1
Иван Алексеевич ещё толком и не заснул, когда услышал, наконец, звук подъезжающей коляски и радостный возглас Сони: "Ах, вечно опаздывающий молодой человек!" Потом звуки стихли – видно, все вошли в дом. Значит, всё-таки приехал его непутёвый племянник, Виталий ? слава Богу, не так скучно будет Соне здесь, в усадьбе.
Конечно, в сравнении с весёлой гимназической жизнью в Ельце, здесь и приличного общества нет ? и очень скучно, особенно зимой. Хорошо ещё, что на лето приехала подруга по гимназии, Натали. Но даже и у той – есть жених, из нашей родни. Пусть не красавец, а у Сони и такого нет.
А, ведь, как Соня хороша, не то, что эта её Натали ? весь день в саду, за книгой. И только: "Доброго утра, Иван Алексеевич", "Покойной ночи, Иван Алексеевич". И не улыбнётся ни разу.
Где-то на этих мыслях Иван Алексеевич уснул.
2
Утром оказалось, что кроме непутёвого Виталия вчера приехали и ещё гости, которые прошлым летом уже снимали дачу у сестры Ивана Алексеевича и опять направляются туда же. Конечно, во всех поместьях всегда рады гостям, избавляющим от повседневной скуки – а Ивану Алексеевичу давно было неловко перед Соней, которую он обрёк здесь на одиночество. И поначалу именно ради Сони он уговорил этих новых гостей задержаться и погостить у них ещё, хотя бы несколько дней. Но гости и правда были замечательные ? Владимир Иванович, писатель, и его красавица-жена, Наталья Сергеевна, так что Иван Алексеевич был очень доволен тому, что всё так удачно сложилось.
Все последующие дни были для Ивана Алексеевича один другого краше ? он проводил дни за разговорами то с Натальей Сергеевной, то с Владимиром Ивановичем:
? Почему, когда все юноши хотят на военную службу, некоторые, как, например, сам Владимир Иванович, идут в писатели? Что они получают от этого ? деньги? Славу (как один только граф Толстой)? А всё идут и идут в писатели, книги их всё печатают и печатают (Иван Алексеевич старался говорить так, чтобы, не дай Бог, не обидеть Владимира Ивановича, но хотел узнать и понять это влечение. А если не узнает сейчас от самого писателя, то уже никто этого ему не расскажет).
Разговоры с Натальей Сергеевной были ещё труднее и ещё приятнее (столь очаровательна и умна была эта молодая дама!):
? Чем занимаются в Москве молодые барышни, окончившие гимназию, и до замужества? Иван Алексеевич не сразу мог поверить, что хождение по музеям, театрам и выставкам может занимать всё их время. А обеды в ресторанах, по мнению Ивана Алексеевича, вовсе были греховны и для девушек, и для женщин. Но Наталье Сергеевне он не мог не поверить, когда та рассказывала ему об интересных встречах и разговорах там, о наслаждении от любования предметами искусства, от познания сколького нового в музеях…
Соня давно не видела своего папу таким счастливым. Вопреки обыкновению после обеда он не уходил к себе отдыхать, а оставался со всеми в столовой и рассказывал что-то из истории имения, забавные приключения из своей юности или жизни соседей.
Часто он находил предлог проводить Наталью Сергеевну в сад, когда Владимир Иванович оставался курить в столовой ? тот с улыбкой смотрел на знаки внимания, которые он ей оказывает. Впрочем, Соня прикладывала усилия, чтобы и Владимир Иванович не скучал в одиночестве, пока папа развлекает Наталью Сергеевну. А сам Владимир Иванович тоже старался, чтобы Соня оставалась довольной их общением.
И Соня, так же как папа, могла чувствовать себя вполне счастливой ? днём от бесед с Владимиром Ивановичем, а поздними вечерами ? от живительных прикосновений Виталия.
3
Всё было так хорошо и радостно, что Ивану Алексеевичу даже не хотелось поверить в греховную связь Сони с Виталием, в которой их заподозрила её старая нянька, Стефания.
