В день выписки я с трепетом ждала Алексея, стоя на пороге больницы. Он приехал, и я не смогла скрыть радость, судя по его глазам, которые загорелись в ответ черным бархатным огнем.
– Таисия! Ты выглядишь великолепно! Разреши отвезти тебя домой! – предложил он.
Я в ответ молча села рядом с ним в ту самую машину, которая так вовремя меня сбила, как бы нелепо это ни звучало. Действительно, если бы Алеша меня таким образом не встретил, как бы закончился тот вечер, одному богу известно.
У моего дома мы долго и молча сидели в машине, не сводя друг с друга взгляда. Его глаза обжигали, и я всей кожей чувствовала желание, исходившее от его тела, и губы были так близко. Я отшатнулась, воспоминания отрезвили меня – Вадим, ведьма в отражении… Я не смогу больше никого любить, не имею права. Бежать, – вот что мне надо, чтобы не делать еще одного человека несчастным. Пробормотав слова извинения, я стремглав выбежала из машины и влетела в свой подъезд. Уже дома осознала, что ни телефона, ни адреса Алексея я не знала. Ну что же, и к лучшему! Он еще долго стоял у подъезда… Глядя из окна вслед уезжающей машине, я ощущала внутри пустоту…
На следующее утро я поехала к Вадиму. Бывший муж встретил меня, как всегда, с участием и радостью.
– Таисия! Выглядишь уставшей! Бледная, с кругами под глазами. Давай я тебя к врачу отведу…
– Спасибо, я уже, только от врача. Вадим, дай мне денег, мне надо уехать ненадолго…
Без лишних вопросов Вадим выполнил мою просьбу и проводил на вокзал. Я поцеловала его на прощание.
– Забудь меня, как страшный сон. Спасибо за все. Прощай!
Вадим озадаченно смотрел, как я сажусь в вагон, и помахал рукой, когда тронулся состав. Вот и все. Еду. Куда? Нет ответа… Я хотела туда, где меня никто не знал. Пустота сжимала меня изнутри все сильнее.
Ранним утром, через несколько дней пути, я вышла на самой неприметной и малолюдной станции. Густой туман стелился по земле, и сквозь его клочья я увидела лесную дорогу, по которой двигался человек в дождевике. Он удалялся от меня, видимо, тоже сошел с поезда. Я двинулась за ним, стараясь держаться от него на расстоянии, но тишина раннего утра выдала мои шаги. Где-то вдали пропели петухи, и туман, рассеиваясь, уступал место заливающему горизонт солнечному свету. Мужчина оглянулся несколько раз, затем решительно остановился. Его рука взметнулась в приветственном жесте, он дождался моего приближения и вежливо спросил:
– Издалека в наши края?
Я кивнула, пробормотав ответные слова приветствия.
Он молча взял мой чемодан и пошел вперед. Идя за ним, я смотрела на его серый дорожный мешок, висевший у него за спиной, и думала, что не представляю, зачем я сюда приехала. Мужчина был средних лет, обычный сельский житель, с загорелым лицом и небритой щетиной на подбородке. Мы пришли в деревню, в ней было всего шесть домов. Мужчина показал рукой на дом с цветными наличниками на окнах, который сдавался приезжим. Хозяйка, немолодая вдова неприметной наружности, жила в доме напротив. Расплатившись с ней, кинув вещи посреди комнаты, я блаженно растянулась на широкой деревянной кровати. Печь, два окна, стол… Выпив молока и съев кусок пахучего каравая, принесенного хозяйкой, я тут же крепко уснула без сновидений.
Проснулась, когда солнце уже садилось, окрасив зелень за окном в багровые тона. Настроение мое улучшилось. Я решила прогуляться на речку, протекающую неподалеку. Взяв краски, кисти и холст, я с наслаждением стала писать деревенский пейзаж, очарованная окружающим меня видом – темнеющая гладь реки, ивы, окунувшие свои ветви в воду, закат, пламенеющий на горизонте… Успокоительная терапия захватила меня, и я не заметила, как стало темнеть. С сожалением собрав принадлежности для рисования, я вернулась в дом. Слушая деревенские шорохи, мычание коров, стрекотание кузнечиков, я остро почувствовала свое одиночество. Хозяйка принесла мне чай.
– С травками, попейте на ночь! –сказала она.
Чай был ароматным и необыкновенно вкусным. Поев, я огляделась – да-а, тишина. Телевизора нет. Телефон не работал, радио не было. Я взяла в руки холст со своим рисунком. Прислонив его к стене на столе, отошла в сторону. Хорошо передались зелень деревьев и закат. Но что это? На другом берегу реки, изображенной мною, проступала фигура в темном плаще. Я помотала головой и вгляделась. Фигура стала отчетливей и чуть ближе. Бред! Я не рисовала никакую фигуру! Этого не может быть!
Но пейзаж, нарисованный моею рукой, стал меняться на глазах, и фигура в плаще уже перешла на переднюю часть рисунка, заслонив собою все пространство пейзажа. Пробила полночь. В печи вспыхнули дрова, хотя ее никто не разжигал. Часы, скрипя, отбивали последние удары. Леденящий ужас сковал меня, и я не могла пошевелиться. Мужчина в плаще вылез из холста прямо передо мной, капюшон закрывал его лицо, но небритый подбородок выдал в нем моего утреннего проводника.
