– Хозяйка! Перестань! Не виноватый я!
– Ах ты ирод! Так то ты новую хозяйку встречаешь! Да я сама тебя выгоню! Во Врата Мудрости отправлю. Летай там вместе… с мусором!
Она застыла, раздумывая что кинуть в кота следующим – стащить сапог или взять тяжелый чугун с полки.
– Ну хорошо, хорошо! – раздалось из-за трубы. – Я все понял. Открой левую дверь за печью.
– Зачем это?
Помятуя о Вратах Мудрости Аленка подошла к двери осторожно и чуть сбоку. За печью было две двери. Одна – правая – завешена на огромный амбарный замок, массивная, перетянутая стальными полосами, с коваными уголками и мощным косяком.
Дверь, что слева, отличалась от нее легкостью и кажущейся ажурностью.
– И что за ней? – на всякий случай переспросила Аленка.
– Долго объяснять, – мурлыкнул кот. – Называется – Любая комната. Отвор-ряй, не р-раздумывай!
Она отворила дверь. Внутри обнаружилась уютная крохотная комнатка, большую часть которой занимал большой лежак, застеленный мохнатыми одеялами. В углу стоял небольшой столик, в кованом подсвечнике горела оплывая толстенная свеча. В противоположной от дверей стене прямо над постелью проделано небольшое окошко. За ним стояла темная ночь, на чистом небе мерцали звезды и тоненький серп месяца.
Аленка моргнула и оглянулась. Нет. Здесь в избе по прежнему царит день, из приоткрытых ставен льется пускай тусклый из-за ветвей леса, но дневной свет.
– Как такое может быть?!
Аленка почувствовала, что полностью разбита. Усталость навалилась на плечи тяжелыми мешками. Девица шагнула в комнатку и позволила дверце закрыться. Кот что-то кричал ей с печи, но хозяйка даже не обернулась, когда дверь оборвала звуки.
– Уи-и!
Она прыгнула на постель и вытянулась в полный рост. Молодое гибкое тело выгнулось, по мышцам прошла приятная дрожь расслабления.
– Как здорово! Ради такого уголка стоит терпеть все эти безумства.
Она полюбовалась звездами, потом откинулась на подушках и тут же провалилась в сон.
Глава 7 – Весьма весомый аргумент
– Кот! Ты говорил, что там будет еда, а за дверью – спальня.
Это были первые слова, которые она произнесла выходя из комнатки. Уловки Котофея подвигли ее быть с ним построже, а то ишь удумал будто может издеваться над новой хозяйкой.
– Мур! – кот изобразил оскорбленное достоинство и потер усы. – Разве я виноват, что ты хотела спать больше, чем кушать?
Сам он не выглядел голодным, наверняка имел свои заначки, а то и охотился. Все же кот есть кот.
– Стой! Ты хочешь сказать?..
Аленка аккуратно прикрыла дверь, помедлила немного и распахнула ее вновь. Внутри не было ни лежака, ни окна. Комнатка как будто сделалась просторнее, потолок выше. Стены от пола до потолка занимали полки, а на них… У Аленки глаза разбежались. Кавриги хлеба, головки сыра, кувшины с молоком, творогом и сметаной. Гирляндами висели колбасы, целые шматки капченого мяса. В нос ударил такой запах капченостей и свежего душистого хлеба, что у Аленки рот наполнился слюной.
– Не зря эту комнату зовут Любой комнатой, – мурлыкнул кот.
– Ух ты! – вскричала девица. – Как здорово!
Кот вытянул шею. Кусок мяса, что он стащил накануне, давно исчез в его пушистом животе и теперь он наметился…
– Сварю суп! – молвила Аленка и подхватила небольшую карзинку, стоящую скраю. Бах. Дверца захлопнулась прямо перед мордой кота, едва не прищемив усы.
– Эй, зачем что-то варить, – заныл тот, – когда там столько всего вкусного и уже готового?!
– Это неполезно, – строго заявила Аленка, отходя от двери. – Меня мачеха учила – суп всему голова. Так что потерпи, я скоро…
Она поставила карзинку на стол и начала выкладывать из нее сырые овощи. Было в той карзинке и мясо. Тоже сырое. Кот понюхал его, фыркнул и бочком отступил к заветной дверце.
