– М-м-м… вкусно, – негромко промычав, от наслаждения, говорю я.
Никогда раньше не замечала за собой любви к мясному, но у Керни, похоже, повар – гений мясных блюд, потому что ароматы настолько распаляют аппетит богатством оттенков, а все кусочки буквально тают во рту.
– Да, я всегда говорила Керни, что он плохо старался, уговаривая местного повара переехать в столицу, – отмечает Лиса.
То, как рыжая говорит о Керни, вызывает во мне волну недовольства. Создается ощущение сродни тому, которое появляется, когда ты знаешь, что на столе лежит твой подарок, именно твой и ничей больше, и кто-то вдруг хочет его присвоить себе.
Бесит.
– А ты давно его знаешь? – делая вид, что не сильно заинтересована в ответе, ковыряюсь в тарелке.
А у самой чуть ли не руки трясутся. Пресветлый! Да что в этом оборотне такого, что меня это заботит?
– Да. С детства, – отвечает Лиса. – И никогда еще мы не расходились настолько кардинально во мнениях относительно одного человека. И именно поэтому ты мне не нравишься.
– Я? Почему? – теперь уже не получается прятать свои эмоции.
– Ревную, – фыркает рыжая и прищуривается, глядя на меня.
– Так… – я теряюсь от этого прямолинейного ответа, сглатываю и, наконец, решаюсь спросить. – Кто ты ему?
Лиса закусывает губу, выразительно смотрит на меня и серьезным строгим голосом отвечает:
– Как кто? Жена!
Глава 17
Закашливаюсь оттого, что кусок идет не в то горло, прикрываю рот ладонью и стараюсь не смотреть на эту рыжую. Жена она! А гарем тогда зачем? Я тогда… зачем?
Мне на спину ложится тяжелая ладонь, будто легко поглаживает, и мне становится сразу же легче дышать. И запах. Мужской аромат с сильными нотами степного жаркого полудня, который полностью вытесняет запах еды и заставляет двигаться мысли не в том направлении. В смысле мне очень хочется, чтобы он продлил это касание.
Но Керни убирает руку и останавливается около нас.
– Лиса, – неодобрительно качает он головой. – Зачем пудришь мозги Эйре? Я тебе ее охранять сказал, а она из-за тебя чуть не задохнулась.
– Ну… Начала бы действительно задыхаться, я бы ей помогла, а так что? Прокашлялась и хорошо, – рыжая как ни в чем не бывало кладет в рот новый кусок мяса.
Керни садится рядом вполоборота ко мне и облокачивается на стол. Вот теперь точно кусок в горло не лезет.
– Эйра, что тебе уже успела наговорить Лиса? – с хитрой ухмылкой спрашивает он.
– Ну… – откладываю вилку, потому что в отличие от рыжей есть я больше не могу. – Она сказала, что вы… женаты.
– Не, – она мотает головой и, не прожевав до конца, поправляет меня: – Я сказала, что я его жена, а не то, что мы женаты!
Замираю, напряженно переводя взгляд с нее на Керни и обратно. Что за… ерунда? Король давит в себе смешинку, а его взгляд становится еще хитрее.
– А это не одно и то же? – я решаю уточнить, потому что все вот эти их словесные игры мне порядком поднадоели.
Керни качает головой и накрывает своей рукой мою ладонь. По телу мгновенно пробегают мурашки, а я вся подбираюсь и закусываю губу, что не укрывается от внимательного взгляда короля оборотней.
– У оборотней есть понятие “боевая жена”. Практически правая рука во всех сражениях, умеющая прикрывать тыл не хуже самого опытного гвардейца, – объясняет мне Керни. – Но не всякая девушка может ею стать. Король должен ей, во-первых, доверять, во-вторых, она должна быть хорошим воином, и в-третьих, она должна пройти определенный ритуал.
Я перевожу взгляд на довольно жующую Лису, которая отпивает из стакана виноградный сок. Так она меня все это время провоцировала! А я-то! Повелась!
