– А может, я люблю его?
– А "может", – передразнила Василина, окинув ее тяжелым презрительным взглядом, – бесстыдница! Не успела мужа похоронить… Короче, отстань от него, не то плохо тебе будет…
– Плохо? – красивые большие глаза Любавы расширись, а потом сузились в язвительной усмешке, – что вы мне сделаете? Побьете? Андрей меня защитит. Я замуж за него выхожу, вот и весь сказ.
И она звонко и оскорбительно рассмеялась в лицо будущей свекрови.
– Смотри, еще плакать будешь горючими слезами, и красота тебе в тягость будет, – глаза Василины словно полыхнули огнем, и у Любавы мороз пробежал по коже. С этими словами соседка повернулась и, сгорбившись, медленно пошла к себе домой.
А Любава еще долго смотрела ей вслед, не в силах сдвинуться с места…
Глава 8. Вещий сон
После случившегося разговора Андрейка буквально на следующий день перебрался жить к Любаве. Матери он сказал коротко:
– Если будешь лезть в нашу жизнь, мы уедем из поселка в другое место.
Сельские девчата, так нежданно получившие отворот поворот, именно оттуда, где меньше всего ждали конкуренции – оскорбились. В первую же ночь в отместку они выбили все окна в Любавиной избушке, выходившие на дорогу, и измазали навозом ворота.
Бедная Василина целую неделю все ночи напролет проплакала в подушку, было такое ощущение, словно она и последнего сына потеряла в ту проклятую войну. А через неделю, выплакав все слезы, она проснулась с принятым решением – собрала свой нехитрый скарб, попросила у председателя лошадь с повозкой и перебралась в старую заброшенную избушку на окраине поселка, где когда-то жила их бабка Лукерья, местная колдунья. Старушка уже много лет как отошла в мир иной, а дом стоял нетронутый, никто даже штакетинки не решился выдернуть из ограды.
Несладко пришлось влюбленным, но время лечит любые раны, хоронит в сердце обиды. Вскоре с фронта пришло еще пятеро мужиков, и все внимание сельчан переключилось на них.
Жизнь налаживалась. Трое Любавиных дочерей нового отца восприняли с радостью, сразу стали называть "папкой". И хмурое лицо Андрея оживало, когда его обнимали детские ручонки.
Так прошло несколько лет. Односельчане привыкли к их семье, только иногда перешептывались, что Бог не дает им совместное дитя, наверное, потому что не получили материнского благословения.
А однажды в одно раннее воскресное утро уехали молодые куда-то на целый день. И только соседке теть Мане шепнули, чтобы последила за детьми. Соседка тогда всем рассказала, что поехали они в соседнее село к местной знахарке.
Так или иначе было, но вскоре забеременела Любава, и в положенный срок родила еще одну дочь. Но вместо долгожданной отрады получили родители страшное наказание – все маленькое тельце ребенка было сплошь покрыто волдырями да язвами.
И начались мучения семьи. Новорожденная Варя от диких болей не спала все ночи напролет, заглушая весь дом отчаянными воплями. Никакие мази, никакие припарки, никакие знахарки и медики не могли помочь. Дети таяли на глазах от бессонных ночей и выматывающих криков. Они тоже постоянно плакали, жалуясь матери. Муж допоздна проводил на работе, а ночью тоже пытался укачивать дочь, но все бесполезно…
И однажды отчаявшаяся, потерявшая рассудок, измученная Любава прямо посреди ночи схватила орущего ребенка в охапку и кинулась бежать через все село к маленькому домику, где жила Василина. Когда заспанная свекровь открыла дверь, она в истерике и слезах сунула ей в руки младенца:
– Это ты, старая ведьма, виновата, это ты прокляла мою дочь. Вот теперь, что хочешь, то и делай, теперь это твое наказание.
И резко развернувшись, она убежала прочь, словно от чумы…
Василина занесла ребенка в дом. Варя затихла, словно получила наконец долгожданное облегчение и безмятежно заснула.
Василина завороженно смотрела на ребенка. Она не видела всех этих ужасающих язв, ее сердце вдруг затрепетало от радости, словно она наконец-то нашла единственную на свете, свою родную душу… Она уложила внучку рядом с собой и блаженно уснула, впервые за много лет.