Вдруг стены комнаты раздвинулись, она стала длиннее и шире, мужчина отодвинулся от меня в глубину, словно шахматная фигура. Он медленно двигался ко мне, уже издалека. Шепот и шорох заполнили мое сознание, стало жарко от печи и светло от ее пламени. А по углам роились тени, они выросли и превратились в фигуры. Я стояла, как пригвожденная, не в силах пошевелиться от ужаса. Все фигуры приближались ко мне, а в центре шел проводник. Подходя ко мне ближе, он резким движением откинул капюшон, и я увидела, что это не человек, а полуистлевший труп этого мужчины. Глаза его дико вращались, кожа на теле свисала зловонными струпьями, он ощерился безгубым ртом. Комната кишела мертвыми телами мужчин, и все они шли ко мне, обходя со всех сторон. Находясь под мистическим гипнозом этой зловещей картины, я не имела возможности ни крикнуть, ни сопротивляться.
Я почувствовала, как меня подняли горизонтально полу, дыхание остановилось в моей груди, и я не могла вздохнуть, когда вдруг костлявые пальцы мертвецов стали снимать с меня одежду. Эти монстры понесли меня, нагую, навстречу трупу проводника – я была в полуобморочном состоянии от ужаса… Он скинул сгнившие лохмотья и оголил свою плоть, которая выглядела, как у живого, молодого и полного сил мужчины. Это был кошмарный сон или не был таковым? Все происходило как будто наяву…
Он вошел в меня, сверкая белыми глазами, полусгнившие веки которых открывали их страшным образом. Но совершенно необъяснимо вдруг я, скованная держащими меня за руки и за ноги мертвецами, дрожащая от ужаса, почувствовала такое наслаждение, какого не испытывала ни с кем в жизни. Как будто это сделал мой любимый, которого я дождалась после долгой разлуки. Все продолжалось долго или нет – я не могла определить… Время шло скачками – непонятным ходом, в нереальности происходящего. Но вот – пропели петухи, и все исчезло…
Я проснулась на кровати, в своей вчерашней одежде. В окно ярко светило солнце, а комната была обычной, как и прежде. Холст с моим рисунком так и стоял на столе, как я его поставила вечером, и на нем не было никакой фигуры. Опять кошмарный сон. Как же я смогла уснуть? Я же специально спала днем. А во всем теле я ощущала такую негу, словно всю ночь провела с любимым мужчиной. Тут я заметила маленькое зеркальце на подоконнике. Вчера его точно не было. Я взяла его в руки и взглянула на свое отражение. Я не узнала ее… Она смеялась, глаза посветлели и стали золотисто-коричневыми, а исступление сменилось удовлетворением.
Опять бежать? Куда? Что мне делать?
Зашла хозяйка, спросила:
– Как спалось? Я вам в чаек травки сонные положила, чтобы выспались…
Так вот в чем дело – травки! Вот почему я так быстро и крепко уснула.
С новой силой меня охватила тоска и паника. А душа рвалась к Алексею. Гонимая мистическими существами из моих снов, я собрала вещи и через час уже сидела в вагоне.
Меня влекло к моему любимому, и я решила не сопротивляться этому влечению. Страшные сны, ведьма в отражении – мне не разобраться с этим одной. Алексей! Я люблю его! Люблю так, как не любила еще никого!
Поезд мчался, стуча на стыках, я лежала на верхней полке и думала о своем будущем, стараясь не спать. Как устала я сопротивляться сну. Мама, папа, как мне не хватает вас! Мои родители погибли в автомобильной катастрофе три года назад. Я вспомнила детство…
Дорога спускается резко вниз, а потом снова наверх… Царство сопок и вулканов – здесь я выросла на берегу океана. Родители назвали меня Таисией, но мама всегда звала меня Таис. Так все и называли меня, худенькую синеглазую девочку с льняными косами.
Мне десять лет. Вот мама на ночь читает страшные русские сказки про ведьм, вурдалаков и оживших покойников. А рядом сидит друг детства Леша, крепко держит меня за руку и в страшных местах шепчет: «Не бойся – это все неправда, выдумки…» За окном завывает вьюга, и мы сидим, тесно прижавшись друг к другу, и слушаем таинственный мамин голос. Как давно это было! Лешка был настоящим другом. Провожал меня в школу, и после уроков мы всегда шли вместе домой. Ведь жил он этажом ниже, и поэтому мы часто играли и делали уроки у меня дома. Леша был хорошо воспитан и привлекателен, а я ревновала его ко всем своим подругам…
Мне вспомнился один случай, который открыл моего друга с неожиданной стороны. Мы с Лешей гуляли в парке. Стали играть в прятки, и я, смеясь, забилась под куст и сидела в ожидании, что Леша найдет меня. Вдруг из зарослей вышла огромная черная собака. Глядя на меня свирепым взглядом, она оскалила свои белые клыки и стояла, угрожающе сморщив нос, глухо рыча и не думая уходить.
Я оцепенела от ужаса и не могла произнести ни звука, не то, чтобы позвать кого-то на помощь. Собака уже готова была наброситься на меня, но за ее спиною неожиданно появился Алексей. Он прижал палец к своим губам и дал мне знак, чтобы я не шевелилась и молчала. Я итак боялась сделать любое движение и, трясясь от страха, смотрела на него, как на своего спасителя. И Леша не подвел меня.
