У клиента задергалось веко. Затем второе. Через секунду его всего начало трясти, словно желе.
Марина тем временем сняла сковородку с плиты и, нарезав овощной салат и заправив его майонезом, начала трапезничать.
– Смотри, смотри! – радуясь, словно ребенок, показывал Голод на мужчину, который встал и направился на кухню. Смерть и Голод последовали за ним.
За столом сидели Марина и Паганини. Марина макала хлеб в салатную жижу и ковыряла вилкой золотистую картошку. Все, включая кота, облизнулись.
– Мать моя анорексия! – вытер лицо Голод. – Какое-то древнее колдовство.
Клиент сел за стол и, не смущаясь парящей в воздухе вилки, потянулся к сковороде.
– Руки! – отодвинула сковороду Марина.
– Не жадничай! – пристыдила её Смерть и тоже уселась за стол.
Голод раздал всем вилки и воткнул свою в самую большую картофелину.
Сковорода улетела за пару минут. На лицах всех присутствующих, кроме повара, чей обед бессовестно сожрали, блестели жирные улыбки.
– Знал бы раньше – тибетских монахов уже давно победил бы, – благодарил Голод коллег за помощь.
– Обращайся, – кивнула Смерть.
– Не сто?ит, – показала язык Марина. – Куда теперь? – спросила она, когда все вышли.
– На кладбище.
– На кладбище? Что там может быть интересного?
– Несанкционированный митинг.
* * *
На кладбище Марине и Паганини сразу не понравилось – место было скучным и негостеприимным, оставаться не хотелось. Толпа призраков переминалась с ноги на ногу, кашляла и что-то там мямлила про требования.
– Вы кого опять к нам тащите? Очередные квартиранты? Совсем совести нет! – вышла вперёд ответственная за митинг Авдотья Ильинична по фамилии Шпала. Эта женщина была настолько инициативна, что даже после смерти смогла построить карьерную лестницу и взобраться по ней.
– Нет, они не задержатся, – сказала Смерть, глядя на Марину, которая со скучающим видом дёргала туда-сюда одну из калиток. Калитка скрипела на петлях и уныло завывала, иногда билась щеколдой об столб. И всё бы ничего, только сегодня стоял полный штиль, поэтому проходящий мимо сторож резко прибавил шаг.
– Да уж, таким тут лучше не задерживаться, – сказала Шпала, а потом объявила главную новость: – Мы закрываем кладбище!
– Что значит – закрываете? – недоумевающе спросила Смерть.
– То и значит! Нас тут совсем не уважают! Задние ворота упали – теперь не кладбище, а проходной двор, приварить бы надо! Всё заросло травой и борщевиком! Ни одной телефонной вышки! У всех уже давно 5G-столбы стоят, а у нас тут каменный век какой-то, все новости узнаём от бомжей и мамкиных сатанистов из местной школы! А ещё – никуда не выпускают! Фёдор Петрович тут с 1824 года лежит и ни разу в люди не выходил. Хотел недавно к родственникам в Сибирь сходить, повидаться. Вылез, отряхнулся, дошёл до ворот, да там его повязали и обратно положили!
– Я не об этом. Ваше кладбище уже семьдесят лет как закрыто.
– Ха, закрыто, как же! Вечно какие-то бизнес-мены покупают тут места! Виды-то у нас красивые: холмики, речка, лесок. Хоть бы одного архитектора привезли или садовника, чтобы тут в порядок всё привёл, или, на худой конец, какого поэта или музыканта, а то от стихов Фёдора Петровича помереть хочется – а уже никак. Хорошо хоть Юрика прислали – он адвокат. Позавчера заехал, помог нам петицию правильно составить, – протянула Шпала бумагу.
– Может, мы уже пойдём? Тут так тоскливо-о-о, – ныла Марина, подойдя к Смерти, а Паганини тем временем гонял призраков, кусая их за пятки.
Смерть не реагировала и молча просматривала список требований, а затем заглянула в свой журнал. В этом году участки на кладбище выкупили около тридцати человек. Если начнутся проблемы с «местными», поднимется вой, а там – штрафы от начальства, продление контракта…
– Ой, а я варить умею, меня папка научил, – радостно заявила Марина, заглянув в список через плечо Смерти.
– Правда?
Смерть посмотрела своими пустыми глазницами на Марину, и та кивнула.
– Уверена, что я об этом пожалею, но деваться некуда. Беги в посёлок, тащи сварочный аппарат, – приказала Смерть Марине. – А я пока сорняки скошу. Только не привлекай внимания!
