– Да тут у вас настоящий музей! – переводя восхищенный взгляд с одного предмета-экспоната на другой.
– Нравится? – заранее уверенная в ответе промурлыкала вопрос львица.
– Очень! – искренне восхитился Порожкин.
Они проговорили еще минут пятнадцать. Хозяйка расспрашивала гостя о его художественно-эстетических вкусах и, выяснив, что он практически ничего не знает о Фаберже, прочитала небольшую лекцию на эту тему.
– Да, думаю, вам пора, – кивнула Долинская после того, как почтальон уже во второй раз посмотрел на часы. – Кстати, покажите, что у вас за реклама? – вспомнила она, провожая Порожкина в прихожую. – Так-так, посмотрим, где тут мои очки? "Отремонтируем ваш холодильник, стиральную машину, телевизор…" В-общем, ничего интересного, – разочарованно положила она листок на тумбочку в коридоре. – Скучная реклама.
– А что бы вы хотели, Аделаида Григорьевна?
– Ну, например, предложили бы креативную прическу или украсим ваш подъезд чем-нибудь, – размечталась львица. – Хотя, – махнула она рукой, – наши граждане всё равно все сломают, испортят. Ну, до свидания, Евсей Анатольевич, приятно было познакомиться. Как-нибудь заходите еще.
– С удовольствием! А мне-то как приятно, Аделаида Григорьевна! И огромное спасибо за угощение! – закончил Порожкин, обращаясь к уже закрывающейся двери, в проеме которой мелькнул кусочек узорчатой шали.
Однако любезным приглашением Порожкину воспользоваться не удалось. Больше он не посетил гостеприимную квартиру при живой хозяйке.
Глава 2
– Разойдитесь, не толпитесь, здесь вам не Большой театр и не этот, как его там… тьфу, Колизей, – деловито суетился, размахивая папкой, среднего роста сухощавый мужчина лет под пятьдесят с ничем не примечательной наружностью.
– Павел, да в конце концов, убери ты отсюда этих олу…, граждан! – закончил следователь вслух, про себя додумав окончание слова "олухов".
Место преступления было ограждено лентой, но вокруг все равно "зевачили" любопытные граждане и гражданки. В самом начале подворотни, почти у стены навзничь лежала пожилая женщина, одетая по промозглой ноябрьской погоде в теплое из хорошего материала пальто и шапку из натурального меха.
– Ну, Женя, что скажешь? – нетерпеливо обратился следователь Ракитин к крупному породистому бородачу лет пятидесяти, чьи манеры разительно отличались от следовательских неспешностью и, пожалуй, даже нарочитой вальяжностью.
– Да погоди, Андрей, охолони, вечно ты прыгаешь вокруг, как подстреленный заяц, – сочным добродушным басом пророкотал судмедэксперт Авдюшко, хороший знакомый и, уже можно сказать, друг Ракитина; вместе они работали, вот уж, чтобы не соврать, лет, эдак, шестнадцать.
Ракитин хотел было ответить что-то едкое подначивающее другу-коллеге, но, сдержавшись, махнул папкой, чуть не выронив ее в осеннюю лужу, и переключился на первого близстоящего к нему опера.
– Так, Игорь, чего стоим, мозоли натираем? Свидетели есть? Личность установили? – и не дожидаясь ответов, продолжил свою минутную тарахтелку:
– Работать кто будет? Что вы, в конце концов узнали?
– Свидетелей пока нет, Андрей Елисеевич, – развел руками толстый приземистый оперативник.
– А это-то кто? – спросил следователь, указывая на группу из шести-семи любопытствующих, толпившихся около ленты.
– Эти? – искренне удивился толстый оперативник Игорь. – Так это же праздные зеваки, Андрей Елисеевич.
– А ты их опросил, а, Игорь?
– Да чего же их опрашивать-то, Андрей Елисеевич? Они же все после меня сюда подошли, вот только, кроме этого гражданина в ушанке, – показал Игорь на пожилого человека, откровенно прислушивающегося к разговору правоохранителей. – Но он ничего не видел, я его уже спрашивал.