Не поверил нисколько, ну как же может так ? его Соня?! И как только у этой Стефании язык не отсох сказать такое! Да чего с неё взять – крестьяне, они и рассуждают по-крестьянски, ни ума, ни разумения. Но если у них у самих так, как у овец (прости господи), то пусть не пачкают благородных ? Иван Алексеевич привёл в пример себя: ну, конечно, были грешки по юности, как у всех ? с молодыми крестьянками, когда у них мужья на заработках, но не с сёстрами же! И успокоился, что это просто наговор Стефании. Слава Богу, что не было ничего такого.
Вот, Владимир Иванович и Наталья Сергеевна, например. Тоже молодёжь (на всю молодёжь и нападала Стефания, заодно с Виталием – греховодников, развратников) ? но Владимир Иванович и Наталья Сергеевна не такие. Он ? писатель, много всего знает, летом вывозит супругу на дачу.
Тут мысли Ивана Алексеевича обратились на прошлое лето. Он вспомнил, будто сестра тогда в письмах, когда писала о своих дачниках, выражала сомнение в их супружестве – то ли жена, то ли невеста, то ли революционеры – без колец оба ходят.
И, ежели так – то уж (прости господи) лучше с ним Соне, чем с Виталием, если уж невмоготу ей в девках. Владимир Иванович, сразу видно ? человек благородный. И не сбежит, если, не дай Бог, что случится.
А что до Натальи Сергеевны, то она достойна лучшей участи, чем так, как сейчас с Владимиром Ивановичем. Он же должен понимать, что нехорошо так – целый год держать её в невестах, и ничего не предпринимать. Сам бы Иван Алексеевич, без сомнения, сразу бы женился на таком сокровище. Он не замечал, что одновременно хвалил Владимира Ивановича ? для Сони, и порицал – для Натальи Сергеевны.
Мысли Ивана Алексеевича унесли его вдаль – как было бы замечательно, когда местное общество с радостью приняло бы Наталью Сергеевну в свой круг. Соседи бы стали приезжать знакомиться с ней, приглашать их к себе. А то, после смерти супруги, Иван Алексеевич сам стал реже выезжать, и к нему тоже. А в тёплое время они с Натальей Сергеевной стали бы ездить в путешествия – в Орел, в Воронеж, можно и к сестре поехать.
Тут Иван Алексеевич остановился – нет, к сестре не надо. Наталья Сергеевна была у неё с Владимиров Ивановичем, и теперь ей будет неудобно приехать к ней уже с Иваном Алексеевичем, даже если Владимир Иванович станет его зятем (впервые Иван Алексеевич так назвал его). Так как Иван Алексеевич вдовец, свадьбу можно сыграть скромную, и сестру не звать. А вот Сонина свадьба должна быть широкой, туда не позвать сестру нельзя, и она всё узнает. Но это уж пусть Владимиру Ивановичу будет неловко, а не Наталье Сергеевне ? она может стать моей женой уже после, и на Сониной свадьбе не присутствовать.
И чем чаще такие мысли приходили в голову Ивана Алексеевича, чем больше он в них верил. Но, конечно, он не был способен начать действовать – как же можно поступать так со своими гостями, которых сам уговорил задержаться у него в усадьбе?! Потому всё оставалось по-старому, и Иван Алексеевич, не выдавая своей тайны, наслаждался обществом Натальи Сергеевны. Но в разговорах с Соней он тонко, как сам считал, хвалил Владимира Ивановича, сравнивая его с Виталием, не в пользу последнего. Соня и сама подшучивала над ним, но теперь Иван Алексеевич даже в этом видел какой-то подвох.
А, впрочем, это не слишком беспокоило Ивана Алексеевича – с каждым днём он всё сильнее влюблялся в Наталью Сергеевну. И день за днём сладкие грёзы захватывали все мысли Ивана Алексеевича.
4
Жаркая и сухая неделя закончилась сильной грозой. А наутро после неё всё изменилось. На завтрак почему-то пришли не все, а кто пришёл ? сидели молча и настороженно. Ни следа от былой непринуждённости, и стало как-то грустно. Потому он, торопливо допив кофе, сразу встал из-за стола, извинился и, сославшись на нездоровье, ушел к себе в спальню.
