– Да, надо было! – рявкает он.
Оправданий или извинений не будет, это я уже поняла. А что будет? Серьезный разговор о разводе и разделе имущества или…
– Дана, нам надо было давно рассказать правду. Но раз так вышло… Собирай вещи и уходи, – тоном, не допускающим возражений, произносит мой муж.
Любаша кокетливо застегивает пуговицы на блузке, смахивает с лица разметавшиеся пряди, поправляет юбку.
Зачем я тут стою? Смотрю на них, отчеканиваю картинку в сердце, как тавро… Впитываю чужие запахи – духов, пота, секса… В моем, то есть уже общем доме… Нашем на троих.
– Я? А, может, твоя любовница и, по совместительству, моя подруга свалит отсюда? – взрываюсь я. – Это и моя квартира тоже, Андрей, и…
– Моя, – язвительно произносит он. – Я оформил документы на квартиру задним числом. За три дня до нашей регистрации в ЗАГСе. Так что… Люба ждет моего ребенка, а ты… У тебя десять минут на сборы. Бери самое необходимое и вали. Остальное Любаша соберет и передаст тебе позже.
Любаша оживает. Приосанивается и победоносно смотрит на меня – хватающую воздух ртом, жалкую… У меня в глазах темнеет от обиды. Воздух покидает легкие, словно кто-то насильно его вытянул…
– Андрей, я… Как же так? А ремонт ведь делали за мой счет. У меня и чеки сохранились, а еще…
– Нет больше никаких чеков, Дана. Квартира моя, я ее единоличный хозяин. Проваливай, пока ветер без камней.
Не понимаю, как он мог так долго притворяться? Улыбался мне, целовал по утрам, хвалил кулинарные эксперименты, спал со мной, в конце концов? Вспомнила – он Любу представлял на моем месте! Высокую, с пышными формами – полную противоположность мне…
– Андрей, проводи свою даму сердца и давай поговорим, – не унимаюсь я.
– Она будет жить здесь, – холодно произносит он. – Мы ждем тебя, Дана. Вперед. Любаша, помоги ей, что ли…
Да, наверное, он прав… Сейчас не время. Мы поговорим позже. Реальность обрушивается на меня плетью… Сбивает с ног, оглушает. Пульс ревет в висках, мышцы наливаются тяжестью.
Неуклюже вытаскиваю с антресолей чемодан и сгребаю туда одежду. Теплые ботинки, куртку, шапку, свитера. Мне и десяти минут не надо – укладываюсь в пять… Зубную щетку и крем куплю новые…
Выхожу в прихожую и толкаю входную дверь, заслышав брошенное в спину:
– Ключи от квартиры отдай!
Поворачиваюсь и бросаю их в лицо почти бывшего мужа…
Глава 2.
Дана.
Ветер жестоко бьет по щекам, с неба срывается дождь… До недавнего времени было душно и тошно, а теперь холодно… От меня словно оболочка осталась. А внутри бездонная пустота. Подхватываю ручку чемодана и спускаюсь по ступенькам крыльца. Куда мне идти?
Подруг нет. Была одна и та сплыла…
Сегодня переночую на работе, а завтра займусь поиском съемной квартиры.
Тянусь за покоящимся в кармане смартфоном именно в тот момент, когда он начинает вибрировать.
– Слушаю, Антон Витальевич, – отвечаю начальнику.
– Ермакова, звоню сообщить, что ты уволена.
– А… Можно узнать причину? Я наглядно продемонстрировала медикам наше оборудование. Они все слышали и видели. Если бы вы там были, Антон Витальевич, то…
– Этот вопрос не обсуждается, Дана, – смягчается он. – На твое место предложили другую кандидатуру. Я – всего лишь исполнитель, ты же понимаешь?
– Уж, не Любовь Орловская займет мое место? А, Антон Витальевич?
– Я не могу назвать имя.
– Да ладно вам? Серьезно? Вам же мой муж только что звонил, да? А вы знаете, что он меня выгнал из дома? Я стою посередине улицы с чемоданом.
– Прости, Дана. И… Удачи тебе. Я там на карту тебе кинул немного, вроде как отступные.
Отступные… Это теперь так называется? Слезы одни, а не отступные. Мы Любке блузку покупали за более высокую стоимость.
Сажусь на лавку, не понимая, куда идти. Расстегиваю молнию чемодана и вынимаю куртку. Так-то лучше… Листаю объявления с предложениями по аренде квартир, добавляя в избранное… приемлемые. На приличную квартиру у меня денег нет… В прошлом месяце Андрей уговорил мену потратить зарплату на покупку нового спиннинга, так что отложить не удалось… В позапрошлом я оплатила траты на пребывание в клинике его мамы… Может, ей позвонить? Или… Нет, моя мама сама всю жизнь в любовницах ходит – вряд ли она меня поймет. Еще и посоветует за мужа держаться, на коленях перед ним ползать и прощение просить… Только за что? Я не навязывалась. Замуж за него не просилась – он сам позвал…
Мне казалось, у нас любовь. Интересно, сколько бы еще времени я пребывала в неведении? Долго они собирались трепать мне нервы? Врать за спиной?
Ловлю себя на мысли, что прямо сейчас мне спокойно… Завтра будет страшный отходняк – слезы, осознание, боль потери… А сейчас я все еще в шоке. До конца не понимаю, что произошло? Он ведь так и не сказал о причине… Почему Люба? Мы ведь такие разные… Я едва ли метр шестьдесят три, а она ростом, как модель. Я – жгучая брюнетка, а Люба – перманентная блондинка… Наверное, она человек хороший? А я так… Ничтожество, или как он там сказал? И еще ни на что не способна…
За шесть лет брака я не смогла родить Андрею… Лечилась, пила чертовые таблетки, пытаясь нормализовать уровень гормонов в крови. Ничего не получалось… Я так обиделась на медицину, что уволилась с работы. По образованию я медицинская сестра, а по призванию… Сказать страшно – менеджер по продажам систем видеоконтроля.