– Ну а кто звонил-то в милицию?
– Да я, честно говоря, не знаю, Андрей Елисеевич, – задумчиво почесал в затылке Игорь, машинально сдвинув кепку.
– Ну а кто знает-то?
– У меня записаны фамилия и адрес, – невозмутимо откликнулся молодой высокий оперативник Павел.
– Так были вы на адресе?
– Пока нет, вас ждем, вдруг вы захотите лично.
– Вот видишь, Женя, – едва не взревел Ракитин. – Ничего без меня не могут!
– А может они и правы, Андрюша, – неторопливо, явно размышляя над ситуацией, проговорил врач.
– Всё, хватит заниматься демагогией, – следователь, похоже, уже начал сердиться всерьез. – По твоей части-то что? Отчего она умерла?
– Ударили чем-то тяжелым по голове, – без колебаний ответил Авдюшко.
– Ну а чем, чем ударили? Женя, почему мне все из тебя приходится вытягивать прямо-таки клещами?
– Да я-то откуда знаю?! – в свою очередь стал сердиться судмедэксперт. – Вы и ищите. Ну, например, куском трубы, гантелей какой-нибудь, а может даже, простым кирпичом.
Оба правоохранителя не уменьшали децибелы и к месту происшествия подошло еще двое-трое неравнодушных граждан. Таким образом все зрители с интересом слушали пререкания ответственных работников милиции.
– И вообще, Андрей, когда можно будет уже увозить тело? Что ты, как маленький, прекрасно знаешь, что всё будет известно после вскрытия? Ведь не первый же год работаешь, в конце концов, – и видимо, для пущей правоты Авдюшко решительно-укоризненно покачал головой.
Ракитину понадобилось не меньше минуты, чтобы полностью осознать, что сказать-то ему и нечего.
– Ну, а вы, уважаемые граждане, что, здесь столпились? – напустился он на обступивших ленту. – Видел кто-нибудь из вас что-нибудь?
И не дожидаясь ответа, обратился ко всем четверым оперативникам:
– Костя, Павел, Игорь, Сёма запишите данные этих… уважаемых граждан, – после небольшой паузы, наконец, смог подобрать эпитет следователь.
– Так я же ничего не знаю, не видел, не видела, – с такими формулировками любопытные граждане начали быстренько испаряться.
Но не тут-то было! Бдительные оперативники, сам следователь и даже доктор, обступив группу зевак полукольцом, заставили их оставить адреса и фамилии, и только после этого позволили им разойтись. Одной средних лет гражданке в полосатом пальто почти удалось под шумок смыться, но в последний момент всё остановил вовремя прибывший на место начальник "убойного" отдела подполковник Ниточкин. Таким образом, все зеваки были опрошены, а их "явки", адреса и фамилии зафиксированы. Удовлетворенный этим этапом работы на месте происшествия, Ракитин со спокойной душой разрешил отвезти тело в морг на вскрытие.
– Хорошо, хоть документы есть, – в голосе Ракитина звучало явное удовлетворение.
В сопровождении начальника "убойного" следователь отправился к Софье Андреевне Ковалевской, обнаружившей тело.
– Ну и кто же наша жертва, Андрей Елисеевич?
– Долинская ее фамилия, Жора. Долинская Аделаида Григорьевна.
Следователь и начальник "убойного" ушли от Ковалевской несколько разочарованные. (Насчет начальника, автор, правда, точно сказать не может, но относительно Ракитина, – полностью уверен. Если присмотреться повнимательнее, лицо уважаемого сотрудника внутренних органов даже вытянулось от разочарования.)
Итак, Ковалевская сообщила, что примерно после 20.30 шла через двор по Благодатной улице и обнаружила лежащую женщину. После этого она сразу же позвонила в милицию, оставила свои данные и отправилась домой, – не стоять же ей и не ждать. Ракитин спросил, почему она не позвонила в скорую, на что Софья Андреевна пожала плечами и ответила, что ей показалось, что женщина умерла и в конце концов милиция сама вызовет кого положено.
– Никого я не видела и, честно говоря, видеть не хотела, – заключила Ковалевская, провожая официальных гостей до двери.
