Глава третья
Томас, не ожидавший отпора, изумленно посмотрел на собеседника, но тут же взял себя в руки.
– Не будем тянуть, – кивнул он, грозно глядя на Эдгара. – Сегодня вечером, прямо после свадебного ужина. Вы, надеюсь, успеете привести в порядок свои дела и будете в состоянии держать шпагу после банкета?
Синие глаза смотрели в ответ так спокойно, словно насмешка Томаса не достигла цели.
– Постараюсь.
– Пустырь около западных ворот? – спросил Томас.
– Подходит.
Адриан оторопело проводил Томаса взглядом, потом обернулся к секретарю и собирался что-то сказать, но тут к нему подскочил Бруно, управляющий делами герцога.
– Ваша светлость, вас ждет бургомистр. Пока только на минуту, – извиняющимся тоном добавил он, – я тут же верну вас обратно к вашей невесте, а потом уже провожу к бургомистру вас обоих – для церемонии и подписей.
С этими словами он стремительно потянул Адриана за рукав и увлек его в другой конец зала. Динара осталась одна среди скопления незнакомых людей. Кочевники, приехавшие с ней, тоже были уже в другом конце зала, рядом со столом бургомистра. Сама она, может, и хотела бы сейчас затеряться среди других и скрыться от множества направленных на нее взглядов, только в ярко-алом платье и венке из пылающих маков спрятаться было непросто. Но если ее и тянуло съежиться и затаиться, то об этом никто не узнал: дочь Косматого вскинула голову, распрямила плечи и наконец повернулась к Эдгару. Тот едва заметно улыбнулся: он знал, что женщинам нравится, когда за них дерутся на дуэли. Черные глаза степнячки яростно полыхнули в ответ. Динара еще выше вздернула подбородок и чуть прищурилась, но не успела ничего сказать: Бруно, отведя к бургомистру Адриана, вернулся за его невестой.
– Все вас ждут, – сбивчиво начал он, словно не понимая, как держаться с девушкой, которая через несколько минут окажется в ранге молодой хозяйки дома. – Я должен вас проводить.
Кочевница кивнула, не отвечая, потом снова бросила гневный взгляд на Эдгара, резко отвернулась и пошла следом за управляющим. Тот подвел ее к Адриану. Молодой маркиз, почти не глядя на невесту, протянул ей руку, и Динара решительным и бесповоротным движением вложила в его руку свою ладонь. Бургомистр Стейнбурга важно занял место за столом, громко откашлялся, потом поднял увесистый бронзовый колокольчик и несколько раз качнул его. Раздался мелодичный звон, голоса в зале канцелярии смолкли, легкая музыка стихла.
– Сегодня в нашем городе совершенно особенный день, – начал бургомистр. – Это день рождения новой семьи, и все мы здесь собрались, чтобы поздравить счастливых жениха и невесту и от души порадоваться за них.
Адриан и Динара стояли в самом начале длинной ковровой дорожки. Они выглядели очень эффектной парой – статный рослый мужчина в белом и хрупкая девушка в ярко-красном. Новобрачные застыли, дожидаясь распоряжения бургомистра. Напротив, возле большого стола, ждали герцог Роберт вместе с управляющим. Рядом стояли приехавшие с Динарой степняки: мужчины молчали, Ная вытирала рукавом покрасневшие заплаканные глаза. Чуть в стороне были гости и пара репортеров из местных стейнбургских газет. Наверху, на галерее, толпился народ попроще. Прямо над собой Эдгар увидел двух ярких рыжеволосых красавиц, удивительно похожих друг на друга. То ли сестры с очень большой разницей в возрасте, то ли мать и дочь с совсем небольшой разницей. Младшая смущалась и прятала лицо, зато старшая держалась, словно актриса, играющая королеву.
Бургомистр поправил пенсне и придвинул к себе большую тетрадь.
– Подойдите ко мне, – проговорил он.
Все вокруг замерли. Маркиз и кочевница прошли по дорожке и оказались прямо перед столом бургомистра.
– Ваша светлость, – начал бургомистр, обращаясь сначала к Адриану. – Маркиз Адриан, сын его высочества герцога Роберта Стейнбургского, согласны ли вы взять в жены эту женщину?
– Да, – выдавил Адриан.
– Динара из племени степняков, дочь верховного старейшины по прозвищу Косматый, согласны ли вы взять в мужья этого мужчину?
