Константин Степанович Собко "Третья награда"

– Не надо, не убивайте, – пробормотала она. – Пощадите.

– Не бойтесь, – на языке дапсеев ответил один из богов, а затем обратился к её сыну. – Кто вождь? Где он живет?

– Там, – юноша указал на вершину холма.

– Пойдём, покажешь.

– Да, да. Только не убивайте ни меня, ни мою маму.

– Не бойтесь, – повторил бог. – Вставай.

– Я пойду с вами, – морщась от головной боли, сказала женщина.

На улицах селения не было ни души.

Вдруг огромный страшный паук, заслонявший собой небо, заговорил глухим громогласным голосом, и женщина в ужасе упала посреди площади на колени.

– Для покоренья зверя злого скажу сперва… – прозвучал голос Феста.

– Достаточно! – прервал его Ратмор.

– Это «Фауст», командир.

– Достаточно!

Затем бог посмотрел на юношу и спросил:

– Где живёт вождь?

Тот указал на старика, идущего к ним. Старик нёс корзину, из которой торчали сухие рыбьи хвосты.

– Вождь, – смогла выговорить женщина непослушным языком.

*

С улицы не доносилось ни единого звука. В просторном зале царил полумрак: поисковый аппарат продолжал висеть над Лоттой, заслоняя солнце. Посреди зала стоял видавший виды стол, который, судя по разным сортам древесины, реставрировали много раз. Стульев не было, их роль выполняли длинные скамьи. В углах лежали кучи то ли скарба, то ли хлама. Когда-то этот зал имел привлекательный вид: на стенах остались куски штукатурки и фрагменты цветных фресок, потолочные балки лежали на витых колоннах, в центре потолка сохранилась небольшая часть декоративной плафонной розетки.

Андроиды, построившись в две шеренги, замерли у двери. Ратмор и вождь Камман сидели за столом напротив друг друга. Вождь долго отказывался садиться, говоря, что стоя выслушает приговор бога племени гвартов. После того, как Ратмор сказал, что не имеет к гвартам никакого отношения, со щёк Каммана сошла мертвенная бледность. Он подчинился и сел за стол, но продолжал чувствовать себя крайне неуютно: ему никогда не приходилось беседовать с богом. К тому же, похоже, бог был не в духе: он хмурился и буравил вождя тяжёлым взглядом. Наверно, это был жестокий бог войны – Тарагрод.

– Кто такие гварты? – спросил Ратмор.

Опасаясь разгневать грозного бога, вождь ответил, подбирая слова:

– Они живут за Синей грядой. Они сильные, высокие, светлолицые, такие, как ты, великий бог. Их во много раз больше, чем нас. Если они опять надумают напасть…

– Опять?

– Да. Много лет назад они уже делали это. Пришли и убили тех, кто вступил с ними в бой. Так рассказывали старики.

– Почему пришли и убили?

– Давно это было, никто точно не помнит, из-за чего произошла ссора. Старики рассказывали, что во всём были виноваты гварты, но так ли это, я не знаю. Старики могли запамятовать, что-то напутать.

– Ладно, я понял, что была война. Кто построил Лотту?

– Мы – дапсеи. Боги говорили, что и как нужно было делать…

– Боги?

– Да. Когда-то давно старики наших стариков дружили с богами, у которых были тёмные лица.

«Если в картотеке Берга нет сведений о контакте, значит, учителями дапсеев были не люди», – подумал Ратмор.

– Давно построили? – спросил он.

– Да, давно. Эта земля всегда принадлежала нам. В горах есть могилы дапсеев, которые жили в Лотте очень давно. Так давно, что мы не знаем их имён. Возле тех могил в пещерах Зелёной долины долго прятались те, кто выжил после ссоры с гвартами. Прятались много зим. Старики успели умереть, их дети тоже стали стариками и умерли. Потом мы осмелились вернуться в Лотту.

«Теперь всё ясно – деградация в чистом виде, – подумал Ратмор. – В пещерах прятались мастера, а в селение вернулись их деградировавшие потомки в звериных шкурах».

