Василий Морской "Земные рассказы. О людях и не только"

Ранним субботним утром вся компания с шутками и прибаутками грузилась на 36-м причале в такой морской трамвайчик с палатками, рюкзаками, кучей котомок, непромокаемыми баулами, где размещалась вся походная утварь и продукты. Семья Марковых была в полном составе вместе с верным Жаком, собакой неопределенной породы, как им сказали – помесь карликового пинчера с дворнягой, который вел себя соответственно моменту: суетился, погавкивал немного, но был очень рад неведомой ему прогулке.

Катер по расписанию отходил ровно в восемь утра и шел в поселок Преображение, который располагался в одноименной бухте, в пути было несколько остановок, в том числе и в бухте Мелководной. Путь был неблизкий, почти семьдесят морских миль, идти надо было почти шесть часов до Мелководной. На переходе все развлекались как могли, слонялись туда-сюда, взрослые играли в нарды, а дети – четверо мальчишек и две девчонки – то сидели на баке катера и любовались разлетающимися морскими брызгами от форштевня, то на юте, где собрались большинство пассажиров и слушали чьи-то незамысловатые рыбацкие истории. Иногда все перекусывали бутербродами с вареной колбасой, и тогда Жак на потеху всему катеру выделывал разные фокусы «за колбасу».

Вообще, это была особенная собака. Когда мама Рита Маркина принесла его щенком домой на улицу Спортивную и спустила с рук на пол, он бодро побежал к открытому балкону и спрыгнул прямо с третьего этажа на улицу. Маркины ахнули, но, быстро опомнившись, Алексей побежал за собачкой на улицу. Песик лежал на боку, и на его черных собачьих глазах были слезы. Алексей бережно поднял его тельце и понес домой. Будучи серьезным человеческим врачом, мама Маркина осмотрела щенка как могла. У него была травма левой задней ноги и вроде больше ничего. Оказалось, что у прошлых хозяев, которые жили в собственном доме, всегда была открыта задняя дверь на улицу, в сад, и пес ежедневно ходил таким образом гулять.

Через несколько дней Жак оклемался и начал сначала ходить, похрамывая, потом потихонечку бегать. Алексея он зауважал сразу и признал своим хозяином, наверное, за то, что он его спас на улице после падения. Он имел радикально черный с отливом окрас и гордую белую манишку, за что, наверное, и прозван был Жаком! Хвост ему прежние хозяева отрубили неудачно, и у него остался небольшой обрубок, которым он также показывал свои чувства радости и тревоги, служил, сидел и лежал по команде, был очень смышленым псом, короче, Жак был овчаркой в миниатюре.

Наконец, прибыли в бухту Мелководную. В связи с малой прибрежной глубиной, откуда и ее название, катер лег в дрейф посередине бухты и, гуднув два раза, стал ждать лодку с берега. Высаживалась только их компания из четырнадцати человек. За три захода моторка сняла с катера всех туристов с вещами, и катер, дав несколько коротких гудков, двинулся в Преображение.

Мужская часть группы, включая мальчишек, пошла искать место для размещения лагеря, а женщины пошли в прибрежный магазин докупить каких-нибудь местных продуктов.

К вечеру разбили лагерь, где размещались четыре семейные палатки и одна продуктовая, костровое место, оборудованное для приготовления пищи, сушилка и прочие хозяйственные места типа дровяного склада и т. д. Детей сразу определили собирать дрова, потому что сухие дрова являлись самым ценным материалом для приготовления пищи. Они натаскали кучу дров. Как стемнело, по лагерю дали команду ужинать. В компании, куда входила семья Марковых, было принято все делать по порядку, как у военных, хотя военных было всего двое – Кирилл, отец Алексея, и отец двух братьев Хлуденевых – Евгений, оба работали на заводе военпредами и любили покомандовать. Они были инициаторами лагерных дежурств, когда сутки дежурила пара, мужчина и женщина, а они могли себе выбрать в помощники дежурных какого-нибудь ребенка, но все должны быть из разных семейств, чтобы было интереснее и нескучно. В обязанности дежурных входило поддержание костра, приготовление пищи, мытье посуды, уборка территории лагеря.

