Марк невесело ухмыльнулся и продолжил молча управлять авто.
– Не поможет, – покачал головой Лукас, – но шутить при отце точно не стоит.
Плохи мои дела. Люди без чувства юмора как голые ежики. За неимением иголок защищаются агрессией, надменностью и презрением. И судя по напряженным лицам братьев, встреча с отцом для них тоже была серьезным испытанием.
Мы миновали центр Саргасса и заехали в спокойный район. Повсюду зелень и старинные особняки за высокими заборами.
Родовое гнездо Марка оказалось одним из таких особняков. В нем было просторно и помпезно, как в Бельведере. Обилие статуй, лепнины и позолоты удручали. Не люблю, когда из дома делают музей. Зал, в котором мы ожидали, представлял собой большое помещение с высокими потолками, огромной люстрой и мебелью эпохи барокко. На стенах висели картины, они чередовались со скульптурами и прочими предметами искусства типа рыцарских щитов, шкатулок и ваз. Невзирая на размеры помещения, мне стало нестерпимо душно.
Марк с Лукасом стояли неподалеку, застыв каменными изваяниями, и кажется, изображали статуи – красивые такие, римские или греческие. Может надеялись, что отец примет их за предметы интерьера и не заметит?
Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных предчувствий, подошла к одной из картин. Так и чудился злобный окрик – «Не дышите на шедевры!». Старинная картина привлекла не только размерами, но и сюжетом. На фоне долины с мирно пасущимися овечками под древом раскинулась дева. У ее ног застыл кудрявый юноша, всем своим видом выражая восхищение. Додумать любовную историю мне не дали, давящую тишину комнаты нарушил степенный голос:
– Картина эпохи Высокого Возрождения принадлежит кисти великого Тициана Вечеллио, или как его еще называли Тициан Божественный.
Я вздрогнула и резко обернулась. В нескольких метрах стоял высокий мужчина. По-молодецки стройную фигуру обтягивал строгий темно-синий костюм. Он смотрел на меня пристальным немигающим взглядом. На мужественном и еще довольно привлекательном лице ни намека на эмоции. Только на первые морщины.
– Но увы, мы не можем противостоять времени, картина разрушается.
– Добрый вечер, – поздоровалась я.
– Отец, позволь представить Александру Вишневскую, – наконец-то сообразил Марк и сделал шаг вперед, – Лекси, это мой отец Альберт Лански.
– Очень приятно.
Однако взаимного ответа не последовало. К этому времени господин Лански уже просканировал меня с головы до ног и обратился к сыну:
– У нее есть дар, как у Софии?
– Нет.
– Очень жаль. Сын, я бы хотел переговорить с тобой наедине. В кабинете.
Хозяин дома степенно покинул зал. Следом вышел Марк. Лукас же старательно отводил взгляд. Понятно, смотрины с треском провалились. Но виноватой я себя не чувствовала. От нечего делать прошлась по периметру зала, и снова меня привлек Тициан. Картина была во сто крат теплее, чем этот окунь Лански-старший.
– Хмм…– я осторожно приблизилась и встала на носочки, стараясь рассмотреть предмет в руках у нимфы. Но слегка не рассчитала, качнулась вперед, и чтобы не ткнуться носом в холст, инстинктивно уперлась ладонями в раму. В ту же секунду послышался жуткий скрежет, и картина начала крениться.
– Лекси! – раздался полный ужаса голос Лукаса. Готова поспорить, он за картину переживает, а не за мои поломанные конечности.
– Мамочки! – взвизгнула я и успела отскочить за секунду до того, как махина в позолоченной раме накрыла меня, аки крышка саркофага. Только гвоздики забить и готово. Ни пошевелиться, ни что-либо разглядеть возможности не было.
– Тициан! – ага, это прискакал папаша. Если не раздавит картина, значит придушит окунь. Как ни крути, паршиво.