– Ну, с чего начнем, Андрей? – ровным тоном, как будто для проформы, поинтересовался Ниточкин.
– Конечно, соберем всю информацию о Долинской, – полуобернулся к коллеге, спускавшийся впереди следователь. – Начнем, Жора, естественно, с участкового. Выясни поскорее, кто по ее адресу участковый, и пришли ко мне в следственный завтра с утра до девяти, когда у меня еще дежурство не закончится, а лучше сегодня, хотя… – он взглянул на часы, – уже почти десять вечера. Хорошо, кстати, что эта Ковалевская сегодня нас приняла.
В четверг утром, примерно в 8.30, за полчаса до окончания дежурства в кабинете появился среднего роста немного лохматый шатен, лет примерно тридцати пяти.
– Участковый Синицын, – представился вошедший и сразу торопливо продолжил. – Меня направили к вам, Андрей Елисеевич, сказали, что Долинскую убили.
– Верно сказали и правильно прислали ко мне, – подтвердил Ракитин, устало разглядывая коллегу.
– Как вас зовут, кстати?
– Кирилл, но не в этом дело, Андрей Елисеевич. Сейчас объясню, почему меня правильно к вам прислали. Я, кажется, знаю, кто убил эту Долинскую.
– Вот как?! – усталость следователя как рукой сняло и он даже подскочил на стуле, не веря своей удаче.
– И кто же это, Кирилл, говорите!
– Кто-то с почты, Андрей Елисеевич, – доверительно понизил голос участковый. – Долинская сообщила мне три дня назад, что на их почте берут на заметку состоятельных пенсионеров и обносят. Обещала она через некоторое время указать, кто конкретно за этим стоит, но получается, – не успела. А теперь ей, вот, кирдык, то есть, – потерянно развел руками Синицын и опустился на стул.
Глава 3
– Это крайне интересная информация, Кирилл! – воскликнул Ракитин, опускаясь обратно на стул. – Рассказывайте поподробнее.
– А дело вот какое, Андрей Елисеевич, – сбивчиво, явно волнуясь, почти затараторил участковый. – Я знаю Аделаиду Григорьевну уже больше года…
– А сам ты уже сколько лет на участке? – перейдя на "ты", вклинился следователь.
– Полтора года, Андрей Елисеевич. Если точнее, то год и пять месяцев, – продолжил Синицын. – С Аделаидой Григорьевной мы познакомились на улице недалеко от ее дома и, когда виделись, практически всегда несколько минут разговаривали. Аделаида Григорьевна живо интересовалась тем, что творилось вокруг.
– Ну и что же вокруг нее творилось? – заинтересовался Ракитин.
– Да вот как-то попросила побеседовать с одним подростком, который кошек гонял, для одной старушки соцработника подобрать, сердобольная она была, Долинская, я имею ввиду. А еще у них в подъезде мой подопечный живет – Толкучников его фамилия.
– И что же он натворил?
– Да ничего особенного, Андрей Елисеевич. Просто в основном нигде не работает и, когда выпьет, шумит сильно.
– А покойной это, конечно, не нравилось? – не сомневаясь в своей правоте, спросил Ракитин.
– Да нет, я бы не сказал, – удивил следователя участковый. – Аделаида Григорьевна спокойно относилась к спиртоносцу. Честно говоря, – немного замялся Синицын, – так она и сама могла выпить рюмку-другую. Ни-ни, пьяной я ее никогда не видел, – поспешно добавил Кирилл, видя, что следователь начинает хмуриться.
Но, как выяснилось, хмурился Ракитин совсем по другому поводу.
– Сам-то ты с ней не выпивал, а? – буравя собеседника пристальным взглядом, поинтересовался следователь.
– Ну, был разок, – смутился участковый. – Она пригласила к себе домой, не нашел повод отказаться. Да и выпил всего пару рюмок, Андрей Елисеевич!
– А это хорошо, Кирилл, что ты выпивал у нее на квартире, – оживился Ракитин.
Усталость его, как рукой сняло.
