– Возможно. Именно поэтому не забывай правила этикета. Комната находится в восточном крыле. Дзанни проведет тебя.
Я послушно поплелась за вонючкой-клоуном, оглядываясь по сторонам в поисках изображения герба. Трудно было отделаться от навязчивой мысли, что скрытые ходы определенно помогут при побеге из замка. Да только впереди идущий шут постоянно дергал меня за юбку, требуя поторопиться.
Лакей распахнул двери. Та самая блондиночка, мисс Уайт, что гуляла в саду с принцем, заливисто смеялась, удерживая тонкими пальцами хрустальный бокал.
Леди Велия, точно невесомая, лежала на тахте, подставив лицо ночному ветру. Из-за распахнутых окон тончайший тюль летал по комнате точно хвосты аквариумных петушков.
– Ах! – воскликнула мисс Уайт и подбежала ко мне. – Вот она!
На ее красивом лице не было ни капли неприязни или презрения, лишь искреннее любопытство. Леди, протянув руку к моим волосам.
– Какие волосы, – восхищенно выдохнула она. – Ты красавица. Велия, взгляни! Интересно, в мире людей все такие красивые?
– Эм… спасибо, – выдавила я. – Понятие «красота» – относительное, мисс… Уайт.
Только пройдя вглубь комнаты, я увидела скучающую Бьянку, которая оживала лишь в том случае, если требовалось поддакивать леди Уайт.
– В твоем мире тебя считают привлекательной? – поинтересовалась Велия, протягивая пустой бокал.
– Никто не жаловался. – Я пожала плечами, подливая ей медовый эль. Дамы рассмеялись. – Разложить на кровать камизы?
– Я сама. Наш король пожелал видеть меня сегодня ночью. – Эльфийка сделала глоток и, призадумавшись на секунду, добавила: – Его Величество обмолвился, что находит тебя привлекательной. К тому же считается, что человеческим женщинам гораздо легче понести ребенка от таких, как они.
Я чуть не выронила графин. Девушки явно выпили достаточно, чтобы подобные откровения так легко слетали с губ.
– Помоги переодеться, – вздохнула Велия, снимая с себя воздушный шлафрок[11 - Длинный просторный халат].
Она распахнула дверцы платяного шкафа, задумчиво разглядывая наряды. Длинные карамельные волосы лишь слегка прикрывали большую грудь; тоненькая талия; округлые бедра, на внутренней стороне которых белели идеально ровные полоски шрамов.
Фаворитка нисколько не стеснялась своей наготы.
– Велия, ты зациклилась на том, чтобы забеременеть от короля. Матушка рассказывала, что покойная королева тоже долго не могла понести. А король Стефан уже немолод. Как знать, может дело не в твоей эльфийской крови. Тем более ваши отношения не узаконены перед ликами Сказителей. Если ты родишь в статусе фаворитки, твоего ребенка нарекут бастардом.
– Его Величество сам сказал, что ему нужно дитя. – Велия достала голубое платье из тончайшего шелка и протянула мне. – По правде говоря, я подозреваю, что он не хочет видеть Дориана следующим королем Пентамерона.
Фэлис даже не пыталась скрыть удивления: на личике залегли мелкие заломы, полные губы приоткрылись в немом вздохе.
– Значит, королю Стефану нужен не просто еще один ребенок, а именно наследник? Он сказал тебе, что признает дитя?
Я ощущала тяжелый взгляд черноволосой Бьянки, старательно распутывая шнуровки платья, расстегивая пуговицы из необработанного хрусталя,
– Я… я не знаю. Мне страшно, Фэлис…
– Боишься, что король Стефан рассердится и выгонит тебя, если ты не родишь ему мальчика?
– Нет, я боюсь не его, а… – Королевская фаворитка замолчала, но вдруг вымученно улыбнулась. – Неважно. Кажется, эль ударил в голову. Эвелия? Так тебя звать?
– Эвелин.
– Эвелин, проводи меня до покоев короля.
С моей помощью расправившись с откровенным нарядом, эльфийка нанесла масляный парфюм, медленно водя кисточкой по шее, ключицам, запястьям. Она попрощалась с леди Фэлис.
Едва мы остались одни в коридоре, Велия заговорила:
– Не хотела оставлять тебя на растерзание этим гарпиям. Фэлис столь же прекрасна снаружи, сколь и ужасна внутри. А Бьянка так, мелкая пикси, что лишь попискивает и машет крылышками перед своей хозяйкой.
– Приму к сведению, леди Велия.
– Совет поступил с тобой жестоко. Они просто решили отыграться на тебе за все людские грехи, – вслух рассуждала эльфийка, даже не глядя в мою сторону. – Тяжко тебе здесь придется. Многие захотят сыграть с тобой злую шутку. Знаешь, я встречала не так уж и много людей. Признаться, ты первая. Но интуиция подсказывает, что ты не так проста, как кажется.
– К чему вы мне все это говорите?
Велия остановилась.
