Миф Бладэ "7 выстрелов"

"Думаю, он будет полезен, Килл. У меня хорошее предчувствие."

Ее глаза тут же расширяются, и она едва ли не роняет сумку, которую уже наполовину закинула на спину.

Навязчивые мысли вторгаются в ее сознание. Воспоминания, вспышки, проносящиеся бесконечной чередой, с каждым разом становящиеся все более стремительными.

Грохот пулеметов. Шляпы. Тяжелые пальто. Ave Maria. Окоченевшие трупы, разбросанные по всему дому. Низкий голос мужчины. Его глаза. Серая бездна, в которой остался лишь намек на человечность.

Килл. Человек, которому было поручено убить ее двенадцать лет назад, но который необъяснимым образом пощадил жизнь девочки.

Джейн застывает на месте, кажется, на целую вечность, заново переживая ужасную резню, произошедшую в тот проклятый рождественский день 1912 года.

Она возвращается к реальности, пока Килл ничего не заподозрил, и поспешила к своему велосипеду. Крутя педали с огнем в глазах и пульсом, бьющимся в ушах и звоном крови, она размышляет, как поступить в этой ситуации.

Отъехав на безопасное расстояние от кофейни, она резко нажимает на тормоза и берет паузу, чтобы все обдумать.

Теперь она знает, где находится Килл. Судя по всему, ей предстоит вступить в мафию в качестве одного из его помощников. Это отличная возможность выяснить, почему он не убил ее.

Девушка пытается дышать ровно и успокаивает свои нервы. Теперь у нее есть больше информации.

Это ничего не меняет.

Глава III

Небольшая цена

Вздохнув всей грудью, Джейн дергает за дверную ручку. Она осторожно открывает дверь и входит в комнату. Девушка поправляет только что купленный галстук и снимает шляпу. Она собирается стать членом мафии, поэтому нужно выглядеть соответствующе.

В большом зале она видит множество людей, сидящих в широких мягких креслах. Они одеты по высшему разряду, в руках бокалы с коньяком и фирменные сигары.

Пол устлан ковром янтарного цвета, стены оклеены вычурными обоями, а шторы тяжелые и атласные.

Время знакомства с мафией выбрано не случайно. В результате крупного территориального конфликта, произошедшего несколько месяцев назад, и последовавших за ним массовых арестов, семья Моретти оказалась в положении, когда большая часть ее приближенных либо мертва, либо отсиживает в тюрьме, из-за чего им приходиться вести дела в одиночку с оставшимися членами и сообщниками.

Несмотря на явное недовольство со стороны консильерии капо, донв конце концов принял решение начать принимать в свои ряды чужаков, а не только кровных или полукровных итальянцев.

Это значительно облегчило задачу Джейн. Ей не нужно что-либо предпринимать, чтобы сделать Фреда итальянцем по происхождению.

Она закрывает за собой дверь и смотрит на стол, за которым сидят главари. Солдатоприглашает ее сесть, между Киллом и другим капо, которого она видела несколько раз за последнюю неделю, когда приходила сюда на допросы к консильери и младшему боссу. Ей не составило труда представить им свою персону беспринципного парня, который любит деньги и не боится запачкать руки.

Таким образом, Фред был принят.

Солдато кладет перед ней три предмета. Револьвер, нож и изображение святого, которого она не может назвать. Ее семья была протестантской.

Консильери – мужчина лет сорока пяти, стройный, с бледной кожей и длинным лицом. Он точно один из тех, кто против посвящения чужаков в семью. Он задал Джейн кучу сложных вопросов, и если бы не младший босс, который поддерживал ее, и Килл, который нехотя спонсирует ее, убедившись на собственном опыте в ее способности выполнять задания, консильери бы отказал ей.

Младший босс – старший сын дона Моретти. Очевидно, ему посоветовали поддерживать решение отца о допуске посторонних, и он был более благосклонен к Джейн во время допросов. Он немного полноват, с круглым лицом и маленькими глазами. На вид ему примерно столько же лет, сколько и Джорджи.

Он выглядит и кажется исключительно неугрожающим. Он не из тех, кто будет нести факел мести, когда дона рано или поздно прикончат.

Джейн обращает свой взор на предметы перед ней.

Обычно подающий надежды новичок обязан выполнить заказное убийство, чтобы убедиться, что его верность действительно на стороне мафии, но Джейн была освобождена от этой мороки, благодаря своему вкладу в перестрелке.