Творение Тициана давило все сильнее. Если бы не рама, то зазора между полотном и полом и вовсе не было. А было бы только мокрое место. От меня.
Наконец чьи-то сильные руки приподняли тяжелую раму, под которой застыло мое тщедушное тельце. Первое, что я увидела, вытаращенные глаза Мрака. Даже не знала, что он так умеет.
– Жива?
– Уууу…мммм… – это я для драматичности, чтобы сразу не убивали.
Мне помогли подняться и даже проверили конечности на случай переломов. Вроде все целое, вот только голова как чугунная. Эк приложилась!
Объединив усилия, братья подняли картину и прислонили к стене. Хозяин шедевра рвал и метал, лихорадочно осматривая картину на предмет повреждений. Левая сторона холста отошла от рамы и повисла волнами. Вот ведь угораздило!
– Мне очень жаль, – начала было я, но тут же смолкла под яростным взглядом Лански-старшего. Да, знакомство точно не задалось.
Я буквально повисла на Марке, в ужасе ожидая приговор.
– Что же это? Посмотрите, как странно, – вот и правда странно, голос папаши больше не громыхал от гнева. Что же усмирило зверя? – здесь второе полотно, еще третье! Не может быть!
Марк усадил меня в кресло и подошел к отцу. Спустя мгновение отмер Лукас и присоединился к осмотру внезапной находки.
– Это же утерянные полотна! – в благоговейном трепете воскликнул Лански.
А мне почему-то вспомнились слова гадалки: … благосклонность на стене ищи. Вижу что-то большое, тяжелое, там и накроет.
После неожиданной находки господин Лански и, правда, чуточку потеплел и даже позвал нас на ужин. К моему облегчению, Марк отказался от предложения отца. И оставив того наедине с полотнами, вернул нас в Академию.
Я же весь путь прокручивала в голове слова гадалки. Благосклонность на стене – это она Тициана имела в виду? Хм…вспомнить бы что она еще вещала. Кажется что-то про темного или черного? Казенный дом, трудную дорогу и туза с деньгами. Найти бы ее, да записать под диктовку. Слишком уж подозрительное совпадение с благосклонностью.
Во время прощания Марк еще раз уточнил, все ли со мной в порядке.
– Я отлично себя чувствую, – заверила я и почувствовала, как он берет меня за руку.
– Мы мало времени проводим вместе. Давай завтра сходим куда-нибудь.
– Свидание?
– Почему бы и нет.
– Почему бы и да.
– Это ты так согласилась?
В окнах корпуса торчали любопытные головы соседок. Поэтому я кивнула, чмокнула его в щеку и быстро взлетела по ступеням. Устраивать очередное шоу с французскими поцелуями не хотелось.
Стефан де Тьерри.
Связаться с владельцем завода так и не удалось. Пришлось лететь. Завод находился на окраине Саргасса. Сделав круг над территорией, я заметил, что землю сплошь покрывали блестящими бумажками. Спустившись ниже, обнаружил также многочисленные осколки и куски оторванного железа. Все это свидетельствовало об одном – на днях здесь проходили Адские гонки.
Эта нелегальная забава беспокоила меня все больше. Тысячи жителей империи, как фанатики, следили за гонками по визорам. И сколько бы мы не блокировали скрытые каналы, они все равно появлялись вновь и транслировали опасные соревнования. Самые удачливые могли посмотреть на них вживую. Слухи ходили разные. Насколько удалось разведать моим подчиненным из Белого Легиона, гонки утраивались один-два раза в месяц. День, время и место проведения держались в строжайшем секрете. Даже те, кто купил билеты у теневых маклеров, узнавали точную информацию только за час до начала гонок.
Гонками заправлял Грязный Данте, он же Данте Аллегро. Начинал преступный путь в одной из банд Мракобесья. Как водится, банда промышляла мелкими делишками типа воровства, шантажа и прочего. Но когда случился передел влияния, а случался он примерно раз в год, Данте неожиданно поднялся в боссы. С тех пор минуло три года, а делец не просто удерживал свои позиции, но и укреплял. Его влияние год от года росло.