И снится ей сон. Будто идет она по тайге, собирает грибы и ягоды, держа за руку маленькую девочку. Идут они сквозь дебри и чувствуют, что заблудились. И тут страшная гроза вдруг накрывает весь лес, все полыхает молниями, льет дождь, а они бегут сквозь все эти дебри вперед. Вдруг гроза вмиг окончилась, и они выходят на ясную полянку, всю покрытую цветами. Они видят древнюю избушку, стоящую под сенью густой ивы. Вдруг дверь избушки открывается и оттуда выходит, улыбаясь, бабушка Лукерья.
– Долго я тебя ждала, внученька, – ласково говорит она, – и наконец-то ты услышала мой зов. Здесь ваше спасение. Здесь вы и будете жить…
Глава 9. Внутренний голос.
Василину разбудила на рассвете гроза. Открыв глаза, она вдруг ясно и четко услышала чей-то голос: "Пора!" Она встрепенулась, взглянула на ребенка – девочка сладко и безмятежно спала, словно отсыпалась за все выпавшие ей тяжкие бессонные ночи.
"Пора!" – вдруг явственно повторил ей голос, словно прозвучавший из недр ее души. И она поверила ему безоговорочно. Быстро собрала старенький рюкзачок, сложила туда юбку и пару кофт, а также бутылку свежего молока и краюху хлеба.
Действовала быстро и споро, потому что знала: времени в обрез. И, перекрестившись на образа, она подхватила на руки ребенка, привязав его к шее стареньким полушалком. И вышла в едва светлеющий рассвет.
В этот момент в небе громыхнул гром и полыхнула молния, но она не вернулась обратно, а, напротив, с еще большей уверенностью прибавила шаг. Ее сердце вело в нужном направлении.
А когда Василина дошла до края леса и обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на свой дом, то остолбенела от ужаса – ее избушка полыхала жарким пламенем, и к ней со всех сторон бежали люди.
– Ну вот и все, – перекрестившись, промолвила Василина, – спасибо тебе, баба Лукерья, ты спасла нас. Видимо, ты знала, что этой ночью молния спалит нашу избушку…
Потом она рассмотрела вдалеке домик Андрея и Любавы и, перекрестив его, грустно сказала:
– Простите меня, дети, что взяла грех на душу – воспротивилась вашей любви, не благословила вас на счастливую семейную жизнь. Прости меня, Любава, что усомнилась в твоей искренности и преданности. Теперь вижу, как не права я была. Будьте счастливы. Я всегда буду молиться за вас. А Варенька, она тоже будет счастлива. У нее особая миссия – она хранительница и защитница нашего рода.
И с этими мыслями она уверенно ступила на таежную тропку…
***
Некоторое время спустя, Любава, сморенная сном, вдруг подскочила, как ужаленная, словно ей приснился кошмар. Дети и муж тоже крепко спали, обретя долгожданный спокойный сон. Она кинулась к мужу в панике и в слезах начала его тормошить:
– Андрейка, проснись, родимый… Господи, прости меня, что я натворила, я нашу Вареньку твоей матери ночью отнесла…
Андрей вскочил, продирая сонные глаза, не в силах понять происшедшего.
– Что случилось, милая?
– Я дочку нашу отдала, – рыдала она, – я отказалась от нее, нечистый меня попутал… А вдруг Бог меня не простит? И твоя мать не вернет ее?
Любава заливалась горючими слезами, валяясь на полу в ногах у мужа, вдруг осознав, что, быть может, натворила непоправимое. Что сегодня в минуту слабости самолично отказалась от родного ребенка, выпрошенного у Бога в мольбах и слезах.