– К тому, что мы можем стать друзьями, а можем быть врагами. Предупреждаю, не стоит переходить мне дорогу. Не знаю, как у вас, у людей, но Лэндэльф, да и весь Пентамерон, отвратителен и жесток. Он прогнил почти до основания. Не думаю, что даже Стелла Диаурна сможет его возродить. Жители погрязли в пороках и не замечают, что отныне не властны над собой. Лэндэльф либо тебя проглотит, либо ты не дашь ему себя проглотить. – Выдержав паузу, она переменилась в лице. – Можешь идти, отдыхать.
Я молча присела в книксене и ушла, так и не сказав ей главного: «Лэндэльф не проглотит меня – он мной подавится, если я так и не найду способ вернуться».
Прихватив канделябр, я попыталась отыскать на стенах и картинах гравюры гербов. Думала, что, быть может, другие ходы помечены иным знаком, пока не забрела в знакомый альков и не нажала на такой же бутон розы.
Попав в потайной коридор, я побрела прямо, запоминая количество поворотов и перепутий. Было сыро, воняло плесенью. Слух постоянно улавливал, как где-то капает вода.
Под ногами пробежала пара крыс, противно пища и задевая лысыми хвостами лодыжки. Я отпрянула, едва не чертыхнувшись на весь тоннель. Кто знает, может, я сейчас здесь брожу не одна?
Тонкий луч пронизывал один из коридоров. Приблизившись к нему, я поняла, что свет исходил из расщелины между стеной и металлическим затвором. Провела ладонью по стене в поисках рычажка или кнопки. Рядом нашлась кнопка, при нажатии на которую открылись два глазка.
Готова поспорить, что по ту сторону висит портрет. Значит, эти ходы не только на случай бегства, но и для слежки за другими. Что за извращенец их проектировал?
Приглядевшись, я узнала Фэлис. Леди, облаченная в красный халат, сидела за туалетным столиком. Она гляделась в зеркало и безмятежно расчесывала щеткой волосы, напевая колыбельную мелодию. В комнате горела лишь пара фонариков со спрайтами и один канделябр, но все же ее лицо легко проглядывалось в отражении.
– А вот и моя любимая сестренка! – воскликнул мужчина, ворвавшись в покои.
Я узнала лорда Вилиана, который бражничал с принцем. Он обнял сестру со спины, смачно чмокнул в щеку и так и повис, смотря на ее лицо в зеркале.
– Ты снова перебрал, Вилиан? – устало выдохнула леди Фэлис, похлопав его по ладони.
Смазливый лорд фыркнул и тут же принялся декламировать:
– «Зеркальце, зеркальце, молви скорей, кто здесь всех краше, кто всех милей?»
Фэлис недовольно цокнула, закатив глаза.
– Вы, что, сегодня сговорились с Дорианом?!
Вилиан загадочно ухмыльнулся в отражении и потянулся к декольте пеньюара, опуская его так, чтобы шелк сам соскользнул вниз, высвобождая аккуратные груди с изящными ареолами сосков. Фэлис лишь на секунду вздрогнула, но даже не сдвинулась с места.
Его руки слегка сжали грудь, а губы принялись ласкать шею, пока затуманенные вином глаза продолжали сканировать Фэлис.
– Ты всех краше, ты всех милей, сестренка. Никогда в этом не сомневайся…
– У меня нет настроения, Вилиан.
Фэлис отстранилась, запахивая халат. В ответ на отказ брат схватил ее за волосы на затылке и хорошенько тряхнул.
– Ты делаешь мне больно!
– Что? Неужели Дориан засаживает тебе так хорошо, что я стал не нужен?! – Вилиан еще раз тряхнул сестру. – А?!
– Отпусти, Вилиан!
Сидя за стеной, я нервно кусала губы, продолжая наблюдать за мизансценой. А в голове крутились шестеренки.
Брат и сестра слишком похожи друг на друга. Не знаю, близнецы они или двойняшки, но то, что инцестники – определенно! В Лэндэльфе становится все интереснее и интереснее.
Вилиан отпустил сестру, но тут же, точно самый заботливый братец, взял ее за подбородок, заставив глядеть в глаза.
– Ты не смеешь мне отказывать, милая сестричка, – как одержимый продолжил он. – Мы одно целое. Ты поняла меня?
Фэлис быстро закивала, сдерживая слезы. Вилиан чмокнул ее в лоб и прошептал:
– Прости меня… Прости… я… ты устала. Я пойду к себе.
– Угу, – промычала она.
Спокойно пожелав сестре доброй ночи, Вилиан покинул комнату, будто ничего и не было.
Едва захлопнулась дверь, как Фэлис смела одним движением всю косметику со стола. Ее плечи дрожали, по высоким скулам текли одинокие слезы. Она глядела в зеркало на себя – растрепанную и заплаканную. Но стоило тени злости пробежать по ее лицу, как зеркало треснуло, став кривым подобием мозаики.
Глава 4. Заповедь вора
«”…”, – вскричал человечек и со злости так топнул правою ногой в землю, что ушел в нее по пояс, а за левую ногу в ярости ухватился обеими руками и сам себя разорвал пополам».
