– Ева, мне можно оставить тебя одну?
– Да… – быстро моргая, ответила она.
– Ты в порядке? – спросил парень, стоявший возле Вари.
– Да! Идите играйте, – Ева скрыла свое странное самочувствие и резкую слабость в теле.
Варя взяла за руку парня, уводя его подальше от Боровской, которая явно была не в себе. Ева сидела, облокотившись на спинку стула, смотря в потолок. Перед глазами все плыло, головокружение усилилось, а пальцы рук принялись содрогаться. Пересилив себя, она поднялась с места и на заплетающихся ногах собиралась пойти в дамскую комнату, как ее придержала теплая мужская рука. Девушка обернулась и увидела Мирона. Она не могла сфокусироваться на его лице, и мужчина это заметил.
– По-моему, ты слишком много выпила, – сказал он, видя, как та пошатывается.
– А по-моему, тебя это не касается, – к большому удивлению, ее речь была четкой.
– Ты права, – коротко ответил Мирон, но не убрал свою руку с ее локтя. – Хотел предложить сыграть, – Ева вскинула брови. – Не бойся, в этот раз на деньги.
– Заманчивое предложение, мужчина в крокодиловых тапках, – усмехнулась она, смотря на его туфли. – Но вынуждена отказаться, – Ева вежливо вынула локоть из его цепки и повернулась спиной.
– Испугалась? – услышала она сзади и медленно развернулась.
– Я пуганная, – твердо ответила она, чувствуя, как силы начали возвращаться.
– Думаешь, что смогла один раз выиграть и ты на пьедестале? – он улыбнулся, обнажив ровные кристально-белые зубы. – Тебе просто повезло, прекрасная Ева.
Она мгновенно протрезвела и подошла к нему, сократив расстояние так, что его глаза находились в паре сантиметров от ее.
– Решил взять меня на слабо? – с натянутой улыбкой прошептала она ему в губы. – Вы глупый мужчина, мистер заносчивость. Знаешь, почему я выиграла? – он внимательно ее слушал. – Потому что не таю от самодовольных взглядов таких, как ты. Всю игру ты внушал мне неуверенность, свойственную себе. Вот причина тому, что я выиграла, а ты проиграл, – Ева резко отпрянула от него. – Сейчас ты стоишь здесь, передо мной, как обиженный мальчик, которого обыграла маленькая девочка, пытаясь взять у нее реванш. Ну и кто из нас еще испугался? – она победно улыбнулась и удалилась.
Мирон провожал взглядом эту строптивую девчонку, способную без торга поставить любого на место. Она вызывала у него бурю неоднозначных эмоций, которые призывали нарушить ее привычный образ жизни. Однако в одном она ошиблась: он решил взять ее на понт специально. В нем не было комплексов, на которые та намекнула. Он просто решил проверить, насколько она слабохарактерна. И убедившись, что Ева рационально смотрит на эти игры, мужчина мысленно удовлетворился. Единственное, что его отпугнуло: ее бесноватость к алкоголю. Мирон смог с легкостью разглядеть ее запущенную стадию, с которой любому человеку в ее окружении была гарантирована тяжкая борьба.
Ева стояла перед зеркалом в туалете, смотря в свое мутное отражение. Еще несколько минут назад, когда к ней подошел этот высокомерный олух, она чувствовала себя трезвой, а сейчас ее размазывало по стеклу, как кисти краску. Девушка ударила себя по щеке.
– Ева, – вошла в туалет Варя, смотря на насильственные действия подруги по отношению к самой себе. – Тебе пора домой.
– Ты выиграла его? – спросила она, проигнорировав слова девушки.
– Нет… У него был фулл-хаус, а у меня жалкий стрит.
– Сколько ты проиграла?
– Тридцать тысяч.
Ева повернулась к Варе, облокотившись на умывальник. Она прикусила губу, размышляя, стоит ли эта сумма своего возвращения.
– Он тебе понравился? – спросила Ева, и та кивнула. – Тогда тебе придется его утешить. Пошли забирать деньги обратно.
