Глава 6
Зачем-то вцепившись пальцами в столешницу, я рассматривала нависшего надо мной парня. В животе неприятно захолодело, я прищурилась и сделала незаметный глубокий вдох. Тот, кто требовательно тянул ко мне руку, не был похож на фотографию в паспорте, и рухнула даже такая невероятная, но стройная версия с мажором и отчимом.
Парень был высокого роста, но рост в документах не пишут, у нас не Соединенные Штаты, эту примету можно смело отметать. Все, что я могла сказать – он выше и массивнее, чем воришка, который вчера швырнул бумажник в мою машину. Что еще? Брови, уши, разрез глаз? Глаза у парня на фото крупнее и дальше посажены. Руки у этого… я опустила взгляд: слишком грубые пальцы для щипача. Значит, он – кто-то выше, пришел исправить допущенную ошибку? Воришка выкинул паспорт, а зря?
В мой рабочий рюкзачок-чехол помещалось все, что было нужно на судебных заседаниях, от планшета и клавиатуры к нему до небольшой папки с документами. Бумажник тоже отлично влез, и я как бы между прочим сунула в рюкзак руку, а парень следил за мной как за фокусником и терял терпение.
– Что ты уставилась на меня? Ты реально глухая? – парень нахмурился, видимо, вспоминая, что я не ответила на звонок – если звонил он, конечно – и предпочла переписку. И мне захотелось ему подыграть от досады и непонятного страха. Я приготовилась к ушату дерьма, оскорблениям и угрозам, но никак не предполагала, что за бумажником – за паспортом! – явится не владелец.
Я улыбнулась, прижала палец свободной руки сперва к своим губам, потом указала на ухо и следом – на губы парня. Последовательность вышла сомнительная, но обескураженный враг почти повержен. Другой рукой я добралась до бумажника и сама не хуже заправского карманника вытащила оттуда паспорт – отдавать документ неизвестно кому я не собиралась, и полиции теперь не миновать. Жаль, что в свидетели придется записать и официантку, которая подавала мне непонятные знаки и махала кому-то рукой.
Парень буркнул себе под нос явно что-то нецензурное. Мне не нужно было слышать, я прекрасно считала по губам и по зверскому выражению его лица.
– Ладно, это, – он почесал нос. Нос сломан, на фото в паспорте – нет, хотя времени прошло достаточно, можно было не только нос покалечить, было бы дело в одном носе. – Давай бумажник. Я тебе денег дам. Сколько ты хочешь? А, возьми сотку оттуда сама. Понимаешь? – он немного наклонился ко мне и четко артикулировал: – Возьми из бумажника сотку и давай его сюда.
В ресторане было все, что я наметила, обеспечивая себе безопасность: камеры, охрана и свидетели. Не то чтобы народу много, но треть зала заполнена. Официантка куда-то пропала, стоило мне на секунду выпустить ее из виду.
Мне спектакль уже надоел, мне нужно было еще закончить дела и сбегать на почту, вернуться в отель и заняться квартирой, связаться с банком… проклятый кредит! Настроение скакнуло до минусовой отметки, я вынула из рюкзачка пустой бумажник и протянула его парню. Пусть забирает и проваливает, если полиции будет нужно, запросят записи с камер наблюдения.
– А чего деньги не взяла? Типа гордая, что ли? – проворчал он с облегчением, но кинул взгляд на мою технику, на телефон, и его перекосило. – Вот дрянь зажравшаяся, тебе сотки мало? Ладно, держи две… Ах ты тварь!
Пальцы парня сомкнулись в том месте, где только что был мой воротник. Я успела поймать его движение и упасть на сиденье, быстро перекатиться и вскочить на ноги.
– Где бабки? Где остальное все? Ты что, стерва тупая, совсем оборзела? – заорал он, на нас разом обернулись все посетители, кто-то уронил на пол стакан, и он звонко разбился вдребезги. – Тут паспорт еще был, где, дрянь, деньги и паспорт?
– Молодой человек, на выход!
За спиной парня вырос официант, а может, и вышибала, или он успешно совмещал две должности. Парень был немаленького роста, но вышибале он едва доставал до плеча, к нам спешили и другие сотрудники ресторана, в том числе, кажется, и кто-то из руководства, и парень оказался против слишком большого количества противников.