Пока мы не трогали Грязного Данте, ему удавалось сохранять шаткий мир Мракобесья, и это меня вполне устраивало. Подземный город та еще клоака, настоящее гетто из троллей и головорезов. Некогда заброшенный и оживший после признания троллей разумными существами, город представлял собой лабиринты грязных улиц, харчевен и увеселительных заведений. И все это в непосредственной близости от столицы.
Бывало, мы устраивали рейды по Мракобесью, если нужно было разыскать преступника или банду. Но это случалось редко. В основном они не лезли к нам, а мы лишний раз не ворошили их осиное гнездо. Там были свои главари и свои неписанные законы. И все это как-то работало.
Тем не менее в последнее время аппетиты Данте явно выросли. Надо бы поручить помощникам побольше узнать о гонках.
Я зашел внутрь завода и окликнул рабочих. Меня тут же проводили к хозяину. Пришлось устроить допрос с пристрастием насчет прошедших гонок. Хозяин сразу во всем признался. Из-за финансовых трудностей он согласился предоставить завод для проведения гонок. Сумма, обещанная за аренду, с лихвой покрывала его долги. И теперь он мог доделать все заказы, в том числе и наш. Пригрозив арестом и конфискацией имущества за сотрудничество с преступниками, я вытряс с него обещание завтра же отгрузить оружие в Сумеречный чертог. После чего покинул завод и тут же связался с Вудсом – своим замом из Белого легиона. Как бы то ни было, а контракт с этим заводом стоит срочно аннулировать и найти новых поставщиков. Благо недостатка в желающих заполучить самого крупного и платежеспособного заказчика не было.
Второй звонок был адресован Элис. Красивая, жадная до секса, с горячим соблазнительным телом, она всегда знала, как доставить мне удовольствие.
Алекса.
По средам и пятницам у нас были занятия по Травологии. В среду – общая лекция, по пятницам – практические занятия по факультетам. Магистр Амарантус невзлюбил меня с первого урока, и это было взаимно. Он и сам напоминал растение – растрепанное, рыхлое, с зеленоватым оттенком кожи. Но не взирая на отвращение к преподавателю, предмет я изучала внимательно и работы сдавала вовремя. А дело было в том, что в империи росла не только целебная флора, но растения-хищники. Помимо мелких животных, они были не прочь полакомиться более крупной добычей, в том числе и людьми. А потому врагов стоило знать «в лицо».
– Тема сегодняшнего занятия Заразиха Серпентум, – магистр написал название в своем планшете, и оно тут же отобразилось на интерактивной доске, – растение-паразит, которое способно мимикрировать практически под любую флору. Затаившись, оно поджидает свою жертву и в нужный момент выстреливает усиками с ядовитым жалом, – на доске замелькали слайды с разными растениями, у которых откуда ни возьмись появлялись те самые усики. – Одним уколом Заразиха впрыскивает парализующий яд. Далее вылезают корни и утаскивают жертву под землю, где она медленно разлагается, предоставляя Заразихе огромный запас питательных веществ.
Слова Амарантуса подкреплялись соответствующими слайдами, и большинство студентов обзавелись не менее зеленым оттенком кожи, чем у самого магистра. Далее мы разобрали, как отличить Заразиху от растения-донора и обезвредить. В конце нам сообщили, что этот вид относится к четвертому классу опасности, то есть самому высокому. Следовательно, распознавать Заразиху мы были просто обязаны.
На выходе из лектория Крысинда нарочито громко произнесла:
– Вишневская, наконец-то я поняла твою вторую ипостась. Ты же Заразиха! Мимикрируешь под местного студента, а сама только и ждешь в кого бы вонзить свое жало.
– Белуа, если не заткнешься, мое жало вонзится точно в твой грязный рот.