Он громко крикнул, и животное, отпрыгнув в сторону, переключило свое внимание на моего друга. Тогда Леша, резко замахнувшись на собаку, кинул в нее ветку. Та отбежала в сторону, но не собиралась убегать, громко и яростно лая, она делала прыжки в сторону Алексея, и с ее клыков капала слюна… «Она бешенная!» – поняла я, и мне стало так страшно за себя и Алексея, что я готова была упасть в обморок. Но собака резко замолчала и прекратила натиск. Леша просто стоял и смотрел ей в глаза, как бы укротив ее своим взглядом. Потом медленно подошел ко мне и подал свою руку. Ноги мои затекли, и я с трудом встала и пошла за своим спасителем, крепко держа его за руку. Оглянувшись, я с удивлением увидела, что собака сидела, не шевелясь. Отойдя подальше в сторону от бешенной собаки, Алексей громко крикнул: «Пошла вон!»
И мы услышали, как животное понеслось, ломая кусты, подальше от нас, как будто спасаясь бегством.
Вот такой необыкновенный был у меня друг детства, и после этого случая я полюбила Лешу первой любовью и не мыслила без него своей жизни…
И вдруг я подпрыгнула на своей верхней полке… Алексей – с белой кожей и черными глазами, как Лешка из моего детства. Прошли годы, он изменился, стал красавцем. Волосы длинные до плеч… Как же я не узнала его? Он старше меня на два года, боже, да, это он! А он, узнал ли меня? Милый мой, Алешенька, как же я люблю тебя! И только сейчас поняла, что любила его всю жизнь! Тогда, в детстве, я с родителями уехала в другой город, по папиной службе, а Леша остался там, на Дальнем Востоке. Писал мне, а я… Меня захватила новая жизнь, новые друзья, и я перестала ему писать.
А потом настал этот страшный день… Погибли мои родители… Горе было непереносимым. Я встретила Вадима… Он некрасивый, но взрослый, мужественный заменил мне родителей, с нежностью и заботой относясь ко мне. Но любили мы друг друга? Теперь я отчетливо поняла, что наши чувства не были настоящими. Как только в жизнь ворвалась ситуация из ряда вон выходящая, любовь лопнула, как мыльный пузырь, оставив только дружбу.
И вот, как по волшебству, когда я осталась совсем одна со своими несчастьями, Алексей вновь возник в моей жизни! Я вспомнила забытую любовь мою! До головокружения я хотела встретиться с ним! Внезапно за окнами вагона в ночной мгле началась гроза. Черноту неба пронзали серебряные нити молнии. Оглушительные раскаты слились со стуком колес. Неожиданно вагон сильно качнуло, и я полетела вниз с верхней полки, ударилась обо что-то твердое и потеряла сознание… Мелькнула последняя мысль: «Это крушение! Леша-а-а!»
Глава вторая. Таис и Алексей
Мой вопль разнесся эхом по огромному пустому залу… в котором я очнулась, лежа на широкой старинной кровати. Голова гудела, на затылке была большая шишка… Где же я очутилась?
Превозмогая боль, я встала и несмело пошла по залу, с удивлением оглядывая стены, увешанные всевозможными саблями, кинжалами и прочим холодным оружием. Большой камин, украшенный в античном стиле фигурками древнегреческих воинов, был зажжен и давал много тепла. Помимо оружия, на стенах были картины и портреты разных эпох. Лица людей в богатых одеждах и сюжеты сражений поражали воображение. Но одна картина особенно выделялась величиной размера и сюжетом.
На полотне, в полстены, стоял вполоборота мужчина в черном плаще, держа в поднятой руке клинок, сверкающий сталью, а перед ним, в страхе сжавшись, в ужасе стояли три женщины, их красивые лица были искажены смертельной опасностью, полуобнаженные тела белели в контрасте с черными волосами. От этой зловещей картины мне стало совсем плохо, и я в изнеможении прислонилась к стене напротив. Что со мной? Явь это или сон? Я не понимала.
Пламя камина ярко вспыхнуло, я невольно обернулась на треск искр и боковым зрением увидела какое-то движение на картине. Нет, только не это! Фигура мужчины на холсте медленно стала поворачиваться ко мне, и вот он уже сошел на пол. Я вжалась в стену и зажмурилась от страха. Открыв глаза, я убедилась, что это мне не кажется, и призрак (или человек) уже стоит прямо передо мною. Он занес клинок над моей головой и резким движением вложил его в висящие на стене ножны. Другой рукой откинул свой капюшон. Я обомлела, увидев его лицо. Это был Алексей. Его черты, его черные глаза, но… нет, это был не он. В лице мужчины было холодное презрительное выражение. Я стала сползать по стене, едва не теряя сознание. Он схватил меня и, легко перекинув через плечо, понес к кровати.
Я так ждала нашу встречу, так любила его, но то, что произошло потом, повергло меня в шок. Он сорвал с меня одежду, с силой кусал и целовал мои губы и, словно бешеный зверь, неистово овладел мною. Не о такой близости я мечтала! Но, несмотря на боль, мое тело покорно отзывалось на его грубую силу, отдавая ему любовь и испытывая наслаждение. Обида и боль мучили меня, но душа понимала – я все равно люблю его и буду любить любого.
