ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 13.01.2024
– Нет, в Дайконе умелые цверги находят работу, чаще всего изготавливая сервиз на продажу, – безэмоциональным тоном объяснил хозяин башни.
– Гномы-гномы… – повертел гость чашку по столу. – Дикари… Им бы только пить, рыть шахты и бить кому-нибудь морды. Хорошо, если троллей с кобольдами в тоннелях встретят. А то иногда приходится друг другу сгоряча фингалы накрашивать. Морриган их обожает. А я уже устал их в бой вести, хочется чего-нибудь эдакого. С драконидами вот подружился в этом столетии. Главное теперь не носить при них одежду из кожи рептилий. Как сандалии, кстати? Не жмут? Не велики? Исхудаешь тут один чай пить.
Было видно, что Гермес подогнул ноги в крылатых сандалиях под табуретку, нахмурившись сильнее, дрогнув губами, да и с чашкой в руке остановился на полпути, вернув ту на стол. Ему будто бы разом расхотелось пить и беседовать дальше.
– Я к тому, что ты давно уже не бегаешь. А тут трубили, подавали сигнал, но ты почему-то к Гору на бал-маскарад не слетелся, – любопытствовал Локи.
– Гор вернулся? – изобразил его собеседник удивление.
– А то ты не знаешь! Кстати, о соколах. Устроили боги как-то состязание, какая птица быстрее. Зевс призвал своего орла, – постучал навершием скипетра гость по бортику стола, – Эгбесу привёл ездового страуса. В общем, стрижи, соколы… А первым прилетел попугай Камы. У него интересуются: как? Как так твой попугай всех опередил? А разгневанный Кама в ответ: Вот узнаю, кто ему в зад факел сунул… – вновь рассмеялся гость. – Надо б и его проведать, где он там нынче. На островах, я думаю? – вопросительно глянул он на собеседника, словно тот должен был подсказать и быть обо всём осведомлён.
– У нас тут попугаи не водятся, – ответил Гермес. – Сипы, вороны, овсянки…
– Это же каша, – поморщился Локи.
– Это птица… – вздохнул хозяин башни.
– Так вот, всё хотел спросить, у тебя сандалии с крыльями. А чьих птиц крылья-то? – повернул гость голову, приподняв правую бровь, и как бы глядел, вновь склонившись вперёд, на собеседника одним глазом.
– А что, есть разница? – удивился Гермес такому вопросу.
– Эрмий, мы с тобой… ну, сколько знаем друг друга? Тысячелетия. Надо ж хоть когда-то у тебя это было спросить! Ну? – поперебирал Локи, барабаня по краю стола, пальцами, на одном из которых красовался золотой Уроборос – змей, кусающий собственный хвост.
– У тебя скипетр Зевса, шлем Бури, кольцо Януса… Думаешь, я не вижу, зачем ты пришёл? – оглядывал шута хозяин башни.
– Я пришёл убедиться, что ты не примкнёшь к шайке полоумных, что затеяли против меня мятеж, – зазвучал вдруг Локи, повернув уже всё лицо к собеседнику, с невероятной серьёзностью и даже угрозой.
– Я столько ещё не прочёл… – тяжко вздохнув, встал Эрмий из-за стола, двинувшись к книжному шкафу. – Столько не попробовал, – повернулся он к стеллажу с чаем.
– У тебя было всё время мира. А ты предпочёл спрятаться здесь, думая, что никто тебя не найдёт, если ты затаишься, – вслед за ним поднялся и Локи, зашагав к Гермесу.
– Знаешь, – достал тот потрёпанный тёмно-синий том. – Кто вообще сказал… А-а… – тихо вскрикнул кудрявый мужчина в гримасе ужаса и боли от резкого удара кинжалом в спину, падая на устланный дорогими коврами пол, выронив книгу, но всё ещё щупая шершавую твёрдую обложку, водя дрожащими пальцами по выгравированному названию…
Локи с суровым видом, с хищными рептилоидными глазами и лишь нарисованной чёрно-красной тушью улыбкой смотрел на поверженного бога сверху вниз, тяжело дыша. С лезвия изогнутого кинжала сползала мерцающая вкраплениями золота кровь, густая и вязкая, растворяющаяся в воздухе ещё до того, как капля в падении коснётся синюю ткань.
