Юрий Выборнов "Гном: Детство"

– И чего ему надо было? – удивился пожилой гном, – чего хотел то и где он сейчас?

– Сказал Архида какого то ищет, – продолжал рассказывать Тахон, с удивленными глазами, – еще сказал, что знает точно, Архид этот живет в нашей в нашей Скалозубке.

Дед вытер пот со лба и продолжая колоть поленья проговорил серьезным как никогда голосом:

– Архид это я.

– Тебя зовут Архид? – юный гном смотрел на деда выпучив глаза.

– Тахон тебе уже тринадцать лет, и не знаешь что у каждого гнома есть свое имя? – сказал дед, не переставая рубить, – Меня зовут Архид Скалозуб, по названию деревни нашей, где родился, а тебя зовут Тахон Скалозуб. Впрочем, фамилию ты можешь взять любую, никто слова не скажет, вот только у нас в деревне все Скалозубы, традиция такая.

– Вот это да – сказал Тахон.

– Вот это да – сказал дед.

Дед доколол последнее полено, заткнул топор, которым рубил, за пояс и вылил ведро колодезной воды себе на голову. Стряхнул с себя лишнюю воду быстро подергивая головой и всем телом, как это делаю псы после купания. Нахмурил густые брови и сказал Тахону:

И где же теперь этот воин? ммм…? Веди..

– Так у тетки Альмы он, она повела его к себе обедом кормить, как увидала здорового мужика так и все, за руку и утащила.

Деревня Скалозубка была из двух рядов домов, расположенных друг перед другом. И тетка Альма жила на другом ее конце.

– Ну пошли Тахон обедать напросимся а? Или дома останешься?

– Нее, деда, я с тобой.

Тетка Альма жила одна в большом каменном доме, в четыре комнаты и двором под скотину. Муж у нее вот как несколько десятилетий уже умер, и она давно подумывала найти себе порядочного гнома. Чтоб по хозяйству помогал да и вообще скучно одной. Двор был пустой, скота не было, этим все муж занимался, а Альма любила больше вкусно готовить и после смерти мужа переделала две комнаты в постоялый двор. В одной она кормила уставших путников, а в другой поставила кровати для ночевки. Тем и кормилась, благо деревня проездная и гости частенько у нее останавливались.

Дед вошел в калитку и, положив ладонь на рукоятку топора крикнул:

– Альма, ты тут? Накормишь нас с внуком твоим знаменитым супом?

Дверь открылась и в проеме показалась фигура огромного гнома. Все гномы хоть и широкоплечи и коренасты, но не большого роста, а этот большого, наверное с человека, и плечи широченные, и руки мускулисты, поэтому он казался огромным. Гном попытался выйти на улицу, но застрял в дверном проеме, потом развернулся боком, и только тогда ему удалось протиснуться.

– Архид Скалозуб! – сказал воин,

– Гурд Дубовая Башка! – сказал дед и убрал руку с ручки топора, – сколько лет, сколько зим.

Гномы обняли друг друга, да так что треск пошел. Гурд приподнял Архида над землей, а потом и вовсе поднял на вытянутые руки и покачал несколько раз, как будто штангу.

– Есть еще порох в пороховницах, а? Архид? Ну пойдем скорей Альма стол накрыла, а они, представляешь, не признаются… нет говорят тут никакого Архида… и отродясь не было… А это кто?

– Внук мой Тахон

– Ну пойдем Тахон, мой руки.

Глава 6 Куриный забег

Дом Архида был из двух комнатушек с камином, сенями и крытым двором со скотиной. Много кур, три свиньи, хряк и несколько поросят. Кур дед никогда не считал и даже не знал сколько их у него. Тахон вышел во двор, провел взглядом от калитки до заднего забора, посмотрел на месте ли его любимый хряк, показал ему кулак и, не оборачиваясь, крикнул дедушке:

– Деда, а сколько у нас курочек?

– Не знаю, – ответил старый гном, – вот займись и посчитай, пока я в доме буду говорить с Гурдом. Важный разговор у нас понимаешь.