– Пойдем скорее, – тормошила она Андрейку, – покаемся перед матерью, попросим у нее прощения. Виноваты мы перед ней, не выпросили ее благословения, не по-людски это как-то…
Но когда они подошли к избушке Василины, их встретили еще дымящиеся руины на пепелище. Дикий крик огласил окрестности поселка. Это несчастная Любава, упав на землю перед пепелищем, каталась по ней и выла, как подстреленная волчица…
– Прости нас, Василина, голубушка, прости, – голосила она. – Варенька, сердце мое, прости свою непутевую мать…
Андрейка, простояв в беспамятстве некоторое время, словно к чему-то прислушиваясь внутри себя, вдруг кинулся поднимать Любаву со словами:
– Любава, солнце мое, перестань так убиваться, она простила нас. У нас с ней очень хорошая связь, я всегда ее сердцем чувствовал, а она меня. Мое сердце сейчас спокойно, как никогда, значит они живы и в безопасности. Мы найдем их…
***
Долго ли, коротко ли шла Василина по лесу, потеряв счет времени. Варя мирно посапывала у нее на груди, придавая ей сил и решимости. Поначалу лес расступался перед ней, но потом все труднее стало продираться сквозь его дебри.
И когда она почти выбилась из сил, ее взору вдруг открылась живописная полянка с благоухающими цветами… А невдалеке увидела ту самую избушку, вросшую в землю своими бревенчатыми замшелыми стенами. Дверь скрипнула, и Василина тихонько в нее вошла.
– Ну вот, баба Лукерья, мы и пришли, – тихо промолвила она, оглядываясь по сторонам. И в этот момент солнечный лучик ворвался в маленькое оконце и нежно пригрелся на ее лице. Словно чей-то горячий и ласковый привет. Василина зажмурилась и рассмеялась. На душе у нее стало светло и радостно.
Глава 10. Тайна зеркала
Вся эта история, которую Варя рассказала Танюшке – с волком, принесшим козу, чтобы прокормить младенца, со старинным сундучком, появившимся чудесным образом – произошла, конечно же, с Василиной.
Но Варя все это отчетливо помнила по рассказам бабушки, как будто это произошло с ней только что, а не много-много лет назад, когда она появилась на этой лесной опушке еще младенцем…
Варя поспала всего пару часов, но проснулась с рассветом отдохнувшей и полной силой. Она встала, быстро оделась и на цыпочках, чтобы не разбудить девочку, вышла за дверь.
Утро занималось погожее – солнышко, пробиваясь сквозь крону сосен, едва позолотило полянку, отразившись миллионами бликов в капельках росы, пахло душистыми травами и ягодами. Кругом все звенело от птичьих трелей и стрекота кузнечиков.
Варя вздохнула всей грудью пьянящий хвойный воздух и со всех ног бросилась к реке. На бегу она быстро скинула сарафан и бултыхнулась в речку. Прохладная освежающая водичка тут же смыла все остатки сна.
– А вот ты где! – услышала она веселый голос Танюшки, и через минуту девушка с восторженным визгом присоединилась к ней. Они начали плавать наперегонки, дурачиться, нырять. На берег вышли счастливые и сияющие, как новенькие монетки.
– А ты мне обещала кое-что показать, – напомнила ей Танюшка, лукаво улыбаясь. – Я ночью плохо спала, все предвкушала.
– Всему свое время, – загадочно ответила Варя, – не торопи события… Пошли для начала я тебя кое с кем познакомлю.
Не успели они одеться после купания, как с ветки донеслось звонкое стрекотание. Сорока! Она сидела так низко и вертела своей любопытной головой, сверкая глазками-бусинками.
– Привет, Глафира, – весело поздоровалась с ней Варя.
Сорока тут же подлетела к ней и по-приятельски уселась на плечо.
– Смотри-ка, а у нее что-то в клюве блестит, – заметила Танюшка. Варя подставила руку к клюву птицы, и ей в ладонь упал блеснувший камушек размером с фасолину.
– Вот любительница всяких блестящих штучек, – рассмеялась Таня, она взяла камушек в руку и принялась рассматривать.
– Ого, тяжелый, – она потерла его пальцем и в ту же секунду восторженно закричала:
– Варя, это же золото, самородок!
– Я знаю, – кивнула, улыбнувшись Варя. – Знаешь, сколько она мне его уже натаскала, видимо река его где-то намывает, оно блестит, вот она его и хватает, и мне приносит.
– Умница моя, – погладила она сороку за хвостик, и та, взмахнув крыльями, перелетела на ветку и оглушительно застрекотала.