Пытаясь разобраться в изменившейся ситуации, следующие несколько часов Иван Алексеевич провел за постыдным, как сам сначала посчитал, подглядыванием ? подвинул стул в своей спальне почти к окну и, не отрываясь, наблюдал за действием, происходящим перед его глазами.
Со второго этажа ему было отлично видно всё поле битвы ? и лужайка перед крыльцом, и сад, и убегающая вдаль аллея.
Иван Алексеевич даже вспомнил занятия в военном училище ? как сидеть в засадном полку, чтобы в нужный момент неожиданно броситься на неприятеля и помочь своим.
Владимир Иванович одиноко сидел на скамейке, потом из дома вышла Натали. Видно было, как она, бродила по саду и как бы случайно прошла совсем рядом с Владимиром Ивановичем ? так, что он не смог бы не встать и не начать с ней разговор.
Потом вышел Виталий, огляделся вокруг, заметил Натали с Владимиром Ивановичем, встал так, чтобы они его не заметили. Вскоре вышла и Наталья Сергеевна, также провела рекогносцировку и выбрала себе в собеседники Виталия.
И лишь Соня была одна ? вдалеке ото всех, где сад уже переходил в лес, и никто, кроме Ивана Алексеевича, не мог её увидеть.
И тут он, старый солдат, никогда не разбиравшийся в тонкостях девичьей души, вдруг понял, что его дочку отвергли все. Или почти все. Что она сейчас не может подойти ни к одной из беседующих пар. Но как же так? Почему? Уж не она ли за всеми ухаживает, всех потчует и развлекает?
И даже Виталий, который, как говорила Стефания, чуть ли не греховодничал с Соней, теперь ведёт беседы не с ней, а с Натальей Сергеевной. А Натали? Лучшая, называется, подруга? То хвостом за ней ходила, а теперь любезничает с Владимиром Ивановичем ? на глазах у самой Натальи Сергеевны. И на глазах у Виталия, который ей то книгу в саду читал, то на лодке катал (да нет, обманывается Стефания – Виталий же ухаживает за Натали, а не за Соней).
И никто – ни Виталий, ни Натали ? про его Соню и не вспоминает.
А писатель тоже ? приехал с женой, а теперь сменил её на молодых барышень. То Соню развлекает, оставив жену в одиночестве, то теперь, кажется, уже и Натали обольщает ? вот, та уже свою руку на его положила! Конечно, он недостоин Натальи Сергеевны. И, слава Богу, если они до сих пор не венчаны ? не нужен ей такой писатель.
Потом пары поменялись ? Натали ушла к Виталию, а Наталья Сергеевна ? к Владимиру Ивановичу. Но Ивану Алексеевичу это было уже не интересно ? его захлестнула обида за Соню, и он пошёл к ней, чтобы она не оставалась в одиночестве.
5
Соня так и стояла в конце сада. И подойдя к ней Иван Алексеевич увидел, что она плачет.
? Отчего ты плачешь, Соня, кто тебя обидел?
? Никто! ? резко и, как показалось Ивану Алексеевичу, даже грубо выкрикнула та и отвернулась от него. Ей сейчас совершенно не нужен был отец со своим сюсюканьем – она хотела жалеть себя и плакать одна.
А он теперь уже и сам не знал – зачем шёл к Соне, и что можно ей сказать, чтобы успокоить, поддержать, чем остановить её слёзы. Чего он хотел – посоветовать Соне соблазнить Владимира Ивановича? Да, наверное, он был бы удовлетворён, если бы это произошло, и, может быть, с удовольствием с этим смирился бы. Но как отец может сам дать такой совет дочери? Значит, одна половина его мечтаний уже не сбудется.
Не зная, о чём дальше говорить с Соней, Иван Алексеевич как-то осунулся и пошёл прочь. Но тут же подумал, что если его таким увидит Наталья Сергеевна, то никогда не сможет полюбить – он распрямил плечи и поднял голову. Решил, что надо увидеться с Владимиром Ивановичем наедине и вызвать его на откровенный разговор. О чём и зачем – он ещё не знал, но уже решился броситься в бой.
