Они старались влиять на смертный мир из тени, используя людей для достижения собственных целей. И добились впечатляющих результатов. Из того, что я прочитал, складывается впечатление, будто сородичи Доминус замешаны чуть ли не во всех наиболее знаковых событиях мировой истории.
Стравливание конкурентов, подкупы, интриги на самом высоком политическом уровне – синеглазые не сравнятся с другими кланами в силе, но дадут фору кому угодно в аспекте ненасильственного уничтожения. Самый серьёзный передел власти в истории вампирского сообщества произошёл именно с подачи Доминус. Именно они сыграли главную роль в свержении Хантвейл с трона. И с тех пор не упускают бразды правления из своих рук.
Именно усилиями принцев предотвращено полное истребление сородичей во времена Средневековья. Влияние на смертный мир оказалось важнее дикой силы и трюков со стихиями. И с каждым веком умения голубоглазых становятся всё более весомыми в вопросах выживания, питания и захвата новых территорий.
– «Не забывай, мой недалёкий друг, что история – проститутка среди наук. Кто платит, тот её и танцует. Бьюсь об заклад, влияние Доминус в книгах сильно приукрашено. Книги ведь написаны ими. Пропаганда существует и среди вампиров». – «Возможно. Но всё равно интересно». – «Ты не Доминус, забыл? Возможно, стоит заняться корнями Хантвейл, а не тратить время на макулатуру». – «У Марка спросить?» – «Смешно. У тебя есть источник. Только ты до сих пор боишься к нему приближаться». – «Я не боюсь». – «Боишься. Тени в Храме подложили нам знатную свинью, и теперь тебя гложет страх».
Я не отреагировал.
Глава 4. КЛАДБИЩЕ ИМЕНИ МЕНЯ
Такси приехало через двадцать минут. Разговорчивый поначалу водитель, увидев в навигаторе конечную точку поездки, моментально потух. С момента основания Девятого Круга количество поездок на кладбище увеличилось, и даже гуру политологии и философии хватило такта помолчать.
Мы приехали не на новые погосты, а на старейшее кладбище в регионе. Несмотря на расположение в черте города, оно выглядит заброшенным и забытым. Никакого желания облагородить территорию у акимата не возникает, потому они решили отгородить её от дороги узкой лесополосой.
Но деревья, ощутив плодородную почву, принялись захватывать всё больше пространства, создавая новый уголок дикой природы при полном попустительстве людей. Сейчас здесь разросся полноценный лес – могучие великаны соседствуют с кривыми, чахлыми деревцами, заполонившими всё кладбище.
Машина медленно пробирается по нерасчищенной узкой колее мимо покосившихся, ржавых ограждений, небольших конструкций из кирпича, одиноких крестов из металла и дерева. Часть их практически скрылась под толщей снега. Ни единой живой души я не заметил, хотя наличие само наличие колеи указывает на редкие визиты.
Следуя моим указаниям, таксист остановился у нужного поворота. Остаток пути я решил проделать пешком. Тишина и покой, наполняющие атмосферу этого места, располагают. Мужик хотел подождать, но я отказался, сказав, что задержусь. Захватив сиреневые розы, купленные по дороге, вышел из машины.
Морозный воздух приятно колет горло, нос с удовольствием вдыхает незагазованный воздух. Лишь редкое карканье ворон нарушает умиротворённость вокруг. Спящих вечным сном накрывает плотное белое одеяло, гладкое и нетронутое.
– «Не такое уж и нетронутое. Глянь, тут следы. И ведут они в знакомом направлении».
И действительно. От колеи уходит цепочка следов, довольно свежих. Как раз в ту сторону, куда намереваюсь идти я. Это старая часть кладбища, в предыдущие свои визиты я не замечал здесь новых захоронений.