Так я осталась в доме человека, внешне похожего на Алексея как две капли воды, но такого холодного, временами жестокого, и все же, несмотря на это, любимого. Я стала его рабой, служанкой и любовницей. Он был по сути непримиримо-отстраненным и с презрительной усмешкой заставлял меня делать всю работу по дому, и только в постели с ним я чувствовала, что все же он неравнодушен ко мне. Он имел безграничную власть надо мной, и я безропотно ему подчинялась.
Дом, утопающий в зелени, был огромен и снаружи наглухо огорожен высокой каменной стеной, в которой не было ни входа, ни выхода. Я была уверена, что ворота хорошо замаскированы, но отыскать их даже не пыталась. Мне хотелось жить рядом с любимым, даже находясь в его плену. Каждый день я убирала жилые комнаты – просторные залы, уставленные старинной витой мебелью. Стены этих помещений были увешаны картинами с изображением различных вельмож – мужчин и женщин – на их лицах читались уверенность и величие. Необычайно одухотворенными были их глаза, глядящие прямо в мою душу. Мне всегда было страшно ходить между ними, казалось, что они наблюдают за мною. Наверное, это были родственники моего господина, я находила очень много схожего с его чертами, когда смотрела на эти портреты. Но было еще страшнее слышать какие-то звуки и приглушенные голоса, эхом разносившиеся по залам со второй половина дома. Дверь, ведущая туда, всегда была заперта и недоступна мне. Когда я пыталась спросить об этом Алексея, он молча уходил от ответа и говорил, что это меня не касается. Эти загадки тревожили меня. Я жила в маленькой комнатке для прислуги и, закончив дела, по вечерам сидела, дрожа от страха, вслушиваясь в непонятные шорохи. Часто совсем не могла спать по ночам. Иногда Алексей приходил ко мне в комнату, сам наряжал меня в красивые одежды и укладывал мои волосы в замысловатую прическу. Делал это с удовольствием, будто забавляясь, и в такие минуты мне казалось, что он вот-вот скажет мне о любви, но нет, едва я заговаривала о нас, он резко обрывал меня и уходил, приказав приходить к нему, как всегда, ночью. C каждым днем я все больше понимала, что люблю его все сильнее, но… безответно. Эти страдания приносили мне непонятную отраду, как будто долго переносимая боль отпустила, и я счастлива в этой передышке – так ощущала я любовь к своему господину.
Но дом продолжал пугать меня, и ночами я тряслась от страха, пытаясь уснуть под чьи-то голоса, шаги и скрип половиц. В одну из таких ночей, когда не было нашего свидания с любимым, я отчаянно пыталась уснуть, ворочаясь с боку на бок. Наконец, преодолев страх, решилась выйти из своей комнаты. На цыпочках пошла по темному дому, не зажигая свечу. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я все смелее передвигалась из комнаты в комнату, благо, убираясь каждый день в доме, знала расположение мебели. И странно, не встречая никого на своем пути, я не слышала ни голосов, ни скрипа половиц. Стояла жуткая тишина…
Я дошла до двери на вторую половину дома. Она была открыта настежь, что было удивительно – на этой двери всегда висел замок… Я не дыша заглянула внутрь и отпрянула от неожиданности, вжавшись в боковую стену… Посреди зала стоял гроб, обитый белым шелком. Это было ужасно – в гробу лежала мертвая молодая женщина в белом платье, с распущенными светлыми волосами, прикрытыми кружевной накидкой… Алексей сидел рядом, в глубокой скорби, и не видел ничего вокруг. Горели свечи по бокам гроба, и лишь их треск прерывал звенящую ночную тишину…
Алексей взял покойницу за руку, надел на ее палец кольцо с огромным камнем. Затем достал из-за пазухи диадему необыкновенной красоты, сверкающую самоцветами, и украсил ею лоб лежащей в гробу красавицы. Поцеловав мертвую женщину в губы, он присел рядом с гробом, и его лицо будто окаменело от горя. Он сидел, не шевелясь, как изваяние, и не отрываясь смотрел на лицо покойницы. Сквозь треск свечей я слышала его дыхание, которое прерывали с трудом сдерживаемые рыдания… Я попятилась и бегом кинулась в свою комнату. Добежав до своей каморки, я крепко захлопнула за собой дверь… Сидя на кровати, поджав ноги, сдерживая крупную дрожь, я пыталась понять, что происходит? Кто эта женщина? Соперница была мертва, но мою душу терзала дикая ревность. Любимый так горевал, что было ясно – это его настоящая любовь.
Утро разбудило меня ярким светом. Я встала, оделась, умылась и спустилась на кухню. Быстро приготовив завтрак, понесла его на подносе в комнату к Алексею. Обычно он звонил в колокольчик, чтобы позвать меня. Но мне так захотелось его увидеть после ночного происшествия, что я нарушила запрет – не входить в его спальню без звонка.