– И Лиса… Всем этим требованиям соответствует? – уточняю я, высвобождая свои пальцы из плена Керни.
– Вполне, – он не настаивает и переплетает пальцы своих рук. – Мы знакомы с детства – она моя двоюродная сестра по матери. С малолетства ее не волновали украшения и платья, зато она пропадала на тренировочных площадках вместе со мной. Плюс у нее невероятная ловкость, меткость и чутье, так что она даже в чем-то может дать мне фору (когда я позволяю это сделать, конечно). И да, утром она прошла ритуал. Кстати, я очень расстроился, что ты на него опоздала. Он красивый.
– То есть… Вы уже фактически женаты? – пытаюсь неловко пошутить я.
А сама ну никак не могу понять, как на это реагировать. То есть получается, Лиса действительно его очень хорошо знает и ни в чем не соврала. И, по факту, вся моя ревность беспочвенна.
Что? Ревность?! Пресветлый! До чего я докатилась?! Я ревную оборотня. А если я ревную, неужели…
– Да. Я предлагал ей уже несколько раз, когда ее родители пытались выдать ее замуж. Она успешно сбегала, а тут, видишь, сама пришла, – пожимает плечами Керни, бросает взгляд на Лису, и, кажется, его улыбка меркнет. – Теперь Лиса, можно сказать, тоже замужем. Только не за мной, а за своим мечом, метательными кинжалами и еще Луноликая знает каким оружием.
Если не рассматривать рыжую и не пытаться заметить изменение ее настроения, то на это было бы легко не обратить внимание. Но я всматриваюсь. Она на миг отводит взгляд, чуть сильнее сжимает вилку и откидывается на спинку лавки. Здесь точно есть какая-то еще тонкость, о которой они не сказали.
– Я слышу тут “но”, – тихо, но честно признаю я.
– Ты права, есть. Теперь Лиса не может принадлежать ни одному мужчине, – коротко говорит оборотень.
Я от удивления приоткрываю рот. То есть… Рыжая пожертвовала возможностью любить, быть любимой, иметь семью и детей ради Керни?
– Да плевать, Керни, – она снова собирается, но теперь я замечаю то, что эту боль она просто закапывает поглубже в себе. – Мне важнее сейчас безопасность моих земель и людей. А обеспечить ее можешь только ты. Тебе помощь нужна.
Он медленно кивает. Во мне неотвратимо нарастает искренняя симпатия к Лисе. Она жертвует, по сути, жизнью и свободой ради своих людей, ради Керни. Вряд ли я была бы когда-либо готова за свой клан пойти на такие жертвы. Только за сестру. Да, за Мару я готова сделать что угодно.
И сейчас это “что угодно” – это сведения для Зордана. Когда их получить, если не сейчас?
– Хорошо, это я поняла… Жена… Боевая и все такое. А что насчет остальных… эм… Жен? – рискую я задать вопрос.
Раз мне так много сегодня рассказали, может, расщедрятся еще на какие-то тонкости их жизненного уклада?
Повисает тишина: Лиса слизывает с нижней губы капельку апельсинового сока, а Керни изучающе смотрит на меня. То есть все? Лимит исчерпан?
Я уже даже собираюсь закончить разговор и сказать, что хочу к себе в комнату, когда Керни внезапно усмехается и ставит условие:
– А давай мы с тобой прогуляемся по саду, и я тебе расскажу? – его янтарные глаза словно хотят заглянуть мне в самую душу, как будто то, что он мне может рассказать – это секрет, которым он готов поделиться.
Сердце начинает биться чуть чаще, а ладошки даже потеют от волнения. Просто пройтись по саду? Или это непросто? Он зовет меня на… своеобразное свидание?
Пресветлый! Я слишком много думаю. Раньше я бы не думала, а делала, а тут мне все сложно!
В памяти сразу наказ Зордана получить сведения любыми средствами. Натягиваю милую улыбку, веду плечом и смущенно киваю.