Но неудача в разговоре с Соней оказалась не единственной. Он неторопливо шёл, пытаясь выстроить стратегию разговора с Владимиром Ивановичем. А тот неожиданно догнал его и застал врасплох просьбой дать назавтра коляску и кучера, чтобы доехать до почтовой станции ? пора уже продолжить путь на дачу.
? Как, уже завтра? А может быть, Вы с Натальей Сергеевной останетесь здесь, у нас, и не поедете к сестре? Мне так хорошо с вами. Думаю, что и все остальные ? и Соня, и Виталий, и Натали были бы этому очень рады.
? Благодарю Вас, Иван Алексеевич, но Вы, наверное, понимаете, что нам будет неловко весь остаток лета стеснять Вас в Вашем доме. А там у нас отдельная дача и мы хозяев нисколько не стесним. Так что, спасибо за Ваше предложение, но всё же мы поедем ? мы уже обсудили это с Натальей Сергеевной.
Такое скорое и неминуемое расставание, и угроза никогда больше не увидеть Наталью Сергеевну, вдруг придало Ивану Алексеевичу решимости. Он внезапно понял, что, промолчав сейчас, никогда не простит себе этой слабости, что он без борьбы лишится любимой женщины ? и в нём вмиг проснулся тот юный улан, которым он был тридцать лет назад:
? Ну что же, вижу ? Вас не переубедить. Но если Вы завтра уезжаете, то, может быть, в этой жизни мы с Вами не увидимся. Тогда позвольте мне задать Вам нескромный вопрос (заранее прошу прощения за него)?
? Пожалуйста, Иван Алексеевич.
? Скажите, Владимир Иванович, а Наталья Сергеевна ? она Вам жена? Или невеста? Простите меня.
Владимир Иванович никак не ожидал такого вопроса.
? Иван Алексеевич, мне стыдно отвечать на Ваш вопрос, но это правда – до сих пор она моя невеста, я пока не могу жениться просто из-за отсутствия денег ? закончил университет, пробую писать, прибыли это ещё не приносит, живу пока на доходы с родительского именья.
? А каково, простите, Наталье Сергеевне?
? Да, я понимаю, но пока не вижу выхода. Как же я могу жениться, не имея ни должности, ни состояния?
? А когда они у Вас будут? И до этого времени как будет жить Наталья Сергеевна? Я ни в коей мере не хочу Вас порицать… Но и в прошлом году Наталья Сергеевна была невестой, и сейчас ? опять невеста? Как же можно так? Ещё раз простите меня, Владимир Иванович, но раз Вы ни на что не можете решиться ? останьтесь ещё на неделю. Ради Натальи Сергеевны задержитесь. И я отобью у Вас Наталью Сергеевну!
? Я надеюсь, что Вы шутите, Иван Алексеевич (Владимир Иванович даже попытался улыбнуться, ведь нельзя же поверить, что такое можно сказать серьёзно).
? Нисколько! Вы, Владимир Иванович, за минувший год ясно показали, что не готовы ничего предпринять, чтобы разрешить этот вопрос. И не будете ничего предпринимать далее. А я – и готов и могу. И если я отобью у Вас Наталью Сергеевну, лишь ускорю то, к чему это всё равно придёт, но после долгих мучений Натальи Сергеевны. А разве Вы сами не хотите избавить её от этого, и дать ей счастье?
(За время этой страстной речи Владимир Иванович не единожды пытался прервать Ивана Алексеевича, но тот жестом не давал ему ответить)
? И не считайте меня заранее проигравшим в силу моего возраста (сейчас Иван Алексеевич чувствовал, что ему вполне по силам завоевать любовь Натальи Сергеевны ? когда-то, когда он был юным красавцем, не знал тех слов, которыми можно завоевывать сердца женщин, а вот сейчас знает и не боится их произнести ? разве может женщина не понять и не оценить этого?!).
Он говорил ещё и ещё, со всё возрастающим напором и чувствуя свою правоту.
Владимиру Ивановичу очень тяжело было слушать такие слова. Но, наверное, он и сам давно думал, что неправ в отношении Натальи Сергеевны. Потому и его объяснения, когда ему позволил Иван Алексеевич, были, скорее, покаянием. Он осознавал, что знакомил её только с университетскими ещё друзьями, никогда не возил на обеды к своим родственникам. Из театров выбирал лишь те, которые не посещали, как он знал, его тётушки и дядюшки. Теперь говорил больше он ? Иван Алексеевич сделал свое предложение и теперь просто ждал ответа. Даже если он будет отрицательным ? Иван Алексеевич и позже сумеет разыскать их в Москве и, если Наталья Сергеевна будет ещё свободна, он завоюет её любовь. Время ему поможет ? насколько ещё может хватить терпения у Натальи Сергеевны жить в таком положении?
Чем дольше оправдывался Владимир Иванович, тем меньше хотел его слушать Иван Алексеевич ? в последние мгновенья он даже перестал желать интрижки писателя с Соней (раз та перестала общаться с Виталием, значит былая опасность от того, кажется, прошла). Но если Владимир Иванович, вдруг, согласится с уговорами Ивана Алексеевича и ещё задержится у него в усадьбе, то как Наталья Сергеевна сможет ответить на любовь Ивана Алексеевича, оставаясь в одной спальне с Владимиром Ивановичем? И если произойдет размолвка между Владимиром Ивановичем и Натальей Сергеевной, то на кого тот может переключить своё внимание? Если не на Соню, чего уже не хотел Иван Алексеевич, то на кого? ? не на Натали же? Никогда перед Иваном Алексеевичем не возникало столько вопросов ? то, что мгновение назад, казалось, требовало лишь лихой кавалерийской атаки, сейчас становилось совсем неразрешимым. И Иван Алексеевич уже испугался своего предложения.
? Но если Вы всё уже окончательно решили насчёт своего отъезда, то не буду тратить Вашего времени на пустые разговоры. Ещё раз прошу прощения, Владимир Иванович, за мои нескромные вопросы и предложения. Пожалуйста, забудьте их, конечно, завтра я велю довести Вас с Натальей Сергеевной до почтовой станции. Надеюсь, Вы не будете в дальнейшем сожалеть о днях, проведенных здесь. (Потом Иван Алексеевич более всего ругал себя именно за последние слова ? ведь ими он сам прогонял Наталью Сергеевну, лишая её последнего шанса остаться. Он уже не вспоминал, чего испугался мгновение назад).
И Владимир Иванович, казалось, уже забыл о бестактности Ивана Алексеевича, так ошеломившей его вначале:
? Иван Алексеевич, спасибо Вам, что со мной об этом заговорили ? теперь я утвердился в мысли, что обязан начать что-то делать, нельзя так поступать с Натальей Сергеевной ? осенью устроюсь в губернскую канцелярию, или, может быть, в суд секретарём.
На этих словах он решительно повернулся и пошёл прочь от Ивана Алексеевича – никакие другие слова не позволили бы ему так резко оборвать этот мучительный разговор…
Чего-чего, а такой выволочки Владимир Иванович не ожидал ? его выпороли как мальчишку! Тем более, не ожидал от этого, как ему казалось раньше, благообразного и приветливого старика. Ну ладно ? Наташа ? она имеет все права показывать своё недовольство, а почему он? Что может понимать в их жизни человек, знакомый с ними всего неделю?
Кроме того, теперь он способен написать письмо и выдать их своей сестре ? и зачем только они задержались здесь! Иван Алексеевич вновь разбудил сомнения в душе Владимира Ивановича ? как уже было прошлой осенью, когда, вернувшись с дачи, они с Наташей стали жить вместе. В Москве уже было невозможно жить такими затворниками, как на даче, и Владимир Иванович представлял Наташу своим друзьям как свою невесту, и в их кругу этого было вполне достаточно. Как ему казалось.
В письмах своим родителям Наташа жила у своей выдуманной подруги (из-за здоровья её родителей уже можно было не опасаться их приезда в Москву). Сам он, как писатель, просто обязан быть в гуще событий, и его родители понимали, чем занята его жизнь.
Конечно, если бы ожидалось появление ребенка, он сразу бы женился на Наташе (и родители бы это поняли и приняли), но пока Бог миловал. Но это знал он. А была ли так уверена в нём Наташа?