Варя обрадовалась, полагаясь на удачу подруги. Они покинули дамскую комнату и подошли к столу, за которым сидел тот парень с сережкой. Оказалось, что его зовут Игнат.
– Эй, – позвала его Ева. – Сыграешь со мной?
– Решила помочь подружке не утонуть в нищете? – посмеялся он.
– Напротив, – улыбнулась она, выпуская в ход несостоявшийся метод Мирона «брать людей на слабо». – Решила показать тебе, что такое нищета.
– Ну, садись, – похлопал он по столу. – Только заранее предупрежу… Этот стол – особенный. Он приносит мне удачу, – Ева села.
– Ну, раз уж у тебя есть привилегия… тогда давай играть честно, – она взяла сумку и достала из нее две красные купюры. – У меня с собой только десять тысяч. Играем «all-in». Если ты действительно считаешь, что этот стол «особенный», я ставлю десять, а ты тридцать. Идет?
– Хитрая лиса, – в его голосе был слышен флирт. – Ладно, я согласен, – он положил возле себя тридцать тысяч. – Но. Если выиграю я, ты будешь должна мне еще поцелуй.
– В щеку. Извини, лапуль, но у меня есть парень.
– Тасуй карты, – махнул Игнат рукой крупье, как к ним подошел мужчина.
– Прошу прощения, – это был Мирон. – Могу ли я к вам присоединиться, если игра еще не началась?
Ева грозно посмотрела, посылая его одним взглядом ко всем чертям.
– Извини, друг, – сказал Игнат. – Но у нас здесь своеобразная игра.
– Ставлю сто тысяч, – спокойно ответил Мирон, доставая из пиджака небольшую стопку алых бумажек. – Если выиграю, забираю твои тридцать и десять ее.
Ева ухмыльнулась. Он слышал их разговор и заранее подготовил свои условия. Чертов следопыт.
– Ладно, садись, – дал разрешение парень.
Крупье начал тасовать карты, пока Ева с Мироном убивали друг друга взглядом. Она уже не рассчитывала на победу, придерживаясь такому умозаключению, что два раза победить одного и того же соперника в один день почти невозможно. Обычный закон подлости мог противостоять ее триумфу.
Всем выдали по две карты. Мирон, посмотрев свои, расслабленно откинулся на мягкое кресло, созерцая девушку. Реакция Игната на карты была тщеславной. И только Ева с некой заторможенностью решила посмотреть свои: дама и десятка пик.
Расклад на стол пошел. Первые три карты: девять треф, десять червей и король червей. Девушка сглотнула, понимая, что пока на руках у нее обычная пара десяток, с которой шанс победы невелик. Она заметила, как напрягся Игнат, и почувствовала малейшее облегчение. Но, посмотрев на Мирона, она снова ничего не заметила. Его деревянный взгляд, как у Буратино, не мог дать надежду или хотя бы подсказку. Следующей картой выпала восьмерка треф. Игнат выругался, и мужчина усмехнулся. Крупье вытащил последнюю карту, и все задержали дыхание, кроме Мирона. На прямоугольной картонке красовалась десятка бубен. Ева выдохнула. У нее сет из десяток. Игнат подскочил с места, бросая на стол свои открытые карты: тройка треф и двойка пик. Он некультурно выразился и ушел, оставив Еву под прицелом сучковатого полена.
– Вскрывайте свои карты, – произнес крупье.
Ева открыла свои, довольствуясь сетом. Мирон мельком глянул на стол и встал.
– Сдаюсь, – произнес он, положив перед ней деньги, и направился в сторону бара.
Она проследила глазами за мужчиной и почувствовала что-то неладное.
– Ева! – подбежала к ней Варя. – Ты выиграла сто тысяч! – от счастья она поцеловала ее в щеку.
Ева усмехнулась порыву подруги, ведь только сегодня та сказала, что два миллиона – это не деньги. А сейчас радовалась ста тысячам, которые она бы с легкостью могла спустить на обычную люксовую сумку.
Ева встала из-за стола, но не торопилась от него отходить. Она подошла к месту Мирона и посмотрела его карты, которые тот отказался открывать. Два короля. У него был фулл-хаус. Его победа была гарантированной.