– Она у меня деньги сперла! – проигнорировав и вышибалу, и вставших сразу за ним двух парней в костюмах, обратился он к полному мужчине. – Деньги и документы! Полицию вызовите! Она воровка!
Он тряс бумажником перед лицом администратора, и тот брезгливо отодвигался за спины подчиненных. Вероятно, решение такого рода конфликтов он предпочитал делегировать.
Зал ликовал. И хлеб, и зрелище – такая удача. Я краем взгляда ловила камеры, которые на нас наставили все – от подростка лет шестнадцати, сидевшего с родителями, до солидного дядечки сильно пенсионного возраста. Очки старикана азартно поблескивали, будто он был не банкиром или адвокатом, а блогером.
– Молодой человек, девушка здесь уже часа три, – вышибала положил парню на плечо руку, здоровую, как мое бедро, и вымогатель даже присел. – Так что или я и правда зову полицию, или ты отсюда линяешь. По-доброму. Усек?
Парень повернулся ко мне. Сопротивление было бесполезным, но столько злобы в глазах человека я не видела уже очень давно.
– Я тебя из-под земли, дрянь, достану… – начал он. Вышибале разборки тоже наскучили, он дернул парня в сторону, и в этот момент в зале появились несколько человек.
Того, кто подбежал к нам первым, я узнала с полувзгляда, и на этот раз никакой ошибки быть не могло. Густые темные волосы на косой пробор, характерные широкие брови, большие темно-карие глаза, прямой нос, четкие скулы, чувственные губы… О боже, губы-то здесь при чем?
– Вы – Никита Басов? – спросила я, и слова от нервов оцарапали горло, а лже-Никита от неожиданности выронил бумажник, который тотчас подобрал один из тех, кто подоспел вместе с настоящим Басовым – худенький парнишка в очках, наверное, референт.
– Ты что, не глухая, что ли? – взвыл лже-Никита, и два других парня из свиты Басова ловко выдернули его из хватки вышибалы и заломили ему руки. – А ты, блин, козел!..
Охранник Басова приложил его в солнечное сплетение, и лже-Никита согнулся и захрипел. Посетители ресторана зря времени не теряли, со всех сторон сверкали вспышки, подросток с телефоном подлез под руку вышибале, администратор стремительно бледнел и крутил головой, утирая лоб белоснежным платочком. Шансов, что в сети через пару минут не появится лучшая реклама его заведению, не оставалось уже никаких.
– Спасибо, – кивнул Басов вышибале, потом остальным сотрудникам, затем посмотрел на меня и кивнул еще раз. – Парни, уводите его. Господа и дамы, прошу прощения за недоразумение, – громко объявил он на весь ресторан, – за это недоразумение, я имею в виду, – и снова кивнул на лже-Никиту, которого уже волокли из зала прочь, а затем забрал у референта бумажник и даже не заглянул в него. – Пожалуйста, всем десерт и кофе за мой счет, – это он сообщил уже администратору, на лице которого читалось «а мне бы чего покрепче». – Вы Юлия? Простите еще раз. Если позволите, я вам все объясню.
Я пожала плечами и машинально начала собирать со стола документы. Официанты засуетились, референт Басова ушел, администратор убрался зализывать моральные раны, посетители живо обсуждали произошедшее и ругали паршивый вай-фай.
Я села, запихнула планшет и документы в рюкзачок и недовольно заметила:
– Все это, как вы понимаете, утекло в сеть. Мне дорого обошелся ваш бумажник. И если вы продолжите обвинять меня в воровстве…
Басов сел – не рядом со мной, а напротив, положил перед собой бумажник, несколько раздраженно отодвинул в сторону меню, которое ему подсунула официантка. Он молчал и смотрел на меня оценивающе, и мне стало не по себе.
Я не могла бы назвать его взгляд сальным или похотливым, не сказала бы, что подозрительным. Так смотрят на статусную вещь или породистую лошадь – или, быть может, еще на сотрудника отеля или мишленовского ресторана, которого то ли предъявлять дорогим гостям, то ли нет. Он словно прикидывал, насколько можно быть со мной откровенным, и меня выбесило это настолько, что я откинулась на спинку дивана и скрестила на груди руки.
Басов открыл наконец бумажник, покачал головой и бросил его на стол.
– Его вчера швырнули в мою машину на парковке в центре, и денег в нем не было, – мрачно изрекла я. – Как вы понимаете, бумажники не крадут для того, чтобы успешно пройти инфоцыганский курс. Был паспорт, – и я под пристальным взглядом Басова залезла в рюкзачок, вынула паспорт и торжественно, как регистратор в загсе, вручила владельцу.