Для нее это некоторое облегчение, хотя, если бы от нее требовалось совершить убийство, чтобы попасть в дело, она бы сделала это, не задумываясь. Что такое еще одна жертва, когда ее конечная цель – убить и уничтожить всю эту семью и спасти еще бесчисленное количество жизней?

Это вызывает у нее отвращение. Видеть роскошный образ жизни в особняке Моретти, эксцентричные вечеринки, коррумпированных полицейских и политиков, которые приезжают на переговоры в своих шикарных машинах с тонированными стеклами, скрывающими их личности.

Коррупция в этом городе ощутима. Она гораздо глубже, чем продажа виски на маленьких сборищах элиты.

"Клянешься ли ты соблюдать кодекс поведения семьи Моретти?"– задает ей вопрос младший босс.

"Клянусь".

"Клянешься ли ты соблюдать омерту независимо от обстоятельств?"

"Клянусь".

"Клянешься ли ты всегда хранить верность своей семье, никогда не поднимать руку на своих братьев, не продаваться и не предавать их доверие?"

"Клянусь".

"Клянешься ли ты всегда вести себя наилучшим образом, никогда не связываться с наркотиками и иным образом не позорить имя нашей семьи?"

"Клянусь".

После секундного церемониального молчания Килл достает небольшой перочинный нож. Его кожа удивительно мягкая, а хватка нежная, когда он кончиком лезвия укалывает палец Джейн. Он сжимает его до тех пор, пока несколько крупинок крови не вытекают наружу, падая на картину.

Затем он протягивает ей коробок спичек. Она зажигает одну из них и поджигает ею фотографию. Дальше она передает горящую бумагу Киллу, который быстро передает ее следующему. Картина кружится по тяжелому столу из красного дерева, а капо слева от нее кладет картину на место и дает ей догореть.

"Поздравляю, малец, теперь ты новый человек", – замечает один из капо с зубастой ухмылкой и мутными глазами.

"Ты вступишь в бригаду Килла", – назначает вдруг советник дона.

Джейн бросает взгляд на Килла из-под бровей. Она предполагала, что так и будет. В конце концов, он был гарантом Фреда.

Дона здесь нет, но, впрочем, она и не надеялась, что он объявится ради какого-то посвящения. В целом, за время ее визитов она не помнит, чтобы видела его в зале. Похоже, он проводит много времени в своем кабинете, что делает его более трудной мишенью для нападения.

Остальные мужчины встают, некоторые из них похлопывают Джейн по плечу, когда уходят, унося с собой запах дорогого коньяка и сигар.

Килл остается позади, и только после того, как последний человек выходит, он поднимается на ноги.

"Идем", – кидает он.

Джейн идет вслед за ним по длинному коридору к главному входу в особняк. Даже коридор хорошо оформлен: на стенах висят детальные портреты, на потолке шикарные люстры, а отделка пола будто полируется каждый день.

"Ты еще мало, что понимаешь, так что тебе не скоро дадут вести собственные дела. Я ожидаю, что ты будешь приходить ко мне с докладом каждый день не позднее семи".

"В кофейню?"

"Нет, здесь".

"Здесь? Ты живешь в особняке?"

"Не твоего ума дело".

Джейн воспринимает это как "да", но тем не менее закрывает рот.

Он выводит их из особняка на залитый солнцем передний двор. Она оглядывается по сторонам и видит поля с сочной травой, светлую беседку, несколько юных незнакомок, сидящих под зонтиками, чтобы не загореть, хихикающих и показывающих на Килла, когда тот проходит мимо.

"Мистер Килл!"– зовет одна из них и машет рукой.

От нее не ускользает, как обнадеживающе загораются изумрудные глаза девицы, когда он поворачивается в ее сторону. Джейн хоть и притворяется юношей, в душе она все та же молодая женщина. Она с легкостью распознает, что он ей очень нравится, когда та поправляет прядь своих блондинистых волос и улыбается ему.

Килл приподнимает шляпу перед девушками, вежливо, но отстраненно, пока идет по гравийной дорожке к выходу.

"Кто они?"

"Дочь дона и ее подруги", – проворчал Килл.

Он замечает, как Джейн бросает на них любопытный взгляд, и качает головой. "Знаю, ты еще подросток, но держи свои руки при себе, если не хочешь сдохнуть".

Она молча кивает.

Они добираются до ворот, и Килл сворачивает к своей машине.

"Садись", – приказывает он и открывает перед ней дверь.