– Понимаю – пробормотал Тахон,… разговаривайте сколько угодно.

Молодой гном принялся считать курочек. Одна, вторая, третья, одиннадцатая, семнадцатая, дедушка научил его считать, чтобы торговцы не обманули. Да и вообще полезно знать сколько скушал за обедом две или три тарелки супа. Или сколько раз прокатился по деревне на хряке три или четыре… тоже надо знать. Или вот выиграешь у местных мальчишек в "зашвырни кота" пять щелбанов, а дашь только три по неграмотности… Обидно? Конечно обидно.

И тут Тахона осенило:

– А что если я одних и тех же курочек считаю несколько раз? – подумал гном, – они вон все какие, одинаковые. Все белые и похожи одна на другую, наверно родственники.

– Надо их как то пометить, – улыбнулся Тахон, а что? Все соседские куры бегали с пятнами на спинке. У кого зеленое, у кого красное, у кого желтое, сколько домов столько цветов. Вот только коричневого ни у кого не было. Точно. Молодой гном поднял деревянную палку с земли и с усердием поболтал ею в свежем навозе. – Ну? Кто первая? В шеренгу становись!

В тусклой комнате потрескивал камин, в котелке выкипала вода. Гномы поставили ее, чтобы заварить чаю, но сразу про это забыли и послали внука в погребок за парочкой бочонков медового кваса. Выпили его залпом, закусили вяленой рыбкой из пруда и сели возле камина. Дед уступил свое кресло Гурду, а сам прилег на свою кровать, которая стояла рядом. К слову сказать, сидеть в своем кресле Архид не разрешал даже внуку.

– Ну, рассказывай дружище, – начал Архид, – какими судьбами ты в наших краях и где в конце концов твой топор? Огромный боевой топор… Двуручный… Я же помню мой дед нам выковал по топору. Он выковал их одинаковыми, так как мы дружили и он не хотел чтобы у кого то был лучше. Я даже руны на него наложил одинаковые. Как сейчас помню по три руны: на силу удара, скорость атаки и как ее там.... ну ты же помнишь?

– На вес… – пробурчал Гурд.

– Точно на вес, – чуть было не вскочил с кровати дед в кураже, – Для всех топор весил булыжников сто, не меньше. А для хозяина всего один. Ну так где он? Чего бордовый какой стал?

– Долгая история это Архид, – промычал Гурд, – пойдем-ка еще по бочонку кваса принесем, ночь длинная будет.

Гномы вышли на крыльцо и минут двадцать молча смотрели как Тахон бегал за курами и мазал их свежим навозом: – двадцать пятая, двадцать седьмая, тридцать вторая.... – деда, наши теперь коричневые я их пометил.... Здорово я придумал?

Глава 7 Не все топор, что рубит

– Понимаешь, Архид – начал Гурд, – Я служу старшим гриднем замке лорда Симона. И его отцу служил, и деду, хорошие были люди, жаль померли. Ну как служу, живу я там, харчуюсь, отвечаю за личную безопасность так сказать. В подчинении аж целый взвод гридней, полсотни защитников, обучаю их военному делу. Муштрую короче с утра до ночи. Но конечно же с перерывом на обед и послеобеденный сон, дело святое.

Лорд Симон, добрейшей души человек, каждое воскресенье к воротам замка приходили бедняки и он выходил раздать всем по монетке. В деревеньке, близ замка, построил деревянную школу, где бесплатно учили детишек его подневольных. Нанял учителя из города, что б тот учил считать на пальцах и читать по слогам. Да и сам приходил, когда было время, рассказывал детишкам интересные истории про своего деда и о других невиданных землях и народах. Детишки каждый раз сидели молча с открытыми ртами. Может им было очень интересно, а может потому что Лорд раздает напоследок пряники и баранки тем ребятам, кто вел себя хорошо.