– Он дал мне выиграть… – прошептала она сама себе.
– Что? – непонимающе спросила Варя, смотря на нее.
Ева отбросила его карты на стол и вопросительно посмотрела на девушку, которая так же, как и она, не понимала, зачем он это сделал.
– Может, это подарок за твою храбрость? – предположила Варя. – Ты была готова с ним переспать, чтобы помочь Кириллу.
Ева не стала ничего отвечать, а просто пошла к мужчине, который сидел за баром, выдыхая сигаретный дым. Она присела рядом, смотря в его глаза цвета травки. После достала сигарету, и Мирон вытащил зажигалку из кармана, дав ей прикурить. Она сделала одну тяжку и выпустила дым прямо ему в лицо, на что он просто ухмыльнулся.
– Зачем? – спросила Ева.
– Мистер заносчивость дал маленькой девочке возможность пересмотреть свои взгляды на жизнь.
– Интересно, что же с ней не так? – она улыбнулась, а вот улыбка с лица Мирона внезапно испарилась.
– Твой необоснованный риск когда-нибудь поставит тебе подножку, и ты больше не встанешь.
– Не пытайся залезть ко мне в голову, – с твердостью в голосе ответила Ева. – Я спросила, зачем ты отдал мне свою победу, а ты затираешь мне философские мысли.
– Я не хочу больше тебя здесь видеть, – он взглядом приковал ее к стулу. – Я подарил тебе эти деньги, чтобы ты больше не садилась играть за эти столы. Надеюсь, что ты потратишь их с умом.
– Деньгам свойственно заканчиваться, – рассмеялась она. – Эти сто тысяч улетят максимум через две недели.
– Скажи, сколько? – спросил Мирон, глядя на улыбку Евы, которая не воспринимала его слова всерьез.
– Решил меня подкупить? Не выйдет, – она помотала головой. – Я все равно буду делать, что захочу. Если моим желанием будет оказаться здесь в следующий раз, я не буду ему препятствовать.
– Пять миллионов, – он предлагал ей сумму, но она отрицательно качала головой. – Десять.
– Спасибо за щедрость, но я не нуждаюсь в деньгах, – она положила возле него его же стопку с купюрами, быстро потушила сигарету и обиженно ушла, оставляя мужчину со своими мыслями.
Мирон снова удивился. Он предлагал этой дуре сумму, за которую она могла купить себе машину или квартиру, взамен только на отказ от азарта. Ни одна другая бы не отказалась от такого предложения, но эта же умудрилась еще и обидеться. Он посмотрел на стопку, лежавшую по его левую руку, и заметил, что поверх лежали и ее десять тысяч. Он снова усмехнулся.
Ева не хотела ни от кого подачек. Особенно от мужчины, решившего, что за какие-то бумажки ее можно купить. Она подошла к Варе, которая стала свидетельницей этой сцены.
– Зачем ты отдала ему деньги?
– Они принадлежат ему по праву. Он их не проиграл, – Ева протянула ей тридцать тысяч.
– Тебе пора научиться принимать подарки, подруга. Совесть – это, конечно, хорошо. Но помни, что мужчины любят бессовестных девочек.
– Как жаль, что меня никто не полюбит, – с сарказмом прошептала она, покидая казино.
Глава 4
Ева проснулась, обнаружив, что Глеб уже ушел на работу. Ее голова гудела: то ли от вчерашнего перебора с алкоголем, то ли от воспоминаний, связанных с мужчиной, в руках которого она могла оказаться. Его слова по поводу необоснованного риска дали почву для размышлений. С одной стороны, она хотела к нему прислушаться, чему сама удивилась. Но с другой – это обычный незнакомец, который решил попробовать расположить ее к себе довольно странным способом. Ева сразу заметила, как он оглядел ее с головы до ног, полагаясь, что если на ней нет дорогих шмоток, то она сразу же попадает в список «побирушек». Мирон думал, что сможет «спасти» ее деньгами. Увы, его расчеты оказались неверны.
