– Правда. Завтра и у меня будет для тебя сюрприз.
– Какой?
– Увидишь.
– Скажи! – выпрашивала Юля.
– Не скажу!
– Тарасик, скажи!
– Не скажу!
В приподнятом и игривом настроении они дошли до дома.
Раздеваясь, Тарас посмотрел, что ему положила в карман Люба. Это была записка: «Зайди. Это важно».
На следующий день с утра все как обычно разошлись по своим делам. В обед Тарас в перерыве между вызовами купил электрический гончарный круг с глиной и принёс все это домой. Он поставил коробки Юле в комнату и приложил к ним листок бумаги с крупной надписью фломастером: «Сюрприз». А ближе к вечеру пошёл к Любе. С одной стороны, это было нарушение установившихся правил, но с другой – правила на то и существуют, чтобы их изредка нарушать. «Возможно, случилось что-то серьёзное», – думал он, и тут же мысленно улыбнулся, вспомнив, как она незаметно для всех положила ему в карман записку. «Конспиратор, боевая подруга, Крупская», – пронёсся у него в голове ассоциативный ряд, и на душе сделалось тепло. (Крупской он её называл не только за твёрдый характер, но и за некоторое внешнее сходство с женой Ленина.)
Люба встретила его как всегда сдержанно и сухо. Даже после двухмесячных расставаний она не бросалась ему на шею, как это делала Юля, и не смотрела счастливыми глазами, как Света.
– Пойдём на кухню, – пригласила она его.
Все разговоры у Любы почему-то велись только на кухне. В комнате она, как правило, молчала.
На столе стояла тарелка с традиционными пирожками.
– Ешь.
– Я не голоден.
Люба молча пододвинула к Тарасу тарелку. Сопротивляться было бесполезно. Пока Тарас ел, она смотрела на него ничего не выражающим рыбьим взглядом.
– Что-то случилось? – спросил Тарас, когда насытился пирожками.
– Ничего не случилось. Просто я подумала, что нам нужно встретиться.
– Кому?
– Всем – тебе, мне, Юле и Свете.
– Зачем?
– А затем, что мы до сих пор не знакомы. Не по-людски это.
– Но это может не понравиться Юле и Свете.
– А ты уговори их. Когда люди сторонятся друг друга, не бывать добру. А вот злоба зародиться может.
Тарасу такая встреча была не нужна. Мало ли как отреагируют женщины друг на друга и как потом в дальнейшем сложатся его отношения с ними. «Не буди лихо, пока тихо», – говорила ему в детстве бабушка. Но он уже знал, что если Люба заговорила о добре и зле, то переубедить её в том, что она задумала, было невозможно. Оставалось только тянуть время.
– Хорошо. Я поговорю с ними.
– Поговори. Мы могли бы вместе праздники отмечать. Новый год скоро будет.
Новый год приходился на проживание у Светы. Такая компания вряд ли бы ей понравилась. Даже очень бы не понравилась… Света уже запланировала, что встречать Новый год они будут одни. Она даже продумала меню – какую-то особую рыбу и собственноручно засоленные грибы по старинному рецепту, доставшемуся ей от бабушки.
Тарас решил уйти от щекотливой темы.
– А как ты попала на концерт?
– В клубе увидела объявление.
После того, как у Тараса появилась Света, Люба начала ходить в клуб славянской культуры. Она и раньше ходила в него, пока был жив её супруг, но как он умер, она перестала его посещать. Супруг у Любы был пьющим, и она боролась за него, пытаясь отвадить от рюмки. Лечила в клиниках, кодировала и даже обращалась колдунам. Искала помощи и в славянском клубе, больше похожим на секту, где ей советовали читать заговоры и поить мужа травяными настоями. Но всё было напрасно. В один из очередных запоев супруг замёрз пьяным в сугробе. С тех пор в ней поселилось гнетущее чувство вины за то, что не смогла его спасти, которое буквально съедало её изнутри. Когда же она в первый раз увидела Тараса, то ей показалось, что вернулся её муж. И хотя она прекрасно понимала, что это не он, чувство вины исчезло. Люба почувствовала себя легко, как если камень с души свалился, и терять это состояние ей не хотелось.
– На концерте с тобой была Юля?
– Да. А как ты догадалась?
– Интуиция подсказала.
В действительности то, что с Тарасом была Юля, Люба поняла методом исключения. Дело в том, что, когда в их союзе появилась Света, Люба, узнав, что та работает на радио, пошла в офис радийного холдинга. Заглянув в кабинет директора, она увидела там красивую женщину в фиолетовом пиджаке.
– Вы по какому вопросу? – спросила она.
– Извините, ошиблась, – пробормотала Люба и закрыла дверь.
