Салават Шамшутдинов "Мои миры"

Мои миры
Салават Шамшутдинов

В сборнике рассказов «Мои миры» автор представит вам своё видение многообразия миров – как повседневного, окружающего нас, так и мира сказок и фантазий, и, конечно, поделится своими размышлениями о дне сегодняшнем. Разные миры, по сути, являются единым целым как в душе автора, так и во всей Вселенной.

Салават Шамшутдинов

Мои миры

ОТ АВТОРА

Дорогие читатели! Я приглашаю вас в свои миры. Миры, что не оставляют меня ни днём, ни ночью, что живут во мне, тревожат, будоражат мою душу. Миры настолько разнообразные, что пришлось их разделить на три категории.

Первый – сказочный мир. Кто сказал, что сказка остаётся в детстве? Она идёт вместе с нами по жизни. Сначала мы сами живём в сказке. Затем знакомим с этим волшебным миром наших детей. И, наконец, возвращаемся в него снова с внуками. А герои, знакомые нам с нежного возраста, живут по соседству. Ходят по тем же улицам. В те же магазины. Надо просто немного приглядеться. Вылезти из своей зашоренности. И вот они рядом.

Второй – фантастический мир. Первооткрывателем его для меня, как для многих моих сверстников, стали мэтры мировой научной фантастики. Начитавшись Рэя Бредбери, Станислава Лема, мы с моим другом Владимиром Яковлевым придумывали свои сюжеты. Об одном могу жалеть, что не сообразили записывать наши фантазии на бумагу. Прошли годы, но мир фантастики не оставил меня. Он хотел расправить крылья. Обрести свободу. Приземлиться на листы бумаги, что и случилось в этом сборнике. Фантастический мир сложен. Порой противоречив. Но он только диктует свои обстоятельства человеку. И какая разница, что за окном – лунный пейзаж или земной, он всегда окажется рядом. А если присмотреться, то что такое фантастика? То, о чём мы мечтали вчера, сегодня вошло в обиход. А наши сегодняшние мечты станут завтра обыденностью. Или обстоятельства. Поди разберись, что есть в них истинного.

И, наконец, реальный мир. Наше поколение должно быть благодарно судьбе, и всё же. Нам пришлось пройти и через войны, и через кризисы, развал страны. Я поделился с вами, дорогие читатели, своими мыслями, наблюдениями. Часть можно отнести к художественным рассказам, а часть, возможно, и к дневниковым записям. С чем-то, вероятно, вы не согласитесь, а что-то станет близко вашему сердцу. И в том и другом случае я буду очень рад. Самое главное, чтобы книга не оставила вас равнодушными.

Существует ещё один мир, не описанный в книге, но без которого все остальные миры не смогли бы увидеть свет. Это мир неравнодушных людей, друзей. Товарищей, близко принявших идею издания книги. Я хочу выразить свою благодарность моему близкому другу, редактору этой книги, автору обложки Владимиру Владленовичу Яковлеву за помощь оказанную при составлении сборника. Также я благодарю моих коллег поддержавших выход этой книги, без их помощи она ещё очень долго не смогла бы порадовать, как я надеюсь, читателя. Это Бровченко Евгений Владимирович, Богданов Иван Андреевич, Фейгель Леонид Михайлович, Немцов Андрей Вениаминович, Кучинов Алексей Николаевич, Карлсон Сергей Александрович, Дёмин Максим Викторович.

Салават Шамшутдинов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Огромное количество нейронов мозга создают для нас реальность, словно компьютерный код. Это намного сложнее любой «матрицы», придуманной сценаристами и режиссёрами. Мы сами до конца не можем разобраться в том, как оно всё устроено. Очевидно одно – я не могу утверждать, что кто-то способен моим взглядом посмотреть вокруг или понять моё внутреннее состояние в точности. Не зря говорят: «каждый человек – отдельная вселенная». Весь окружающий нас мир существует только в наших с вами головах и для всех остальных наш мир является загадкой. Получается, что мы придумываем его ежедневно сами для себя. Единственное настоящее средство «прочитать чужие мысли» и понять друг друга – литература. Только она дарит нам опыт преодоления этого невидимого барьера и помогает представить себя по-настоящему на месте другого.