Алексей крепко спал, разметавшись по своей постели, и улыбался во сне. Я смотрела на любимые черты – они были сейчас умиротворенными и спокойными… И я засомневалась, не привиделось ли мне все это – женщина, лежащая в гробу, и Алеша, сидящий возле нее в глубоком горе. Он проснулся и, увидев меня, нахмурился, будто был недоволен, что я вторглась в его потаенные мысли, затем его губы искривились в обычной усмешке. Я положила поднос с завтраком на столик и вылетела из спальни. Сердце мое успокоилось. Я убедилась, что прошлой ночью все было сном, рожденном в моем воспаленном измученном мозгу, ведь ни следа былой скорби в лице Алексея не было видно.
В этот день, убирая дом, я очень внимательно осмотрела замо?к, висящий на двери закрытой половины дома. Там стояла гробовая тишина, и пыль на замке говорила о том, что его давно никто не открывал. Я вздохнула с облегчением и еще раз уверила себя, что женщину в гробу и Алешу рядом с нею я видела лишь во сне.
Однажды я сидела у окна, устав от забот по дому, как всегда печалясь и думая о нем. Алексей подошел ко мне с обычной холодной усмешкой на красивых губах. В руках он держал все тот же клинок. Бесцветным ровным голосом он приказал мне убить себя. Попросил об этом так буднично, словно велел подать чашку чая. С обреченной усталостью, я молча посмотрела на него и быстрым движением, не задумываясь, направила клинок к своему сердцу. Мне было страшно и непередаваемо отрадно от такой покорной любви, что не было животного страха смерти, было только тоскливо и холодно от того, что я больше никогда его не увижу. Еще мгновение, и я вонзила бы клинок себе в грудь. Но резким движением Алексей перехватил мою руку, клинок упал на каменный пол с тяжелым лязгом.
И вдруг этот холодный и бесчувственный человек страстно обнял меня и стал целовать мое лицо, губы, плечи и говорить с таким отчаянием, словно решился наконец открыть великую тайну. Он рассказывал о том, что женщины предавали его, любя лишь его богатство, и он возненавидел женский род, навсегда, как ему казалось, разочаровавшись в любви, и лишь я полюбила его самого, не требуя ничего взамен. Я своей искренней любовью исцелила его душу от жестокости и равнодушия, и он понял, что тоже полюбил меня. Но мучал и себя и меня, не в силах отдаться этому забытому чувству, и теперь он больше никогда не причинит мне боли – отныне я его госпожа. Я слушала его, и моя измученная душа замирала, чувствуя, как счастливые слезы потекли из глаз, смешиваясь с его поцелуями…
– Девушка! Скоро ваша станция! – прозвучал над моим ухом голос проводницы.
Я проснулась на верхней полке поезда, в котором ехала к своему Леше, потрогала затылок – шишка на голове сильно болела на самом деле… Люди в вагоне вели себя спокойно и обычно, значит не было никакого крушения! Я прожила во сне странную историю, которая оставила во мне чувство полноты настоящей жизни… Снова сон обманул меня, выдав себя за реальность. А может быть реальность и сон одно целое?
Поезд остановился, я вышла на родном вокзале. Никто не встречал меня, одиночество снова стиснуло мне душу. Медленно брела я к дому в слепой надежде, что Алексей сидит в своей машине и ждет меня у подъезда. Каким чужим был он в сновидении! А вдруг это правда, и он такой и есть? Но меня влекло к нему еще сильнее, а вдруг Алексей не поверит, отвернется от меня, как Вадим, и станет холодным, как в моем последнем сне?
Моя душа рвалась на части, я не понимала, что со мною, но тем не менее любовь огромным теплым океаном заполонила меня, и я тонула в ней с трепетом, окунаясь все глубже и глубже в ее томные ласковые волны. Кто он, мой любимый? Был ли он моей судьбою, моим счастливым будущим? А может, мне снова надо бежать от него куда-нибудь подальше и не возвращаться? А вдруг меня ждут страшные события и горькие разочарования?
С таким сумбуром в голове я поднялась к своей двери. На ней белел листочек… Сердце мое бешено колотилось, я никак не могла прочитать текст записки. Она была от Алексея! В сотый раз перечитывала я две строчки: «Таис! Я очень хочу тебя видеть! Пожалуйста, позвони!» Все сомнения тут же оставили меня, и я с трепетом набрала номер, указанный в записке…
Заходя в пустой неприветливый свой дом, я не могла поверить, что наконец-то скоро увижу своего Алешу. Все во мне пело от радости, вспоминая, как он обрадовался, услышав мой голос по телефону. Мы договорились о встрече, и я весь день убирала квартиру, готовясь к нашему свиданию. Алексей, узнав, что я уехала, тоже покинул наш город и теперь мчался обратно, торопясь меня увидеть. Он обещал вернуться как можно быстрее. Сколько ждать его приезда? День или два? Я сходила с ума от своих мыслей и желания его увидеть.