На самом деле этот мужчина ей понравился. Он красив, вероятно, богат и видно, что умеет удивлять, что дорого стоит в ее шаблонном мире. Глеб же никогда не умел удивлять и всегда довольствовался только ее безумием. Еве было скучно с ним, что спровоцировало ее на мимолетное чувство заинтересованности к Мирону. Она часто грешила моральной изменой, но знала, что дальше ее мыслей это никогда не выйдет. Она была просто не способна на тайные гулянки, звонки или сексуальные связи. Ее физическая верность была наравне с собачьей, а вот ментальной никогда не было.
Она встала с кровати, повторяя свои примитивные утренние ритуалы: сходить в душ, принять таблетки и выпить. Сегодняшний день можно было назвать ее выходным, ведь холодильник был полон, а полы чисты. Она достала карандаш и лист бумаги, на котором принялась чертить грубые линии. Ее стиль рисования был собственным, без нежности и плавности. И спустя полчаса на листе показались черно-белые розы, не вызывающие ни одной положительной эмоции.
– Да твою же мать! – выругалась Ева, понимая, что их снова четное количество. – Сдохну что ли?..
Сколько бы она не пыталась нарисовать непарное число роз, один цветок всегда было некуда вставить. Он просто был лишним, портящим всю композицию.
Она убрала рисунок в папку, наполненную похожими эскизами, и упала на кровать, вспоминая эту ночь. Мирон не вылезал из головы, словно тот, наконец, нашел свое место. Его зеленый цвет глаз был редкостью среди восточной внешности, поэтому она так сильно на них зациклилась. А вот карим глазам Ева почти не уделяла интереса. Она считала их по-своему красивыми, но таковой любви к ним не было. Глаза Глеба тоже были зеленые, но она уже давно не считала их особенными. Для нее они встали наравне с карими, а значит, дело было не в цвете, а в харизме, которой ее молодой человек был обделен.
Она постоянно думала, что сама виновата в недостатке пылкости Глеба к ней. Ева не была покладистой, если не считать начала отношений. Ее «влюбчивая» манера разговора быстро переросла в «доминантную», лишая парня мужества. Но возможно ли человека его лишить? Отчаянные мысли окончательно ее утомили, и она заснула.
***
– Ева, – позвал ее мужской голос.
Девушка открыла глаза и увидела Глеба, присевшего возле нее на краю кровати.
– Сколько время? – посмотрела она в окно, за которым уже были сумерки.
– Десять вечера. Ты проспала весь день?
– Могу себе позволить.
– Ну, конечно, – с ухмылкой произнес он. – Ты же ничем не занимаешься.
– Так же, как и ты, – Глеб собирался ей ответить, но Ева его опередила, заранее зная его ответ: – Ой, только не говори мне про свою работу.
– Я хотя бы работаю! А ты сидишь целыми днями дома и смотришь в одну точку!
Ева закатила глаза, не желая больше встревать в спор, от которого Глеб получал удовольствие. Он не ценил то, что она делала, видя только собственный труд. Любая женщина опустит руки, когда ее обесценивают. И Ева была не исключением. Она поднялась с кровати, проклиная его приход, и начала одеваться.
– Снова уходишь? – спросил он, смягчив тон.
– Разве тебя это волнует? – усмехнулась она.
– Ты уже надоела со своими ночными гулянками!
– Тогда тебе пора задуматься, почему твоя девушка не хочет оставаться дома, – она быстро схватила куртку и вышла из квартиры.
Ее побег от проблем перерастал в энтузиазм. Каждый день утопать в упреках уже не было сил. Спустившись вниз по лестнице, она вызвала такси и поехала в центр, кипящий такими же, как она: отрешенными, забытыми и лишенными значимости в этой жизни.
Подъехав к уже родной лавочке, она легла, пытаясь успокоиться. Слезы, которые пытались выбраться наружу, останавливал шлагбаум из глазного яблока. Ее апатия сама направила руку в карман, из которого она достала пачку сигарет.
– Что ты делаешь здесь одна в такое время? – спросил мужчина, подходящий к ней.