Не случайно этот сборник рассказов назван «Мои миры». Читая книгу, вы погружаетесь в ту самую, обычно недоступную, вселенную человека, где вы буквально можете узнать мысли самого автора, представить образы, стереотипы и оригинальное находки. Сравнить со своими ощущениями, опытом и точкой зрения. Слова родились в его сознании и передаются вам напрямую в мозг – вот настоящее волшебство. Вы знакомитесь с авторскими «мирами», а задача писателя – сделать ваше путешествие увлекательным и небанальным. С помощью литературы мы узнаем не только больше об окружающем, но и познаем «другой мир».

Наша реальность состоит из множества других реальностей, а точнее, её слоев и оттенков. Так и проза Салавата Шамшутдинова состоит из разных компонентов, которые, объединившись под одной обложкой, превращаются в целую вселенную со своими жителями, добром и злом, чудесами и поводами для грусти или радости. Где-то этот мир принимает форму сказки, где-то аллегории, фантастического приключения или ностальгии про прошлому, а где-то сегодняшнего дня со всем его непростым устройством. Так и в нашу реальную жизнь вклиниваются, вливаются и переплетаются с ней порой такие сказочные и фантастические события, что сложно их разделить.

Примечательно, что особенность архитектуры книги «Мои миры» в том, что вы можете читать каждое произведение так, как выстроил их последовательность автор, а можете нарушить её и в произвольном режиме знакомиться с произведениями. В этом прослеживается определенный символизм – наша реальность тоже состоит из осколков целого. Пусть и самодостаточных.

Моё личное знакомство с прозой Салавата Шамшутдинова началось с повести «Метряки», они тоже представлены в этом сборнике, чему я особенно рад. Я читал до них разные рассказы автора, но именно эта повесть (первая и вторая части) впервые меня по-настоящему впечатлили и открыли для меня Салавата не только с поэтической, но и с прозаической стороны. Кстати, в литературе есть такой термин – «проза поэта». Так говорят, когда одна форма творческого текста плотно связана с другой и являются как бы продолжением друг друга. У Салавата Шамшутдинова не так. Рассказы и повести в его случае не продолжение его поэтических опытов, а самостоятельные произведения. Нет, конечно, мы можем найти в описательных моментах у автора поэтические ноты, особенно, когда он, допустим, описывает природные явления, но это не «проза поэта», а «проза писателя» – самостоятельная и не требующая сравнения с другими направлениями творческой деятельности.

Если определять центральную основу прозы Салавата Шамшутдинова, то мне в первую очередь приходит в голову – притча. Именно из её канона автор черпает движущую силу для повествования. Только автор работает не внутри определенных литературных координат, а на стыке жанров. Его притча – не просто «иносказательное поучение» по Владимиру Далю или «указание пути» от Василия Кесарийского, а классический рассказ (реалистичный или фантастический), но с определенной моралью и назидательностью.

Иногда перед нами не притча, а личный дневник о переживаниях прошедшего дня или наблюдениях, на смену которому приходит сказочная история или фантастический мир. Так, обычная поездка на автомобиле может обернуться встречей с Лешим, или неожиданно автомобильная дорога приводит в гости к Бабе Яге. Салават довольно легко использует фольклорных персонажей, предлагая увидеть их в новых и не привычных условиях. Только представьте Бабу Ягу и Горыныча в эпоху коронавируса. Бывает, автор не просто берет классических персонажей, а адаптирует уже знакомую историю на новый лад, приближает к нашему времени: а что, если «Сказка о золотой рыбке» произошла вчера с вашим соседом или близким знакомым? Об этом вы узнаете, открыв следующие страницы.

Я поздравляю Салавата Шамшутдинова с выходом новой книги, а читателю искренне завидую, поскольку он только начинает знакомиться с удивительными мирами автора.

Денис Балин

Лауреат премии «Ладога» имени А. Прокофьева.

СКАЗОЧНЫЙ МИР

СКАЗКА 1

День с утра явно не задался. Несмотря на выходной, я сидел дома один. Жена уехала к родственникам. Дети на учёбе. Тоска. Даже то, что мы живём на даче, не поднимало настроение. Пройдясь по огороду и поев с грядок всё подряд, не разбирая, я скоро вернулся в дом. Надо сказать, что одиночество вообще не переношу. Прослонявшись из угла в угол какое-то время, сел на веранде почитать. Не осилив и двух страниц, отложил книгу. Вконец рассердившись на себя за дурной характер, я закрыл дом и пошёл в лес, благо идти недалеко – за калитку вышел, и вот он. Переодеваться не стал, так как принял решение спонтанно и в полной уверенности, что через полчаса в таком же скверном настроении вернусь назад.