– «Надо было поесть. Это идеальное место для нападения. Что за детская наивность, граничащая с кретинизмом, что абсолютно все послушают Марка и оставят попытки настучать тебе в бубен, а затем припорошить хладное тело снежком?» – «Не будем паниковать раньше времени». – «С философией твоей буддистской шансы допрыгаться увеличиваются стократ».
Я осторожно двинулся по протоптанной тропе, стараясь наступать точно в следы, чтобы снег не забивался в туфли. Атмосфера блаженного безвременья, благодаря нагнетаниям Тени, превратилась в зловещее напряжение. Я вслушивался в каждый шорох, пока пробирался сквозь сугробы. Возникло ощущение, что за деревьями кто-то пристально наблюдает за каждым шагом. Надо что-то срочно делать с собственной внушаемостью, иначе заработаю разрыв сердца на ровном месте.
Когда до цели осталось совсем немного, я окончательно остановился. Постарался взглядом отыскать того или ту, по чьим следам топаю. Сквозь ветки, покрытые снегом, разглядел одинокую фигуру в сером пальто, стоящую в десятке метров у одной из оградок. И вздохнул с облегчением.
– «В этот раз тебе повезло».
Уже не опасаясь, быстро преодолел оставшееся расстояние и подошёл к Надиру. Вечно хмурый, бородатый Охотник не испытывает ни малейшего неудобства, стоя на морозе с непокрытой лысой головой. Плотное пальто расстёгнуто, на бедре висит длинный меч в простых серых ножнах.
– «Не красуется, хотя орудует мечом очень даже эффектно. Ты же только недавно понял, с какой стороны браться за клинок, а уже заказал дорогие, узорчатые… Мастерство не нуждается в дешёвых понтах, запомни». – «Дешёвые? Ты помнишь, сколько я отдал за них?» – «Ножны дорогие, а понты – дешёвые. Парадокс».
– Знал, что ты придёшь, – произнёс он, не поворачивая головы.
Я встал рядом и посмотрел на гранитный монумент, ограждённый светлым металлическим заборчиком. На камне изображено лицо молодой красивой девушки – большеглазой и улыбающейся нежной, теплой улыбкой, способной растопить любой лёд. Даже высеченный в безжизненном граните, образ Алисы наполняет сердце сладким трепетом, а анимешные глаза вызывают приятный жар в груди.
Но волшебные чувства перемешиваются с острейшей болью. Мерзкие мурашки проносятся по всему телу электрическим разрядом, сбивая дыхание и затягивая жгут в грудной клетке так, что забываешь дышать. Плечи опускаются сами собой, лицо непроизвольно кривится в болезненной гримасе. Я пришёл сюда не в первый раз, но каждый раз ощущения обрушиваются со свежей силой. Сглотнув ком, я глухо произнёс:
– А я тебя здесь увидеть не ожидал.
– Хотел почтить память. Сегодня её день рождения. – Он засунул руки в карманы.
– Охотник на нечисть решил почтить память вампирессы? – я скосил на него взгляд. – И Олег тебя отпустил?
– Она спасла много жизней в тот вечер, – Надир повернул голову ко мне. – Не важно, какие цели она преследовала. Кем была. Она искупила грех. Без Алисы я бы не выстоял против охранников Храма. Не спас бы Олега и Славу. Судя по словам Милы, ритуал без её жертвы тоже не удалось бы прервать. Алисе обязаны многие. И я, и Олег. Пусть он и не признаёт этого вслух.
– Только вот она той самой жертвой становиться не хотела, – желчно произнёс я, аккуратно укладывая цветы на могилу. Сирень роз ярко контрастирует с белоснежным окружением, любимые цветы Алисы выглядят ещё более таинственно. – Но её мнения я не спросил.
– Не знаю точно, что случилось в Храме, – Надир вновь уставился на холодный монумент, – но уверен, что будь выбор, ты не дал бы Алисе погибнуть.
– Ты же считаешь нас чудовищами, – криво усмехнувшись, тихо произнёс я, – способными лишь на жестокость. Откуда такая странная вера?