Алексею это даже нравилось, хотелось почувствовать себя в другой семье, попробовать другие отношения. Конечно, детей надолго никто не задействовал и они обычно были предоставлены сами себе. Они ловили рыбу на закидушку, но сначала надо было поймать, а скорее просто найти и вытащить мидии. В этом были специалисты Алексей и Димка Хлуденев. Они ныряли, благо, что глубина в бухте была совсем небольшая, и вытаскивали целые хвосты мидий, отрывая их от каменистого дна. Потом ракушки вскрывались ножом, и вся компания насаживала розовые внутренности и белые мускулы мидий на крючки. Леску с мощным грузилом на конце, это и была такая удочка – закидушка, забрасывали метров на сорок-пятьдесят в бухту. Камбала брала почти сразу, если наживка прилетала ей почти к носу, и потом сопротивлялась так, что, казалось, ты тащишь монстра килограммов на десять. Однако попадались прибрежные особи всего на кило-полтора, но это тоже были крупные «лапти», и они очень ценились. Обычно такая камбала вся целиком влезала на большую сковороду и тут же жарилась в масле на обед.

Попадалась и крупная красноперка, правда, реже, но, если она брала, тащить ее было легко, она почти всегда заглатывала наживку глубоко и уже не сопротивлялась и давала спокойно себя вытащить. Она шла, как правило, на уху, однако и жареная тоже была очень вкусная.

Дядя Женя Хлуденев смастерил из сетки бредень, и они с отцом Алексея сделали пробный заход метров с двадцати от берега, вдвоем протащили бредень и с трудом выволокли его прямо на берег. Оказалось, что среди кустов морской капусты, ракушек и всякого морского мусора было множество креветок, которых все называли «чилимами», они скакали с места на место, пришлось их всем скопом собирать в ведро, набралось прилично – с полведра. Дядя Женя развел костер прямо на берегу и поставил на него ведро с чилимами и морской водой. Через час с небольшим компания доставила в лагерь, ко всеобщему удовольствию, полведра красных вареных креветок.

Этот опыт выживания в родной природе Алексей запомнил на всю жизнь, хотя повторить ему это удалось всего несколько раз в жизни.

Поселок Мелководный, который располагался недалеко от бухты, был малонаселен – несколько дворов, почта, совмещенная с магазинчиком, и сельсовет. Алексей с ребятами облазали всю местность и набрели на заброшенное здание с надписью «Школа», дальнейшее исследование привело их в школьный сад, где в сплошных зарослях крапивы и прочих сорняков висели уже спелые смородина, малина и крыжовник. На следующий день в школьный сад выдвинулась группа женщин со всеми детьми на сбор урожая, и лагерь на несколько дней был обеспечен свежей ягодой.

Так летели ночи и дни похода. Жак тоже был счастлив, как и его хозяева, носился целыми днями с Алексеем, ночами спал в ногах у Марковых у входа в палатку. Он нес свою службу строго, всегда рычал, если кто-то проходил мимо палатки, и охранял покой семьи очень чутко.

Однажды среди ночи Жак зарычал сначала громко, да так, что Кирилл с сыном проснулись, зашикали на него, мол, чего попусту шуметь, всех же разбудишь! Однако Алексей заметил, что Жак попятился на него задом, потом спрятался у Алексея под одеялом, и даже в темноте Алексей почувствовал, как трясется его маленькое тельце. Алексей сказал отцу, что псина чего-то испугалась, наверное, в темноте чего-то перепутала. Отец высунулся из палатки, покрутил головой туда-сюда.

– Посмотрю, может, кто чужой к лагерю приблизился. Да вроде никого! Давайте спать! – предложил всем снова укладываться спать.

Однако утром Алексей был разбужен громкими разговорами взрослых, вылез из палатки и увидел, как все разглядывают на земле возле костра и палаток кучу странных следов. Потом оказалось, что продовольственный склад их разграблен, выпотрошена полностью кастрюля со вчерашним вареным мясом для супа и разорван мешок с копченой колбасой, везде были следы большой лапы, почти собачьей.

Алексей спросил:

– Какая-то огромная собака, что ли, здесь похозяйничала?

Взрослые переглядывались загадочно и помалкивали. Потом папы Кирилл, Евгений и Владимир, самые старшие из мужчин, ушли в поселок, а отец Виктории, второй девчонки в их детской компании, Виктор Павлович, тихо сказал:

– Ой, ребята, боюсь, это посерьезнее будет даже медведя! Это, похоже, тигриная лапа везде отпечатана.