6
За обедом, куда, наконец, собрались все, Иван Алексеевич отметил, что диспозиция изменилась ? Соня пересела от Виталия и Натали на другую сторону стола, ближе к Владимиру Ивановичу (с которым сразу стала демонстративно кокетничать) и Наталье Сергеевне. Та, видимо, что-то поняла в новой игре Сони и не пыталась отвлечь внимание Владимира Ивановича от неё.
А Ивану Алексеевичу важнее всего было, что слёзы у Сони высохли, она опять стала оживлённой как раньше, и все неприятности у неё прошли (мужчинам простительно так плохо разбираться в знаках, которые подают женщины). Виталий и Натали сидели рядом, но, как всегда, почти не общались.
После обеда, когда Владимир Иванович, как всегда, остался курить в столовой, а Наталья Сергеевна пошла в сад, Иван Алексеевич, традиционно, вызвался её проводить. Впрочем, сегодня Владимир Иванович, казалось, хотел этому помешать, но промолчал.
Иван Алексеевич тоже хранил молчание, пока они с Натальей Сергеевной не дошли до сада и только там решился:
? Наталья Сергеевна, с горечью я узнал, что завтра Вы с Владимиром Ивановичем нас покидаете. И если всё будет хорошо, то мы никогда больше не увидимся. А я так полюбил Вас за эту неделю. Но Вы, пожалуйста, помните, что, если так и не будет всё хорошо, что я всегда буду Вас ждать и Вы всегда сможете стать хозяйкой этой усадьбы, ? Иван Алексеевич был абсолютно искренним в своем предложении (наверное, это и было уже предложением руки и сердца), и он даже не думал о том ? как Соня может встретить Наталью Сергеевну не как гостью, а как новую хозяйку дома.
? Спасибо Вам, милый Иван Алексеевич! Я поняла, что Вы уже знаете мою стыдную тайну – никогда я бы не хотела, чтобы о ней знали. И я хочу оправдаться перед Вами…
? Наталья Сергеевна, Вам совершенно не в чем оправдываться, тем более передо мной (это мне нужно просить прощения у Вас за свои слова, из-за которых Вы почувствовали неловкость)!
? Нет-нет, я хочу Вам всё объяснить! Давайте сядем на ту скамейку, а то, боюсь, меня покинут силы во время своей исповеди.
? Наталья Сергеевна, пожалуйста не надо – мне и так уже стыдно перед Вами!
Там, на скамейке, Наталья Сергеевна вспомнила и рассказала Ивану Алексеевичу всю историю знакомства с Владимиром Ивановичем, о своих былых страхах, влюблённости, надеждах ? ни сам Владимир Иванович, ни немногочисленные её подруги, ни родители никогда не слышали таких откровенных слов из уст Натальи Сергеевны, как сейчас Иван Алексеевич. А Наталья Сергеевна всё говорила и говорила, ей это сейчас было так легко ? она наконец нашла куда снять груз со своей души.
? Большое Вам спасибо, Иван Алексеевич, что дали мне всё это рассказать – Вы так помогли мне! И простите меня за всё, что я Вам рассказала – мы, женщины, всегда скрываем от мужчин, какие обиды и раны вы нам мимоходом наносите – пока любовь жива, мы боимся её потерять, высказав свои претензии, а после ? кому нужны наши крики и слёзы за давние обиды, которых вы не заметили сразу и не вспомните спустя годы.
И вот сегодня я, всю неделю уже очарованная Вами, и воспользовавшись Вашим признанием в любви, сделала то, о чём мечтала, наверное, уже давно – говорила о любви с мужчиной, который меня любит, и который не будет оправдываться за какие-то прегрешения, в которых он невиновен. Простите меня – я совсем запуталась в своих словах.
Не поминайте меря лихом, Иван Алексеевич – я тоже полюбила Вас! Но сейчас пойду к моему любимому Владимиру Ивановичу – мне показалось, что он уже начинает ревновать меня к Вам. А у нас с ним впереди долгая жизнь, и я не хотела бы, чтобы он противился моим желаниям иногда заезжать погостить у Вас!
Наталья Сергеевна улыбнулась, поцеловала Ивана Алексеевича в щёку и лёгкой походкой пошла к дому.