– Буду считать это честью, – мягко отвечаю я.
Керни поднимает бровь, а Лиса тут же подбирается вся, как будто принимает боевую стойку. Переигрываю?
– Отлично, тогда пойдем, я тебе покажу то, что ты тут точно еще не видела, – король снова берет меня за руку, и я послушно поднимаюсь следом за ним. – Лиса, там пару бумаг у меня в кабинете, которые нужно тщательно проверить и ответить на них. Мне кажется, в них есть то, что даст нам пару недостающих ответов.
Рыжая вытирает салфеткой губы и тоже встает из-за стола.
– Как скажете, Ваше Величество, – она склоняет голову и быстрым шагом уходит в сторону замка.
Вот как. Неформальное общение резко становится формальным, просьбы перетекают в приказы. А где грань? Быть знакомым с человеком всю жизнь, любить его как брата, чтобы… потом внезапно быть вынужденным выполнять распоряжения?
– Она безоговорочно принимает меня как вожака, Эйра, – рука Керни ложится на мое плечо. – Так всегда было. Но теперь она подтвердила это перед Луноликой, поэтому, даже если захочет ослушаться, у нее не выйдет.
Он мягко ведет меня по извилистой дорожке прямо в кусты. Ни за что бы туда сама не пошла. Но оборотень легко разводит ветви в стороны и открывает низкий тенистый проход.
– Доверишься настолько, чтобы пойти со мной?
Керни спрашивает так, что я чувствую, что для него это вопрос – не пустой звук. Ему это действительно важно. А я… После этих пары дней мне порой кажется, что никому, кроме него, я больше и доверять не могу.
Ощущаю укол совести от того, что не могу ему всего рассказать. Хотя… Действительно ли он такой, каким хочет казаться? Или это только его игра для меня? Но если так, то с какой целью?
Вместо ответа я, пригнувшись, шагаю в образовавшийся проход, чувствуя, как Керни ступает за мной, а кусты за нашими спинами вновь с шелестом смыкаются. Становится слишком сумрачно, чтобы я без опаски могла идти вперед, но оборотень не теряется, он аккуратно берет меня за руку, выходит вперед и ведет дальше, пока в конце не появляется яркое пятно света.
Глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте, слепит яркое солнце, и я спотыкаюсь практически на выходе, но меня тут же подхватывают сильные руки и прижимают к горячей груди. Я опять оказываюсь во власти его аромата. Даже жмурюсь от удовольствия. Хорошо, не кошка, а тоо бы и мурлыкать начала.
– Уже можно открывать глаза, – с улыбкой в голосе произносит Керни и аккуратно опускает меня на… мягкую свежую сочную траву.
Вокруг как будто островок лета, вто время как сейчас уже давно вступает в свои права осень. Но тут деревья склоняют ветви с длинными ветвями, на которых чуть поблескивают зеленые листочки. Бабочки перепархивают с цветка на цветок. А в центре поляны, на которой мы стоим, – фонтан с искрящейся в лучах солнца водой.
– Как… Красиво, Керни, – ошеломленно выдыхаю я. – Что это?
– Тихий, уютный мой уголок, – он тянет меня за руку ближе к фонтану. – Это святилище. По легенде именно здесь Луноликая спасла Пресветлого. И отсюда они вознеслись на небо, чтобы навсегда лишиться возможности быть вместе.
– Я… – хмурюсь и всматриваюсь в лицо Керни. – Я никогда не слышала эту легенду. Мне всегда говорили, что боги наказали Пресветлого, лишив его возможности встречи с Луноликой, потому что он пошел против брата.
Керни замолкает, скользит взглядом по моему лицу, будто отыскивая в нем какой-то ответ, а потом уточняет:
– Кто рассказывал?
– Наш старый альфа. На клановых собраниях для детей…
– Это очень интересно, Эйра, – чувствую, что рассказанное мной, беспокоит оборотня.
