Моя молитва
Радуюсь каждому дню.
Ем, умываюсь, пью,
Бездельничаю полдня —
Боже, прости меня!
Плачу порой в ночи —
Что-то в душе кричит…
Днем все чаще смеюсь.
Прости меня, Иисус!
В мире так много зла…
Если помочь не смогла,
К тебе не нашла пути,
Боже великий, прости!
Жажда утех в крови,
Радости, вечной любви!
Нескоро меня позови…
Господи, благослови!
Ретроспектива
В такой же день сто лет назад
Такой же гриб под елкой лез,
Такой же плавал в море краб,
Такой же ветер дул с небес.
Такая ж я тогда была,
Такой же нос и взгляд,
И так смеялась, так же шла,
Сто лет тому назад.
Но было имя у меня
Другое, говорят.
Хотя кто знает? только я.
И то сто лет назад.
Ужасное прошлое
Вот была бы я дворянкой столбовою,
Вот поехала бы в Питер я в карете,
Заболела бы там оспой ветряною,
И недолго прожила б на свете.
От чахотки умереть могла бы.
Отсырели б все мои перины,
Доктора лечили бы от жабы,
Знахари обмазывали глиной.
Муж мой был транжира и кутежник,
Проиграл бы наше состоянье.
Помер бы, как уличный художник,
Отравившись непонятной дрянью.
Вот и дети, куча малолеток.
Без наследства худо им остаться.
Родственников жалостливых нету,
Знать, судьба – по людям побираться…
В Питере житье одним богатым,
И в Москве, и вообще на свете.
Нет, пожалуй, все-таки не надо
Ехать в город в старенькой карете.
Все блестит
По центральной я гуляю,
Вот где чудо, благодать!
Все блестит, горит, сияет,
А народа не видать.
В этих сказочных витринах
Шубы, смокинги, парча…
Кто-то ночью в магазинах
Покупает сгоряча,
Убегает невидимкой…
В кассе сходится отчет!
И довольны Вова с Димкой:
Вот народ-то как живет!
А у нас не на центральной
Ночью темень и тоска.
Не блестит фонарь печальный
И не светит ни фига.
На помойке за дворами
Смокинг ищет старый дед.
Вдруг придется с господами
Вместе ехать на тот свет.
Попутчики
Выпили по рюмочке
В поезде попутчики,
Поболтали ножками,
Расплелся язычок.
Мы ведь современники,
Жертвы ли, изменники,
Каждый в своем времени,
Хитр, как дурачок.
Ты меня одергивать,
Мол, не передергивать,
Нас страна всех кинула,
Беспредел, грабеж.
Стали подворовывать,
Да за душу милую
Растащили хилую
Собственность ее ж.
Бизнесмен не путает,
В шарфик пузо кутает,
Ох уж эта собственность,
Ношей на горбу:
Хочешь, похристосуюсь?
Опростоволосились
Деды наши босые
В семнадцатом году…
Так пол-литру вылакал,
Горе свое выплакал,
Мы с тобой попутчики,
Даром что купе.
Показал мне купчую,
Земли хоть и куцые…
Не будет революции,
Не мне и не тебе.
Мы ведь современники,
Да в разном измерении,
Каждый в своем времени,
Хитр, как дурачок.
Просто мы попутчики,
К лучшему иль к худшему,
И все на волю случая
Киваем, мужичок.
Ночь в поезде
Монашенка заснула над псалтырью,
Ей снился назидательный Христос.
В вагоне после Сретенья в четыре
Куда-то население неслось.
И все дремали, кто как ухитрился:
Кто съежился, кто ноги протянул.
Мужик один в пути уже напился,
И на полу меж кресел он уснул.
В Москву спешат, в желанную столицу —
Кто на работу, кто-то погулять.
Какие-то задреманные лица,
На коих экономии печать.
И я сидела, в мыслях и заботах,
Мне не спалось, не елось, не пилось.
В конце зимы в морозную погоду
Куда-то население неслось.
Вагон – сидячий, вот какое слово…
А поезд мчится в ледяную мглу.
Всеобщий сон – от Пскова до Московы,
И всем чужой пьянчуга на полу.
Прощеное воскресенье
А в России всё по-прежнему:
Светит солнышко в мороз,
По весне людишки грешные,
Как велел им всем Христос,
После Масленой неделюшки
