– У-узнал.
– Так, по-моему, все очевидно, – заявила она, обернувшись ко мне. – Он только что все признал.
– Что признал?
– Что ты виновен. Ты меня узнал и бросился бежать.
– Я испугался его! – дрожащий палец так и не опустился.
– Если ты не уберешь свою дрожалку, я тебе ее сломаю! – рявкнул я. Рука мгновенно упала на колено. – Я не жестокий человек, но мне уже не нравится, как ты себя ведешь! А сейчас, когда ты превращаешься в хорошего мальчика, скажи мне, почему ты решил убежать?
– А… – с каким-то облегчением протянул Леша. – Убежать… ну, я же испугался.
– Было из-за чего?
– Ну-у-у…
– Быстрее не можешь соображать? – я вдарил по столику кулаком, и икеевский картон тут же посыпался. – Сука, ничего прочного сделать не могут. Говори давай!
Чувство превосходства над провинившимся приносило даже еще больше удовольствия, чем я мог себе представить. Я едва сдерживал усмешку, пока наблюдал за бегающими глазками, дрожащими губами и руками, которые до сих пор не находили себе места.
– А чего говорить-то? Испугался… и все.
– Маленький лживый ублюдок! – Ника так рванула на парня, что я едва удержал ее на месте. – Ты слил видео?
– Видео? А!
– Сразу вспомнил! – она продолжала наседать. – Да как ты мог!
– Это же была всего лишь шутка! – воскликнул Леша. – А я сперва подумал, что это вы из-за нее, – он ткнул пальцем через плечо. – У нее такой грозный папаша.
– Чем грознее, тем бесполезнее его дети, да, депутатский сынок? – выразительно спросил я.
– Да нет же, я не это имел в виду, – залепетал он, и Ника вновь его перебила:
– Твоя шутка стоила мне слишком дорого, крысеныш! Отца удар хватил, а мать со мной до сих пор не разговаривает! Мне пришлось уехать и все бросить, потому что я не могла и слова сказать против!
– Я… я… Если я извинюсь…
– Не поможет! – Ника перегнулась через стол и отвесила бывшему ученику смачную пощечину. – Твои слова не вернут моей прежней жизни!
– Но я даже могу раскаяться! Принести извинения, – повторился он.
– Даже деньги тебе не помогут.
– Дам миллион! – воскликнул Леша.
– У тебя столько нет, – презрительно проговорила Ника.
– У отца есть! Два! – он начал торговаться.
– Мы еще даже не сказали, что намерены его прикончить, а он уже предлагает деньги, – усмехнулся я, нагоняя на парня еще больше жути. – А если так посмотреть, то всего два миллиона за жизнь… дешевка!
– Пять! – выпалил он, едва не плача.
– Мне его даже жалко становится, а тебе? – спросил я.
– Ничуть! – отрезала рыжая. – Удавила бы на месте.
Из комнаты раздался стон. Ника ушла и отвесила невольной свидетельнице еще одну оглушающую оплеуху.
– Пусть ее грозный отец сам разбирается, почему она здесь оказалась в таком виде! – стращала она Лешу.
– Больше мне нечего дать, прошу, пощадите!
– Может, хозяйство ему отрежем? – предложила Ника и подмигнула мне.
– Я ж не настолько изверг… Давай пару пальцев для начала, а то что-то мне его искренность не нравится совсем.
– А-а-а-а! – орал парень, как будто его уже начали резать.
– Пять давай, – продолжила рыжая. – Три с одной и два с другой. А если не сработает, затолкаем их ему в одно место… Зачем тебе вообще в голову пришло так пошутить, если ты меня «любил»??
– Меня попросили! – взвыл Леша.
– Да-а-а?? И кто же? Друг? Папка?
– Он врет, – сказал я, обошел парня за спиной и схватил его за палец. – Первый пошел…
– Ладно-ладно-ладно, никто меня не просил. Никто! Ясно? Только не режьте, прошу!
– Может, я лучше тебя лишу двух пальцев? – я наклонился к самому его уху. – Если ты ей скажешь правду, что сделал все сам, да еще и нарочно, она тебя забьет до смерти.
– Нет-нет-нет, не буду убивать, честно, – Ника подняла раскрытые ладони, демонстрируя миролюбивые намерения. – Но правду я с удовольствием выслушаю. Хочется знать, ради чего же я так страдала. Давай, Лешечка, – она взяла его за подбородок и заставила смотреть ей в глаза, хотя я видел, как старательно парень крутит головой, чтобы избежать этого.
– Меня никто не просил, – медленно начал он говорить дрожащим голосом. – Просто парни взяли меня на слабо. Что я не смогу к тебе подкатить.
– Так, подкатил ты ко мне знатно, что тут скажешь! Значит, ты им рассказывал обо всем? – она грубо схватила его за ухо. Я впечатлился тем, что его промежность до сих пор оставалась целой.
– Да-а-а! Обо всем!
– А теперь поговорим о самом важном: зачем ты слил видео?
– Мне нужно было с тобой порвать!
– Зачем???
– Потому что я не хотел больше…
– Не хотел… – Ника от неожиданности отступила на шаг назад и выглядела теперь больше не сердитой, а растерянной. – Получается, что и вовсе не хотел??
В дверь постучали:
– Уборка!
– Прогони ее, живо! – прошипела рыжая на ухо Леше. – Иначе я быстро передумаю!