– Мур, пускай она там возится, а я покуда…
Он отворил дверь, зеленые глазищи полезли из орбит. За дверцей была маленькая коморочка, завешаная тряпками, заставленная ведрами с водой. Прямо на кота что-то свалилось и больно ударило его по носу. Машинально он ухватил и увидел в лапах метлу.
– …вымоешь пол, – как бы между делом молвила Аленка. – Мачеха учила меня – чистота в душе, чистота в избе. Наоборот это тоже действует.
***
Аленка была спора на дело. Не прошло и четверти часа, как содержимое карзинки было порезано, уложено в чугун, залито ключевой водицей, щедро посолено и поперчено и теперь пускало пузыри из-под крышки в глубине печи.
От варева шли столь вкусные зарахи, что даже Котофей перестал дуться и решил простить Аленке смертельное оскорбление.
– Пер-рвый и последний, мур, раз, – проурчал он в усы. Теперь кот в нетерпении переминался с лапы на лапу перед печью и то и дело спрашивал: – Готово? А теперича готово?! А сейчас?!
Аленка открыла рот, чтобы ответить ему в десятый раз, как вся изба задрожала и начала дергаться, будто Чудышко вдруг решила попрыгать с ноги на ногу, чтобы погреться.
– Чего это она? – спросила Аленка, озабоченно поправляя варево в печи.
– Напоминает, – мурлыкнул кот. Видя недоуменный взгляд хозяйки, пояснил. – Изба не может долго стоять на месте. Ее суть – это перемещение по лесу. Сейчас ее затягивает сеть лесных троп.
Аленка нахмурилась. Казалось жизнь впервые начала налаживаться, после того, как Яга начала ее варить, и вот снова непонятности.
– Э-э? И что это значит? – осторожно спросила она.
– Надо указать ей, куда ты хочешь прибыть, – ответил Котофей. – Яга говорила, коли дело перемещения пустить на самотек, может занести в такую глушь, откуда будешь век выбираться.
Он сверкнул глазами, Аленка мимолетно ощутила лукавство. Никак желает ее напужать, чтобы подсказать, куда ехать. Но она не стала думать эту мысль, ибо ухватилась за другую.
– Век будешь выбираться? – проговорила она и покосилась на картину с пустой залой. – Это интересно. Хм! Хм!
Крепко задумавшись, она пошла по горнице. Коту вскоре наскучило ждать и он принялся глядеть, как булькает варево под крышкой. Время от времени его рот разевелся и издавал похожий чмокающий звук с каким лопались пузыри.
– Точно! – от этого интересного занятия его оторвал вопль хозяйки. – Мне это подходит.
Котофей вопросииельно обернулся к Аленке, а та пояснила:
– Пускай человеки еще один век поживут, пока их не предала дурная девица из доброй избы.
Не давая коту рта раскрыть, она воскликнула:
– Чудышко, не сопротивляйся. Пускай тропы сами нас несут…
Она ощутила легкое несогласие, потом доверие, которое почти сразу же перетекло в страх.
– Чудышко? – спохватилась Аленка. – Ты боишься? Я думала…
Пол задрожал, стены леса вокруг закружились, как тогда вокруг них с Петрусем.
– Поздно, – заявил кот. – Сейчас мы все узнаем, отчего сказки не рекомендуют ходить туда не знаю куда.
***
Аленка вышла на крыльцо. С избой и лесом вокруг происходили странные вещи. Тропа, по которой они двигались, была совсем узкой. Деревья столпились плотной гурьбой и придвинулись совсем близко. Девица смогла бы коснуться их ветвей, коли протянула руку с крыльца.
Но выставляться за пределы избы не хотелось. От деревьев шла ощутимая волна сурового осуждения. "Кто такие?! Зачем здесь?!"– слышала Аленка в голове. Тропу заполнял полупрозрачный серебристый туман. Он изгибался, закручивался завитушками и тек. Они будто попали в быструю реку, которая тащила избу по течению.
Аленка глянула вниз. Ноги избы двигались размеренно и как-то заторможенно. Девице даже показалось, что земля внизу мелькает куда быстрее, чем того позволила бы скорость перебирания ног. Чем дольше глядела, тем более стойким было ощущение, что Чудышко и вовсе может подогнуть лапы и повиснуть в этом тумане, разницы не будет никакой.