Лето выдалось сухое, и можно было идти по лесу, не разбирая дороги. То, разгребая высокие заросли травы, то, проваливаясь в пушистый мох, я шёл через лес. Наверху приятно шумели кроны деревьев. Пару раз находил клюквенники. Попробовав самые крупные ягоды, шёл дальше. Лес в наших краях смешанный, и поэтому гулять по нему особенно интересно – то в ельник попадёшь, то в березняк, а то всё вместе. Немного погодя, с удовольствием заметил, что настроение стало улучшаться. Захотелось петь. Но привычные, набившие оскомину, песни мне показались тоскливыми, и тогда стал припоминать детские песенки и колыбельные, что пел когда-то своим детям. От сознания комичности ситуации настроение совсем исправилось. Захотелось смеяться. Представьте себе, идёт по лесу взрослый мужик в домашних тапочках, смеётся и поёт колыбельные. Картина достойная дурдома.

– А… мм… извините,– я удивлённо оглянулся. Позади стоял небольшой плюшевый медведь и, уставившись на меня пуговками-глазами, виновато улыбаясь, спрашивал:

– Извините, здесь слонопотам не пробегал?

– Аи… оо… ыы…,– нечленораздельные звуки непроизвольно лились из моего рта. Руки также непроизвольно задвигались, показывая то ли направление, то ли подражая ветряной мельнице.

– Извините,– ещё раз сказал медведь и заковылял прочь.

Несмотря на, мягко говоря, удивление, никак не покидала мысль, что где-то его уже видел. Огляделся вокруг. Никого. Тогда пошёл дальше, по пути постоянно оглядываясь и пытаясь для себя решить вопрос: что же это было? Наверное, шёл так очень долго, потому что в себя пришёл только тогда, когда впереди показались ворота, окружённые густыми зарослями деревьев. «Ну вот, чья-то дача»,– подумал я, ускорив шаг. Уже почти подойдя, услышал, как захлопали крылья. Журавлиная пара села на ворота. Створки под их тяжестью задвигались и заскрипели. В моей голове тут же пронеслось: «…они сели на ворота, а ворота скрип, скрип…». В этот момент из дома выскочила пожилая женщина и, схватив метлу, бросилась к воротам. Честно говоря, сначала показалось, что она бежит на меня, и даже остановился в растерянности. Но она, подбежав к воротам, громко зашипела:

– Кыш, кыш, проклятые,– и замахала на журавлей метлой.

Когда журавли улетели, женщина улыбнулась и позвала меня:

– Да идите, заходите. Не бойтесь. Журавли замучили. Как только внук засыпает, они тут как тут. Сядут на ворота и катаются. Ворота скрипят. Им нравится, а внучок не спит.

Вежливо поздоровавшись, я прошёл в дом, который внутри оказался просторней, чем казался снаружи. На кухне стояла русская печь.

– Хорошо живёте,– шёпотом сказал хозяйке, кивнув на печь.

– А куда ж без неё родимой. И испечь, и старые косточки погреть. Она же и кормилица, и домашний врач. А ты чего это шепчешь то. Горло что ли болит?

– Так внучок же спит.

– Да не сплю я,– донёсся с печи голос.

Из-за занавески выглянуло лицо двадцатилетнего парня. Увидев меня, он поздоровался:

– Здрасть. Бабань, спекла бы колобка, что ли. Есть охота.

– Я же только утром пекла. Уже съел всё?– поинтересовалась хозяйка, ставя чайник на газовую плиту.

– Да нет. Не успел. Убежал он. Говорил тебе, не ставь на подоконник.

– Ох, уж эти колобки. Вечно сбежать норовят, а потом бегают по лесу и всякую чушь несут. А уж хвастуны какие. «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл». Тьфу. Кто их держал-то?– миролюбиво закончила женщина, с любовью глядя на внука.– Сейчас ещё испеку. Вот и гостя накормить надо.

– А что,– наивно спросил я,– разве колобок не один?