– Да! – решительно откликнулась Динара.
Бургомистр поднял голову, обводя взглядом людей в зале и на галерее, потом продолжил:
– Если кто-нибудь из присутствующих знает причину, по которой эти двое не могут стать мужем и женой, пусть скажет об этом сейчас – или же не говорит никогда.
Он замолчал, выдерживая паузу и будто ожидая, что кто-то в зале и правда прервет церемонию. Но все словно не дышали. Было так тихо, что Эдгар слышал тиканье своих карманных часов.
– Никто не имеет ничего против, – произнес бургомистр. – Кто будет свидетелем брака со стороны жениха?
– Я, – откликнулся Бруно.
– Назовите себя.
– Я Бруно, управляющий делами его высочества герцога Роберта Стейнбургского.
– Вам надо будет расписаться под строкой о бракосочетании, – городской глава кивком указал на тетрадь.
– Хорошо, господин бургомистр.
– Кто будет свидетелем брака со стороны невесты?
Один из степняков шагнул вперед.
– Я.
– Назовите себя.
– Мое прозвище – Корсак, – на корявом стейнбургском наречии произнес кочевник. – Я из стана Косматого, да примут степные боги его душу. Я шорник, хотя владею и другими ремеслами.
– Вы тоже, как и господин Бруно, должны будете поставить подпись.
Корсак растерянно улыбнулся:
– Господин бургомистр, я не умею ни читать, ни писать. Я могу поставить отпечаток пальца. Или размазать каплю крови.
– Хорошо.
Бургомистр окунул перо в чернильницу и склонился над тетрадью, тщательно выводя буквы. Казалось, скрип пера слышен на другом конце зала. Наконец глава Стейнбурга поднял голову.
– Адриан и Динара, в присутствии гостей и свидетелей объявляю вас мужем и женой. Господин Бруно, прочтите мою запись и подпишите вот здесь. И вы, господин Корсак, подойдите.
Управляющий, скользнув взглядом по строчкам, расписался на тетрадной странице. Корсак снял с пояса широкий охотничий нож, быстро провел лезвием по указательному пальцу левой руки и старательно размазал выступившую кровь рядом с подписью Бруно. Бургомистр перевел взгляд на Адриана и Динару.
– Поздравляю вас, и пусть в вашем доме царит лад, верность, любовь и благополучие. А теперь скрепите ваш союз поцелуем.
Маркиз повернулся к одеревеневшей невесте.
– Его сейчас вырвет, – прошептала прямо над головой Эдгара младшая из рыжеволосых красоток.
– Она сейчас его загрызет, – рассмеялась в ответ старшая.
Адриан наклонился, Динара чуть привстала на цыпочки, их губы встретились. Герцог Роберт переглянулся с бургомистром, кивнул музыкантам, и на весь зал грянул торжественный марш. Эдгар увидел, как степнячка легко и почти незаметно выскользнула из рук мужа. Наверху, на галерее, толпа стала редеть, люди потянулись к выходу. Выждав несколько тактов, герцог жестом прервал музыкантов.
– Спасибо всем, кто разделил с нами радость этих минут, – сказал он. На лице Роберта при этих словах играла ясная приветливая улыбка, и можно было легко поверить, что он действительно рад такому союзу. – А через два часа мы ждем в нашем доме всех тех, кто приглашен на свадебный ужин. Вы увидите первый вальс наших новобрачных, а мой повар, надеюсь, сумеет всех удивить угощениями.
На улице уже ждали два экипажа. В одном разместилась Ная с четырьмя другими степняками, в другом – новобрачные, герцог Роберт, Бруно и Эдгар. Лошади тронулись, колеса загрохотали по стейнбургской брусчатке. Адриан и Динара сидели рядом, не глядя друг на друга. Карета свернула на длинную прямую улицу и набрала ход. Пару раз кочевница осторожно покосилась на мужа, словно собиралась что-то сказать. Эдгар понял, что она, чтобы не ошибиться в стейнбургском наречии, на котором давно не говорила, сначала выстраивает фразу про себя.
– Ваша светлость, – наконец негромко произнесла девушка, обращаясь к Адриану, – что такое первый вальс?
Маркиз скривился:
– Все образованные люди должны знать, что… – он встретил тяжелый взгляд отца, запнулся и оборвал фразу на полуслове. Вопрос Динары повис в воздухе.
– Вальс – это танец, маркиза, – вежливо, но очень сухо ответил герцог Роберт.