Зачем она ходила смотреть на Свету, понять она не могла, как ни ломала себе голову. Просто надо было, и всё. После смотрин у неё появилась тревога, как бывало в ожидании запоя супруга. Порой это было так невыносимо, что она даже втайне желала его скорейшего начала. Когда же запой случался, тревога уходила, и она включалась в борьбу, что для неё было обыденно и понятно в отличие от неприятного ожидания. И вот теперь она вновь ощущала те же самые чувства. Чтобы не находиться одной дома в таком состоянии, она снова начала ходить в славянский клуб. Там они изучали старорусские буквы, делали обереги и пели песни про реченьку, про то, как Иван поил коня, а Маня воду черпала. Это отвлекало и снижало градус тревоги.
– Юля любит жёлтые цвета в одежде? – спросила Люба.
– Светлых вещей у неё много. А тебе зачем это?
– Просто. Ладно, иди уже. Ждут тебя.
Когда Тарас ушёл, Люба пошла в комнату, достала из шкафа вязальные спицы и два мотка пряжи жёлтого и фиолетового цветов. Положила всё это на стол и о чём-то глубоко задумалась.
«Зачем ей это нужно? – ломал себе голову Тарас. – Живём спокойно, никто никому не мешает. Эх, Крупская, придумает же что-то… А может, и правда устроить съезд? Люба же всё равно от своего не отступит. Пусть посмотрят друг на друга. Женщины-то все интеллигентные, поди не поубивают друг дружку».
Вопрос был в том, как их уговорить на это.
Дома Тараса встретила безумно счастливая Юля. Её руки и даже лицо были измазаны глиной. «Тараскин! Ты мой волшебник! Как же ты догадался!» – бросилась обнимать она его. Теперь в глине был и Тарас. «Смотри что я сделала!» – потянула она его за собой в комнату. Там, несмотря на то, что у станка была специальная защитная тарелка, всё кругом было в коричневых ошмётках. Юля подвела его к прибору. Посреди круга возвышалась полая цилиндрическая фигурка с неровными краями.
– Как тебе?
– Прекрасно!
– Я ещё потом раскрашу красками. Как думаешь, куда её поставить?
Тарас задумался – что это и для чего, понять было сложно.
– В ванную комнату? – предположил он, что это пенал для зубных щёток.
– Нет, – наморщила Юля носик.
– На кухню? – предположил Тарас, что это для столовых приборов.
– Да нет же! Я поставлю её у себя в кабинете и, глядя на неё, буду думать о тебе!
«И всем говорить, что сама это сделала, – мысленно продолжил Тарас. – Всё же что это? Может, ваза для цветов?»
Пока Тарас прибирал комнату после Юлиных занятий лепниной, та как бабочка порхала вокруг него. Он решил воспользоваться её настроением.
– Юля, может, мы все как-нибудь соберёмся?
– Кто?
– Ты, я, Люба, Света.
– Как соберёмся?
– Встретимся, посидим где-нибудь в кафе.
– Ты это серьёзно?
– Просто хочу узнать твоё мнение.
– А зачем собираться?
– Ну, познакомились бы. А то как-то не по-людски получается, сторонитесь друг друга, – заговорил он Любиными словами.
– А ты-то по-людски?! Живёшь один с тремя бабами, да ещё хочешь всех познакомить! – взъерепенилась Юля.
– Ладно. Я просто так спросил.
– А может, и соберёмся! – поцеловала она его в затылок. Ей так понравился гончарный круг, что она тут же простила его предложение.
В глубине души Юле, конечно же, хотелось посмотреть на женщин Тараса. Любопытство у неё было развито. Однако признаваться в том, что ей интересны его женщины, ни себе, а уж тем более ему она не желала.
«Ну вот, первый шажок сделан», – подбирая с пола кусочки глины, думал Тарас. Ему и самому загорелось собрать всех вместе. Когда он видел перед собой только одну женщину, то миссия по спасению выглядела какой-то маленькой и несерьёзной. Другое дело, когда женщин будет сразу три… «Ладно, миссия – это моё личное дело и мало кому понятное. А вот и правда, не является ли его образ жизни распутством? – обдумывал он упрёк Юли. – Однозначно нет. С Любой у него высокодуховные отношения, да и с остальными женщинами его связывала отнюдь не одна только плотская составляющая. Тогда как можно назвать то, как он живёт с женщинами? Многожёнство? Тоже нет. При многожёнстве женщины зависят от своего мужа, а здесь все свободные и вполне могут жить поодиночке. Свободные отношения? И опять нет. При них всё хаотично, а у них систематизировано. Так всё же что это такое?»