Резкий звонок в дверь прервал мою уборку, и с веником в руке я подскочила к глазку. Поглядев в него, я никого не увидела. «Спокойно! Это не Алексей, так быстро он не приедет, и он позвонил бы по телефону, прежде чем прийти. Не Вадим – он тоже всегда предупреждает о своем приходе и еще не знает, что я вернулась в город. Соседи не ходят ко мне. Я ни с кем из них не разговариваю уже много времени. Сейчас поздний вечер. Кто же это?» – все эти мысли быстро пролетели в моей голове. Снова громко и требовательно прозвучал звонок… И опять никого не было видно за дверью…
Я бросилась на балкон. Дверь в него была открыта, и я выглянула наружу, перегнувшись через перила. Стемнело… Парк под моим балконом, густо заросший деревьями, был мрачен и тих… Только шелестела листва от порывов ветра. Что я могла там увидеть? Я закрыла балконную дверь, задернула занавеску и развернулась лицом в комнату, намереваясь закончить уборку, но застыла от ужаса…
Посреди моей маленькой спальни, залитый электрическим светом, стоял мертвец – тот самый водитель маршрутки, увезший меня от церкви, когда я ходила просить у Бога помощи… Черные глазницы монстра смотрели на меня с пустым равнодушием, натянутая вместо рта кожа не могла произнести ни звука. На нем был серый балахон, на голове капюшон, из-под которого виднелся голый череп. Костлявою рукой в черной перчатке он показал на балконную дверь. Я оглянулась и с удивлением обнаружила, что балкон был не заперт… В зловещей тишине монстр толкнул меня в открытый проем балкона… Занавеска, надутая от сквозняка парусом, облепила меня, и я, ничего не видя, полетела вниз, ощутив под ногами пропасть…
От потока воздуха, наполнившего мои легкие, я не могла дышать и решила, что умираю, прощаясь в эти доли секунды со своим любимым и с жизнью… Какое-то мгновение я ничего не ощущала, но тряска привела меня в чувство. Окончательно очнувшись, я поняла, что нахожусь в салоне маленького автобуса, снова словно явившегося с того света и везшего меня по ухабам лесной дороги. Темнеющий пейзаж проплывал в окнах автомобиля – мне видны были лишь пышные кроны лиственных деревьев, да острые пики елей… Резко затормозив, автобус остановился. Уханьем совы и сизым туманом, стелившимся по земле, встретил меня ночной лес, в неласковые дебри которого завез меня мертвец. Трясясь от страха и холода, я вылезла из маршрутки, подчинившись велению костлявой руки, и осталась стоять, не понимая, что я тут делаю…
Маршрутка со страшным водителем за рулем медленно уехала, скрывшись в тумане, оставив меня одну… В этом кошмаре я желала и не могла проснуться… Хотела тронуться с места, но вокруг меня оказалось болото, и мне некуда было идти. Я стояла на маленьком клочке твердой земли и совсем окоченела от холода, не в силах осознать, зачем со мною это происходит. Туман рассеялся, и я увидела, что ко мне ползет какое-то существо, похожее на очень крупную собаку. Оно, медленно и странно переваливаясь длинными нелепыми лапами с кочки на кочку, приближалось ко мне, неся в своих зубах какой-то сверток…
Когда жуткая собака приблизилась, ее красные глаза свирепо сверкнули, и в оскалившейся пасти я с ужасом увидела маленького ребенка. Младенец, завернутый в пеленку, в края которой вцепились зубы монстра, молчал, и я сначала подумала, что он умер. Но ручки и ножки ребенка зашевелились, и я потянулась к нему, дрожа всем телом, стараясь не думать о пасти зверя, отвратительно смердящей прямо у моего лица. Но, невольно посмотрев на его морду, я содрогнулась от еще большего ужаса и отвращения – голова чудовища вблизи была похожа на лицо человека, заросшее шерстью… Глядя на меня человеческими глазами, в которых неожиданно отразилось жестокое страдание, огромная собака выпустила из своей пасти ребенка… Бедный малыш упал к моим ногам, и существо скрылось в тумане, глухо ворча. Я взяла на руки младенца и прижала его к себе, пытаясь согреть. Но тут у меня сильно закружилась голова, и я зажмурилась…
Открыв глаза, я обнаружила себя в простой избе. В большой просторной комнате было тепло и светло от печи, в которой ярко пылал огонь, и я, мгновенно согревшись, по-прежнему держала на руках ребенка. Положив его на лавку, я развернула пеленку и увидела, что это девочка, черноволосая и синеглазая… Она смотрела на меня своими ясными глазками, и мне стало так тепло и хорошо от ее взгляда, что я снова взяла ее на руки и крепко прижала к своей груди…
А в своей голове я услышала слова ведьмы: «Ты должна исполнить то, что обещала Таис…» От этого голоса я вздрогнула и еще крепче прижала к себе девочку… Но все заволокло густым туманом, и комната закружилась, словно я летела по кругу все быстрее и быстрее… Я стала кричать и звать Алексея…и проснулась на своей кровати, плача и крича, сжимая в руке белую маленькую пеленку. Девочка исчезла. Еще не до конца проснувшись, я снова зажмурилась, а когда открыла глаза, то оказалось, что я лишь сжимала в руке край одеяла… Где я была? Что это со мною? Ребенок… я так явно ощутила его тепло… Еще сильнее я хотела видеть своего любимого… С трудом придя в себя от пережитого во сне, я воспрянула духом и ждала звонка Алексея, уже не сомневаясь, что только он поможет мне хоть как-то понять происходящее во сне и наяву…
И вот настал день нашей встречи. Было холодно. Осенний ветер кружил листья. В их хороводе, уже не во сне, я видела приближающегося ко мне Алексея. Он подошел, и все страхи и сомнения разом ушли. Я не в силах была смотреть в глубину его черных глаз – такую преданность и любовь видела я в них. Мы держали друг друга за руки, не говоря ни слова… Первым очнулся Алексей.