И тут Алексей вспомнил, как испугался чего-то или кого-то его Жак, как тряслось его тельце. Уссурийский тигр! Неужели он нами заинтересовался?! Мужчины, уходя, строго-настрого приказали никому не покидать лагерь, развести костер посильнее и ждать их возвращения!

В тот день все были очень возбуждены, график дежурств сломался, мама Алексея с Людмилой готовили еду на всех, рыбалка была отменена, отсиживались вокруг костра и тревожно обсуждали новость. Мужчины вернулись из поселка: оказалось, дня два назад тигр задрал в деревне козленка на свободном выгуле, наследил много, поэтому из района вызвали специалистов, которые порекомендовали всю живность убрать в дома и не выходить по ночам. Сказали, что тигр обычно летом не нападает на человека, еды ему хватает, однако здесь был случай неординарный. Следующий день провели в тревоге, днем прибыл катер пограничников, все собрались в поселке на собрание. Оказалось, что совсем недавно была задержана японская шхуна в территориальных водах России, в трюме был обнаружен большой уссурийский тигр. Шхуна была арестована, и на следствии было выяснено, что второго тигра они не смогли поймать и усмирить, тигр ранил японского охотника, ударил его лапой прямо в лицо, не подпускал никого к себе, а только лизал кровь и выедал лицо незадачливого японца, после чего скрылся в чащобе. Пограничники предупредили, что тигр, попробовав человечины, может напасть снова.

Среди детского коллектива моментально возникла идея поставить острые деревянные колы вокруг лагеря и дежурить по ночам, однако дядя Женя Хлуденев показал кулак и громко сказал:

– К сожалению, риск очень большой, тигр может вернуться в лагерь, будем собираться домой, завтра рейсовый катер нас заберет отсюда во Владивосток!

Ночью мужчины дежурили по двое с топорами и факелами у костра, ночь была тревожной и тягостной. Алексей с ребятами выпросили разрешение ночевать в одной палатке и не спали, обсуждали возможные варианты развития событий. Неожиданно совсем рядом, как им казалось, где-то за ближними кустами, раздался громкий выстрел, мощный звериный рык, затем второй выстрел и третий, послышался шум ломающихся веток, потом все затихло. Сашка с Димкой выскочили из палатки, снаружи оказались уже все мужчины, крикнули Алексея и Серегу. Алексей сидел с Жаком, позвал его:

– Пошли, Жак, гулять, пошли!

Однако собака сидела как вкопанная, не двигаясь с места ни на миллиметр.

Ребята примкнули к костру. Уже небо посерело, было полпятого утра. Сидели молча, пили чай с бутербродами, смотрели на огонь, медленно наступало утро, никто, конечно, не спал. Когда начало рассветать, неожиданно на тропе появились две фигуры в плащ-палатках, в одном узнали местного милиционера, а второй был незнаком, в спецодежде на ремнях и с оружием.

– Всех приветствуем! Отбой тревоге! Вот спецы работали ночью, поступило разрешение уничтожить зверя. Мы сразу к вам, предупредить, что опасность миновала, зверя уже увезли в Преображение на охотбазу познакомить собак ну и всем охотникам показать! Так что можете спать спокойно! – местный участковый, улыбаясь, хлебнул предложенного чайку, снял фуражку и вытер пот со лба.

– Вот знакомьтесь: Виктор, профессиональный охотник, зверобой.

Виктор молча пожал мужчинам руки, от чая отказался. Минут через пять встал, показывая всем своим видом занятость, и коротко бросил:

– Приятного отдыха, пошли, Михалыч, времени нет!

Обе фигуры почти бесшумно удалились по тропе в ближний лесок. Тут женщины наперебой начали обсуждать, что, мол, другого способа не было, обязательно убивать надо было? На что отец Алексея веско сказал: не нам судить, они специалисты, зверобои, благодаря им мы можем отдыхать дальше по расписанию еще четыре дня.

Ну какой тут отдых! Взрослые наперебой начали обсуждать варианты, однако дядя Женя Хлуденев просто сказал:

– Давайте проголосуем. Дети не считаются!

На что мальчишки хором заорали: как не считаются, они тоже будут голосовать. Вылезли из палатки две девчонки – Виктория и сестра Алексея Людмила с вопросами: что здесь происходит? Марков старший сказал как отрезал:

– Эй, ну-ка цыц! Когда будете самостоятельно зарабатывать, тогда и голосовать будете!

В общем, конечно, проголосовали за отъезд сегодня, как и договаривался Хлуденев-старший, а это означало, что в 15:00 надо грузиться на моторную лодку от причалов поселка. Все приуныли, а потом как-то успокоились, начали собираться, ломать палатки (то есть собирать их, снимать крепления), собирать рюкзаки и баулы, сворачивать лагерь, даже Жак вдруг появился и начал скакать от радости, что пошла какая-то движуха. Как будто он понял слова участкового, что его лютый враг теперь повержен и можно выходить из укрытия.

Когда Алексей с отцом сломали их палатку, в так называемой прихожей задрался палаточный полик и на влажной земле открылся отпечаток тигриной лапы, огромной, страшной. Жак вдруг прыгнул на этот след и громко залаял, пригнув задние лапы, вздыбив шерсть на загривке. Отец Алексея громко сказал:

– Смотрите, он все-таки здесь был! Как я зверюгу эту не заметил, я же вылезал осмотреться из палатки! Фу, Жак, кончай лаять, его уже нет!

– Господи, как он только в вашу палатку не залез?! – тут же запричитали женщины, только мама Рита Маркова молчала, ее глаза, широко раскрытые, говорили сами за себя, мол, просто слов нет!

Уже на катере обстановка разрядилась, и Кирилл Константинович много шутил, собравшиеся громко смеялись, туристы угощали пассажиров вареными чилимами, которых оставалось еще много с позавчерашней ловли. Алексей сидел в кожаном кресле в салоне для пассажиров, а Жак забрался ему на колени, время от времени поднимал голову и смотрел ему прямо в глаза, как бы говоря: «Я же не очень виноват? Я очень испугался? Ну ты видел, какая лапища отпечаталась?» Алексей гладил собаку по голове и говорил:

– Ты хороший пес, хороший, ведь ты его отпугнул своим лаем, а то бы он еще и отца нашего задрал!

Аут

Вообще, семья Марковых была очень спортивная, все ходили на лыжах, катались на коньках, у отца были старые беговые коньки, на которых он любил гонять на катке стадиона СКТОФ, что был совсем рядом с их домом на улице Спортивной.

Летом ходили в походы и почти каждое воскресенье, когда получалось, всей семьей – и папа, и мама Рита с Алексеем и маленькой Людмилой – играли в бадминтон на специальных спортивных площадках – кортах. Алексея научили играть почти с четырех-пяти лет, ставили на корт в пару, конечно, с отцом, который играл лучше всех. Папа Марков всем натягивал струны на ракетки, наматывал специальную кожу на рукоятки и особое внимание уделял воланам. Его воланы имели натуральное оперение, они очень ровно летали и очень ценились всеми игроками в бадминтон. Где он их доставал, было его фирменным секретом.

Играли в большой компании друзей семьи по воскресеньям на кортах пансионата «Океанский». Обычно приезжали туда рано утром на электричке на станцию Океанская, по дороге в пансионат покупали свежайшие, только-только из кипящей масляной ванны чебуреки на перекус и шли пешком на территорию пансионата. Было несколько семейных пар, приезжавших пораньше на машинах, они уже были на месте и встречали шумно. Все обнимались как добрые друзья, перекидываясь шуточками, готовили площадки, неторопливо переодевались в спортивную форму, разминались, пили утренний чай и кофе из термосов.

Площадок-кортов для бадминтона всего было две, но сделаны они были очень качественно. Надо было только размести мусор и листья, подтянуть сетки, если было необходимо, и начиналась игра. Играли часа два-три, менялись парами, играли и одиночные партии, отец играл очень неплохо, на самом деле лучше всех. Когда он вставал в пару с Алексеем, они всегда выигрывали. На корте ни друзей, ни сыновей уже не было, и папа Марков строго ему выговаривал, когда Алексей пропускал воланы или играл в аут. На кортах спорили до хрипоты, когда воланчик падал на линию или очень близко к ней, то есть «аут» был или «поле». Зато потом, после игры, красные и потные, долго обсуждали классные удары и промахи, свои и чужие.

Почему родителями был выбран бадминтон, Алексей не знал, но ему этот спорт нравился, и он с удовольствием познавал все тонкости этой игры. Отец иногда предлагал ему играть одиночку, однако долгое время шансов у Алексея на выигрыш у отца не было.