Надир промолчал, лишь густые брови сильнее сдвинулись на переносице.
– Удалось избавить Олега от влияния Марка? – спросил я через некоторое время, когда понял, что Надир перевёл вопрос в разряд риторических.
Он кивнул:
– Да, это оказалось не сложно. Должно быть, поддержание заклинания требует непосредственного контакта, хотя бы эпизодически. Олег уже полностью пришёл в себя.
– А Мила?
– Её ситуация схожа с твоей, – едва заметно вздохнув, ответил Охотник. – С корабля на бал, в водоворот войны. Только способностей сверхъестественных у неё нет. И она оказалась абсолютно беззащитной перед реальной опасностью. И физически, и ментально. А одержимость Олега не добавила ей веры в Орден. В себя. Но у девушки очень сильный стержень, она оправится. – Он замолк, сверля камень тёмными глазами. Затем добавил: – Чего не могу сказать о Славе.
– С ним-то что? Кризис веры? – я достал сигареты. Щёлкнул зажигалкой, и вместе с паром изо рта выметнулся синеватый дым.
Надир развернулся, и не сказав ни слова, пошёл прочь от могилы. Я проводил его удивлённым взглядом.
– «Обожаю диалоги с верующими. Никогда не знаешь, чем оскорбишь их нежные чувства». – «Я разве спросил что-то не то?» – «В этом и интрига».
Он вернулся через пять минут, держа в руке алюминиевую фляжку. Я поднял бровь в немом вопросе. Также молча, он открутил крышку и протянул сосуд мне. Я взял, принюхался. Острый запах спирта ударил в нос, мгновенно прочищая мозг.
– Помянем, – ответил он на мой взгляд.
– «Этот бородатый молчун нравится мне всё больше».
Я вздохнул, вновь посмотрел на улыбающуюся вечной улыбкой девушку:
– «Надеюсь, ты попала чистое и светлое место, под стать твоей душе, Ангелочек. И что когда-нибудь примешь моё раскаяние». – «Зная её, думаю, она тебя уже простила. Мне тоже будет не хватать этой милашки. Но терзать себя постоянными муками не нужно. Ты почтишь память Алисы сполна, отомстив». – «К жизни её это не вернёт. Не вернёт сестру одинокой девочке, потерявшей самого родного человека вслед за родителями». – «Не вернёт. Ничто не повернёт время вспять. А даже если бы это было возможно, ты бы сделал другой выбор?» – «Не заставляй меня заново это переживать». – «Ты должен быть честен с собой. Если бы мы могли оказаться вновь в Храме в тот вечер, принял бы ты другое решение? Стоял бы напротив могилы Милы? Или отказался бы от предложения Теней, уничтожив вообще всех?» – «Не знаю». – «Знаешь. Мы оба знаем. Прекрати стенать».
Я сделал глоток из фляжки под пристальным взглядом Надира. Если это водка, то качество её оставляет желать лучшего. Горло обожгло огнём, глаза поползли из орбит, а огненная жидкость прожгла себе путь сквозь внутренности. Пищевод обдало жаром, по телу прошла горячая волна. Я скривился, горькое послевкусие никак не желает уходить.
– «Снега поешь». – «Проблемы с неконтролируемым вожделением. Теперь вот ликвидация последствий алкоголя – ты все вопросы советуешь решать при помощи снега?» – «А что я могу предложить? Можно бы волосами занюхать, как делали в молодости. Но у Надира только борода, может не понять…»
Продолжая морщиться, я передал фляжку Охотнику. Тот угрюмо посмотрел на могилу, и сделал пару глотков, не дрогнув ни единым мускулом.
– Слава ослаб после ранения. Истязания в Храме оставили свой отпечаток, – Произнёс он. – Этим и старается воспользоваться Марк, призывая птенца под своё крыло.
– Как это?