– И кота своего забери! – добавила Шпала, отбиваясь от рыжего пакостника, что бросался на её платье.
В посёлке поиски привели Марину к строящемуся коттеджу, где в окнах мигали заветные вспышки. Двое строителей заканчивали монтировать металлическую лестницу, когда начали твориться странные вещи.
– Лёх, – позвал один из строителей напарника, делающего замер.
– М-м? – не отвлекаясь, промычал Лёха.
– Напомни, если в новое жилье запустить кота и он будет себя странно вести, к чему это?
– Плохая примета это. Не к добру.
– А если кот – сварщик, это тоже не к добру? Или к новым заказам? – не отставал напарник.
– Что ты несёшь? – не выдержал Лёха и, повернув голову, увидел рыжего зверя, который тащил в зубах почти пустую пачку электродов, а сзади за ним плавно плыли по воздуху сварочный аппарат и маска.
В голове у Лёхи возникло много разных мыслей: вспоминались строки из молитв, кадры из фильмов про паранормальные явления, бабкины предания, но вслух он лишь выдал дрожащим сухим голосом:
– Проверь болгарку, там диск дорогой – с алмазным напылением, поставь обычный, вдруг коту чего отрезать понадобится.
* * *
Сторож сидел в служебной будке, обложившись распятиями, библиями и святой водой в пластиковых бутылках. Давно зарубцевавшаяся язва ныла, намекая, что сегодня происходит какая-то чертовщина. Сначала калитка, теперь вот свет сам по себе мигает. Казалось, что с кладбища доносится душераздирающий мат и слышится тревожный смех.
В это самое время Смерть и Марина приваривали петли к покосившимся столбам. Удлинитель им пришлось протянуть от будки сторожа, а из-за плохой проводки напряжение падало каждый раз, когда Марина зажигала сварочную дугу.
– Да ровнее держите! – ворчала Марина на Смерть.
– А ты предупреждай, когда варить начинаешь. Тебя папка твой не научил, что ли, кричать: «Глаза!»? Я с тобой так ослепну!
– Вы же Смерть! – отвечала Марина, выстукивая дробь электродом по столбу. – У вас же нет глаз!
– Это у тебя глаз нет! Не швы, а кошмар технадзора! Из-за таких, как ты, потом здания пополам складываются, а меня внеурочно гоняют по объектам.
– Нормально всё! Сантиметр шва выдерживает пятьсот килограммов на разрыв, – задорно кричала из-под маски Марина, выжигая новые искры.
Худо-бедно, но ворота были возвращены на законное место и зафиксированы тяжёлой ржавой цепью.
Установить телефонную вышку не представлялось реальным даже с возможностями и связями Смерти, а тянуть кабель от посёлка и вовсе казалось бредовой затеей, хоть Марина и обещала, что договорится с кем-нибудь из местных аборигенов делить интернет пополам. Оставался только спутник.
Мастер приехал ближе к вечеру, держа перед глазами телефон. В комментариях к заказу было написано: «Установить тарелку на надгробие Берёзкина Геннадия Олеговича, договор составить на те же ФИО. Розетка с торца. Настроить Wi-Fi. Деньги у кота».
Мастер был человеком суеверным и поначалу воспринял это всё как розыгрыш, но хозяин провайдера отказывался смеяться и на полном серьёзе радовался, указывая на слоган компании: «Интернет в самых труднодоступных местах».
«Во как! Пока конкуренты в тайге и в степи работают, мы с того света людей подключаем! Сервис!» – гордо «декламировал» он в рабочем чате компании.
Больше всего мастеру хотелось, чтобы никакого надгробия Берёзкина на кладбище не нашлось, и он бы с чистой совестью убрался восвояси. Но, как назло, были и надгробие, и розетка, и даже кот с точной суммой сидел на скамейке и лениво зевал.
Закрепив тарелку и подключив оборудование, мастер проверил приём и начал настраивать роутер, как вдруг за спиной раздался голос:
– А можно паролем к сети даты жизни поставить? Запоминать не нужно – глянул и всё.
– Да, конечно, – без задней мысли ответил увлечённый работой мастер, а потом замер. Кадык его нервно подёргивался, а ладони сильно вспотели. Не оборачиваясь, он продолжал работать.
– Наконец-то с миром связь хоть какая-то будет, а то не выпускают же никуда, – жаловался голос за спиной.
– П-п-п-понимаю, – еле выдавил из себя мастер.
– Давайте, я договор подпишу, – продолжал голос.
Мастер, не оборачиваясь, дрожащей рукой протянул бумаги.