– Спасибо, – кивнула Динара. Она не стала ничего переспрашивать и уточнять, и до самого герцогского дома сидела молча, глядя прямо перед собой, – с точно таким же выражением лица, с каким за день до этого ехала верхом через степь. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться в стане кочевников или хотя бы затеряться где-нибудь в высокой траве и лететь во весь опор на своем любимом саврасом коне. Но она была в городе, в дурацком экипаже, с чужими людьми, которые даже не скрывали, что совсем ей не рады. А ее земляки нарочно посажены в другую карету. И завтра же утром все они отправятся обратно. Все, даже Ная.
Копыта застучали спокойнее, экипаж замедлил ход, и Динара только теперь поняла, что они уже подъехали к большому дому герцога Роберта. За почти два дня, что она тут провела, девушка еще не успела ничего осмотреть, кроме тех комнат, что выделили ей и Нае. А теперь ей стало не по себе при мысли, что придется делить спальню с Адрианом. Но она лишь прищурилась и выпрямила спину. Экипаж остановился. Тут же подбежали слуги, открыли снаружи дверь и помогли герцогу Роберту выйти, хотя он, даже в зрелости сохранивший легкость движений, совершенно не нуждался в этой помощи. Следом за ним на землю соскочил Адриан. Он сделал было шаг в сторону дома, но потом, спохватившись, обернулся и протянул Динаре руку. Кочевница ловко спрыгнула вниз, словно не замечая руки мужа. Маркиз резко развернулся и направился к парадному входу. Управляющий последовал за ним. На миг Динара растерялась, но тут же услышала, как к ней обращаются на родном языке:
– Вперед, смелее!
Она не смогла ответить. Дочь Косматого вовсе не была робкой или пугливой, но на сегодня, казалось, запас душевных сил у нее уже был исчерпан. А еще предстоял долгий праздничный ужин. И какой-то непонятный вальс.
– Не бойся, – снова сказал Эдгар. В языке кочевников не было церемонного обращения на «вы», поэтому, говоря на родном наречии Динары, он перешел на простое «ты». Степнячка не отвечала. Он мягко коснулся ее руки, направляя к дому, и Динара, собравшись, кивнула, выпрямилась и пошла рядом с ним.
Во всем доме герцога Роберта царила суматоха: готовились к ужину и приезду гостей. Слуги поспешно наводили последний лоск: мели пол, на котором уже не было ни единой соринки, смахивали несуществующую пыль с причудливой лепнины, до блеска протирали стекла. Динара, не привыкшая к жизни в большом доме, снова растерялась.
– Иди за мной, – Эдгар осторожно направил ее в сторону, и она послушно двинулась за ним, хотя и помнила, что ее комнаты выше, что в них надо подниматься по широкой лестнице. Эдгар открыл какую-то дверь, жестом показал Динаре, чтобы та вошла внутрь, потом шагнул следом за ней и тут же закрыл дверь изнутри на щеколду.
Кочевница удивленно разглядывала помещение, куда ее привели. Это оказался большой зал с высокими окнами, через которые с улицы шел солнечный свет. Мебели внутри почти не было, кроме нескольких низких лавок вдоль стен. Зато со всех сторон на стенах висели огромные зеркала, а еще – сабли, палаши, шпаги, несколько масок и нагрудников.
– Здесь нам никто не помешает, – начал Эдгар. – Ты же спрашивала про вальс?
– Да, – спохватилась она. – Его высочество мне сказал… это танец, да?
– Да. И ты с Адрианом должна будешь его исполнить перед гостями. Как подтверждение клятвы в вечной любви, которую вы только что дали друг другу.
Динара горько улыбнулась.
– Я в вечной любви поклялась уже дважды за два дня, как-то многовато.
– Это кому еще?
– Вчерашней ночью, – выдохнула вдруг она. – Хитрому.
Степнячка задрожала, Эдгар понял, что не надо сейчас ее утешать и успокаивать, надо просто дать ей выговориться.
– Он… он ведь был влюблен в меня. Не потому, что я такая уж замечательная, а потому, что больше и не в кого было влюбляться. Не в Наю же, которой за сорок. И не в жену Знахаря, той и вовсе восьмой десяток. Я знаю, что он просил меня у отца, но отец никогда бы не отдал меня за простого пастуха.
Она замолчала.
– Хитрый тебе нравился?