– Связь Мастера и птенца, – сквозь зубы проговорил он. Хмурое лицо Охотника заволокли чёрные тучи сдерживаемой злости. – Марк использует её, чтобы влезть в сознание Славы. Убедить его примкнуть к Хантвейл, завлекая обещаниями могущества и свободы.
– Знакомая агитпрограмма, – хмыкнул я. – А почему тогда со мной не старается провернуть такой фокус? Я его не слышу, хотя связь между нами такая же.
– Не знаю. Возможно, ты и без увещеваний следуешь нужной ему тропой. Возможно, не обладаешь достаточной силой, чтобы на тебя тратить время, – покачал он головой. – Предугадать действия и мысли Марка невозможно. После стольких лет мы уже не пытаемся. Только реагируем. Но этот безумец может быть убедительным.
– Думаешь, есть шансы, что Слава покинет ваш бравый кружок по интересам и присоединится к Марку?
– Слава умён и рассудителен. – Надир протянул руку, когда я снова достал из кармана пачку сигарет. Я вновь покосился на него с нескрываемым удивлением. Он предпочёл проигнорировать мой взгляд. Пожав плечами, я дал ему сигарету с зажигалкой. – И всё же он молод. Его Тень непредсказуема, он не умеет пользоваться Ею с той же лёгкостью, как ты, например. Долгие годы Орден обучал его гасить проявления Тени, а не понимать Её природу и нюансы. Ему почти не знакомо истинное лицо своего демона. Они враждуют.
– А тебе знакома природа Хантвейл? – саркастически поинтересовался я.
– Нет, – спокойно отозвался он. – Но я видел, к чему приводит гармония Тени и вампира. Величественное и пугающее зрелище. Но кратковременное. Вскоре Тень подминает существо под себя и превращает его в бездушную машину.
– Не сказал бы, что у меня полная гармония с Тенью. Она умеет быть занозой в заднице, – заметил я. – «Эй! Я все еще здесь!»
– Орден учит отрёкшихся бороться с Тенью, но никогда ещё мы не сталкивались с тем, чтобы на брата оказывалось давление Мастера. Марк был связан договором и не претендовал на отрёкшихся. Теперь же мы на войне. И к чему это давление приведёт, предугадать невозможно.
– И сколько же в Ордене Хантвейл, помимо Славы? – спросил я, щурясь от дыма.
– Достаточно, чтобы создать серьёзные проблемы, если они внемлют зову Марка, – сжав губы, произнёс Надир.
– Здесь?
– Нет. Но если мы отдадим город вашему племени, то сколько времени понадобится Марку, чтобы с усилением нагрянуть в Москву? В Лондон? Один Хантвейл – проблема. Два – катастрофа. А если это дюжина подготовленных бойцов с могущественной Тенью, знакомых с внутренней кухней Ордена?
Сделав глубокую затяжку, я купил себе время для раздумий на тему целесообразности развития конфликта с вечно недовольным правозащитником смертных. Решил не обострять и перевёл тему:
– Я слышал, вы умудрились усилиться во время раскола. Надеюсь, не при помощи тупорылых сделок с Венефика?
– Подкрепление, – злобно зыркнул он на меня. Из-за упоминания недавнего фиаско или из-за осведомлённости, не знаю. – Небольшим группам удалось проникнуть в город во время начавшегося хаоса. Мы восстановили потери. Но для того, чтобы в открытую сражаться со всей вашей братией, сил у нас недостаточно. Пока.
– Особенно, если бросать ценные ресурсы на убийство молодой девушки из Доминус. Которая, в отличие от Кренцент, не носится по городу, убивая направо и налево, – добавил я едко.
– Пока Олег выздоравливал, координация нарушилась, – резко бросил он. – Братья увидели вампирессу. Решили использовать свой шанс.
– Разве не ясно, что сосредоточиться на других следует? – я бросил окурок в снег, подальше от могилы.