Люди очень любили Симона, хоть и работали у него не по своей воле, но когда, на ежегодный праздник урожая лорд дарил свободу трем подневольным, причем случайным, но они оставались у него работать. Может потому что домов своих не было и работы мало, может привыкли просто в своему месту, они же родились тут. Но скорей всего они просто его любили, например если в местном трактире после пары кружек темного ляпнуть что-нибудь не хорошее про Симона, можно запросто отхватить по шее.

– Так вот, каждое утро, вместо зарядки, мы с моим взводом бежим умываться к горной речке. Аманча слышал наверное? – обернулся на деда Гурд.

– Слыхал конечно, – ответил Архид, – ледянючая, зараза.

– Верно! – продолжил Гурд, – тысяча шагов туда бежим, обливаемся водичкой и тысяча обратно, и все это в полном обмундировании с оружием. Ну как бежим, ребята бегут, а я в телеге еду, а они вместо лошади, кто тянет, кто толкает. Это для человека тысяча шагов до реки, а для гнома пару тысяч выйдет… да и отбегали мы уже свое… да Архид? Помнишь как мы под градом стрел?

– Эх, – Архид сжал кулаки до хруста, встал с кровати и полутьме стал искать свою кружку, – Такое разве забудешь, Гурд.

Комната хоть и освещалась от камина, но дедушка зажег еще большую свечу на столе, налил пива в кружку себе и другу:

– Ну что? Перекусим немного? Уже пару часов ничего не ели, так и похудеть можно, люди засмеют.

Гурд встал с кресла, потянулся, подошел к столу и откусил кусок от огромного окорока:

– Слушай дальше, прибегаем мы значит к речке, ребята умываются, как обычно. Ну а мне приспичило значит, по нужде отойти за деревья. Приставил я свой топор к дереву, а сам в кусты, не быстро это, пока латы снимешь, пока лопуху наберешь, ну ты в курсе чего я рассказываю. Так вот возвращаюсь, а топора нет. – Ну нет, представляешь… Нету… Вот здесь стоял и нету…

Обошел я значит дерево, глядь – записка лежит а на ней написано:

"Эй, дурачина, приходи через пару дней, ночью, в лес за топором, к старому домику лесника. Не придешь топор продадим за мешок конфет, и не вздумай кому рассказать… увидим твоих гридней можешь попрощаться с оружием."

– Ага, как будто я могу рассказать своим ребятам, что топор увели, это ж позор какой. – Гурд укусил еще три раза окорок и запил квасом, – хорошо они не вспомнили про него когда везли меня обратно. Ну я, по приезду, отпросился у Симона на неделю, тот конечно меня отпустил… хотя удивился за десятки лет это первый мой выходной… и даже спросил не нужна ли какая помощь, но я сказал что иду друга навестить и что все хорошо. Но лорд все равно не отпустил меня просто так, сказал "друг моего друга – мой друг", открыл сундук, наполнил кожаный мешочек монетами, и протянул мне – "Выпейте с ним по чарке лучшего вина, что будет в тех местах".

– Кстати вот он, мешочек, – Гурд отвязал от пояса кошелек и бросил его на стол.

Мешочек тяжело шлепнулся на стол и Архид, посмотрев на него, сказал:

– Прилично.

– Прилично, – пробурчал Гурд, – А где Тахон? Уж за полночь…

– Во дворе спит с поросятами, опять поди с хряком боролся, сил ему некуда девать видите ли, – ответил Архид, – может ты с ним позанимаешься? Покажешь ему пару ударов? Или в замок его к себе пристроишь? А может в отряд? В гридни? Аааа? На побегушках пока… ааа? Гурд… стар я уже. У гнома огромный потенциал… нужно направить его в нужное русло… пока местные гномки не свели его сума… еще несколько лет и все… парню голову снесет.

– Подумаем, в отряд ему конечно рано, но потренировать я его смогу, а там и лорду его покажем как поднаберется опыта, он мужик… ВООО… КАКОЙ! – ответил Гурд, показывая кулак с оттопыренным большим пальцем вверх.