Джейн слегка хмурится.

"Куда мы едем?"

Килл бросает на нее нетерпеливый взгляд.

"Я твой капо. Я приказываю, ты подчиняешься. Залезай".

Джейн подчиняется, хотя и неохотно. То, как он смотрит на нее, и то, что кроме их двоих никого нет, заставляет немного встревожиться.

Они едут вдоль улиц в полной тишине.

Джейн смотрит на детей, играющих с какими-то вертушками, за которыми наблюдают их матери, греясь на скамейках, на газетчиков, стоящих на углах улиц с усталыми глазами и открытыми ртами, на счастливых влюбленных, прогуливающихся с соединенными руками.

Килл едет до тех пор, пока они не выезжают на окраину города. Чем дальше от урбанизации, тем больше подпирает волнение.

Револьвер у нее с собой, но девушка сомневается, что сможет противостоять капореджиме мафии, если он попытается что-то предпринять.

Маленький пугающий голосок в ее голове твердит, что Килл слишком наблюдателен, чтобы не заметить, что она девушка. Может, он даже узнал в ней ту бедную девочку.

Она прикусывает нижнюю губу и пытается придумать план действий на этот случай.

Когда Килл наконец останавливает машину, она оказывается рядом с большим вечнозеленым лесом, примерно в двадцати минутах езды от особняка. Взглянув на Килла, она старается не выдать своих нервов.

"На выход".

Джейн сглатывает и тянется к дверной ручке. Другой рукой она незаметно пытается достать револьвер, чтобы держать его наготове.

"Руки так, чтобы я их видел".

Она слышит щелчок и ей не нужно долго думать, чтобы опознать этот звук. Она медленно выходит из машины, чувствуя на себе его взгляд и дуло пистолета. Капо выходит вместе с ней.

Он обходит машину спереди и легко хватает ее за горловину рубашки. Не говоря ни слова, он тащит ее в лес и прижимает к сосне.

Через секунду холодное дуло упирается ей в висок. Его глаза буравят ее, когда он наклоняется ближе.

Мужчина засовывает руку под ее пиджак, и Джейн начинает опасаться, что он почувствует бинты. Однако, он только хватает револьвер и бросает его поодаль на землю.

"Думаю, пора перестать строить из себя хорошенького мальчика и рассказать уже мне, что ты задумал".

Его голос хриплый и томный. Джейн чувствует его дыхание на щеке, когда он сужает глаза и придвигается еще ближе.

Она чувствует его руку на груди, прижимающую ее к дереву, и может только молиться, чтобы он не заметил грубую текстуру бинтов под ним.

Они встречаются взглядами, и ее глаза чуть расширяются. Джейн снова натягивает маску, чтобы скрыть свои мысли, стараясь выглядеть как можно более озадаченной.

"Понятия не имею, о чем ты", – отвечает Джейн, нервно запинаясь.

Она ощущает, как ледяной металл плотнее прижимается к ее голове. Он выглядит совершенно неуступным.

Вот они снова. Эти безжалостные глаза. Глаза опытного убийцы. Глаза того, кто не сомкнет их, нажимая на курок.

И все же двенадцать лет назад он оставил ей жизнь, пошел наперекор приказу начальства. Но зачем?

"Все это слишком подозрительно", – не унимается Килл. Взгляд суров, но голос собран. "Ты прибыл из ниоткуда, как раз в тот момент, когда мы открыли двери чужакам, идиотам с заурядной предысторией, с навыками стрельбы и желанием повеселиться с мафией. Да, те уроды достаточно глупы, чтобы купиться на твой фасад, но я – нет. Теперь отвечай, что тебе нужно?"

"Если ты думаешь, что у меня есть скрытые мотивы, зачем тогда помог присоединиться?"–спрашивает она, чуть задыхаясь.

Если Джейн и забыла что-то сделать, так это привыкнуть к тому, что в непосредственной близости от нее находится множество мужчин, которые ведут себя как угодно, потому что считают ее одной из них. Хотя есть и более насущные проблемы. Например, пистолет, направленный в ее висок.

"Не твое дело", – возражает Леви. "Лучше подумай, почему мне не стоит снести тебе голову прямо здесь и сейчас".

Пульс стучит в ушах, адреналин бурлит в венах. Джейн ненадолго задумывается о том, чтобы раскрыть Киллу свою личность. Пока что он явно не догадывался, что она женщина, учитывая, что он практически лапал ее грудь.