На мою беду, девица не угомонилась и растрезвонила свою версию по всей Академии. И к сожалению, некоторые недоброжелатели с радостью ее подхватили.
Далее следовала лекция по СОСу – смертельно опасным существам. И если на предыдущей паре мы изучали флору, то на этой исключительно фауну империи. Причем самые неприятные мерзкие виды. У каждого из них была только одна цель – еда. И жители империи идеально подходили на эту роль. Инструментарий тоже впечатлял – твари могли отравить, задушить, убить током или разорвать жертву клыками и когтями. И за редким исключением им это удавалось. К счастью, в города они заглядывали нечасто. А вот в лесу или деревне можно было запросто столкнуться с одним из них. На СОСе мы проходили места обитания, повадки, строение, но большее внимание уделялось способам убийств этих «милых» созданий. Как можно догадаться, дать деру с криками «СОС» в этом случае – не самое мудрое решение. Все равно догонят и съедят. Так что мы внимательно слушали магистра и мотали новые знания на ус.
На последовавшей за этим Демонологии мы подобрались к Инферно. Пападакес начал лекцию патетично:
– В каждом из нас есть свет и тьма, хорошее и плохое…
– А в некоторых только глисты, – тихонько добавила я, кивнув в сторону Крысинды. На что друзья затряслись от смеха.
– Также и в нашей микровселенной есть светлый мир, а есть Инферно. Чистая тьма. Большинство называют это адом, преисподней, думают, что именно туда попадают души грешников. И совершенно напрасно. В Инферно и так протолкнуться негде от бестий и демонов, куда же больше.
Далее магистр поведал, что обитатели Инферно делятся на две группы – неразумные существа – бестии, и разумные – демоны. И ближайшие десять лекций будут посвящены бестиям. Опасных разновидностей бестий насчитывалось порядка ста. Более мелкие особи даже не рассматривались. Демоны использовали их как живой щит, выпуская на поверхность первыми. Поскольку ими, как и любыми животными, прежде всего руководил инстинкт выживания, то в новой незнакомой среде они становились очень агрессивными и пытались сожрать любого, кто оказывался на их пути. Получалось универсальное биологическое оружие. Все сто разновидностей мы должны были знать идеально. Ведь в Сумеречном чертоге кибермаги сталкивались с ними постоянно.
Кстати, накануне Марсель прислал очередную страницу из дневника, посвященную магистру Демонологии:
«Отшельник: учи Демонологию, как в последний раз! У тебя не будет второго шанса. На Пападакеса можно произвести лишь первое впечатление, оно же последнее.
Магистр внимательно следит за каждым студентом с самой первой лекции и делает выводы. Особое внимание удели архивным отчетам по разломам из Сумеречного чертога. Там много ценной информации о способах убийства демонов.
Пират: магистр в душе великий легионер. Так и представляю, как он в мечтах рубит бестий направо и налево. Мало, кто в империи знает, каким оружием можно убить Гексоварга, а какое подействует на Змеерыла. Если блеснешь на лекции такими познаниями, считай «отлично» автоматом у тебя в кармане.
Звездочет: эти два оболтуса такие умные, потому что с треском завалили первую сдачу у Пападакеса. Впредь будут больше времени проводить за книгами, а не в комнатах девиц».
Понятное дело, после таких советов мы с Марселем начали много времени уделять тем самым архивам и при любой возможности тянули руки на Демонологии.
Последней парой традиционно шла боевая подготовка, и я почти привыкла к драконовским испытаниям. Да и напарник всегда с готовностью делился болеутоляющим.
После занятий Марк написал, что зайдет за мной к двадцати часам. Ворота закрывались в двадцать семь, а значит времени в запасе много. Быстро расправившись с домашними заданиями, я вытащила из шкафа два платья, которые он еще не видел, и встала перед соседкой.