– Один!– усмехнулся, слезая с печи, внук.– Да их тут пол леса бегает. Лиса, до чего любительница до сдобы, и та их есть перестала. Изжога, говорит, замучила.

– А я здесь недалеко медведя видел. Плюшевого,– заметил осторожно, боясь, что меня поднимут на смех.

– Искусственный. Ненатуральный. Этот не наш,– отозвалась хозяйка, продолжая колдовать над тестом.– Интурист. Всё ищет кого-то. Может, действительно потерял, а может просто больной.

С этими словами хозяйка запихала противень с тестом в печь.

– Ну вот,– сказала она,– скоро будем кушать.

– А вы вдвоём живёте?– поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

– Нет. Ещё дед, но он сейчас на озере с рыбкой болтает.

– С какой рыбкой?– моему удивлению не было предела.

– Как это с какой? С золотой, конечно. Как-то по случаю познакомились, и с тех пор дед, как поболтать захочет, так на озеро идёт. Там рыбку позовет, и болтают, пока не надоест. Иной раз до самого вечера,– и, повернувшись к внуку, сказала:

– Емельян, на стол собери. Колобки испеклись уже, наверное.

– Какое редкое имя. Теперь так не называют детей,– заметил я.

– Да, редкое. Но мне нравится. Хорошее русское имя – Емеля,– похвастался внук, ставя на стол чашки.

Хозяйка тем временем подошла к печке и возилась, вытаскивая противень. Наконец она подтащила его к краю. Через пару минут румяные колобки украшали блюдо на столе. Приятный аромат сдобной выпечки наполнил дом. Я вдруг почувствовал, что очень проголодался. Хозяйка разлила чай по чашкам. Емеля поставил на стол вазу с малиновым вареньем. В предвкушении приятного чаепития, я взял с тарелки ближайший колобок и уже собирался надкусить его, как кто-то спросил:

– Ну что, так и съешь? И имени не спросишь?

Я отодвинул колобок ото рта и увидел, как он ехидно ухмыляется.

– Чего глаза таращишь? Ешь, только зубы не сломай.

С этими словами колобок озорно подмигнул, так что я поперхнулся.

– Да не обращайте внимания,– добродушно захлопотала хозяйка.– Врёт он всё. Вы же сами видели, что он только что из печи. Свежий.

И обращаясь к колобку, забранила его:

– Что же ты, кусок теста, меня как хозяйку позоришь? Только что из печи, а всё туда же,– и, повернувшись ко мне, продолжила:– Кушайте, кушайте. Не обращайте внимания.

– Как это «не обращайте внимания»?! Я что, права голоса не имею?– возмутился колобок.– Меня в рот отправляют, и я же молчи! Я что вам устрица бессловесная?

– Что же ты человеку аппетит перебиваешь,– заступился за меня Емельян,– оратор ты печёный.

– Попрошу без оскорблений!– не унимался колобок.

– Пускай немного остынет,– попытался я остановить препирательства и, боясь обидеть кого-либо.

– Этот если уж завёлся, то нескоро остынет,– огорченно ответила хозяйка.

Так мы сидели за чаем, неторопливо разговаривая, и я был очень рад, что из варенья не выскакивают ягодки и не заявляют о своём праве голоса.

Время шло. Пора было уходить, о чём я и сказал хозяйке.

– Ой, да куда ж вы? Посидели бы ещё,– засуетилась она.

– Спасибо вам большое за гостеприимство, но мне пора. И так уж засиделся.

– Да, что там! А то скоро Емеля поедет к дядьке Егорычу, так он вас подкинет.

– Нет, нет, спасибо!– поблагодарил я.– Поедет? А, извините, на чём? Просто из любопытства. Гаража у вас что-то не заметил.

– Как на чём?– вступил в разговор Емеля.– А печь? И дёшево, и природу не портит.

Устав удивляться, ещё раз поблагодарил хозяйку. И вдруг, словно опомнившись, спросил.

– Извините, а я ведь так и не спросил, как вас зовут?

– Как зовут? По паспорту Ядвига Ивановна, а если по-простому так просто – бабушка Яга,– довольная, засмущалась хозяйка.

Слова застряли у меня в горле, а она продолжила:

– Жаль, что вы с Емелей не поедете, а то бы с дядькой его познакомились, Егорычем. Хороший мужик. Емеля в детстве прозвал его Горынычем, так он с тех пор на другое имя не откликается.