И только сейчас поняла, что не посмотрела – женат Никита Басов или нет.
Какая мне разница? Я еще до суда не довезла свой собственный развод.
– Кофе, стейк, гарнир на ваше усмотрение, минеральную воду, – небрежно бросил Басов официантке, – и девушке?.. – он вопросительно посмотрел на меня.
– Девушке объяснения, – вздернула я подбородок.
– Ну, тогда давайте начнем, – покладисто согласился Басов и улыбнулся. – Я Никита Басов, и паспорт, милая Юлия, украли не у меня.
Глава 7
В моей чашке еще что-то оставалось, я отхлебнула давно остывший кофе и приказала себе не нервничать. Не стоит торопить события, не надо суетиться, все прояснится, как минимум я узнаю, что за чертовщина только что произошла.
– Я вчера отправил Володю… того самого, за которого еще раз прошу у вас прощения, кое-что сделать от моего имени. К сожалению, хотя он и давал мне слово, и не один раз, дурную привычку он не изжил.
Официантка поставила перед Басовым кофе, взглянула на меня, я вернула ей пустую чашку и кивнула. Мне предстоит суетной день, лучше по самые уши залиться кофе сейчас, чтобы дожить до вечера.
– Я представляю, где и почему у него вытащили бумажник, – продолжил Басов, едва официантка отошла. – Где-то в районе Круглой площади, потому что в этом районе его засекали уже не раз… Там букмекерский клуб. Не подумайте, все законно, ставки идут на спорт, но мне от этого не легче. Володя не единожды проигрывал деньги, отдавал потом, пусть и со скрипом, или я вычитал из его зарплаты, но вчера ему возвращать было нечего.
– Вы, однако, добросердечный, – хмыкнула я. Странную историю я слушаю, очень странную. – Человек делает ставки на ваши деньги, вы прекрасно знаете о слабости вашего… сотрудника, потакаете ему своим всепрощением, пока вот случайно, конечно же, карманник не подкарауливает его именно там, где водятся люди с хорошей наличкой, и у вас срывает крышу. У меня появилось много вопросов, хотя я и понимаю, что это не мое дело и вы не ответите. Ну, пусть так.
Не потому ли Володя крикнул «Ах ты, козел!» и моментально получил под дых?
– Вы полицейский? – Басов даже отставил от губ свою чашку, и на мгновение вид у него стал растерянным.
– Похожа? – я улыбнулась. Произведенное на него впечатление впечатлило меня саму, ай да я. – Нет, разумеется. На дуру, надеюсь, я тоже не смахиваю.
– Намекаете, что смахиваю я, – морщась, кивнул Басов. – Ну, где-то вы правы. Потому что когда я вчера узнал, что нет ни сделки, ни денег, ни моего паспорта, терпение у меня лопнуло. Эта сделка была для меня крайне важна.
Важна настолько, что ты поручил ее третьему лицу. Не нотариусу, не юристу, не заместителю, не референту, а какому-то мальчику на побегушках. Отлично зная, что он не упустит возможности тут же пустить наличку в ход.
Но все возникшие к Басову вопросы я действительно тут же затолкала куда подальше, и дело было не в любопытстве, не в попрании норм приличия. Передо мной сидел – буду честной, потрясающе красивый, породистый мужчина. Не из тех, у кого бицепсы культуриста и татуировки по всему телу, не из тех, кто выжил в лихие девяностые и успешно легализовался, и не из тех, кто выражаться умеет исключительно производными от трех зацензуренных слов.
Он не из тех, кого встретишь в глухой подворотне – и удрать хочется инстинктивно, потому что единственный оставшийся у человека инстинкт – самосохранения. Кто-то, возможно, назвал бы Никиту Басова «интеллигентом» – и сильно ошибся. За холеной, роскошной внешностью абсолютно благополучного миллионера крылась несказанная жестокость, и я понимала это по жестам, интонации и глазам. Завораживающим и ничего человеческого не выражающим.
– И что вы теперь с ним будете делать?