– Нет. Когда… когда отец умер, Знахарь попросил меня побыть с Хитрым. Отцу было уже нельзя помочь, а Хитрому – еще можно.
Эдгар кивнул, показывая, что понимает.
– Знахарь отнял ему ногу, которую задел дротик чернокрылых. Хитрый был страшно измучен, но благодаря каким-то снадобьям Знахаря не сошел с ума от боли и не умер сразу. Умер он позже, под утро. А тогда, ночью, – Динара вскинула голову, словно пряча выступившие слезы, – тогда я клялась ему, что люблю, что всегда любила и буду любить, что отец теперь не сможет запретить мне выйти за него, даже за безногого.
– А он?
– Он почти не мог говорить. Улыбнулся, схватил меня за руку, а потом впал в забытье и больше уже не очнулся.
– Если бы он выжил – ты бы исполнила обещание? – спросил Эдгар, заранее уверенный в ответе.
– Конечно.
Он осторожно сжал ее плечи.
– Скоро праздничный ужин, времени мало. А тебе еще вальс танцевать.
– Но я не умею!
– Сейчас научишься. Не волнуйся: других пар там не будет, весь парадный зал – только для вас. Свадебный вальс – медленный, не собьешься. И Адриан прекрасно танцует, ты просто позволь ему тебя вести.
– Это как?
– Смотри. Сначала он берет твою правую руку в свою левую, вот так, – Эдгар взял ладонь Динары. – Потом делает полшага к тебе, кладет вторую руку тебе на лопатку. И ты тоже кладешь руку ему на плечо. Вот так, да. Теперь смотри, нам с тобой надо как будто пройтись по квадрату. Просто повторяй за мной, хорошо? Шаг вперед, шаг в сторону, потом приставляешь ногу.
Он мягко направил девушку, отсчитывая вслух ритм. Она растерянно подняла голову, огромные черные глаза смотрели недоверчиво и в то же время благодарно.
– Не надо так сжиматься в комочек, выдохни, это же танец. Давай еще раз. И еще раз. У тебя все получается. Теперь дай мне обе руки, вот так. Теперь одну, и давай быстро поменяемся местами. Еще раз, с самого начала и быстрее.
Эдгар перестал отсчитывать ритм и начал просто напевать вальс, который обычно играли на свадебных банкетах.
– Прекрасно! Только учти, что маркиз повыше меня. Давай повторим, но теперь быстрее и без остановок. А в конце так: Адриан опускается на колено, обводит тебя вокруг, ты садишься к нему на колено и обнимаешь его, – и Эдгар стремительно проделал все то, о чем рассказывал: опустился на колено, ловко обвел Динару вокруг – и через миг почувствовал ее тонкие руки у себя на плечах.
– Да, вот так, – кивнул он, покосившись на девушку. От вальса у степнячки засверкали глаза, на смуглых щеках показался нежный румянец. – Все запомнила?
Динара кивнула.
– Ничего не бойся, держи спину прямо и улыбайся, – Эдгар помог ей подняться и тут же перешел на стейнбургское наречие. – Нам пора, ваша светлость. Еще пара минут – и вас хватятся. Идите за мной. Если я выйду из фехтовального зала – это никого не удивит и не насторожит. А вы, маркиза, держитесь следом. Если за дверью кто-то будет, я его отвлеку разговором и отведу в сторону, а вы потом выйдете.
Динара снова кивнула, не отвечая. Она стояла, повторяя про себя показанные движения: шаг вперед, шаг в сторону, приставить ногу… Эдгар отодвинул щеколду, открыл дверь, вышел в коридор. Он никого не заметил и хотел уже позвать Динару, но тут с лестницы раздались шаги, и Эдгар увидел спускающегося герцога Роберта.
– Ваше высочество, – поклонился он, обращаясь к хозяину дома чуть громче, чем было необходимо, – так, чтобы Динара его услышала и не показывалась пока из-за двери.
– Эдгар, – герцог остановился, не дойдя до первого этажа нескольких ступеней. – Вы, я смотрю, вспомнили, что Томас – один из лучших фехтовальщиков города, и не теряете даром времени? – Роберт указал взглядом на приоткрытую дверь зала.
– Поздновато учиться, ваше высочество. Мы деремся сразу после ужина.
– «Городские вести» знают о поединке?
– Думаю, да. В канцелярии крутился их репортер, да и «Новости Стейнбурга» там были.
