Арина Власкалич "Грэйс"

– Протестую, – громко сказал обвинитель, – Мы уже опросили пятерых слуг. Чем могут помочь показания ещё одной служанки?

– Тем, что она работала непосредственно в жилых помещениях лорда Дормера и имела возможность лично наблюдать его посещения домашнего особняка вечером, во временной период совершения преступлений, – спокойно объяснил Саттон.

Несколько мгновений судья Уолш колебался, а затем со скучающим видом ответил:

– Продолжайте.

– Итак, терра Баф, что входило в Ваши обязанности в особняке лорда Дормера?

– Обслуживание и растопка каминов в помещениях хозяйского и гостиного крыла, – ответила Голди.

– Вы должны были топить камин хозяина дома каждый день или в зависимости от его посещений?

– Каждый день, – кивнула девушка, которая потихоньку начала успокаиваться, – Никто не знал, когда хозяин появится дома.

– Можете ли Вы припомнить, как часто лорд Дормер ночевал в особняке в вересковик и себлей? – продолжал допрос Саттон.

– Каждый день, – не задумываясь отвечала Голди.

– К какому времени камин в хозяйских жилых помещениях должен был быть растоплен?

– К девяти вечера, чтобы за час он успел прогреться, – всё увереннее отвечала Голди.

– Значит Вы лично заставали хозяина вечером в эти месяцы?

– Да.

– И именно поэтому Вы были уволены?

– Нет. В тот вечер милорд Дормер был особенно огорчён чем-то и вспылил, – немного симпровизировала Голди и услышала, как по огромному залу заседаний совета пошёл снисходительный шепоток.

– Протестую, – снова вмешался обвинитель. – Назовите Ваше полное имя, данное Вам при рождении, – приказал он.

К этому девушка была готова и спокойно отвечала:

– Грэйс Баффлстоун.

– Почему же вы представляетесь достопочтенным лордам советникам не своим именем? – лил яд обвинитель.

– Я сменила имя на законных основаниях и имею для этого все необходимые документы.

– Так почему Вам пришлось сменить имя? Вас вышвырнули из семьи? – нанёс неожиданный удар обвинитель.

– Меня… не вышвыривали… – растерялась Девушка, – Я отказалась от имени сама.

Обвинитель снисходительно улыбнулся, а затем повернулся к присяжным и сладким голосом заговорил:

– Нам предлагают поверить словам лгуньи, которая представляется не своим именем и от которой отказалась собственная семья. Её слова против слов нескольких дюжин достопочтенных лордов и леди, которые не скрывают свои имена и личины.

Совершенно обескураженная таким поворотом событий Голди, неожиданно начала крепко злится:

– Я представилась своим настоящим именем. Я дееспособная дипломированная, совершеннолетняя магичка и могу принимать решения о своей судьбе сама!

Обвинитель снова снисходительно улыбнулся и указывая на Голди рукой сказал:

– Ну, теперь мы понимаем, почему терра Баффлстоун была изгнана из семьи. Можно ли верить словам лгуньи и женщины, заявляющей, что все остальные свидетели – лжецы? Ведь так, терра Баффлстоун?

– Протестую, – заявил Саттон и уже готовился выдать в ответ собственную тираду, когда Голди в порыве ледяной ярости подняла руку и подала сигнал о том, что ей есть, что сказать. На что Саттон предупреждающе покачал головой. А вот обвинитель, наоборот радостно предоставил ей слово, надеясь поймать её в новый капкан:

– Говорите, Терра Баффлстоун. Вам ведь есть, что сказать.

Коса нашла на камень. Голди не просто не принимали в серьёз как свидетеля, но и в целом как человека. Всё то, что она всю свою жизнь отстаивала, было снова разжаловано и обесценено, и Голди понимала, что обвинитель сознательно уничтожает её, как личность и женщину, и в этот момент дело лорда Дормера стало её личным делом. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Голди насколько возможно, громко заявила:

– Я даю своё согласие на полное ментальное сканирование. В защитники и свидетели я призываю господина Шеридана Уотта и миледи Кларису Трокпорт.

Полное ментальное сканирование давало право сканируемому взять с собой до пяти свидетелей, но Голди было просто некого звать. Шеридана она позвала, так как должность ему позволяла, а Кларису Трокпорт – старушку герцогиню, что жила по соседству с Дормером – просто потому, что она всегда ей нравилась и вела себя со слугами крайне тактично.

Лицо обвинителя вытянулось и потемнело:

– Протестую! – выкрикнул он.

А вот пришедший в себя Саттон, дабы не упустить момент громко объявил:

– Свидетель добровольно предложил полное ментальное сканирование. По законам королевства, мы обязаны провести его. В случае игнорирования свидетельских показаний и отказа от ментального сканирования – я призываю в судьи магию! Если обвиняемый на плахе – невиновен, пусть все обвинители погибнут вместе с ним. – Неожиданно над головами почти всех советников в зале зажглась и погасла красная искра, – Слово сказано. Слово принято. – резюмировал Саттон.