Отец учил его тактике, учил разным ударам. Шло время, Алексей постепенно набирался сил. Как-то, когда ему было уже двенадцать, он впервые выиграл одиночную партию у старинного друга семьи Марковых – врача-педиатра Семена Аркадьевича Пучинина, человека, которому было уже за сорок, с небольшим животиком, но очень быстрого и тонко чувствующего игру. За него всегда очень эмоционально болела его супруга, двадцатисемилетняя красавица с красивыми ногами и пухлыми губами. Алексей слышал, как его родители обсуждали его супругу Надежду за ее вздорный и ворчливый характер, что сама не играет, даже никогда не пробовала, а мужа всегда активно критикует и делает это при всех и что такой неравный брак до добра не доведет.

Вот и тогда она кричала:

– Ну давай же, толстяк, тебя гоняет мальчишка!

Семен Аркадьевич очень расстраивался, нервничал и проигрывал подачу за подачей.

– Ты вообще играть не умеешь, что ли?! – Надежда вскакивала со скамейки и подходила близко к корту.

– Наденька, ну что ты так переживаешь, я же стараюсь! Наверное, сегодня не мой день, – извиняющимся тоном говорил Семен Аркадьевич.

Алексей ухватил в тот день свою тактику игры с Семеном и гонял его по корту из угла в угол. Пару раз получилось пробить мертвые смэши (сильный и резкий удар сверху вниз по высокому волану), которые Семен Аркадьевич даже не пытался взять. Алексей почувствовал в себе новые силы, которые, по-видимому, означали его новую форму готовности. После логичной победы он пожал руку Семену Аркадьевичу и сказал от души:

– Большое вам спасибо, извините, если что…

– Брось, Лешка, ты сегодня играл просто очень сильно! Молодец! – сказал Семен Аркадьевич, собрал вещи и быстрой походкой пошел на выход из парка. Надежда засеменила своими красивыми ножками в короткой юбке за ним, не поспевая.

– Расстроился Семен! – сказал папа Алексея.

– Да, похоже, недолго они будут вместе! – добавила мама Рита и пригласила Алексея в пару играть против отца с его коллегой по заводу Евгением Хлуденевым. Тогда они с мамой проиграли, но Алексей так выложился в партии с Семеном, что у него тряслись руки и потерялась точность.

На очередные выходные в конце августа стояла жаркая летняя погода, было, как водится, во Владивостоке летом, очень влажно. Собрались опять на Океанскую в бадминтон. Когда пришли на корты, оказалось, что приехали только Хлуденевы и Марковы, Семен Аркадьевич так и не появился. Кирилл Константинович предложил всем поразмяться и поиграть турнир одиночных партий. На том и порешили. Мама Рита играть отказалась, сказала, что будет судьей. Таким образом, играли Алексей, его отец Кирилл, Хлуденев-старший и его жена Ирина. Братья Хлуденевы, Димка и Сашка, были друзьями Алексея, не играли в бадминтон и болели, конечно, за него и немного за своего папочку.

Начали играть. Первые партии показали силу Кирилла Маркова, он вынес и дядю Женю Хлуденева, и его жену, причем довольно легко. Играли по три партии до 15 очков. По жребию Алексей первую игру играл с Хлуденевым-старшим. Он настраивался очень долго и потом, применяя тактику игры с Семеном Аркадьевичем, начал бодро выигрывать подачу за подачей. Однако Евгений Иванович не хотел сдаваться просто так и начал сопротивляться, переигрывая Алексея на своих подачах. Когда счет по партиям сравнялся и стал 1:1, начали короткую «контровую», то есть решающую партию до 11 очков. Димка с Сашкой бесновались на скамейке и орали при каждом очке и у Алексея, и у их отца. Алексей вытащил ее на кураже 11:7. Евгений Иванович сказал, пожав ему руку:

– Ну все, Лешка, ты стал настоящим бойцом! Поздравляю! – Алексей пожал протянутую руку до хруста в ладони и только кивнул: спасибо!

Потом посмотрел на отца, который набивал воланчик в вертикальном полете и, казалось, не смотрел даже на корт. Дальше Алексей должен был играть с отцом, а потом с Ириной Хлуденевой. Неожиданно Кирилл Марков предложил:

– Может, вы сыграете с Ириной не по очереди, пока я схожу в туалет в санаторный корпус?

