– Впервые у нас? – жизнерадостно поинтересовался мужчина, вернув шляпу на голову. Та безропотно прикрыла чуть начавшие редеть ядрёно-рыжие волосы.
Фима кивнула и надела самую дружелюбную из своих улыбок:
– Всё так. Давайте знакомиться, я Фима Воротынская, новая стажёрка.
– А я Роман, – он протянул руку. – Будем знакомы, мадемуазель!
– Так я леди или мадемуазель? – ухмыльнулась девушка, приняв рукопожатие.
Лифт как раз остановился на третьем этаже и, никуда не торопясь, открыл двери.
– Вы свет очей моих и рахат-лукум моего сердца, – мужчина изобразил восточный акцент и заговорщицки глянул на Фиму исподлобья. – Хочу обратить ваше внимание: я не всех сотрудниц так встречаю.
– Вчера я была твоим рахат-лукумом! – присоединившаяся к ним женщина цокнула языком и покрепче перехватила стопку картонных папок, которые зажала под мышкой. – Вы на его сладкие речи не ведитесь, – настоятельно посоветовала она Фиме. – Этот кобель уже всех попытался отрахатлукумить. К счастью, в меду у него только руки, а, Ромчик?
– Вы грубая, Светлана Степановна, – осуждающе протянул Роман. – Это как минимум было непрофессионально сейчас.
– Непрофессионально, Ромчик, было кнопку лифта не нажать и тусоваться на третьем до упаду, сладкий ты мой.
Женщина закатила глаза и с видом, мол, «Всё сама, всё сама» надавила на красный прямоугольник с цифрой «4». Это верхний этаж здания.
Светлана Степановна была рослой женщиной в годах и весах. Копна огненно-красных волос неестественного, но красивого оттенка ниспадала до самой талии, образуя то ли облако шикарной гривы, то ли пожар посреди тесной кабины. Женщина была выше и Фимы, и Романа, и, наверное, она и утреннего красавца переплюнула бы в высоту, простите духи.
«Ц!» – отругала себя Фима за то, что мыслями опять вернулась к Красибору.
Бонусом она была на каблуках: широких, квадратных, десятисантиметровых, ещё и с короткими шипами в качестве украшения. В контраст к обуви, которая по самой грани проходило рядом с понятием «холодное оружие», Светлана выбрала сегодня жёлто-зелёное мини-платье. Цветочный узор едва закрывал её женские прелести, простора для фантазии особо не оставляя.
Лифт, которого суета мирская не достигала, максимально не спеша пробрался ещё на несколько метров выше. Раньше всех, в силу роста, четвёртого этажа достигла Светлана Степановна. Она не стала ни с кем расшаркиваться и, чуть наклонившись на выходе, отправилась по своим делам, сотрясая стены НИИ ударами каблуков.
– Я никогда не называл её рахат-лукумом, – зачем-то сказал Роман. Он говорил уже без акцента, с совершенно серьёзным лицом. – С ней, Фима, лучше быть осторожнее.
– Почему? – осторожно уточнила девушка. – Ну что резковата она, это я поняла. Или ещё что-то есть?
– Трудно сказать, – Роман почесал шею под твидовым воротом жилетки. – А давайте на обеде встретимся? Я вам расскажу про наш дружный научный коллектив. Хотите спойлер?
– Конечно, – очень серьёзно кивнула Фима. – Я люблю спойлепы!
– А «Чужого» смотрели?
– Давно, – девушка насторожилась.
– Вот мы сейчас с вами были как бы офицеры Рипли, а Светлана, прости, Господи, Степановна – чужим, который нас понюхал и чудом не сожрал.
Фима на секунду задумалась, вспоминая сцену.
– Фу-у-у, ну нет, – взвизгнула она, – не может всё быть так плохо!
– Ещё как может! – он сделал страшные глаза, но через секунду уже улыбался. – Фима, а вы же первый день тут, верно? Давайте я подскажу, куда идти.