– Вот что, – взглянул он на часы. – Дежурство мое через две минуты закончится и пойдем-ка к Долинской домой, осмотрим квартиру. Но, впрочем, мы отвлеклись. Так, что насчет того, кто ее убил?
– Да, конечно, Андрей Елисеевич, – Синицын заговорил собранным, сосредоточенным тоном. – Сегодня у нас четверг? Так что, было в понедельник… Да, точно, в понедельник я встретил Аделаиду Григорьевну недалеко от поликлиники. Она сказала, как хорошо, что меня встретила, а то уже собралась идти в милицию. "Так вот, Кирилл", – говорит она мне, – "наше 248-е почтовое отделение – просто преступное гнездо. Там штаб по выслеживанию состоятельных пенсионеров. Их грабят, а может, кого и убивают". И тут я вспомнил, – пару месяцев назад в районе Комендантского было дело: арестовали почтальона-наводчика и, кажется, кого-то из начальства почтового отделения. Там одного старичка то ли ограбили, то ли обворовали, то ли вообще убили… Да может, и вы помните, резонанс был громкий?
– Кажется, что-то такое припоминаю, – нахмурился Ракитин. – Надо поднять сводки.
– Так вот, Андрей Елисеевич, я ее конкретно спросил, – кто-что, – а Аделаида Григорьевна, говорит, мол, "я пока точно не уверена, вот разберусь до конца и тебе скажу". Разобралась, бедная! – вздохнул явно расстроенный участковый.
– И что, Кирилл, даже не намекнула? – продолжал допытываться следователь – сама-то она, видно по одежде, была состоятельной.
– Еще бы, квартира у нее полная коробочка, все равно что музей!
– Получается, она сама могла стать жертвой? – проницательно сощурился следователь.
– Очень даже, Андрей Елисеевич. Скажите, серьги на ней были?
– Нет, не было, – подумав ответил следователь.
– А она всегда носила и не стекляшки, она как-то мне сказала: натуральные брюлики.
– Так-так. Ну а кольца она носила?
– Дайте подумать, Андрей Елисеевич… – стал вспоминать Синицын. – Да, у нее, когда я ее встречал, на указательном пальце было кольцо и, кажется, на безымянном. Точно не помню, но то, что два кольца я у нее видел – это факт.
– А на ней колец никаких не было, Кирилл, – глаза следователя буквально блестели от возбуждения, то ли он совершенно устал на дежурстве, то ли, напротив, сильно перевозбудился (автор оставляет эту нелегкую дилемму на авторитетное рассмотрение уважаемого читателя).
– Ладно, – продолжил Ракитин, пребывая на подъеме своего возбуждения. – Дело, начальник уже сказал, распишет на меня. Сутки мои, хоть и закончились, – взглянул он для верности на часы. – Но давай-ка, Кирилл, сходим к ней на квартиру, осмотрим этот квази-музей.
– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся участковый. – Прямо сейчас пойдем?
– А чего тянуть-то? – пружинисто приподнялся Ракитин. – Понятых-то, надеюсь, быстро найдешь? Жителей подъезда знаешь?
– Еще бы, ведь не первый год работаю. Да и этот Толкучников, если трезвый, наверняка дома, он сейчас не работает, во временном простое, как сказал мне на днях, – и Синицын засмеялся, обнажая крепкие ровные зубы.
Следователь, однако, не оценил остроту. Выйдя на улицу, он плотнее надвинул шапку – ноябрь 2010 года в отличии от лета выдался нежаркий.
– Слушай, Кирилл, – замедлил шаг Ракитин. – Это 248-е тут, кажется, недалеко, на Варшавской?
– Верно, Андрей Елисеевич. Хотите, зайдем?
– Да нет, пожалуй, – после недолгих колебаний определился следователь. – Надо все-таки и отдыхать, все равно еще предстоит осмыслить массу сведений: экспертиза, какие есть родственники, и есть ли вообще, кому достанется имущество. Ты-то, кстати, не знаешь, есть ли у нее родственники?
– Об этом Аделаида Григорьевна не упоминала, – подумав, ответил участковый.