Алексей вдруг заартачился, он, конечно, хотел сохранить силы для сражения с отцом, а Ирина поддержала:

– Ну сколько тебя не будет? Подождем, пусть Лешка отдохнет!

Мама Рита Маркова тоже высказалась за Алексея, и отец ушел. Его не было довольно долго. Дядя Женя предложил Алексею, чтобы совсем не остыть, постучать смэшем по его длинным навесным подачам, что Алексей и делал вплоть до прихода отца.

Начали играть, и Алексей проиграл первую партию 11:15. Он сильно расстроился и решил посидеть с мамой на скамейке и подышать. Она сказала ему тихим голосом:

– Успокойся, сегодня ты выиграешь.

Во второй партии Алексей вел в счете несколько раз и выиграл уже по схеме «на больше – меньше» 16:14! Пошла третья партия, и отец вдруг стал нервничать и несколько раз громко оспаривал свои удары в аут:

– Да я попал в поле, вы что, не видели?! Ну посмотрите на точку отскока! Вот же – упал в поле, мое очко!

Все собирались в месте падения воланчика и всматривались в точку отскока. Пару раз отец выспорил, а Алексей был уверен в ауте, он смотрел на точку падения волана и видел, что был аут. Иногда отец со скрипом соглашался с мнением большинства. Алексей негромко предложил: может, пусть дядя Женя Хлуденев встанет и посудит? Хлуденев согласился, отец немного поворчал, но игра продолжилась. Алексей вел в счете 9:4, ситуация накалялась, и отец спорил теперь при каждом неявном падении волана.

При счете 10:5 отец Марков подавал и выигрывал, потом давил подачу Алексея, доведя счет до 10:10. Теперь Алексей был разобран – ведь так близко был к своей первой победе над отцом – и вот тебе на! Начали играть на больше – меньше, счет 11:11, потом 12:12, 13:13,14:14! При счете 15:14 в пользу Алексея ему выпало подавать и он подал неожиданно высокую дальнюю навесную подачу. Отец вынужден был отступить несколько шагов назад и с трудом отбил ее, как в это время Алексей уже был готов и сыграл сильнейший смэш в угол. Волан упал прямо на линию (считается в поле) и отвалился в сторону. Алексей поднял ракетку вверх и заорал:

– Партия! Я выиграл!

Отец же заорал:

– Аут! Аут!

А Хлуденев спокойно произнес:

– Поле! Партия! Игра за Алексеем Марковым!

У Алексея запершило в горле, голос сразу сел, он понял, что выиграл и выиграл у кого – у самого отца!

– Был аут! Все видели! – отец апеллировал к зрителям, которые тоже занервничали и орали каждый свое. Все сбежались смотреть отметку волана на половину корта к Маркову-отцу. Алексей крикнул, что точно видел, что волан попал в площадку, а точнее, в линию, что одно и то же! Он просипел это в общем шуме, но никто на это не обратил внимания. Создалась невообразимая суматоха. Хлуденев громко сказал, что если его выбрали судьей, то обязаны его слушаться. Он считает Алексея победителем этой встречи. Но отец Марков кричал, что отметки волана нету, поэтому спорный мяч и надо переиграть подачу. Видно было, что он ни за какие коврижки не признает поражение от сына.

Алексей на переигровку не соглашался, а дядя Женя, видимо, не желая портить отношения с отцом, отказался дальше судить и сел на скамейку, отец протянул волан Алексею и коротко бросил:

– Давай подавай, ну спорный мяч же!

Алексей чуть не заплакал, заслуженная победа не получилась. Слезы брызнули из глаз. Делать нечего, пришлось подавать еще раз. Он подал, отец сразу забил в угол первым же ударом, Алексей уже не мог реагировать.

– 15:15, продолжаем на больше – меньше! – Настроение у отца Маркова поднялось!

– Ребята, предлагаю записать ничью, – мама Рита пыталась сгладить конфликт.

– Нет! Играем дальше, до победного!

В голосе отца Алексей уловил знакомые стальные нотки, и у него все как-то враз расстроилось! Он не взял подачу отца и проиграл свою. Не пожимая его руки, он пошел к скамейке, у него потекли слезы ручьем, он сел, опустив голову.