– Уволю, естественно, – легко отозвался Басов. Подошла официантка, расставила заказ, я подумала и попросила принести семифредо – гулять так гулять! Басов разглядывал удаляющиеся роскошные формы девушки без малейшей мужской заинтересованности – так смотрел бы продюсер или модельер: пойдет на роль или модель для показа? Официантка увлекла Басова так сильно, что отвечал он мне теперь словно сквозь зубы: – Сначала он возьмет кредит, чтобы со мной рассчитаться, а потом я его уволю, и пусть дальше как знает. Я, конечно, сочувствую его тете, она давно работает у меня, порядочная, трудолюбивая женщина, а такого племянника не пожелаешь и врагу.
Официантка скрылась, Басов повернулся ко мне, и вот теперь я поняла, что значит «стоит держаться от этого человека подальше». Нет, он не вызывал животный страх, как вооруженный террорист или наркоман. Он вызывал обоснованный страх. Вежливый, тактичный, сдержанный, но извращенно жестокий, и похоже, что ему собственный макиавеллизм доставляет наслаждение. Сходу придумать настолько изощренный план мести я бы не смогла, да и от Марка не ожидала. Заставить кого-то сначала взять кредит – чтобы без вопросов дали, чтобы у банка не возникло сомнений в платежеспособности, а затем вышвырнуть его за порог, скорее всего, по «черной» статье.
Нет, хамлу и идиоту Володе я не сопереживала, он сам напросился на подобный финал, я просто знала, что для таких, как этот Басов, не имеет значения, Володя ты или нет. Он даже про тетю, которой сочувствовал якобы, выдал для галочки.
Допивай, Юля, свой кофе, и семифредо пусть Басов сам лакомится.
Мне очень хотелось спросить, как Басов засек переписку со мной и влез в нее, но я вовремя прикусила язык. Наверняка подключил какого-нибудь штатного хакера, это несложно. Чем скорее я сверну эту беседу, тем лучше в первую очередь для меня. Я допила кофе, нажала на кнопку вызова официантки.
– За мой счет, – высокомерно сказал Басов.
Ну, за его так за его.
– Кстати. – Я подпустила в тон вальяжной ленцы. – Вы обещали мне вознаграждение. В том сообщении, которое, надеюсь, мне отправили вы, вмешавшись в нашу с вашим Володей переписку.
Басов кивнул и полез в карман пиджака. Я про себя хмыкнула – неужели он носит наличку? Но нет, он достал телефон.
– Диктуйте номер.
Меньше всего мне хотелось делать именно это, но я напомнила себе: мне нужны деньги. Даже этот хам Володя предложил двести баксов. Двадцать тысяч – треть, а то и половина арендной платы за месяц, носом крутить не вариант. И я продиктовала.
Басов открыл, как я поняла, приложение, забил мой номер, но сообщение на смарт-часы, что деньги пришли, я не получила. Он смотрел на меня и улыбался, я в ответ улыбалась тоже, и было в нашей дуэли взглядами что-то сейчас совсем неуместное.
Были искры. Те самые, о которых все говорят. Без флирта, без двусмысленностей, без недвусмысленностей. Просто… беги, Форрест, беги. Еще быстрее.
– У меня много дел, – выдавила я, – мне пора. Рада, что смогла вам вернуть паспорт. Если вдруг захотите обратиться в полицию, мой номер вы записали, дам показания, хотя я не уверена, что опознаю воришку. Было темно и он сразу удрал.
Мои законопослушность и обостренное чувство справедливости подведут меня под монастырь. Я забрала рюкзак, повернулась, чтобы снять с вешалки куртку, и услышала в спину:
– Вы как будто не сказали мне что-то, Юлия.
Глава 8
Да какого черта? Раздражение поднялось до критической отметки, но я сдержалась – удивительно.
– Приятно было познакомиться, пусть повод был… не самый подходящий. Всего доброго.
Я покидала ресторан и чувствовала, как на меня пялятся все, от работников кухни до посетителей. И Басов, я была уверена, смотрит мне вслед, и вовсе не потому, что если я сегодня поищу эти проклятые видео, то увижу себя в главной роли.
Что это было? Вот оно: я только что узнала, что для мужа я пустое место. Мне казалось, что это выдумка – после расставания новая прическа, новое платье, новый мужчина, но нет, оказалось, что чистая правда. Пустоту потребовалось чем-то срочно заполнить.
Возможно, я сама того не заметила, но у меня в адрес Басова был заинтересованный взгляд? На мне отныне написано, что я обманутая жена? Без пяти минут разведенка? Я уже на выходе быстро посмотрела на себя в зеркало: вроде бы нет, ничего во мне не изменилось, но не верить же мне в эти флюиды взаимности? Да и была ли взаимность, о чем это я?
