Жалеет. Думает, что… А, пусть думает.
Так даже лучше.
Кажется, все начинает складываться.
– А что с вашей бабушкой? – продолжает она расспросы уже после того, как Максик расправился и с картошой, и с тортом.
Мне, кстати, картошки не предложили. А я бы не отказался! Выглядела она очень аппетитно.
– Сердце, – отвечаю я.
– Что-то серьезное?
– Достаточно. То есть… все будет хорошо. Она поправится. Но ей нужен отдых.
– Конечно. Это понятно.
– Она поедет в санаторий на месяц. Пройдет курс реабилитации. Ну и потом пару месяцев ей нужна будет помощь с Максом. Он же у нас буйный.
– Это да…
– С ним мало кто может справиться. А вы можете.
– Да, – кивает она. – Я могу.
– У вас три младших брата.
– Досье собрали?
Так. А сейчас надо быть очень осторожным. Чтобы не спугнуть.
Все идет по плану и даже лучше. Хорошая была идея – использовать Макса. Ему нужна няня – пусть сам ее и завоевывает. Нет, я не говорил ему этого прямо. Просто намекнул, что надо понравиться Лисичке, и тогда она согласится приходить к нему каждый день.
Он очень старается. И, надо признать, справляется гораздо лучше меня. Макс умеет быть милым и обаятельным, когда ему это надо.
Ну, и полтора литра запрещенной колы, купленной в виде большого исключения, сыграли свою роль. Благодаря этому чудесному напитку, влитому в ребенка, нас вообще впустили.
– Конечно, я навел справки, – объясняю я Лисичке. – Ведь я думал о том, чтобы доверить вам сына. А он – самое дороге, что у меня есть.
Рыжая хмурится. Ей не нравится, что я все спланировал за ее спиной. Понимаю. Я бы на ее месте тоже взбесился. Понимаю, но… мне надо, чтобы она не сорвалась с крючка. Поэтому я говорю:
– Виктория… Я хочу попросить у вас прощения. Я вел себя крайне эгоистично. Я не должен был добиваться вашего увольнения.
– Вот именно!
– Простите. Я виноват. Просто… я в отчаянии. За три дня через нас прошли полтора десятка нянь. Кто-то давил на Максима, кто-то пытался сюсюкать – все бесполезно. Он от всех сбегал. И только вы сразу смогли сразу найти с ним общий язык.
– Но это не значит…
– Конечно, не значит. Я был категорически не прав и признаю это. Простите меня, пожалуйста.
Сработало. Я по глазам вижу, что сработало.
Она прониклась. Сочувствует. Хочет помочь…
С этого надо было и начинать! А не с увольнения, предложения денег и запугивания карами за хулиганство.
Теперь я знаю слабое место Лисички. Она не может пройти мимо ребенка, которому нужна помощь.
– Я буду няней Максима, – выпаливает она.
Я внутренне ликую. Получилось! А вслух прочувствованно произношу:
– Спасибо вам огромное!
– Я соглашаюсь на это не потому, что вы лишили меня работы. И не ради денег. А потому, что мне нравится Максимка. Он – настоящий мужчина. В отличие от вас.
Пристыдила так пристыдила…
Но пофиг.
Главное – мы с Максом достигли цели.
* * *
За окном – глубокая ночь. Вернее, уже раннее утро.
Я заглядываю в свою спальню. Максимка спит. Поверх одеяла. Странно. Я точно помню, что укрывал его. Он что, вставал и куда-то ходил? Пока я был занят в гостевой. За дверью, закрытой на замок.
Мне снова не удалось уложить его в детской. Но сегодня я даже не упорствовал. Я просто хотел, чтобы он поскорее уснул.
Я возвращаюсь в гостевую с телефоном в руках.
– Такси скоро подъедет, – говорю Линде.
Которая расположилась на подушках, приняв нарочито соблазнительную позу..
– Такси? – разочарованно переспрашивает она.
– Да.