– С-спасибо, не нужно! – парень крикнул довольно громко, так что уборщица точно это слышала.
Прошла целая вечность, прежде чем я услышал, как она проскребла чем-то по полу и пошла прочь. Затем я отпустил пальцы несчастного и взглянул на Нику:
– Скажи. Мне важно знать, – она не отводила глаз от Леши.
Тот в поисках поддержки даже посмотрел на меня. Я расхохотался:
– Тебя он боится больше, чем меня!
– Заткнись! – бросила мне рыжая. – Так ты меня развел просто-напросто?
– Да, – ответил Леша, нарушив зловещую тишину.
– Так я и думала, – Ника обогнула диван, направилась к разломанной перегородке и выдернула оттуда деревянный брусок-пятидесятку длиной чуть больше локтя. – Уйди, – отпхинула она меня и саданула парня этим бруском вдоль спины. – Мелкий. Ублюдок!
Картонный столик отлетел в сторону, и девушка продолжила охаживать депутатского сынка бруском со всех сторон. Когда что-то щелкнуло, я сперва подумал, что она просто переломила ему хребет.
Но отброшенные в сторону обломки бруска убедили меня в обратном. Ника выпрямилась, а я успел насчитать не меньше сорока ударов. Что-то она ему точно сломала, помимо гордости, разумеется.
– Он еще жив, не бойся. Не стану я его убивать. Но душу отвела, – она похлопала меня по груди и выдохнула. – Ты пообещал убрать следы?
– И уберу, – я сжал ее пальцы. – Ты молодец, труп на твоей совести…
– От кого бы только про совесть еще слушать! – воскликнула девушка.
Я подобрал обломки бруска и подумал, могли ли мы еще оставить какие-нибудь следы. Решив, что с остальным проблем точно нет, бросил обломки бруска в керамическую раковину и подпалил их. Сжигать отель «Мария» в мои планы не входило вовсе.
Сухие деревяшки заполыхали по всей длине, но, стоило мне выйти из ванной, как все вокруг знакомо поплыло.
– Та-ак, этого еще не хватало! – Ника подбежала ко мне.
– Да все нормально, я споткнулся просто, – удержав равновесие, я выпрямился. – Идем отсюда. Когда брусок сгорит, от нашего присутствия тут не останется и следа, – сказал я и замедлился.
Пробитая стена, сломанная мебель, забитый в кровь парень на полу. Еще один без сознания в другой комнате, девушка, которую поколотила Ника. Горящие деревяшки в раковине. Ни следа, и правда.
В коридоре никого не было, так что мы благополучно перешли в свой номер. Я отправился в ванну и умылся – меня еще мутило, но уже не шатало из стороны в сторону. И не подумал бы, что быть злодеем так трудозатратно.
– С тобой все в порядке, Ром? – спросила рыжая, которая, в отличие от меня, чувствовала себя просто превосходно.
– Да, нормально.
– Вот и хорошо, – девушка захотела пройти в ванную, но я не пустил ее:
– Ответь, ты бы правда могла его убить?
– Нет, конечно же! Разве что только пальцы ему отрезать! – и нырнула мне под руку, оставив в сомнениях насчет того, с кем я только что имел дело – с девушкой или с настоящей фурией.
Глава 46
– И как все прошло? – Тони пытался скрыть недовольство, но у него не получалось. Совсем. Кривые ужимки и гримасы только раздражали меня и его самого. Но тому был повод: найти душу так и не удалось.
– Как ни странно, – ответил я, а потом пояснил: – вроде бы все гладко.
– Вроде бы?
– Ну да, без свидетелей. Во всяком случае, не травмированных свидетелей. Все, что скажут остальные, можно списать на их ушибленные головы.
– Например? – насторожился Тони.
– Например, что кое-кем пробили стену. Но там такой ракурс был, что… – я заговорил быстрее, чтобы успеть оправдаться до того, как компаньон начнет злиться еще сильнее.
– Мне наплевать на ракурс. Данные по нашим стерты?
– При мне стерли все и отовсюду, – уверенно ответил я. – Еще до того, как мы решили ее собственную проблему.
На этих словах Тони заметно расслабился, глубоко вдохнул и даже потянулся:
– Ты уверен, что все хорошо?
– Я убежден в этом.
– Тогда, быть может, все не так плохо, – он перестал гримасничать. – А что с девушкой?
Я кратко пересказал все случившееся вплоть до самого конца. Не забыв сделать упор на том, что мы не вызвали никаких подозрений, когда выселялись из номера.
– Разумеется, из-за горящих деревяшек сработала сигнализация, всех эвакуировали. Нам было проще – мы без вещей. Только вот лифт нельзя было вызвать, так что все шли по лестнице. Ну и скорую потом вызвали. Всех троих, кто был в соседнем номере, увезли в больницу.
– Интересная история. Говоришь, и следов не осталось?
– Ника после всего этого подошла к Косте и толсто намекнула, что нам испортили отдых, поэтому хорошо бы оформить возврат – в общей сложности первый день был потерян, а насчет следующего все было более чем непонятно. Парень мялся, потом позвали администратора и тот оформил возврат. Из всех следов – кривая каляка в журнале заселения. Может быть даже и не моя.
– А камеры? – спросил Тони.
– Из-за пожара отрубило всю систему. Ника сказала, что запись последних нескольких часов из-за этого слетела.
– Хочешь сказать, она НАСТОЛЬКО классный специалист, что разбирается во всем этом?