Гномы Выпили еще по кружке и начинали уже дремать:

– Архид… твой топор все еще у тебя? – спросил вдруг Гурд засыпая, – он мне сильно нужен сейчас, понимаешь… они же у нас одинаковые, один в один как близнецы… нельзя мне без оружия в лес идти. А если там никого не будет то и в замок без моего топора мне нельзя, или такого же как мой, их никто не различит. Это ж позор какой, я прямо так и слышу как поварихи в замке хохочут, надрывая животики, "посмотри-ка, идет гном у которого топор уволокли пока он лопухи собирал".

– Спи Гурд, – прохрипел Архид, уже начиная подхрапывать, – Утро вечера мудреней

– Ага уснешь тут, с такими мыслями – Гурд закрыл глаза и отключился.

Глава 8 Дом лесника

Гурд проснулся в кресле перед камином, встал и, прищуря глаза, потянул руки в стороны. Спина и шея жутко болели от долгого сидения. Оглядев комнату, он увидел заправленную кровать, где спал Архид. В доме никого не было. На столе стоял свежий бочонок с медовым квасом, краюха хлеба и три, уже холодные, запеченные явно не в камине, курочки. Очаг уже совсем не горел, угольки потихоньку в нем дотлевали. Гном хотел зажечь свечу, но передумал и открыл единственное окно. Только когда в полутемную переднюю проник свет, стало видно записку, приколотую ножом к столу. Гурд взял ее в руки и, прищурив сначала левый, потом правый глаз, медленно прочитал вслух, шевеля губами перед каждым слогом:

– У-шел на ка-ме-но-лом-ню, сро-чно выз-ва-ли. Бу-ду зав-тра. Ар-хид.

Гном-ветеран с определенных пор стал читать только по слогам… ну да это уже совсем другая история… как нибудь расскажу почему его прозвали Дубовая Башка. Сначала это сильно раздражало, но потом он сделал свое прозвище фамилией, так как все равно не знал в какой деревне родился и кто его родители.

"Вот это да… ушел… а как же топор… мне же сегодня ночью в лес… я думал он поможет мне… эх Архид", – Гурд открыл дверь на улицу и смачно чихнул, да так что, кастрюлька слетела с полки.

Во дворе копошился Тахон, воду с пруда он уже натаскал, напоил скотину, налил курочкам в блюдечко. Но грядки еще поливать не время, палящее солнце может навредить. Это молодой гном знал от дедушки, как и то, что в полдень работать дед строго-настрого запрещал, говорил:

– Кто не отдыхает в полдень к тому приходит полудница и заставляет плясать вместе с ней, говорят так можно несколько часов, пока замертво не упадешь от измождения… А кто выдержит испытание… не сляжет… того она щедро одаряла золотом.

– Дядя Гурд, долго ты спишь, обед уже, – крикнул Тахон, – дедушка утром ушел, за ним из каменоломни нашей прислали, случилось там что то.

– Да в курсе уже, читал записку, – произнес огорченно воин, – а скажи мне, дружок, Архид ничего не велел мне передать? Ну на словах может?

– Как же… конечно… сказал, как ты проснешься, слазить на чердак, и показать сундук, что там стоит… и вот еще ключ дал, – молодой гном протянул его и указал на лестницу, – я не знаю, что там… дед никогда не открывал его при мне.

На чердаке, как ни странно, было чисто. У входа висел улей диких пчел, которые тут же попадали в обморок от дыхания Гурда после вчерашней медовухи. На другом конце стоял большой сундук, украшенный резными узорами, закрытый на замок. Гном подошел, сунул ключ в замочную скважину и три раза провернул. Крышка открылась. Да… все верно… на дне лежал завернутый в дорогую красную ткань топор. Точно такой же, один в один.

Гурд взял топор за рукоять и хотел было привычным движением его вынуть, но вдруг почувствовал всю тяжесть оружия. Все дело в том, что одна из рун, которые когда-то наложил дед Архида была на вес. Сам топор хоть и весил камней пятнадцать, но под действием чар всего один для хозяина и целых сто для всех остальных. Ну а хозяин – правильно… ушел.