– О, спасибо! Мне нужно зайти к эйчарам, подписать документы. И потом, я думаю, сразу к профессору Подгорскому, это мой научный руководитель.
– Подгорский? Ух, ну что сказать, что сказать… Опыта у тебя будет много, – он ободряюще потряс кулаком. – Эйчары в конце коридора, а к профессору дорога мудрёная, лучше попроси кого-то из них провести.
– Поняла, спасибо, Роман Рахатлукумович, – Фима коварно улыбнулась.
– Вах-вах! – подхватил шутку мужчина. – Океюшки! Значит, встречаемся здесь же в два ноль ноль, и я введу вас в курс дела, милая Фима. А сейчас наука зовёт.
– Р-р-ромчи-и-ик! – послышался зычный голос из глубины помещения.
– Наука и Светлана, упокой, Господи, её деликатность, Степановна.
Роман ещё раз поднял шляпу, шутливо поклонился перед девушкой, и приспустил вдоль коридора. Арифметика же осталась стоять, занятая тем, чтобы моргнуть столько раз, сколько понадобится, чтобы снова забыть ту самую сцену из «Чужого». *
– Вам помочь? – выдернул её из транса женский голос.
Это была милая девушка в лабораторном халате.
– Ой, да, то есть, нет, то есть, – Фима глубоко вдохнула. – Всё хорошо. Я ищу кабинет эйчар.
– Он в самом конце коридора, – девушка махнула в нужном направлении. – Там висит огромная табличка: «Оставь надежду, всяк сюда входящий», не пропустите.
– Очень жизнеутверждающе, – улыбнулась Фима.
– Это послание для них, не для вас, – девушка вернула ей улыбку. Ну, хорошего дня. Ещё увидимся!
– Взаимно!
Фима сдержанно помахала девушке и покрепче перехватила длинный ремешок сумки. Похоже, всё ещё наладится. Уже начало налаживаться.
– А как вас зовут? – крикнула она в след девушки, спохватившись.
– Можно на «ты», – бросила та через плечо, спрятав руки в карманы халата. – Я Ольга.
– Приятно познакомиться! А я…
– Арифметика Воротынская, я знаю, – Ольга подвигала бровями вверх-вниз, придав лицу загадочности. – Говорю же: ещё увидимся!
На этих словах девушка захихикала и, тряхнув светлыми, почти белыми волосами, пошла дальше. Она шагала расслабленно, чуть размахивая руками в карманах, её невысокие каблучки тихим цоканьем сопровождали каждый шаг.
– Интересно ёлки пляшут, – пробормотала себе под нос Фима и решила наконец двинуться к своей человеко-ресурсной цели, не дожидаясь, когда ещё кто-то интересный и необычный найдёт её и начнёт удивлять.
Табличку заметить и правда было легко. Это была огромная дура, пара метров в длину и сантиметров шестьдесят в ширину. Буквы были выжжены на деревянной поверхности и раскрашены сверху: всполохи пламени обрамляли табличку и тянулись к буквам.
– Это им, а не мне, – тихонько повторила она слова Ольги.
Дверь при этом была открыта, и изнутри слышались короткие разговоры. В основном, сотрудники обсуждали какие-то простые и приятные вещи: кто-то собирался на концерт и искал себе компанию, кто-то нашёл на выходных отличное вино по хорошей цене, а кто-то ругался на плохо составленное резюме соискателя (это уже была простая тема, без приятностей). Ничего страшного пока что.
Наконец, набравшись смелости и безуспешно попробовав надышаться перед смертью, Фима переступила порог:
– Добрый день! Я новая стажёрка, Фима Воротынская.
– О, это сюда, – позвала её чернявая девушка ростом, что говорится, метр с кепкой.
Лицо её было живое и светлое, а движения – быстрыми и уверенными. Фима присела рядом с её письменным столом.