С мужских окровавленных губ хозяина башни не слетело больше ни слова. Замерев неподвижно, остекленев взором, казавшимся даже темнее, чем прежде, он рассыпался на мелкую золотую пыльцу, буквально впитавшуюся в крылатые сандалии – единственное, что осталось лежать сейчас от его облика.
Гость снял свою обувь, бросив в огонь, и надел артефакт, разминая пальцы. Подошло идеально. Такие вещи подстраивались под владельца, повторяя рельеф и размеры стоп. При желании носить их могли бы даже орки, а для минотавров они, вероятно, обратились бы в крылатые подковы на копытах или нечто совсем необычное.
– «Математика – язык природы», – прочёл вслух Локи на обложке поднятого тома, убрав тот на место. – Лучше б читал книги по убеждению и красноречию, – вздохнул шут. – Я думал, будет сложнее. Не сопротивляться – было верным твоим решением. Верным, но всё равно глупым.
– С кем это ты тут разговариваешь? Сам с собой, что ли? Опять кукухой поехал? – вышагал из Локи со шлемом его двойник с шутовским колпаком, гремя бубенчиками.
– С мёртвыми, с мёртвыми он разговаривает, – шипящим тоном произнёс третий Локи в чёрной мантии с бледным лицом и изображением черепов на кольцах и амулетах: эдакий некромант.
– С сандалиями, – объявился и Локи-толстяк в купеческом буром кафтане и бобровой шапке-боярке. – С хорошей вещицей чего б и не поговорить? Прекрасная обувка! Высший класс! А бегают как, а летают! – с восхищением восклицал он.
Истинный Локи задул огонь в камине с котелком, отчего вокруг резко потемнело, осмотрел пустую комнату, в которой вновь был совсем один, без других голосов и фигур, а затем выпорхнул в окно, через которое сюда и проник. Одинокая башня с куполом-навершием осталась вдали под опадающим снегопадом, что срывался под фуртхёггскими холодными ветрами с хмурого серого неба.
Преодолев немалое расстояние, на окраине одного тихого ночного городка плут опустился возле алхимической лаборатории, вокруг которой были ухоженные заросли конопли. А прямо на двери висела прибитая гвоздём потрёпанная бумажка, представляющая собой ценник на масло, семена и всё прочее.
Путник постучал, и спустя краткое время дверь ему открыла женщина с узким разрезом глаз, наряженная в бледно-розовое дайконское одеяние с синим поясом, придерживающим также внешнюю рыжеватую юбку из шерсти. В руках у неё была ваза-кувшин с цветущими розами, а на плечах – декор из зелени, на стеблях которой с одной стороны сидела летучая мышь, а с другой – красивая бабочка, плавно шевелящая усиками.
– Локи… – явно не была рада хозяйка лаборатории своему гостю.
– Могу ли я зайти к великой Ма-Гу? – усмехнулся тот.
– Только если недолго, – проворчала она, заходя внутрь обратно, не закрывая дверь.
– Да всего-ничего, я на пару слов, – проверил Локи рукоять кинжала на поясе. – А то трубы гудели, Гор сигнал подавал, дай, думаю, проведаю фею-богиню. Милая бабочка у тебя. Правда, что они всего по три дня живут? Ты их так и сменяешь? Сегодня – такая, послезавтра – зелёная, следом – красненькая? Ха-ха! О! Слышала, как однажды молодая жена заявила мужу: дорогой, я себе сделала татуировки в виде цветочка на животе и бабочек на грудях. А тот ей: ну, и зачем? Чтобы лет через сорок бабочки сели на цветочек?! Ха-ха-ха! Смешно, правда?
Анфиса I
В чёрном замке лорда Кроненгарда завершалась подготовка к ответственной миссии по поиску оружия старших богов. Требовалось отправиться в Мимир, в некую горную крепость-святилище под названием Седая Твердыня, где хранилась одна из ваджр – двусторонний скипетр, сочетавший в себе элементы трезубца и булавы, но с огромной разрушительной силой, что сосредоточена в реликвии.
За длинным столом матушка Мокошь сидела напротив Гора, в то время как остальные боги-хранители размещались от них по обе стороны на стульях изысканного гарнитура из красного дерева с пунцовой бархатной обивкой и подушечками даже в прямых остроконечных спинках.
Сам некромант Бальтазар и его чародей Ильдар стояли позади богини с веретеном, принимая периодически участие в обсуждении. Ожидали, когда пани Софра определит, кому двигаться в Мимир и ему или им, если пойдут несколько, в дорогу соберут всё самое необходимое из запасов замка. Оставалось узнать их решение, когда команда вновь поднимется сюда.
За столом в это время ожесточённо спорили Мокошь и Мара о том, когда следует богам вступать в разгоравшиеся конфликты. Одна принимала позицию исключительно Вольных Городов, другая же настаивала, что все в равной степени достойны жить или хотя бы получить шанс на выживание.
– В чём суть защищать нынешние территории, если они постоянно менялись? – не понимала Мара, богиня зимы и смерти, представлявшая собой внешне гибрид женщины и сухих ветвей дерева, расходящегося шипами, наростами и рогами, средь которых полыхало бледно-синее пламя.
– В том, чтобы сохранить целостность мира. Многим племенам нынче даже некуда бежать… – нагнувшись вперёд, строгим тоном отвечала ей матушка Мокошь, пассами рук вращая перед собой над столом золотистое веретено.
– Так потому им надо забрать новые земли. Ты не слышишь, как топает Бегемот, создавая разломы и землетрясения? Как Иблис растапливает снежные шапки, устраивая наводнения? Как Цербер сжигает поля… Да эти твои разрозненные племена вскоре вымрут от голода, если ты не начнёшь думать! – с гулким эхом воскликнула Мара.
– Я попросила бы без оскорблений, – хмурилась Мокошь. – Ты считаешь, что всё знаешь, но на деле можешь нанести вреда больше, чем Локи, если станешь действовать столь необдуманно.
– Это меня ты пытаешься обвинить в импульсивности? – неторопливо жестикулируя худощавыми руками с огромными серповидными когтями, холодным тоном произнесла богиня зимы.
– Дамы! Дамы! – вежливо, но всё же довольно властным голосом призывал их к порядку Гор, сидящий во главе стола в самом красивом кресле с обилием драгоценностей в декоре. – Сохраняйте благоразумие, помните о манерах, – покосился он недобрым взором своих выразительных очей на зеленокожего трёхрогого Фудзина, вальяжно со скуки качавшегося на стуле вдали по левую сторону.
Когда-то кресло, на котором, как на троне, нынче восседал Гор, изготовили специально для лорда Мортимера, которому принадлежал этот замок. Затем чаще всего на нём сидел Бальтазар, ныне стоящий у полупрозрачных дверей выхода на балкон подле своего помощника-чародея. А ныне в кресле располагался бог неба, гармонии и баланса, чьё тело было как у атлетичного человека, а пернатая голова напоминала соколиную.
– Скажи же, в чём я не права, – повернулась к нему матушка Мокошь.
– Мы здесь ради одной цели – не дать миру погибнуть. У каждого из нас свой взгляд на то, как должен выглядеть идеальный Иггдрасиль, но жить в нём не нам с вами, а смертным народам! – напомнил Гор. – Наша задача: поддерживать жизненные циклы. Потоки воздуха, времена года, течение рек… Чем более отрешённо мы взираем на судьбу народов, тем более здравомыслящим получается наш подход и менее затуманенным взгляд. Отбросьте всё личное, все симпатии, антипатии, речь не о том, кто завоет больше кусок суши себе. Пусть это решают сами жители меж собой. Главное – не дать миру погибнуть. Права и Мокошь, что нужно сохранить саму жизнь и целостность, все народы. И Мара, что, если не остановить Зверей Хаоса, то Левиафан, Бегемот и Иблис уничтожат мир. Поэтому мы и посылаем наших друзей за ваджрой в Мимир.