– И куда же нас так затащит? – проговорила она вслух.
– Неведомо, – отозвался сзади кот. Он соизволил слезть с печи, но за порог не выходил. – Тропы Дремучего Леса даже Кощей с Полозом до конца не ведают. Возможно мы просто затеряемся во времени и пространстве.
Голос кота был спокоен и умиротворен.
– Тебя это ни капельки не пугает? – Аленка повернулась к нему. У самой от таковых слов по спине бежали ледяные мурашки.
– А чево пугаться, – удивился кот. – Изба на то и изба, что в ней все для жизни нужное имеется. А от людей да прочих прохожих – одни неприятности. Коли мы останемся одни, так оно и лучше, думаю.
Девица расцвела.
– Котенька! Какой ты славный! Поддерживашь меня!
Она подскочила к коту и сграбастала его в объятия. Закружилась по горнице, каблуки сапожек звонко стукали по полу. Кот терпел не вырывался. Недовольство выражал лишь нервно подрагивающий хвост.
– Ну все, ставь меня на пол, – молвил он, когда восторги хозяйки сошли на нет. – Нам пора суп из печи имать. Наверняка уже готово.
– Ой, точно!
Аленка бросилась к печи, а кот довольно урча полез за стол.
***
Аленка вытащила на крыльцо столик, кресло и самовар, которые удачно нашлись в Любой комнате.
– Кот, идем. Чаевничать будем.
– Мур, мы не привыкшие…
Кот сидел на лавке пузом кверху и отдувался.
– Идем, идем. Свежий воздух завсегда…
Она умолкла, застыв на крыльце. Изба топала по мрачному лесу, меж деревьями плескался мрак, с веток свисали обрывки паутины. Девица передернула плечиками и сказала уже не так уверенно.
– Здесь всегда… так?
Кот запыхтел, перебирая лапами в воздухе, перекатился на бок и с кряхтением воздел себя на задние лапы. Половицы крыльца пропели мелодию от его изрядно потяжелевшей туши.
– Ну чево там у тебя? – сварливо сказал он, опуская пушистый зад в кресло. Аленка молча придвинула ему чашку с травяным настоем. Кот принял чашечку с блюдцем, развалился в кресле.
– Тут понимаешь, какое дело… – он отхлебнул из чашки и растекся в кресле. – Что ты ожидаешь от леса, то и видишь…
Он блаженно зажмурился и изобразил на морде широкую улыбку.
– Да-а! – проговорил он и снова отхлебнул чай.
Аленка поменялась в лице. Перед внутренним взором проплыли вытаращенные глаза Петруся и его слова: "Зловещий, опасный! Страх!"
– Что же это выходит?! – воскликнула девица. – Это я виноватая, что лес таков?!
Кот степенно кивнул и хотел продолжить умничать, но девица уже стояла на самом краю крыльца. Кулачки сжались на перилах, аж костяшки побледнели, глаза зажмурены, на лице напряжение.
– Лес, батюшка. Ты не таков, каким про тебя сказывают. Не таков!
Даже ногой топнула. Какое-то время она так и стояла, натянутая, как струнка. Потом лицо ее расслабилось, на губах заиграла улыбка.
– Ого, – сказал кот. – Как быстро ты поняла…
Вокруг них сиял утренний лес. Ленты тумана окружали леревья, а сверху их пронзали прямые лучи солнца. Среди тумана плыли легкие пушинки, и все это казалось серябристым и сияющим.
– Красотища! – проговорила Аленка сложив ручки на груди. Кот показал большой палец.
А потом они силели на крыльце, чаевничали и наслаждались приятным вкусом травяного настоя и прекрасным видом.
– Эх, ради одного этого стоит терпеть все эти прибабахи, – сказала Аленка. – Бабушка любила так же?
– Нет, – мурлыкнул кот. – Не припомню, чтобы она просто так, ради красивого вида сидела на крылечке. Хотя…
Он замолчал и задумался, наморщив лоб.
***
А изба уходила все дальше. Или ее затягивало все дальше, ибо в какой-то момент она и правда подогнула ноги и поплыла по серебристому туману, не сопротивляясь.