Варя вернулась в избушку и открыла перед Таней заветный сундучок, порывшись немного, достала оттуда старинное зеркальце с ручкой в серебряной оправе.
– Посмотрись в него, – протянула она его Тане.
Девочка со страхом протянула руку.
– Нет, не так, посмотри на себя с любовью. Вначале закрой глаза и внутренним взором загляни в свое сердце, а теперь наполни его любовью до краёв. Чувствуешь, как она переполняет тебя и разливается блаженным теплом?
Танюшка кивнула, умиротворенная улыбка разлилась по всему её существу.
– А теперь смотри, – приказала Варя, и Таня испуганно распахнула глаза.
Из глубины зеркального овала на нее с любопытством смотрели чудесные синие глаза, опушенные темными ресницами. Она зачарованно отвела зеркало подальше, собрав воедино прекрасный образ юной девушки.
– Неужели это я? – восторженно спросила Таня.
– Ты, – подтвердила Варя, – но только когда смотришь на себя любящими глазами. Запомни, дорогая, любовь все преображает, все делает прекрасным. Но если ты не будешь любить себя, тебе все будет казаться в уродливом свете. Природа не всегда одаривает нас совершенством. Но в наших силах отыскать в себе внутреннюю красоту.
Танюшка радостно улыбнулась, она почувствовала, как тёплая волна окутывает ее с ног до головы.
Глава 11. Лесные чудеса
Танюшка все никак не могла на себя налюбоваться – вертясь перед зеркалом и так, и эдак. А этот простенький желтый сарафанчик в белых ромашках только подчеркивал ее красоту и грацию.
Казалось, рассеялись чары, и она сказочным образом превратилась в красавицу. А может, просто время пришло, когда из гадкого утенка получается восхитительный лебедь? Но ведь всего несколько дней назад ей зеркало говорило обратное, и именно это жуткое видение ввергло ее в отчаяние и привело в дремучую тайгу.
– Мы здесь находимся немного вне времени, – словно прочитала ее мысли Варя и улыбнулась. – Сейчас ты себя видишь такой, какой станешь примерно два года спустя. И это благодаря тому, что ты открыла свое сердце, впустила туда свою любовь… Замечаешь, как все расцветает вокруг?
– Да, да, – восторженно закричала девушка, она выбежала из избушки и закружилась на полянке в порыве ярких эмоций. Мир был полон тайн и загадок, чудесных открытий и настолько прекрасен, словно она унеслась в неведомый рай. Ее переполняли чувства, которые она раньше никогда не испытывала. И это был неземной восторг!
Вдруг из кустов грациозно выпрыгнул пятнистый олененок и замер невдалеке.
– Лана, иди ко мне, – ласково позвала Варенька, и олененок радостно подбежал, нежно уткнулся своей бархатной мордочкой ей в подол.
– Какой хорошенький, – Танюшка осторожно потрепала малыша за ушком, и он от удовольствия зажмурил свои огромные томные глазки.
Таня с наслаждением гладила его нежную шерстку, тискала его, чувствуя, как тонет в море нежности.
И тут кусты снова шевельнулись, и на полянке бесшумно, словно тень, появилась… рысь! Таню от страха едва не парализовало, она только открыла рот, чтобы крикнуть Варе: "Бежим!", но подруга опередила. Ее глаза сверкнули от восторга, и она радостно крикнула:
– Мирра, наконец-то, где ты пропадала, плутовка?
И Мирра в три прыжка оказалась в объятиях Вари. Они обе повалились на лужайку и, хохоча, принялись по ней кататься. Накувыркавшись всласть, они поднялись и отряхнулись.
Танюшка с тревогой прижала к себе олененка, мало ли: вдруг эта рыжая бестия проголодалась! Но она даже не успела опомниться, как Лана вырвалась у нее из рук и весело боднула Мирру в бок, и уже теперь эти двое принялись скакать, бурно выражая радость.
– Нет, это просто чудеса какие-то: чтобы рысь и олененок так дружили? – ошарашенно проговорила Танюшка. – Разве такое бывает? А чем рысь тогда питается?