Линда отводит взгляд. Я знаю, что она прячет обиду.
Блин.
Это все-таки началось. Чувства и вся эта хрень. У нее, естественно. Не у меня. Видимо, придется в ближайшем будущем расстаться и искать кого-то другого.
Потому что мне эта хрень нафиг не нужна.
– Ты сегодня был просто невероятным… – шепчет Линда, раздражающе обвивая мою шею руками.
Да. Был. Потому что во мне скопилась бездна нерастраченной энергии.
Ну а теперь все в порядке. Я все растратил. Ничто больше не давит на мозг.
И никакие Лисички с длинными голыми ногами и злыми сладкими губами больше не будут лезть в голову.
Линда льнет ко мне, а я… мечтаю, чтобы она побыстрее свалила.
Провожаю ее до такси. Не ложусь сразу, хотя уже светает, а мне надо выспаться.
Стою у окна, смотрю на рыжеющее на востоке небо. И вдруг ловлю себя на том, что думаю о рыжей Лисичке.
Предвкушаю, как увижу ее завтра… Вернее, уже сегодня утром.
Да нет. Ерунда. Ничего я не предвкушаю. Я просто рад, что у Максика есть няня.
Глава 15
Виктория
Я – няня. Снова буду вытирать мальчишеские сопли, дуть на разбитые коленки и играть в казаки-разбойники…
Мне давно все это надоело. До чертиков. Но сейчас у меня выбора нет. И я сама согласилась! Зря.
Точно, зря.
Растаяла вчера, проникнувшись сочувствием к бедному Максику.
А, может, и не зря… Маньякович, конечно, козел, что уволил меня. Но сделанного не вернешь. А няней быть лучше, чем официанткой.
Во всяком случае, никто за задницу не хватает. Я надеюсь…
И все это время я буду мониторить вакансии. Чтобы к финалу своей трехмесячной работы найти что-нибудь стоящее.
Я одеваюсь. Думаю, как буду добираться к своему работодателю Он вчера продиктовал мне адрес. И это совсем не близко. Минут сорок на троллейбусе пилить. Конечно, я могу вызвать такси… Моя новая зарплата это позволяет.
И только я собираюсь открыть приложение, как телефон пикает.
“Виктория, спускайтесь. Мой водитель вас заберет”.
Ух ты. Меня еще никогда не забирал личный водитель.
Я зависаю перед зеркалом в прихожей. Рука тянется к помаде. Но я мысленно бью себя по ладошке. Зачем мне красить губы? Для Максика?
Или я пытаюсь произвести впечатление на его отца?
Конечно, нет! Он мне не то чтобы не нравится… Я его просто не перевариваю. Он эгоистичный, наглый, самоуверенный, нахальный, невыносимый… ледяной демон.
* * *
Спустившись во двор, я вижу ту самую “Мазду”. С вызывающе уродливой царапиной на правом боку. Он не отдал ее в ремонт, не закрасил. Прислал машину за мной. Как напоминание?
Да пошел ты, Арсений Маньякович!
Опять чувствую прилив злости. Бесит он меня нереально! Но придется держаться. Целых три месяца. Надеюсь, мы будем видеться не часто. Я же буду с Максимкой, пока его нет. Так, поздоровались утром, попрощались вечером.
Вполне терпимо.
Вчера мы подписали рабочий договор. Там было много страниц. Мой новый босс сказал, что он стандартный, ничего особенного. Я пробежала его глазами и пораженно зависла на пункте оплаты.
Я была уверена, что космическую сумму двести тысяч Арсений Михайлович назвал сгоряча. Но все равно планировала поторговаться за нее. Но торговаться не пришлось. Я увидела двойку с пятью нулями.
– Двести? – пораженно спросила я.
– Хотите триста?
– Я… нет… Да. То есть… Я думала, вы вычтете за машину.
– Хотите, чтобы вычел?
– Нет.
– Хотите отработать… другим способом?
Его глаза сверкнули демоническим огнем.
– Что? – опешила я.