И Андрей там работает – заместителем директора. А с недавнего времени и Люба – моими стараниями…
Подруга ведь. Почему бы не помочь несчастной девушке жить лучше? В крупной, сетевой фирме тогда не хватало специалистов. Я и помогла ей устроиться… Люба всю жизнь воспитателем в детском саду работала за копейки… А тут – свой кабинет и новые знакомства. Наверное, тогда она и начала подбивать клинья к Андрею? Или он к ней, неважно…
Усилием воли прогоняю дурные мысли и звоню по объявлению. Одна квартира уже сдана, вторая забронирована… Может, хостел? Хотя бы сегодня? К маме точно не поеду – не желаю видеть ее любовника. Прямо сейчас он врет жене, утверждая, что находится в командировке. А сам в это время с мамой… Не понимаю я ее… Может, это судьба? Проклятие или кара? За что, ума не приложу? Самое ужасное, что ее все устраивает.
Пялюсь в экран смартфона и ступаю в черные, прохладные объятия питерской арки. Успеваю сделать лишь пару шагов – из-за угла вылетает красный автомобиль с включенными фарами. Меня ослепляет и отбрасывает к стене. А потом живот пронзает острая, внезапно разлившаяся в животе боль…
Я царапаю асфальт, пытаясь подняться. Облизываю сухие губы, чувствуя во рту привкус крови. Голова кружится, перед глазами мелькают черные мушки, а в животе нестерпимо болит…
– Игореша, что делать? – словно сквозь вату слышу визгливый женский голос. – Кажется, я ее убила… Мамочки, я не хочу в тюрьму.
– Садись за руль, и валим, – тихонько отвечает мужской голос. – Камер здесь отродясь не было.
Они так и делают. Оставляют меня лежать в луже и уезжают. Удар пришелся по животу и боковой части тела. Бедро болит меньше, а вот живот… И номеров я не запомнила – лишь голоса и цвет машины. И имя мужчины, сопровождающего сбившую меня даму. Сознание стремительно покидает меня. Проваливаюсь в черноту, потом снова выплываю. Не понимаю, сколько проходит времени – кажется, вечность… Мне до ужаса холодно и мокро. Люди проходят мимо, брезгливо посматривая на меня. Наверное, думают, что я наркоманка?
– Деточка, как же ты так? Пьяная? – наконец, какая-то бабуля склоняется надо мной, окидывая сочувственным взглядом.
– Нет. Меня сбила машина. Вызовите, пожалуйста, скорую… Очень болит живот.
– Да ты вся в синяках. И голова в крови. Зовут тебя как? Может, маме позвонить или мужу? Ты только скажи.
– Скорую… Ермакова Дана Алексеевна. Двадцать семь лет. Паспорт… Достаньте в сумочке. И… Спасибо вам огромное.
Кажется, я снова отключаюсь. Сквозь пелену полусна чувствую на себе чужие руки, холодное касание фонендоскопа и теплое – рук, слышу отрывистые приказы врачей… Меня осматривают и пальпируют.
– В хирургию ее срочно! Там травматический разрыв селезенки. В лучшем случае. По симптоматике – аппендицит… Может, совпадение? Какая сейчас дежурит?
– Так Иоанна Кронштадского. Довезем быстро, пока не…
– Типун тебе на язык, – одергивает врача медсестра. – Девчонка молодая, красивая. Маленькая такая, как Дюймовочка. Петрович, поехали!
Мне снова становится жарко… Капли пота набухают на висках и ползут по спине. Дергаюсь, пытаясь снять мокрую, рваную куртку, но ничего не получается. Сил нет…
– Погоди, милая… Въезжаем во двор. Сейчас тебе помогут.
Двери машины шумно распахиваются. Меня перекладывают на носилки и куда-то везут.
Наконец, лабиринт коридоров кончается. Глубоко дышу, пытаясь прогнать подступившую тошноту, и смотрю на белый потолок.
– Что тут у нас? – вздрагиваю от хлопка двери и знакомого голоса за спиной. – Пациентка в сознании? Это… Дана, кажется? Это вы?
– Больно… – хриплю я, всматриваясь в пронзительные, синие глаза Чеслава Ланга…
Глава 3.
Чеслав.
Так я и думал, что день будет дерьмовым… Зря Ксюша пожелала мне удачи.
«Удачи тебе, Чес… Пусть сегодня никто не заболеет».
В такие дни обязательно что-то случается… ДТП с кучей пострадавших, драка между сокамерниками в СИЗО или покушение на убийство.
Случай Даны не относится ни к одному из перечисленного мной, но все же… Разрыв селезенки, аппендицит… Какой идиот заполнял документы?
Если бы она поступила минутой позже, меня тут не было, а так… Не знаю, повезло ли ей оказаться в моих руках?
– Чеслав Александрович, ваша смена ведь закончилась, – щебечет дежурная медсестра Катя. – Бирюков уже на месте, я спрашивала. Я домой уйду… Вы, как хотите, я ассистировать не буду, потому что…
– Останьтесь, пожалуйста, – слабо протягивает кареглазая.
Дурацкая презентация до сих пор стоит перед глазами. Ее ушлепок-муж и дылда белобрысая… Кажется, подруга? У нее сейчас в душе чудовищный раздрай… Одиночество, бессилие, тоска… Я, как никто понимаю ее чувства.
В ее взгляде – пустота и мольба, проблески доверия. Она цепляется за хрупкую соломинку, способную удержать ее от пропасти – просит поддержки у кого-то знакомого, пусть и недавнего…