– Несмотря на то, что я ценю сделанное тобой в Храме, мы не друзья, Алекс. И не будем ими никогда. Как любое тёмное создание, живущее за счет питания смертными, рано или поздно тебя настигнет кара. Клановая принадлежность не имеет значения. Мы боремся со злом в любом его проявлении.
– Что же мешает тебе избавиться от меня здесь и сейчас? – я скрестил руки на груди, повернувшись к Охотнику.
– Ты умрёшь или изменишься, – будничным тоном сообщил Надир. – Однако, это не означает, что именно я должен отправить тебя в ад. Кто знает, может ты ещё присоединишься к нам.
– Я бы не надеялся на это, – сухо ответил я. – Но на данный момент Доминус и Фералум – меньшее зло.
– Мы не в том положении, чтобы выбирать между большим и меньшим злом, – отрезал Надир. – Лишь стараемся сделать мир чище. Кренцент представляют гораздо большую угрозу, потому деятельность братьев сосредоточена на Максе. Но не жди, что остальным кровопийцам будет оказан радушный приём при встрече.
– «Помнишь слова Геральта про большее и меньшее зло? Похоже, Надир знаком с этой концепцией». – «Жаль лишь, что нежелание выбирать тоже является выбором. И часто – худшим».
Вслух же произнёс:
– Надеюсь, хотя бы желание вашего командира разделаться именно со мной поугасло?
– Никаких приказов не поступало, – нейтральным тоном ответил Охотник. – Олег делает вид, что тебя не существует. Что само по себе для тебя – хороший знак.
– Радует, – выдохнул я.
– Поблагодари Милу, – отозвался он. – Здесь есть доля её влияния.
– Обязательно, при случае.
– А ещё поблагодари себя.
– За что это? – тон Надира показался полным злой иронии.
– Храм всё также осквернён, – напомнил он, взглянув мне прямо в глаза. – Вход туда заказан всем, кроме тебя. Как уничтожить эту скверну, пока неизвестно. А мы уже начинаем пожинать плоды.
– Не понимаю. – От тяжёлого взгляда Надира часто становится не по себе.
– Орден святого Тертуллиана – не Охотники на вампиров, – чётко и раздельно проговорил Надир.
– А кто? Для косплееров староваты. И рожами не вышли. Да и фантазия на нуле…
– Орден – братство, противостоящее нечисти, – ответил он, всё также резко разделяя слова. Ещё чуть-чуть, и глаза закатит от моей непроходимой тупости.
– Ну и какая…? – начал я и осёкся.
– «Долго же до тебя доходит. Тебе Амир об этом говорил перед встречей с Мелиссой». – «Не было времени задуматься». – «Тебе Мелисса несколько раз намекала». – «Рядом с ней у меня вообще мозги плохо работают». – «Тебя Олег предупреждал». – «Буду я этого кретина слушать». – «Ой, всё!»
Надир хмыкнул, заметив неожиданное понимание в моих глазах.
– То есть, сюрпризы для меня ещё впереди? – заключил я.
– Не только для тебя, – поправил он. – Никто не может предположить, кто решит посягнуть на эти территории. И кто получит дополнительные силы от Храма.
– Почему его просто не разрушить? – нахмурился я. – Уверен, пары экскаваторов для кардинальной перепланировки хватит с лихвой.
– Храм – лишь материальное олицетворение силы, поселившейся в Кызылтасе, – пояснил недовольный бородач. – Снести его недостаточно. Более того, разрушение может повлечь самые неожиданные последствия. В том числе, выплеск злой энергии, копившейся там столетиями. Эта земля нуждается в очищении. Только после можно вновь возвести защитный барьер и избавиться от всех живущих здесь тварей.
– Я бы попросил, – вяло запротестовал я. – Тварь ранимая, если что.
– На фоне тех существ, что могут осесть здесь в скором времени, ты далеко не худший представитель, – с налётом печали в голосе произнёс он.
– Прецеденты имели место?
Надир замедленно кивнул.