– Так, меня зовут Светик, а тебе надо заполнить вот это, это и это, – перед Фимой решительно росла стопка документов. – Потом ещё вот тут подпиши и тут, а вот это, – она бухнула поверх остальных бумаг толстую, страниц в сто, папку с потёртой обложкой, – прочитай и после этого подпиши вот тут. Когда закончишь, отнеси научному руководителю всё, где есть красные закладки. Он тоже должен будет подписать.
Фима взглянула на документы и оценила количество красных стикеров: они были примерно везде.
– Ой, чуть не забыла про положения о конфиденциальности и соглашение на неразглашение информации, – всплеснула руками Светик и бахнула перед Арифметикой ещё две объёмных папки на кольцах.
На этом зрительный контакт девушек прервался: между ними выросла неприступная целлюлозная стена.
– У меня же весь день на это уйдёт, – пискнула Фима, выглянув из-за стопки бумаг.
– Тем лучше, – улыбнулась Светик, тоже перевесившись через край стола. – День же оплачиваемый.
– Но, как же… – растеряно забормотала девушка. – Научная работа, эксперименты…
– Вот тебе первая научная работа, – закатила глаза сотрудница эйчар. – Насколько снизится скорость чтения и подписывания с учётом падения мотивации прямо пропорционально отсиживанию пятой точки в кабинете без кондиционера.
– Так не жарко же, – подняла брови Фима.
– И это благоприятный фактор, – Светик улыбнулась и поучительно помахала пальцем. – И вообще, раньше начнёшь, раньше закончишь.
Арифметика сглотнула, и мысленно уговорила себя не расстраиваться раньше времени. Читает она быстро, ну сколько это может занять? Управится за пару часов, а потом начнётся, наконец, её настоящий научный путь. Она оглядела стол Светика в поисках ручки.
– Эй нет, – девушка прикрыла ладонью стаканчик с канцелярскими принадлежностями. – Лучше сразу за свой стол иди, а то мы с тобой будем нервировать друг друга.
– А где мой стол?
– В кабинете твоего научрука, алло, – отмахнулась Светик, но через секунду снова выглянула из-за стопки. – И ты, конечно же, понятия не имеешь, где он, – она покачала головой и потёрла переносицу. – А я тебя завалила бумажками и нахамила сверху. Извини.
– Всё хорошо, – Фима тоже вынырнула из-за баррикад.
– Так, кто у тебя, – Светик исчезла на одно мгновение, чтобы в другое громко хрюкнуть, спрятавшись за монитором. – Игнат Афанасич. Не фортануло так не фортануло.
– Это ещё почему? Я к нему и хотела! – Фима вскочила с места, готовая защищать своего научного кумира.
– Тогда фортануло, – пожала плечами Светик. – Короче, сейчас из нашего кабинета налево, до кулера. Оттуда иди через мост в другой корпус, там в конце коридора увидишь лестницу. Лифт тоже увидишь, но он тебе не подойдёт, тебе надо выше на два пролёта. А дальше уже иди по запаху, у Подгорского вечно что-то подгорает.
– Кулер, мост, лестница, – повторяла Фима себе под нос. – Погодите, а что за мост?
– Да там увидишь, – Светик уже погрузилась в другие кипы крайне важных документов.
Фима вздохнула, постаравшись сделать это потише, чтобы не выглядеть слишком жалкой. Подхватила документы и какое-то время приноравливалась: стопка оказалась выше уровня её глаз и полностью закрывала обзор. Девушка могла осторожно выглядывать справа и слева, но только стоя на месте. С первым же шагом она ощутила, насколько нестабильная конструкция находилась у неё в руках.
– Кулер, мост, лестница, не лифт, 2 пролёта, дальше по запаху, – бубнила она, медленно продвигаясь по коридору. Зловещая табличка осталась позади, а ощущение того, насколько она подходила к тому месту, не проходило.