– Я давно ищу тебя, Таис! Только за тобой я приехал в этот город, где нашелся твой след… Но то, как мы встретились, – это удивительно! Мокрая от слез и дождя, моя Таис бросилась под колеса машины. Я не сразу узнал тебя… Раньше ты была жизнерадостной и веселой, а теперь грустная и молчаливая… Я сразу хотел признаться, кто я, но ты была в таком состоянии в больнице, я ждал подходящего момента, а ты сбежала от меня… Милая, вспоминала ли ты наше детство? Я помню твои волосы… Они и сейчас такие же длинные и густые, помнишь, как я помогал тебе косы заплетать, ты всегда мучилась с непослушными прядями… И глаза твои были синими и лучистыми, а теперь погрустнели и потемнели, что случилось, милая моя девочка?
Я молчала, не смея сказать правду… А потом была ночь – наша ночь… Нет, не та, страшная, как в моем видении, а наяву – ласковая, трогательная и волшебная…
Наши души сплелись в единой нежности, губы не переставая шептали «люблю», тела плыли по волне наслаждения, и ночь показалась нам мгновением… Под утро мы уснули, утомленные. Я забыла обо всем, и тревога моя исчезла также легко, как могут волны океана, бегущие к берегу, находить успокоение, превратившись в шипящую пену, исчезающую в прибрежных скалах…
Пробудившись пораньше и поцеловав спящего Лешу, я побежала в ванную, и жестокое отрезвление обожгло меня… Я смотрела на след от висящего раньше зеркала на стене, и мне до жути захотелось увидеть свое отражение, как в той, другой жизни… Но невозможность сделать такое простое дело, снова окунула меня в реальность… Страх потерять любимого и причинить ему боль мгновенно опустошил меня. Захочет ли он связать себя с женщиной, не смеющей видеть свое отражение в зеркале, которая не спит по ночам, а если случайно засыпает, то видит кошмары и заходится криком, отсыпается днем, не имеет друзей и подруг, раздражается по любому поводу и плачет без видимой причины?
Я зашла в комнату с каменным лицом. Алексей с радостью кинулся ко мне…Но, увидев мое выражение лица, испуганно спросил:
– Что с тобой? Таис, не молчи…
– Прости! Я обманула тебя! Я люблю другого! Уходи! Мы не можем быть вместе…
Молча, с внутренним ужасом, я наблюдала, как мягкость на лице Алексея постепенно превращалась в холодность из моего видения. Стиснув зубы, Алексей быстро собрался и ушел, не сказав ни слова. «Поверил!» – горько подумала я, значит не судьба! Слезы хлынули из моих глаз, и в безысходной истерике я просидела до вечера, в оцепенении глядя в окно. Никто не может мне помочь понять, что хочет от меня ведьма?
А когда совсем стемнело, я вышла на улицу. Я часто гуляла по ночам, боясь, что дома я усну. Проходя зеркальную витрину, мимо которой я обычно пробегала, не поворачивая головы, я замедлила шаг. Снова мне захотелось посмотреть в свое отражение, а вдруг исчез мой враг, и все стало по-прежнему? Я огляделась. Никого вокруг, только бездомные псы рыскают в поисках съестного. Фонарь, единственный, светил как раз на эту витрину. Я подошла и резко вскинула голову, посмотрев в стекло.
Нет! Не было там синеглазой Таис, которую любил Леша, а была чернота волос и белые ненавистные черты, безумным взглядом обжигающие и пугающие меня в ночи. Истерический хохот раздался в тишине. Я смеялась и плакала, а отражение злобно хохотало, конвульсивно корчилось в гримасах, повторяя все за мной. Я не могла остановиться, как вдруг собачий вой окружил меня со всех сторон. Налетел внезапный резкий ветер, и сильный ливень зашумел по мостовой. Я вымокла мгновенно, повернулась, чтобы уйти домой, но меня не пускала стая собак, воющая на витрину.
Я снова посмотрела на стекло и с ужасом увидела, как из него выбирается мое отражение. Дождь стих также внезапно, как и начался, вышла луна, осветив собачьи морды, склонившиеся, словно в поклоне. Ведьма медленно плыла вниз по улице, маня меня за собой. Я пошла за ней, как под гипнозом, а псы, ворча и скуля, ползли сзади меня, не давая мне уйти. Белая фигура ведьмы увела меня далеко за город. Развевались края ее савана, черные волосы трепал ветер, она, не оглядываясь, подошла, нет, подплыла к большим железным воротам городского кладбища.
Тут ведьма вперила в меня жуткий взгляд и взмахнула рукой. Цепкий ужас сдавил мое сердце… Я оказалась на чьей-то могиле, у белого мраморного памятника. Луна ярко осветила фото на нем… Это была могила моих родителей! Ведьма, злобно хохоча, исчезла в зеленоватом тумане. Небо почернело, спрятав луну, и в кромешной тьме я провалилась в небытие…
Долгий требовательный звонок в мою входную дверь привел меня в сознание, не в силах понять, где я нахожусь, с недоумением озираясь по сторонам, я обнаружила себя в своей постели. Боже, я начинала всерьез опасаться за свой разум. Похоже, что моя жизнь раздвоилась на обычную реальность и ту, где со мной происходили ужасные необъяснимые вещи.