Словно эти детские сказки на самом деле очень важны. Словно я чего-то не знаю, упускаю. Но чуть помолчав, Керни решает резко сменить тему.
–Ты же хотела о другом поговорить, так? И я тебе обещал, что за прогулку со мной расскажу тебе.
Оборотень аккуратно поддевает прядь моих волос указательным пальцем и заводит за ухо, чтобы затем будто случайно коснуться шеи. Это легкое движение волнует, заставляет сердце сбиться с ритма, а по телу пробегает легкое покалывание.
Пресветлый! Я только сейчас понимаю, как неприлично близко ко мне стоит Керни. Но я же для него теперь женщина из гарема, так? Теперь же это объяснимо. Оборотень заставляет немного приподнять подбородок, чтобы смотреть ему в глаза.
– И что же тебя интересует, моя любопытная гостья.
Он мягко улыбается, а я снова тону в его золотистой радужке, любуюсь ямочками на щеках, смотрю на едва заметную щетину на подбородке.
– У вас целый гарем, Керни, – пытаюсь собрать мозги в кучку, но они растекаются, будто мороженое, когда я так близко к королю. – Зачем он вам? Зачем я вам? Зачем вы сделали меня одной из девушек гарема? Я совсем не понимаю.
– Тебе это не нравится? – низкий голос Керни отзывается в груди приятной вибрацией, пока сам оборотень обходит меня по кругу и встает за моей спиной.
Мне неловко, но я боюсь обернуться. Только сжимаю пальцами юбку.
– Что не нравится? То, что у вас есть гарем? – переспрашиваю я, чтобы понять, о чем он говорит.
– Ну, например, да, то, что у меня гарем, – он приближается к моему уху и понижает голос, практически переходит на шепот. Это словно вводит в транс и гипнотизирует. – Ты хотела бы быть главной женой во всем гареме? Может, даже единственной?
Разве я могу соврать ему? Нет, конечно, поэтому честно выдыхаю:
– Да.
Глава 18
Глубокий низкий теплый смех выводит меня из зачарованного состояния, и я понимаю, что я только что сказала.
– Да… Да… – растерянно говорю я, отстраняясь от оборотня, который совсем неприлично близко ко мне стоит. Так, что от его дыхания на моей шее разбегаются стайки мурашек. – Да как вы можете так обо мне думать?!
Возмущенно поворачиваюсь к Керни лицом и хмуро сдвигаю брови.
– Как так? Как я могу думать о том, что каждая женщина хотела бы у своего мужчины быть единственной? – он с беззлобной ухмылкой наклоняет голову набок. – Не лучшей из всех, кем он обладает. А единственной.
Можно было бы подумать, что он издевается, но в его янтарных глазах ни намека на это. Чистый интерес и желание понять.
Вытираю влажные ладошки о платье, отхожу еще на пару шагов и присаживаюсь на бортик фонтана. Керни молчит. Слышно только как щебечут птички, журчит вода, когда тонкие струйки, поблескивая на солнце, падают в чашу, и тихо-тихо шумит ветерок где-то в верхушках деревьев.
Пауза затягивается, но никто из нас не стремится нарушать молчание. И почему-то я благодарна за это Керни. Он не давит. Он не пытается переубедить. Он будто бы просто направляет мои мысли, учит задавать правильные вопросы.
И находить на них ответы внутри себя, а не слушать, что кто-то другой за меня придумает.
– А такое бывает, Керни? Чтобы одна, – пропускаю воду между пальцев, ощущая приятную прохладу, которая позволяет сконцентрироваться именно на этом, отпустив все смущение. – Разве мужчина не создан для того, чтобы иметь много женщин?
– И кто же тебе это сказал? – чувствую, что Керни подошел и стоит совсем рядом, буквально за моей спиной, но не касается меня.
– Так заведено в моем клане, – веду плечом, вспоминая, что еще немного, и я стала бы одной из тех, кто развлекает Зордана. – Разве у вас иначе? Сколько девушек теперь в вашем гареме?