Братья Гримм «Румпельштильцхен»
Сжавшись в углу, малышка нервно ковыряла заусенцы на крохотных пальчиках. Она глядела на страдающую мать, как та выла и металась, вся потная, покрытая синяками и ссадинами.
«Я что-то сделала не так? Маме больно, она плачет. Наверное, она опять заболела…»
Четырехлетняя девочка, точно тихая мышка, пробралась на цыпочках к рваной коробке – ее сокровищнице. Там было столько добра: вот тот медведь без лапы, которого они нашли с мамой по пути домой; блестящие обертки от конфет, разрисованная фломастером куколка, у которой волосы и вовсе превратились в один желтый колтун.
Девчушка пыталась нащупать кругленький кошелек. Он был ее любимым – розовый, с перламутровым переливом. Она достала оттуда помятые однодолларовые купюры, которые находила на улице или втихую забирала у других ребят на площадке.
– Один, два, три,* – старательно считала она вслух, хотя знала счет лишь до десяти.
Ее мама сидела на кровати, прикрыв лицо ладонями. Девушка громко всхлипывала, дергаясь, как от удара током. Ощутив теплые ладошки дочери на плече, она окинула ее стыдливым взглядом и неуклюже вытерла слезы.
– Маме сейчас очень плохо… Иди поиграй сама…*
– Мамочка, тебе больно? Тебе нужны таблетки? – Девочка протянула накопленное. – Когда я вырасту, обязательно буду находить больше, но это все, что есть.*
Девушка взглянула на деньги и сильнее разрыдалась. Она села на пол и порывисто прижала дочку к груди. Дрожащая ладонь медленно гладила каштановые волосы, с тем самым медным отливом, что был и у отца девочки.
– Доченька моя… Мамочка обещает, что больше не будет… не будет. Сегодня последний раз и все… Я брошу, я обещаю…*
Но девочка не понимала, какое мама давала обещание, отчего та еще больше расплакалась.
Ей было страшно, она была потеряна и всей душой хотела помочь, отдав все свои сокровища, лишь бы мама не страдала…
* * *
Я проснулась посреди ночи от кошмара: резко открыла глаза, ощущая, как в груди колотится сердце.
Так хотелось просто тряхнуть головой и продолжить спать, но сон не отпускал. Я лениво поплелась к ковшу, ополоснуть лицо. Кажется, мой спрайт-фонарь слегка перегорел на своей работе – существо уперлось лбом в стекло, раскрыв маленький ротик. И все потому, что до сих пор непонятно, как его отключать.
Умывшись ледяной водой, я прошептала отражению:
– Не время размазывать сопли. Возьми себя в руки. Это в прошлом. Этого больше никогда не повторится…*
Прошла неделя, как я застряла в этом зловонном Лэндэльфе, и три дня с тех пор, как мне удалось отыскать потайные ходы, но ни один не вел к выходу из замка: где-то проход оказался завален, где-то просто упирался в тупик. Много глазков, но не во все комнаты. Вероятно, некоторые тоннели друг с другом не связаны, и чтобы подсматривать в другие покои и залы – нужно найти еще скрытые входы.
Меня словно специально нагружали работой, чтобы не оставалось времени на планирование побега. В город пока тоже не пускали, да и вся стража знала меня в лицо. Так что выменять заколку, или раздобыть еще карлинов возможности не представилось.
Руки потрескались от постоянной возни в холодной воде. Появились мозоли. И все лишь потому, что мне нужно быть паинькой. Нельзя привлекать к себе внимание, тем более когда некоторые только и норовят поймать тебя.
Кстати об этом. Лорелей. Может, у меня паранойя, но мне кажется, что именно она за мной следит. Им что, дают какую-то премию, если они стучат на коллегу? Или это Селин приставила шпионить за мной двадцать четыре на семь? Мне необходимо найти на нее что-то. У всех свои скелеты в шкафу, и эта эльфийка не исключение.
Понимая, что набежавшие стайкой мысли не дадут сомкнуть глаз, я села за столик, чтобы продолжить мастерить свои «эльфийские уши». Сперва думала сделать их из папье-маше, но добровольцев для снятия слепка не нашла. Так что, заполучив некое подобие гуммоза и жидкого латекса – Селин позаимствовала их в местном театре по моей просьбе, – я принялась доделывать второе ухо и подрезать первое с помощью ножа для вскрытия писем.
Все еще помню свою работенку в театре. Карен была не только талантливым режиссером, но и хорошим гримером. Она-то меня и научила некоторым вещам. Кто ж знал, что это пригодится…
За мутным окном едва задребезжал рассвет, а Лорелей уже поспешила разбудить меня привычным стуком в дверь. Оказалось, я так и уснула за столом, лепя уши.
– Ты уже встала? – Она просунула голову в дверной проём.
– Да… Почему так рано?
Эльфийка зашла в комнату и бросила на кровать стопку одежды. Сама же она была в другом наряде. Он не так разительно отличался от предыдущего, разве что более открытый: грудь не прикрывала рубашка, вместо него единый корсет, а юбка-каскад гораздо короче и с более пышными рюшами. И все то же сочетание – черный верх и темные чулки в красную полоску.
– Сегодня какой-то праздник? – зевнула я.