Стряхивая остатки кошмарной потусторонней реальности, я поплелась к двери. Открыв ее, я увидела Лешу с огромным букетом алых роз, как же я рада была его видеть! Кинувшись в родные объятия, я заплакала жалобно, всхлипывая, как ребенок, уткнувшись в Лешину грудь.
– Милая, Таис! Прости, что я ушел вчера. Потом только понял, что с тобой что-то происходит, я слишком долго искал тебя, чтобы снова потерять! Я боюсь, что ты снова исчезнешь, и я не успею сказать тебе… Будь моей женой, моей королевой, моей госпожой!
С замиранием сердца слушала я его слова – так изъяснялись романтические герои в книгах! Я нежно обняла Алексея и только хотела ответить ему, как увидела в открытую входную дверь развевающиеся белые одежды ведьмы, сбегающей по ступеням. Могильным холодом повеяло на меня, дверь с грохотом захлопнулась, и я снова упала в обморок, слыша в мозгу эхом рассыпающийся ее смех…
Очнулась от Лешиных прикосновений… Он нежно протирал мне виски мокрой салфеткой.
– Что так испугало тебя? Это гром, гроза на улице!
Я с мольбой посмотрела на него и крепко обняла.
– Увези меня отсюда далеко-далеко… Я буду твоей женой…
И вот, словно в сказке, началась моя совсем другая, счастливая жизнь…
Алексей привез меня в свой дом на берегу теплого южного моря. Двухэтажный великолепный уютный особняк стоял на склоне красивейшей скалы. Окна выходили на берег моря, от одного вида которого становилось хорошо и спокойно на душе. Мы поженились, сыграв по моей просьбе скромную свадьбу. Родители Алексея приняли меня, как родную, и, благословив нас, уехали в город неподалеку, где жили постоянно, оставив меня хозяйкой в своем доме.
В нашей семейной жизни не было дня, чтобы я не восхищалась своим мужем. Он окружил меня заботой и вниманием, и я совсем успокоилась и стала забывать свои кошмары. Как ни странно, ночью я теперь спала без сновидений, и все осталось в прошлом, кроме… моего упорного нежелания смотреться в зеркала. Алексей, конечно, удивился, когда я попросила вынести все зеркала из дома. Я сказала, что у меня развилась фобия – боязнь своего отражения – после гибели моих родителей. Не задавая лишних вопросов, он выполнил мою просьбу и лишь еще теплее и внимательнее стал относится ко мне.
Наш дом внутри был довольно просторным – половина первого этажа была сделана под большую гостиную с нишей для кухни, а вторую половину занимала огромная библиотека со множеством полок с книгами от пола до потолка. Гостиную со светлыми объемными окнами украшал камин, инкрустированный античными фигурами воинов, созданный по рисунку отца Алеши и сделанный по его же заказу.
Небольшая лестница вела на второй этаж. Он был мансардным – потолком ему служила крыша. В нем располагались две комнаты. Одна служила нам спальней, вторая была бывшей комнатой родителей Алексея, и в ней мы планировали устроить детскую для своего будущего ребенка, о котором оба страстно мечтали. Вокруг дома рос благоухающий сад, посаженный матерью моего мужа. Я с удовольствием ухаживала за розами, нарциссами, гиацинтами, за различными кустарниками, радующими нас пышным цветением, и мне доставляло наслаждение сажать новые цветы, приумножая этот цветочный рай. Но самое интересное было позади дома. Открыв потайную калитку, можно было спуститься прямо к морю, по аккуратным ступеням, высеченными в скале отцом Алексея, в то давнее время, когда они с его матерью только поженились и строили этот дом.
Там, внизу, на берегу моря был уютный пляж, образованный в результате обвала скалы во время сильного землетрясения, произошедшего, по рассказам старожилов этих мест, еще в прошлом веке. С обоих сторон его огораживали скалы, а желтый ласковый песок небольшой полоской отделял лестницу от моря. Во время прилива пляж скрывался под водой, и тогда оставались видны лишь два больших камня, как будто специально оставленных по бокам, у подножия лестницы. Конечно, мы с Алешей часто спускались к морю на наш пляж, купались, загорали и наслаждались уединением.
Мой муж был востребованным художником и целыми днями проводил время в своей мастерской, которую он купил и оборудовал для работы над картинами. Недостатка в заказах не было, и жили мы безбедно. Иногда и я помогала ему в мастерской наводить порядок и даже рисовала пейзажи, которые также иногда продавались. Но чаще оставалась дома, ведя наше небольшое хозяйство. Алексей настоял, чтобы я не работала, и мне, измученной своей ненормальной жизнью, было в радость целыми днями быть одной в таком уютном доме и, переделав все дела, ждать своего любимого к ужину.
В тот вечер был прилив на море, и весь пляж, как обычно, скрылся под водою. Я, управившись с делами, ждала мужа, сидя на камне у ступеней, любуясь морем и слушая крики чаек. В наступающем вечере солнышко ласково светило, готовясь нырнуть за горизонт. Вдруг я увидела что-то приближающееся ко мне из глубины, гонимое волною прямо на пляж. Когда к моему камню приблизилось нечто, что я видела издалека, я в ужасе поджала ноги, вглядываясь…