– Я бы предпочла владеть Брахмастрой, а не ваджрами, – сурово заявила Мара.
– Уж ты-то да! – закинул зеленокожий демоноподобный Фудзин ноги на стол. – Каждый хотел бы Брахмстрой владеть. Могу посоветовать одного губозакатывательное заклинаньице. Иногда протрезветь хорошо помогает.
– Сказал непросыхающий пьяница с дырявым мешком, – хмыкнула Мара.
– Между прочим, Ладушка уже давно заплатками всё заштопала, – хмыкнул тот и отвернулся с обиженным видом.
– Ага! – гордо улыбалась маленькая девочка в цветочном венке поверх длинных светлых волос и сияющей брошкой в форме лебедя на своём белом платье с синей вышивкой красивых узоров.
– А я бы предпочёл мир во всём мире, – прогнусавил Кама, внешне напоминавший каппу – антропоморфную помесь лягушки с жабой, имеющий клюв, панцирь, выбритую макушку и идущий от неё прямой жёсткий ворс чёрного цвета, ровно подстриженный, как выразились бы крестьяне, «под горшок».
– Да, сегодня пришли довольно печальные новости от Славы и Ниды, – произнесла матушка Мокошь всем собравшимся. – Кажется, Локи устроил охоту на тех, кто не примкнул к нему, дабы те вдруг не примкнули к нам, когда всё начнётся.
– Как только молва распространится, можно будет снова подать сигнал, дабы оставшиеся подумали над своим нейтралитетом, – проговорил бог с головой сокола. – Мы – хранители этого мира. Что с ним станет без нас? Что с нами станет без него?
– Вот племянничка на философию потянуло, – посмеивался Тот, постукивая своим длинным клювом. – Ай да вопросы! Я подумаю над этим завтра. Сейчас куда важнее отправить отряд в Мимир.
– Долго ж они собираются, – покосилась богиня зимы на боковую дверь в ожидании отряда путешественников.
– Надо было меня посылать с ними. Я б с собой припасов взял… целый мешок! Ха-ха! – отшучивался Фудзин, показывая свой улов ветров в холщовой ткани.
– Мешок пустоты… Как и в твоей голове вечно, – проскрежетала тихим шёпотом Мара.
– Вот и они, – улыбнулась темнокожая Ошун в высоком голубом хепреше с золотыми дисками декора.
– Думаю, мы готовы, – первой вошла невысокая атаманша тёмных эльфов с сине-фиолетовой кожей, недлинными чёрными волосами и яркой красной прядью среди них, идущей прямиком к чёлке.
За ней появились и все остальные, столпившись с рюкзаками и сумками, среди которых восьмёрками петлял любопытный барсук, всё обнюхивая, то и дело возвращаясь к подруге-хозяйке. А потом зверёк снова что-нибудь чуял и бежать изучать походные мешки.
– Радость великая переполняет меня с каждою нашей встречей, – поприветствовал их Асклепий, пузатый монах с внешности щура, в бурой рясе, – но горечь взвилась на языке от скорого расставания.
– Определились, кто отважится выдвинуться за ваджрой? – плавно повернул к вошедшим Гор свою голову.
– Мы с Дианой пойдём, – шагнула вперёд Кьяра, юная аристократка крепкого телосложения с миндалевидной формой глаз.
– А я?! – возмутился Вирбий, молодой полуэльф с жемчужными волосами, тёмными у корней, но светлеющими к кончикам.
– Под «мы» я и тебя имела в виду, – фыркнула леди фон Блитц, закатив глаза. – От тебя разве ж отвяжешься… Дрянной мальчишка!
– Ди, ты точно хочешь лезть в холодные горы Мимира? – Вир перевёл взор зелёных глаз на младшую сестру.
– Ну… А если гномы не отдадут ваджру? – сделала та жалостливое личико, выстроив бровки домиком. – Кому-то придётся ловко выкрасть её из святилища крепости, – раскраснелась девочка с длинными жемчужными волосами, глядя в пол.
Плутовка из Стеллантора уже не раз проделывала нечто подобное с переменным успехом. Если требовалось что-то откуда-то тихо стащить, то девушка в обтягивающем чёрном наряде, с фиалковым взором и длинными перламутровыми волосами, зачёсанными на прямой пробор, могла предложить свои услуги и навыки.
У ног её вертелся барсук, которому тоже надели на спину небольшой рюкзачок, продев ремешки через лапы. С учётом, как ловко он мог карабкаться по стенам, столбам и древесным стволам, эту тёмную кожаную сумочку застегнули особо крепко и тщательно, дабы ничего не вывалилось. Зверёк ткнулся носом Диане в левую ногу, словно подбадривал: мол, я с тобой.
– Идём тогда вместе, мы со всем справимся, – взял Вир чёрной бронированной перчаткой сестру за руку. – Буду тебя защищать.
– Это я буду тебя защищать, кексик. Не дрейфь, не пропадём, – положила Диане свою ладонь на плечо и Кьяра с другой стороны.
– А можно я как-то сама? – прикусила Ди нижнюю губу, от неловкости опустив взор.
– У-ук, – раздался голос её четвероногого спутника.
– Ну, или, типа, с тобой, да. – Было видно, сколь не по себе ей от их опеки.
– Варенья взяли? – развернулась к ним маленькая девочка из-за стола.
– Да взяли, конечно, – кивнула Ханна, юная фоморка в очках и с белыми волосами, косой чёлкой короткой стрижки так и норовящими прикрыть один глаз.
– А печенье? – не унималась Ладушка.
– И печенья набрали, – заверяла Ядвига.
– И сушёные сливы? – интересовалась малышка.
– И сухофруктов разных, да, – заверила атаманша.
– А лакрицу? – продолжала спрашивать девчушка.
– Лада, еда состоит не только из сладостей, – чуть наклонилась в её сторону Мокошь.
– Как это так?! – опешила девочка и вернулась обратно за стол.
– Им с собой надо морсы и чай взять, сыр, мясо в дорогу, котелок, куда можно сушёной курицы и моркови бросить, бульон заварить. С картошкой аккуратнее, когда подморозится – становится сладкой.
– О! Сладкой! – обрадовалась и заумилялась Лада.
– Сладость тогда хороша, когда она на десерт после основных блюд идёт, когда есть контраст, – гнусавил Кама, глядя на девочку-богиню.
– После медовой карамельки кисленькое яблочко – тоже контраст, – не соглашалась та.
– В Таскарии так вообще сладкий картофель растёт, батат называется, – по ту сторону стола наклонилась к ней темнокожая богиня рек.
– Ошун права, из него дарки очень много всего готовят, приправляя разными пряностями, – дополнила её сестра-альбинос.
– Пусть будет судьба благосклонна к вам, посылаю лучи удачи! – проговорил Тот Софре и её команде. – Что вот бывает сладким и горьким, желанным, но не всегда достижимым? Первая «П», – задал он загадку.
– Кофе с сахаром, – пробубнил Фудзин.
– На «П»?! – возмутилась Ядвига.
– Победа, – ответил сам бог мудрости. – Возвращайтесь с победой к нам, когда достанете ваджры. Да благословлён будет ваш путь.
– Фудзин, ты хотел… Хватит грызть когти! – возмутилась матушка Мокошь поведением зеленокожего бога ветров за столом.
– Да не грызу я! Что я, как себя вести не обучен, что ли? Я меж зубов куски куропаток вычищаю, – оправдывался тот. – Нечего было пережаривать так, мясо жёсткое, а должно таять во рту.
– Демоны, конечно, любят, когда огня побольше… – оправдывался Ильдар-чародей, стоя от стола поодаль.
– Мерзость какая, никаких манер, – причитала покровительница ремесёл и рукоделия. – Ты ж хотел с ними? А проводник в Мимир пригодился бы, чтобы не заплутали и не замёрзли.
– А вот здесь я с тобой согласна, – кивнула Мара и наклонилась к темнокожей Ошун по правую сторону от себя – Отличная возможность его выпроводить.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом