жигули» Туза. Гриня сел спереди на пассажирское, я разместился сзади. Мы поехали.

– Мужика мять не надо, еще раз говорю, – говорил Гриня. – Нам лишние проблемы не нужны.

– Не парься, сделаем в лучшем виде, да, Серый? – спросил меня Туз, смотря в заднее зеркало.

– Сделаем.

Я смотрел в окно и не понимал, как я оказался здесь. Интересная штука жизнь.

– Какой-то ты нервный. – Туз обращался уже к Грине.

– Лоцман сука такая мозги ебет.

– Опять бычит?

– Беспредельшик, что с него взять? Говорит своих на рынок поставит, мои, мол, подвинутся должны. С какого перепугу? Черт ебанный.