– Марина, вы мне не поможете? Я ручку восемьдесят пять лет в руках не держал, – слышалось сзади. – Вот, возьмите, подписал.
Сделав над собой усилие, мастер повернулся и увидел на столике бумаги. Схватив договор и деньги у Паганини, смертельно напуганный, он понесся бегом с кладбища.
* * *
Как ни просили у Смерти дать Фёдору Петровичу повидаться с роднёй, но ничего не вышло. Зато получилось привезти родню к Фёдору Петровичу, да и к остальным, кто находился здесь не одну сотню лет и был давно позабыт.
Потомки митингующих получили по почте странные требования: восстановить семейное древо и право на ношение своих фамилий, а также использование других наследственных привилегий, если таковые имеются. К письму прилагались координаты кладбища. Юрик составил технически грамотные тексты, а Смерть по своим каналам заверила их у нотариуса. Люди со всей страны стекались к своим давно забытым предкам, находили их могилы, приводили в порядок оградки, обновляли давно выгоревшие на солнце и поросшие мхом памятники.
Кладбище принимало приличный вид, им заинтересовались музеи и институты.
– Вот, смотрите, здесь покоится позабытый всеми граф Снегов, а ведь он в своё время организовал в области знаменитое частное училище, работающее и по сей день! Человек этот отличался идеальным воспитанием и интеллигентностью, – проводил экскурсию какой-то неместный знаток истории.
– Снегов, тут о тебе вещают! Говорят, что ты был отпетым интеллигентом, – смеялась Авдотья Ильинична, глядя на Снегова, который пополнял запасы современных слов в интернете.
– А я и был, пока с вами, хейтерами безбожными, не связался, – бурчал Снегов.
– А ты говоришь – Париж, Монмартр. Тут вон, смотри, даже спутниковый интернет имеется, – шептала во время экскурсии одна женщина своему богатому педантичному мужу, которому взбрело в голову заранее составить завещание и изложить последнюю волю.
– Ну что, конфликт исчерпан? – спросила Смерть, вычёркивая последний пункт из списка требований, когда удалось привлечь на концерт тёзку Марининого кота.
Авдотья Ильинична кивнула и отдала распоряжение снять все ограничения.
* * *
– Знаешь, ты очень хорошо помогла мне. Даже будет немного жаль, если твоя кома закончится в пользу жизни, – сказала Смерть, когда они с Мариной покинули кладбище.
– Да вы не переживайте, я ведь и при жизни смогу вам помогать, – сказала Марина, и даже бесчувственная Смерть ощутила, как тревожный холодок пробежал по её костям.
– Что у нас сегодня по плану?
– Ничего особенного, просто рутинная работа: списки, встречи и расстава…
Смерть не договорила, так как перед ними возник мужчина в чёрных потрёпанных доспехах, с острыми рогами, выпирающими прямо из шлема, и гнусным болезненным лицом. Марина про себя описала его одним словом: «стрёмный».
– Момент настал! Мы готовы, Ваше Армагедоншество! – преклонил колено тип.
– Что, опять? Только не это, – устало вымолвила Смерть. – У меня же пенсия на носу, нельзя перенести?
– Нельзя, – встал с колена Стрёмный. – Великий посланник Князя Тьмы готов к началу апокалипсиса. Он здесь, перед нами!
– Очередного апокалипсиса, – кашлянула в кулак Смерть.
– Кто? Я? – полезли глаза из орбит у Марины.
– Да нет же, он! – тип указал на Паганини.
– Кот? – разочарованно спросила Смерть.
– Мяу?
– Да. Великий и могучий!
– А я всё думала, чем меня этот антихрист усатый так бесит, – вздохнула Смерть.
– Ой как интересно! – захлопала в ладоши Марина. – С чего начнём?
– Начнём с раздора, – сказал Стрёмный и, достав из-за спины горн, с жаром в него дунул.
* * *
Марина и Смерть стояли и молча слушали нытьё всадника апокалипсиса по имени Раздор. Это тип тоже был не в восторге от того, что ему пришлось выйти на работу, да ещё и на полную смену.
– Нет, я, конечно, всё понимаю. Апокалипсис – дело хорошее, даже почётное, но порядок-то почему нарушается? Есть устав, есть очередь. Где этот лентяй Мор? Опять с ветрянкой носится по детским садам? – он бубнил и параллельно разминался, размахивая мечом.
– Так как в этот раз парадом руководит кот, то и порядка никакого быть не может, – ответил Стрёмный, оповестивший о начале армагеддона.
– Кто это придумал?
– Начальник придумал. Хватит возникать.