Сделав шагов десять, Фима осторожно выглянула: коридор тянется дальше, кулер ещё маленький-маленький далеко впереди. Отлично, значит, продолжаем движение. Спустя ещё десять шагов, она повторила свой манёвр и вновь удовлетворённо отметила, что идёт в нужную сторону и ни в кого не врезалась. Кулер вырос, навскидку Фима решила, что до него шагов двадцать, которые можно преодолеть без остановок.
«Ну вот, всё налаживается», – успокоила Фима себя мысленно.
И тут же налетела на что-то большое и жёсткое.
– Бесы, – с чувством сказала она, выделив букву «Б», – глазомер вышел из чата.
– Эй, кто это там? – послышался насмешливый мужской голос. Кто-то постучал по верхушке стопки. – Давай помогу.
Но Фиме помощь была не нужна. Не-е-ет, ей надо было провалиться сквозь бетон и перекрытия, чтобы «что-то большое и крепкое» не узнало, кто в него врезался. Она посмотрела вниз и увидела носы крупных ботинок из крокодиловой кожи. Уловила движение ног и развернулась как раз вовремя, чтобы мужчина не смог заглянуть за стопку бумаг. Теперь это её защитная крепость, её непреступный форт.
«Какого беса он тут делает? – судорожно соображала она. – Хотя… а вдруг не он?»
Додумав эту шальную мысль, она быстро, как ниндзя, выглянула из-за своего щита и тут же спряталась обратно.
«Бесы, бесы, бесы! – вертелось у неё в голове. – Ничего не налаживается! Галя, отмена! Я не готова!»
– Эй, ящерка, – голос раздался совсем близко. – Рад, что ты не простудилась.
Фима завертела головой в поисках источника звука и подпрыгнула на месте, обнаружив, что Красибор заглянул через стопку сверху и сейчас был похож на великана, готового разломать городские стены и проникнуть внутрь. Документы разлетелись бы, но Красибор, будто предвидев реакцию девушки, придержал Эйчаровскую падающую башню и спас Фиму от необходимости собирать все тридцать три тома с пола.
– Тише, тише, – он дождался, чтобы девушка восстановила равновесие, и, выставив руки перед собой, сделал шаг назад. – Не хотел тебя пугать.
– Ты и не напугал, – буркнула она, не готовая признавать очевидное. – И спасибо за кофту. Я собиралась занести её завтра в спортзал.
– Ну, можешь занести в НИИ, – он безразлично пожал плечом, – или себе оставь.
Желудок Фимы совершил тройное сально назад и идеально приземлился в левую пятку от перспективы оставить толстовку себе. Она сразу представила, как будет ночами обниматься с предметом одежды и вдыхать его аромат. Наваждение прошло так же быстро, как появилось.
«Вот уж нет, я гвоздику люблю только в огуречном рассоле, – напомнила она себе, искренне удивившись таким видениям. – Гормоны проверить что ли?».
– Принесу завтра, – буркнула она и попыталась обойти мужчину.
– Так давай помогу-то, – и это не было вопросом.
– Х-хорошо, – пролепетала Фима, вновь ругая себя мысленно. Теперь уже за то, что, возможно, не сможет больше есть огурчики без ассоциаций с Красибором. А она, чёрт побери, обожала солёные огурчики!
– Ещё семь шагов вперёд, – скомандовал мужчина.
– Стой, что? Я думала, ты донести поможешь, – Фима состроила недовольную гримасу стопке перед своим носом.
– Быть штурманом веселее, – хмыкнул Красибор.
И Фима ощутила две вещи: сначала то, какой он неприятный на самом деле тип, а потом и то, как его чары слабнут и больше он её, Фиму, не очарует. Потому что она-то теперь знает, какой он высокомерный негодяй.
Девушка продолжила бы самозабвенно шипеть на документы, переполненная праведным гневом, если бы бумаги вдруг не взлетели перед её носом. Красибор ухватил стопку одной рукой, как делают искусные официанты, а другой, особо не напрягаясь, наклонился к кулеру и набрал стаканчик воды.
– Я пошутил, пугливая ящерка, – он хмыкнул и…