– Да, ладно? Неужели Лански сподобился на свидание? Я уж и не надеялась. Странная все-таки у вас помолвка. Обычно жених с невестой так себя не ведут. Ну обнимашки всякие, поцелуи, тайные ночевки в комнатах у друг друга. За ручку в столовую, за талию с занятий. Цветочки, милые безделушки, сообщения с сердечками, шоколадки. А вы какие-то неправильные.
– Все сказала? – насмешливо поинтересовалась я. Подруга как раз вступила в конфетно-букетный этап с Тимуром, поэтому ее слегка несло. – Так какое платье?
Ореховые глаза хитро сверкнули.
– Все зависит от целей. Соблазнять лучше в лавандовом, набить цену в белом.
– Значит, белое.
– Фу, зануда!
Белое платье сидело мешком и наглухо скрывало изгибы фигуры, зато интриговало, манило и завлекало своей наивностью. Волосы я забрала в высокий хвост, подкрасила лицо, особое внимание уделив губам. Они получились пухлые, блестящие и сладкие, как мед для пчел. Образ завершили серебристые босоножки и серьги-каффы в виде змейки.
– Нимфетка, – констатировала подруга перед выходом.
Послав ей воздушный поцелуй, выпорхнула из комнаты. Марк ждал внизу, как обычно под прицелом глаз любопытных соседок. На прогулку он облачился в белоснежную приталенную рубашку и светлые брюки. Закатанные до локтей рукава открывали взору смуглые мускулистые руки. Сегодня он не стал зачесывать волосы назад, как это делал во время занятий, и теперь русые локоны свободно падали на лоб.
– Это тебе, – он протянул бордовую, цвета спелой вишни розу. – Отлично выглядишь.
– Отравленная? – не удержалась я.
– Ты неподражаема, – удрученно вздохнул парень и взял меня за ручку. Но вот хоть что-то из чаяний соседки сбылось.
– Куда идем?
– А куда бы ты хотела?
– Честно? Я так и не посмотрела Саргасс. Мне бы хотелось погулять по столице, пройтись по самым красивым местам. Может ты согласишься быть моим личным экскурсоводом?
– Хорошо, – легко согласился Марк.
Знакомый авис цвета бронзы понес нас к центру столицы. Марк припарковался недалеко от Каштановой площади. Еще на подъезде я поняла откуда название. Все вокруг утопало в цветущих каштанах. Словно живая изгородь, деревья огибали площадь со всех сторон. На изумрудных ветвях белели цветочные свечи. Центральное место занимал красивейший фонтан. Из замысловатой скульптуры вверх били струи воды. Вокруг фонтана стояли мраморные скамьи, сейчас занятые отдыхающими. В дальней части площади виднелось высокое здание городской Ратуши. Главная башня с часами возвышалась этажей на двадцать, не меньше. Остальные четыре, по две с каждой стороны, были пониже и за счет ажурных барельефов напоминали свечи каштанов. Все окружающее пространство было вымощено светлыми каменными плитами, отчего площадь обретала некую торжественность и величественность.
Мы, не торопясь, прошлись вокруг фонтана, и все это время Марк не выпускал мою руку из своей. Меня заинтересовал механизм примерно в два метра высотой, стоявший неподалеку. Подойдя ближе, я в недоумении уставилась на странную конструкцию. Семиугольный бронзовый каркас удерживал наверху семигранник, в каждой грани которого были заключены мудреные циферблаты. Внутри каркаса виднелись шестеренки и цепи, приводившие механизм в действие. Все это напоминало старинные громоздкие напольные часы.
– Это Астрариум, или его еще называют Планетариум. Помимо времени, даты и праздников прибор показывает перемещение планет Солнечной системы по небу. В свое время его считали восьмым чудом света. Это, – он указал на конструкцию, – копия с первоначальной модели. Кажется, ей уже лет триста. Как видишь, работает.
– Это далеко не вся история, молодой человек…
Обернувшись, мы обнаружили позади пожилую леди. Скромное, но изящное платье, перчатки, ридикюль. Видимо, она услышала слова Марка и почему-то решила вмешаться.