– Почему так долго прятались в пещерах?

– Прижились. А потом, когда в Зелёной долине и поблизости закончилась пища, решили перебраться к озеру. Я впервые увидел Лотту, когда выбрал себе жену....

– Понятно. Теперь расскажи про старушку с изуродованным лицом, – приказал Ратмор.

– Про Петтеву? Ты, великий бог войны, её знаешь?

– Рассказывай!

– Хорошо, великий бог. Петтева родилась в семье охотника, слушала разговоры охотников, потом сама стала охотницей. Она сошлась с Фареттом. Однажды они вместе ушли в горы и не вернулись. На другой день мы нашли растерзанное медведем тело Фаретта, а Петтеву так и не нашли. Она пришла в Лотту зимой и рассказала, что её спасли и выходили гварты. С одним глазом и покалеченной рукой в охотницы она уже не годилась, а больше она ничего не умела. Дети её боялись…

– И вы её выгнали?

– Так решил сход. Мы выделили ей большое угодье в горах, на котором она смогла бы прокормиться.

– Почему вы бросили в беде калеку? – нахмурившись, спросил Ратмор.

– Я не хотел, так решил сход. Много рук – это больше руки вождя. Так у нас заведено.

– Как вы посмели выгнать зимой на улицу женщину-калеку? – произнёс Ратмор и почувствовал, как его сердце сжалось от жалости.

Вождь потупился и промолчал.

– Неужели она вас объела бы?

– Зимой мы сами едим не вдоволь, – не поднимая головы, ответил Камман. – Озеро замерзает, в лесу много снега. Рыбалить и охотиться трудно.

– Делайте летом большие запасы. Наверняка, под вашими домами есть холодные погреба. Солите грибы, сушите ягоды, коптите или вяльте рыбу, птицу, мясо.

– Рыбу сушим, а много зверя бить нельзя. Если зверь испугается и сумеет уйти под Синюю гряду… там гварты и медведи. Туда мы не ходим, там опасно. Поэтому зверя не пугаем, бьём редко. Вот, – вождь показал три пальца.

– Что? Столько раз в году едите мясо?

– Да. От оттепелей до заморозков.

– Понятно.

– Едим коренья, стебли, рыбу, иногда птицу…

– Ладно, рассказывай дальше.

– Про Петтеву?

– Да.

– Она стала жить в пещере. Мы замечали, что иногда её подкармливали охотники гварты. К весне она окрепла и пометила угодье больше того, которое мы ей отвели. Мы не стали с ней спорить, чтобы не вызвать гнев наших врагов. Потом у неё прижилась маленькая пантера. Мы поняли, что Петтева стала прислужницей владыки леса и озера – мокоршей.

– Мокоршей?

– Да. Тот, кто обидит мокоршу, вскорости погибнет либо в горах, либо в озере. Мы побаивались Петтеву и позволяли ей хозяйничать в наших угодьях. Однажды очень давно с неба под Кривую гору упало что-то большое и тёмное. Там наши угодья. Петтева знала, что нарушала уговор, но всё-таки ходила туда очень часто. Мы ей не мешали.

Ратмор продолжал хмуриться, и вождь, не дождавшись ни сочувствия, ни похвалы, продолжил:

– Потом у Петтевы появилась маленькая светловолосая гварта. Может быть, Петтева её родила, может быть, взяла на воспитание. Мы точно не знаем. Теперь гварта выросла, стала большой и сильной. Гварта она и есть гварта.

«Да уж, – подумал Ратмор, – царевна оказалась в стране пигмеев».

– Как зовут девушку?

– Охотники подслушали, что Петтева звала её Таммиа.

– Таммиа. Я знаю, что вы не пустили её в Лотту.

Вождь удивлённо посмотрел на Ратмора, затем смутился и ответил, глядя в стол:

– Она гварта. Разве мы могли её пустить к нам? По её следам пришли бы те взрослые охотники, которые знали путь к пещере Петтевы. Нам опять пришлось бы убегать в горы.

– И вы решили её убить?!

– Нет, великий бог Тарагрод! Нет! Из Стридды, которая находится на другом берегу озера, однажды приплыли два рыбака и охотник. Охотник хотел взять в жёны нашу девушку. Мы пили медок, разговаривали. В этом зале, – вождь повёл рукой, – собралось много дапсеев. Охотник из Стридды стал хвастаться, что он самый сильный и смелый. Кто-то из наших сказал, что в горах живёт девушка, которая запросто может сбить с него спесь. Охотник ответил, что убьёт её. Он ушёл в горы на рассвете.

– А вы, конечно же, были не против того, что опытный охотник пошёл убивать девушку?

Камман побледнел и не ответил.

– Ладно, продолжай.

– Днём на Лысой горе у пещеры сверкнула молния. Потом две молнии ударили в скалу рядом с Лоттой. Мы поняли, что Таммиа была не только мокоршей, но и небесной фидией. С фидиями ты, конечно же, знаком, великий бог Тарагрод. Они делают тучи чёрными, гремят в небе и кидаются молниями.

– Она не гварта, не мокорша и не фидия, – хмурясь, ответил Ратмор. – Она такая же, как я.

– Таммиа тоже бог? – вождь обомлел.

– Богиня! Я хотел наказать вас за то, что вы оттолкнули её в трудную минуту, но теперь понял: всё сложнее, чем кажется с заоблачной выси. Живите пока… И вот что ещё я понял, вождь: гварты лучше вас. Они не оставили в беде женщину, вылечили, приносили ей пищу. В древние времена война случилась, скорее всего, по вашей вине. Если бы гварты захотели, нашли бы вас в пещерах и уничтожили, а дома Лотты разрушили бы до фундаментов. Ваши старики чем-то сильно их оскорбили, за что понесли наказание. Это был урок. С тех давних пор гварты на вас не нападали?

– Нет, великий бог. Мы живём спокойно.

– А могли бы напасть! Кто бы им помешал?

– Не мы. Никто, – пробормотал Камман. – Их очень много, к тому же, они сильные.

– Вот видишь. Никто бы их не остановил, если бы они решили сделать в Лотте базу… э-э-э… своё поселение. Ловили бы рыбу в озере…

– Великий бог, у них есть своё озеро. И оно намного больше нашего. Дальнего берега нет, вода сливается с небом.

– Похоже, они живут на берегу моря. Как называется их поселение?

– Ардан, – ответил вождь. – Знаем, как называется, но никогда не видели. А ещё у них есть большой Эльтар. Кто-то слышал про эти поселения, а кто и когда, не припомню.

– Сходите, посмотрите. Вы гвартов до сих пор боитесь, а они вовсе не плохие. Если бы они были злыми, отняли бы у вас охотничьи угодья, совершали бы набеги на Лотту. Этого нет?

– Этого нет, великий бог, – согласился вождь.

– Наладьте с ними отношения. Никто не ударит несущего дары.

– Не могу я далеко ходить. Прыть растерял. А молодёжь не вызывает у меня доверия.

– Тогда живите в страхе. И ещё! Выслушай и запомни! С этого дня главными будут считаться решения вождя. Твои решения! Сход я отменяю! За всё будешь отвечать только ты. И отвечать будешь головой! Я вернусь, и спрос будет с тебя, а не с толпы. Если ослушаетесь, и будете кивать друг на друга, я всем вам припомню и Петтеву, и Таммиа. Устрою вам такую «головомойку», что будете бежать до пещер Зелёной долины без оглядки! Ты меня понял?

– Понял, понял, – закивал головой Камман.

Уходя, раздосадованный бог войны произнёс то, чего вождь не понял:

– Дьявол! С вами поневоле станешь монархистом!

*

Паук опять издал тот громкий угрожающий звук, от которого стыла кровь в жилах, медленно повернулся и уставился красными глазами на Таммиа. А затем пополз над верхушками деревьев в сторону пещеры, глухо бормоча что-то.

– Так вот она! Спокоен я вполне… – заговорил Фест, цитируя Мефистофеля.