И уж, конечно, я не собираюсь менять прическу, да и на платья у меня денег нет. И на капризы и прихоти у меня просто нет времени.
День завертелся как беличье колесо. Я снова наведалась в фотосалон, распечатала квитанцию об оплате госпошлины, узнала, где ближайшая почта, сходила туда, вернулась к машине, открыла сайт объявлений.
Предложений по аренде квартир было множество. Такого я не ждала и сильно сузила поиск, и должно же мне было начать везти: вторые же апартаменты были в доме, где сдавались еще и офисные объекты, так что я кликнула по ссылке и убедилась, что отличная студия предлагается в неплохом жилом комплексе практически в центре города, а на втором этаже этого же здания – прекрасный офис в двадцать квадратов, с мебелью и всем необходимым.
Цена откровенно и бесстыже кусалась, но подарками судьбы негоже разбрасываться, и я позвонила агенту и назначила встречу вот прямо сейчас. Приехала даже раньше, припарковалась и скрепя сердце, пока не успела передумать, запросила у банка рефинансирование кредита.
Что Басов так и не прислал мне вознаграждение, я вспомнила, только когда банк дал согласие. Ура, я получила еще немного денег в свое распоряжение и много-много лет финансовой кабалы. Теперь я доведу свой развод до конца, даже если наступит апокалипсис, иначе мне придется продать себя в рабство.
Никому рабыня за семь миллионов не нужна?
Все мужики козлы, подумала я, разгоняя в себе редкое жлобство. Разница в степени их козлистости. Надо было договариваться с Володей, а хотя этот кадр был уверен, что я отбивала у карманника его кошелек с боем и матюками и все украденное присвоила себе. Куда ни кинь, всюду клин, и может, правда, что я утратила все обаяние? Вот и агент смотрит на меня как на источник дохода, ну что за срань!
Офис можно было снять хоть сегодня, а студию девушка освобождала лишь через неделю – она выходила замуж, и мы с агентом разминулись в дверях с взмыленным курьером, а посреди комнаты красовалось на манекене серебристое свадебное платье. Кто-то там наверху надо мной потешался, хлестал по щекам, изобретательно подсовывал испытания – я крепилась.
Я поздравила девушку, смею надеяться, искренне, осмотрела студию, отметила, что большего мне не требуется… Шкаф, кровать, небольшая кухонная зона, рабочий столик, удобный офисный стул. Заведу кота, вот в тот угол поставлю стойку, в ванную комнату – пластиковый лоток, и начало жизни сильной и независимой будет положено.
Пожелайте мне сорок кошек и доход, чтобы содержать без напряга эту ораву. Все эти традиционные «любовь до гроба» и «женское счастье» – вещи несколько ненадежные. Прах и пепел, дыра в душе.
Я подписала обе сделки, тут же, не тратя времени, перетащила из машины в офис технику и документы, постоянно оглядывалась на себя в зеркала, корча, пока никто не видит, все новые и новые рожи – от гордой и неприступной леди до женщины, готовой на все, и когда ждала лифт, что называется, нарвалась.
– Куда такая красивая девушка и одна? – плотоядно облизывая меня взглядом, спросил какой-то клерк, демонстративно хвастаясь новеньким телефоном.
Как там – бойтесь своих желаний?
– К следователю на допрос. А что, под конвоем было бы лучше?
Клерк побледнел, но не сдался. Это был пикапер со стажем, но двоечник.
– Да не может быть! – притворно всплеснул руками он, но я уже отказалась от платья, стрижки и какого-либо романа. Все, мироздание, я верю, что со мной все хорошо, это Марк козел, убедило.
– Вот и я говорю, что не может. А следователь заладил – ваши отпечатки на топоре, вы мужа убили…
А хороший способ отвязаться, надо запомнить.
И как замечательно, что люди юридически безграмотны.
День закончился поздним ужином. Деньги есть, гулять так гулять, а Басов та еще дрянь, причем я у него ничего не просила, он сам предложил! Я лопала нисуаз и размышляла, что я за человек, если после предательства мужа, на грани развода, я страдаю из-за того, что мне не выплатили обещанное вознаграждение, и прикидываю, как долго я протяну на имеющиеся у меня деньги.