Думал Тарас, думал, и наконец придумал – его отношения с женщинами можно назвать множественным гостевым браком, где один мужчина поочерёдно гостит у нескольких женщин. Это открытие вызвало в нём интеллектуальный восторг, как бывало в бытность работы в научном институте, когда у него получалось решить сложную задачу. МГБ – сложил он тут же аббревиатуру и подумал, что в будущем она обязательно будет фигурировать в разделе социологии, изучающей брачные отношения. Ему тут же захотелось написать по этой теме научный труд. «МГБ как тенденция в современном обществе», – представил он обложку монографии. – Автор Тарас Загоруйко», – и сердце его стало стучать сильнее…
От приятных размышлений его оторвала Юля.
– Тараскин, в следующем месяце я уеду к сыну. Ты бы мог поухаживать за Голиафом?
Надо сказать, что дети были у всех. У Светы – сын, который давно уже жил отдельно. У Любы дочь, у которой была своя семья. У Тараса тоже дочь взрослая и семейная. А у Юли сын студент. Он учился в другом городе.
– Когда ты вернёшься?
– Перед самым Новым годом – тридцать первого декабря.
– Мне каждый день приходить его кормить и выгуливать?
– Что ты! Один он будет скучать. Возьми его с собой.
– Хорошо, – сказал Тарас, но то, что Света на это согласится (следующий месяц был её), вызывало у него большое сомнение.
– Всё же какой ты у меня молодец! Такой мне сегодня сделал подарок!
Вот так они и жили в мире и согласии, делая друг другу приятные сюрпризы. Юля же ещё раз как-то слепила из глины тарелку, которая получилась кривой и кособокой, и на этом искусство ваяния забросила. Станок был упакован в коробку и перенесён на балкон.
Тарас, вдохновлённый своим открытием, начал развивать теорию множественного гостевого брака. Этот брак, как он считал, должен быть вторичным после того, как первичный выполнит предназначение в продолжении рода и подготовке детей к самостоятельной жизни. Мужчина во множественном гостевом браке обязательно должен быть приходящим, так как если женщины станут посменно приходить к нему, то на уровне физиологического чутья начнут ощущать присутствие друг друга, что вызовет в них ревность и нервозность, а значит, помешает их спасению. Вариант гостевого брака, когда к одной женщине поочерёдно приходят несколько мужчин, он не рассматривал, так как это со стороны будет выглядеть аморально и вызовет пересуды соседей. Особую роль он отвёл и мужчине, так как не всякий может находиться во множественном гостевом браке. Для этого нужно призвание свыше, как если врач от Бога. Только Тарас до этого дошёл в своих размышлениях, так мысли закончились. «Фу ты! Опять призвание и миссия! – думал он. – Ничего, потом само всё собой разовьётся».
Когда осталось несколько дней до его ухода к Свете, Юля, как всегда, начала проявлять к нему повышенную страсть, словно хотела насытиться им на два месяца вперёд или даже выпить из него все соки, чтобы на других не осталось.
– Тараскин, ты мой зверь! Р-р-р-р-р! – утыкалась она ему лицом в грудь после каждой любовной схватки. – Следующий год будет годом тигра, и ты знаешь, что я тебе подарю?
– Кусок мяса?
– Нет.
– Львицу?
– Я тебе сейчас покажу львицу! – шутливо грозила она ему кулаком. – Я подарю тебе клетку! А ключик от неё будет храниться здесь, – положила она его руку себе между ног. Там было тепло, влажно и что-то пульсировало, отчего Тарас ощутил прилив сил, и их тела опять слились в страстных объятиях…
В день ухода перед самым расставанием Юля напутствовала его.
– Веди себя хорошо, думай обо мне и не забудь о Голиафе. Я уезжаю вечером пятнадцатого декабря. В обед забери собаку. Тараскин! Я буду скучать без тебя!
III
Выйдя от Юли, Тарас сразу не пошёл к Свете. Он приходил к ней вечером, так как днём она была на работе. На улице заметно похолодало, и Тарасу было прохладно в осенней куртке. Благо, у куртки был капюшон. «Сегодня надо забрать зимние вещи от Любы», – вспомнил он, что договаривался с ней об этом. У неё был склад его пожитков, которые он принёс с собой из дома. За нарушение установленных правил не ходить к женщинам не по графику это не считалось. Ведь приход был по делу. Чем заняться, ему было – день был расписан заказами. Часов до пяти вечера Тарас крутился между вызовами и походами в сантехнические магазины за недостающими деталями для ремонта. К шести часам вечера добрался до Любы. Та встретила его внешне сдержанно и даже холодно.
– Проходи. Замёрз?
– Не успел.
– Вот вещи, – вынесла она из комнаты большую сумку. – Всё почистила в химчистке.
– Люба! Ну зачем! – полез Тарас в карман за бумажником.
– Перестань, мы же не чужие люди. Ты лучше скажи, с Юлей говорил насчёт встречи?