Воин резким движением достал оружие из сундука и спустился вниз. Топор был конечно тяжеловат для гнома в годах, но не настолько, чтоб тот не смог им сражаться. Гурд пообедал, подрых пару часиков на дорожку, надел доспехи и, крякнув от натуги, закинул топор на плечо.

– Дедушкин топор, – завороженно проговорил молодой гном, – так вот он какой… и руны до сих пор светятся на рукояти.

– Тахон, скажи Альме, завтра буду, пусть стол накрывает к обеду, – сказал гном, – и приготовит мой любимый суп, да побольше.

Дорогу к домику знали все. Уж лесника он был или нет никто не знал, но назвали почему-то именно так. Никто не жил там уже давно, дом выглядел старым, покосившимся на одну сторону и жутко скрипел когда ветер. Люди старались обходить его стороной и даже детишки, на что уж и любившие всякие такие пугалки, не заходили туда.

Дорога была не близкой, часа три ходьбы. Гурд любил ходить пешком, мог это делать с утра до вечера, не замечая как пролетает время. Все потому что, когда он шел, он пел песни, про себя, мысленно. Но особенно гном любил сочинять на ходу легендарные истории, в которых, конечно же, он главный герой. Хотя героических рассказов можно было про него и не сочинять, их вполне было достаточно в его жизни, но воин любил придумывать свои. Я вам как-нибудь расскажу парочку, если Гурд будет не против.

Тропинка вела через весь лес и соединяла две деревни. Уже порядком стемнело и Гурд срубил палку, обмотал ее старыми портянками и поджег. Ткань настолько пропиталась гномьим потом и жиром, что вполне подходила для факела. Этот способ здорово выручал на войне. Домик находился немного в стороне от тропы и Гурд вычислив, где примерно нужно свернуть, шагнул в сторону. Побродив из стороны в сторону все таки наткнулся на домик и громко, стараясь звучать как можно грозно и мужественно крикнул:

– Эй, кто здесь? Выходи коль не трус

Дом выглядел мрачным и пустым, ужасно скрипел на ветру и ставни бились об окно наводя страх. Гном еще раз повторил спустя время:

– Ну? Что там? Кто топор уволок? Выходи пока руки-ноги целы.

Дверь тихонько приоткрылась и из темноты послышался голос:

– Ну что, дурачина, а-ха-ха заходи, только топор то уж опусти, тиссеру.

– Сус асенур, – изумленно ответил Гурд.

Это был пароль и отзыв гномов еще со времен Великой Битвы. Слово тиссеру означало на гномьем собственно "пароль", а вот отзыв переводился дословно как "свиная жо.. " ну вы поняли, задняя ее часть.

Воин снял с плеча топор и, выставляя факел вперед, зашел в дом. Вот это картина маслом. Перед ним стоит Архид с топором Гурда, а у задней стенки дома сидят на полу связанные гоблины. Девять зеленых и один серый.

– Как? Что? – начал заикаясь Гурд, – ты как это сделал? Дружище.

– Понимаешь, друг, когда ты сказал, что в записке сказано никого с собой не брать и мне с тобой нельзя, – улыбнулся Архид, – я подумал, что мне то без тебя можно.

– Ну и пришел я сюда утром… хожу по тропинке… гуляю… то вглубь зайду, то обратно. Якобы грибы собираю, корзинку вон даже взял с собой для наглядности. Смотрю эти вон трутся возле домика, явно нервничают. Одна плачет, та что серая… наверное девочка, да вон она сидит. Ну я подошел незаметно и говорю: – как пройти в библиотеку?, – и хвать одного за ногу. Остальные испугались, но не убежали и дрожа коленками и стуча зубами продолжали стоять.

– Где говорю топор? А? Живо отвечайте, безобразники, а то ноги переломаю… и как зарычу, – продолжил Архид свой рассказ, – давно я так не рычал, а-ха-ха-ха. Та что серенькая еще больше заплакала и стала умолять отпустить ее дружка, потом кивнула другим гоблинам и что-то прошептала на своем языке. Не прошло и пяти минут как они волоком притащили твой топор. Говори с ними сам теперь, если хочешь или давай просто развяжем и уйдем.