– Ты пожалеешь об этом, Лестер, – сказал старший советник, подскочивший со своего места и неожиданно вспотевший.

– Полное ментальное сканирование назначено на завтра. Заседание объявляю закрытым!

Глава 3

Спустя неделю лорды члены совета снова собрались в полном составе на заседании, дабы услышать оглашение окончательного решения суда.

Главный советник был сердит и раздражён, и словно бы даже похудел. Результаты зачитал быстро и сухо.

– Лордами присяжными членами совета, на основании полного ментального сканирования Грэйс Баффлстоун, было постановлено следующее:

Снять все обвинения с лорда Аарона Дормера, предъявленные ему по делу об серийном изъятии магии со смертельным исходом. Признать лорда Дормера невиновным и освободить из-под стражи и от стазиса. Всем свидетелям, давшим косвенно ложные показания – назначен административный штраф, по прямым ложным свидетельствам развёрнуты разбирательства. Дело объявляю закрытым!

…

В этот день лорда Дормера, пропустившего все заседания по собственному судебному процессу, вывели из стазиса. По случаю оправдания Дормера был организован пышный праздник и даже предварительно назначен приём в его честь. Особняк Дормера был уставлен свежесрезанными цветами и букетами с поздравительными записками, гости всё пребывали, и еду для них пришлось экстренно заказывать в дорогущей ресторации. Вокруг собрались все друзья и родственники, что выступали на стороне обвинения и как-то незаметно оттеснили Шеридана и Саттона, которые также пришли поздравить счастливчика. Но лично поздравить Дормера им не довелось. Все пришедшие так старались поздравить и усластить лорда, который с удовольствием и как ему казалось заслужено принимал поздравления, что просто не подпустили к нему ни друга, ни адвоката. Саттон, собрав вещи и получив к гонорару щедрые премиальные – удалился в отпуск, отложив остальные дела. А Шеридан решил навестить несправедливо забытую главную героиню всей этой драмы.

Полное ментальное сканирование для Голди прошло к счастью без увечий и несчастных случаев. Удивительно в нём было и то, что герцогиня Трокпорт не отказала ей в защите и свидетельствовании, и со всей ответственностью посетила сканирование, серьёзнейшим образом соблюдая протокол, бдительно наблюдая за проводящими сканирование менталистами.

Голди лежала на кровати и читала газету. Она выглядела, как человек перенёсший тяжёлое заболевание – посеревшая, исхудавшая. Так оно и было. В её целостный энергетический и ментальный контур довольно грубым способом вмешались менталисты. И восстановление будет долгим…

Шеридану вдруг стало стыдно, поэтому он мялся на пороге, не представляя, что сказать или сделать. Она отвела усталый взгляд от газеты и неожиданно улыбнулась:

– Добрый вечер! Проходите, Шеридан!

Шеридан прошёл внутрь палаты и неловко протянул ей небольшую коробочку шоколадных конфет.

– Спасибо, Голди. – низко сказал он, – Ты спасла ему жизнь, – В этот момент Шеридану неожиданно стало горестно о того, что вместо того, чтобы снять спасительнице одноместную палату – он закатывает в особняке вечеринки.

– Спасибо, – с радостью приняла коробку она, – Жаль, я не смогу напоить Вас чаем.

– Не беспокойтесь об этом. Как Ваше самочувствие? – забеспокоился он.

– О, – изогнула брови она, – Я чувствую себя так, как будто меня несколько раз сбрасывала с седла лошадь, – пошутила Голди, – Но лекари сказали, что сканирование прошло без последствий и через некоторое время я полностью восстановлюсь. А пока мне следует снимать головные боли выданными зельями. Лучше расскажите… как прошло последнее заседание и как там милорд Дормер?

– Его полностью оправдали, – ответил Шеридан, – Всё благодаря Вам. Он выведен из стазиса и сейчас… занимается своими делами, – сказал Шеридан и опустил взгляд.

Несмотря на больничную сорочку, бледноту и уставший вид, он не мог не отметить, что девушка была весьма миловидна, и даже растрёпанные волосы совершенно не портили её. При более близком общении Голди оказалась вовсе не грубиянкой, а очень милой и благовоспитанной девушкой, манеры и поведение которой всё же выдавали в ней аристократку, которую она так тщательно пыталась скрывать.

Голди в ответ понимающе улыбнулась.

– Как Вы познакомились с милордом Дормером? – неожиданно спросила она, а затем пояснила, – Я имею ввиду, что милорду очень повезло с друзьями.

– Мы учились вместе, – честно ответил Шеридан, – Аарон несколько раз спасал мою шкуру. Это мой единственный друг. Когда Вас отпустят? – сменил тему он.

– Лекарь, что приходит ко мне и занимается мной, говорит, что не раньше, чем через неделю, – сказала она и взгляд её стал печальным и задумчивым.

– После того, что с Вами произошло – Вам нужен отдых, – участливо добавил он, а затем неожиданно застенчиво спросил, – Голди… я могу навестить Вас ещё раз?

– Конечно, Шеридан! Приходите в любое время, – вырвала себя Голди из грустных раздумий.

Глава 4

Спустя неделю, Аарон Дормер сидел в своём рабочем кабинете и пытался разобрать все документы, которые кто-то основательно подчистил и растормошил за время его отсутствия, когда в кабинет без стука ворвался Шеридан, который без приветствий заговорил:

– На Голди Баф навешали все нераскрытые обвинения за прошедший квартал. Ты должен помочь ей!

– Кто такая Голди Баф? – недоумевал Дормер.

– Это та, кто спас твою жизнь! Это она дала согласие на полное ментальное сканирование! – нервничал Шеридан.

– Почему не поможешь ей сам? – спросил Дормер.

– Потому что её считают моей любовницей и меня отстранили от дел! – начал раздражаться Шеридан, – Ей ввиняют также и воровство в твоём особняке. Тебе достаточно приехать в отдел и забрать претензию.

– Если она виновна – пусть несёт наказание, – заявил Дормер.

– Чёртов ублюдок! – сорвался Шеридан, – она единственная выступала за твои интересы на стороне защиты! Ты не слышишь? Её сканировали! Ты только поэтому жив! Даже твоя мать лжесвидетельствовала против тебя!

– Хватит, – ледяным голосом, полным ярости, прервал этот поток Дормер, – Ты всегда завидовал мне. Но это уже слишком. Не смей оскорблять леди Дормер. Вон.

– Открой глаза, Аарон, ты окружил себя змеями, а единственного человека, не побоявшегося сказать правду – на днях казнят, потому что она помогла тебе!

– Вон! – снова повторил Дормер.

Шеридан удивлённо смотрел на друга – словно впервые по-настоящему его увидел. А затем, не прощаясь вышел из кабинета.

Дормер был в ярости. И так и, не сумев прийти в себя, покинул рабочее место. Однако домой возвращаться он не спешил – по дому до сих пор сновали чересчур подозрительно радушные и заботливые родственники. Что навевало на ещё более суровые мысли. Сначала Дормер посетил самую дорогую ресторацию, а затем самую дорогую из своих дам. А после ему всё же хватило благоразумия, проверить открытые данные и вырезки по его делу.

С самым устрашающим видом, лорд Дормер в ночь проник в архив, нагло пользуясь своим положением, и убедился в том, что абсолютно все находящиеся сейчас в его доме люди, по каким-то причинам лжесвидетельствовали против него, зная, что в случае признания его виновным ему грозил бы смертный приговор.

Дормер никогда алкоголь не уважал, но именно в эту ночь, ему жутко хотелось напиться… или умереть. Но было нельзя. Ведь он обидел единственного, как выяснилось друга. Обидел сильно и несправедливо. На девчонку ему было плевать. Но на неё было не плевать Шеридану, поэтому Гарди, или как там её, надо было доставать.

…

Ранним утром, злой всклокоченный Дормер стоял возле кабинета Шеридана Уотта, который к слову на работу заступал рано, и ожидал хозяина кабинета. Однако Шеридан не появился ни к восьми, ни к девяти. И в десять его также не было. И Дормер не на шутку забеспокоился. Это было крайне не похоже на педантичного и пунктуального Шеридана.

После недолгих, но эффективных поисков, пропажа неожиданно нашлась в одном захудалом трактире. Шеридан был безобразно пьян. Левая скула была рассечена, а под глазом наливался синяк. Он еле передвигался и плохо говорил:

– Что случилось? – не скрывая беспокойства спросил Дормер.

Шеридан удивлённо поднял взгляд и, увидев Дормера, взгляд его на несколько мгновений вдруг стал осознанным:

– Что со мной случилось? Это что с тобой случилось, друг – Горько спросил Шеридан? – А знаешь что? – улыбнулся он, – Когда её казнят…из архива пропадут все данные о сканировании, твоё дело возобновят и тебя вздёрнут. А меня, надеюсь, прикончат.

И несмотря на то, что Дормер понимал, что слышит пьяные речи – внутри него всё похолодело:

– Где сейчас содержат девушку? – уточнил он.

– В Хольцере, – убито ответил Шеридан.

Дормер задумчиво и удивлённо свёл брови у переносицы:

– Вставай, – протянул он руку, и добавил, – Сейчас заберём.

– Дела закрыты, – с ненавистью сказал Шеридан, – она ожидает казни.

– В таком случае поднимай свою задницу и шевели ногами. И перестань причитать, – начал раздражаться Дормер.

Шеридан попытался подняться, но не смог. Дормер рывком поставил его на ноги и потащил на выход к своему экипажу.

Всю дорогу до хольцера сидели молча. Шеридан смотрел в окно, Дормер на Шеридана, в попытке понять, насколько сильно он обидел единственного друга и о том, что же с ним произошло.

Подъезжая к хольцеру, Дормер увидел в окне главу местного отдела маг полиции, который садился в служебный кеб. Выпрыгнув из собственной повозки почти на ходу, Дормер тут же заскочил в служебный экипаж начальника отдела маг полиции: