– Снижайте, Сергей Анатольевич, но от меня этого не требуйте. Не смогу через себя переступить.
– Ну хорошо. Договорились. Скажите, вы не дочка ли Владимира Владимировича Бурова, нашего заслуженного пилота?
– Нет. Мой папа работал ремонтником в депо и в авиации я в семье первая.
– Вы замужем, дети есть?
– Пока холостячка. Все не получалось как-то. То кандидатуры не те, то обстоятельства.
– А как оцениваете местную обстановку? Есть тут на кого охотиться?
– Ну как сказать? Безусловно, здесь выбор богаче. Женщин меньше….
– …Летчики сговорчивые и не заносчивые, – весело перебил Мишин. – время к двенадцати, я предлагаю заказать второй завтрак сюда. Посидим, поговорим, совместим приятное с полезным.
Людочка, – Мишин нажал рычажок на селекторе, – Организуйте нам кофе, круассаны с апельсиновым конфитюром, сливочки. Мы с Натальей Владимировной решим еще несколько производственных вопросов.
– Хорошо, сейчас все сделаю, – ответил селектор.
– Проходите, Наталья, у меня в комнате отдыха удобнее, чем здесь за рабочим столом. – Мишин опустил свои лапищи с толстыми пальцами на податливые Наташины плечи. Наташа вздрогнула: «В любовницы приглашает? – подумала она, – протестировать хочет? Боюсь, тут не увернуться. Стелла грамотно срулила. А мне теперь отдуваться. С другой стороны, у мужиков это просто форма общения, да и иметь своего директора и в буквальном, и в переносном смысле – не самый плохой выбор».
Наташа с веселым вызовом посмотрела в глубокие медвежьи глаза шефа, легко поднялась и прошла в директорские мурава.
Вот это размах! За дубовой дверью скрывался целый комплекс для отдыха и расслабления! Помимо основной комнаты со столом, кожаным гарнитуром, кофемашиной и холодильником, были еще туалет и даже сауна с душем.
– Не удивляйтесь, Наташенька. Директору это все насущно необходимо. Стрессы надо уврачёвывать и это минимум из того, что нужно. Инфраструктура здоровья, так сказать. – он подошел к Наташе со спины, положил тяжелые руки ей на бедра и закончил мысль, – и мужского здоровья в том числе.
Наташа замерла, не зная, как себя вести в такой щекотливой, в буквальном смысле, ситуации. Директор обхватил ее плотнее и прижал к себе. Наташа расслабилась и решила получить максимум пользы, а возможно и удовольствия из мимолетного желания шефа.
В основном кабинете запиликал вызов селектора и Людочка официальным тоном громко произнесла из динамика: «Сергей Анатольевич, второй завтрак на столе. Не откладывайте, а то остынет». Вызов отключился.
– Вот умница, – пробормотал Мишин, не уточняя кто умница и почему именно. Он растопыренными пальцами гладил Наташину спину, проводя от шеи до попы.
Наташа стояла коленями на диване, грудью упершись в кожаную спинку. Колготки были сняты с одной ноги и бесполезным коричневым бубликом болтались у колена второй. Мишин поднял выше Наташину белую блузку, залез под нее. Потрогал застежку бюстгальтера. Посопел, но расстегивать не стал. Спустился к попе и сосредоточил усилия на трусиках и исследовании влажных волосатых пельмешков. Наташа слегка расставила колени на диване и отклячила назад попу. Мишин засопел громче, повозился с брюками, взвизгнула молния и Наташа почувствовала на своей вагине постороннее горячее тело. Тело настойчиво потолкалось у входа, потом надавило сильнее и вошло внутрь. Наташа задержала на секунду дыхание. Член у Мишина, судя по ощущениям был короток, но необычайно толст. Он просто распер Наташу, и она боялась не только резко пошевелиться, но даже глубоко вздохнуть. Ей казалось, что из-за любого неловкого движения её просто разорвёт пополам. Мишин задвигался чаще. Наташа же лишь старалась держать промежность как можно расслабленнее и только негромко стонала от чувства переполнения и перехватываемого дыхания с каждым толчком. Так продолжалось несколько минут. У Наташи стали от усталости разъезжаться ноги. Коленка, на которой так и остались надеты колготки, вообще бессовестно подводила, норовя скользить по кожаной подушке в сторону и заставляя хозяйку периодически напрягаться и ставить ее на место. Наконец Мишин засопел прерывисто и особенно громко, его член совершенно отвердел и задергался внутри Наташи. Грудью он прижал Наташу к спинке дивана, лишая ее последней возможности дышать и стонать. Она попыталась повернуть голову и запоздало спросить: зачем же Мишин кончает в нее? Но Сергей Анатольевич, отдышавшись, уже вынул опавший член, снял с него смешной оранжевый презерватив и, перевязав его узлом, показал Наташе: «Вот они, все тут. Тебе, дорогая, не о чем беспокоиться». Потом он еще какое-то время нежно ручищами гладил Наташу по бедрам, попе и промежности, целуя ее в спину между лопаток. Наташа вздрагивала и от блаженства покрывалась «гусиной кожей».
После заключительного поцелуя в белую ягодицу Мишин, как будто ничего не происходило, бодро скомандовал: «Одевайся скорее, пойдем, там кофе, наверно, совсем остыл. Ты – просто чудо!»
– Сергей Анатольевич, можно я воспользуюсь вашим туалетом? Мне надо пописать и подмыться. – Наташа специально сгущала уровень откровенности, чтобы мужчина не пытался легко отделаться, а понимал свою долю ответственности за произошедшее.
– Конечно, милая, – все в твоем распоряжении.
«Начал с того, что отменил отчество, потом выеб, впрочем, классно выеб, пятерка ему за секс. А теперь вот перешел на ты с целым начальником департамента. Силен, медвежище! И хуй у него как граненый стакан. Такой же короткий, и такой же толстый. Итак, сегодня меня сношали граненым стаканом», – весело думала Наташа, блаженно подмываясь на шефском биде. Она вышла с румянцем и счастливой улыбкой на лице.
– Наталья Владимировна, проходите, разделите со мной второй завтрак! – громко, очевидно в расчете на секретаршин слух, пригласил Мишин.
«Смешной какой! Такой медведь, а все кого-то стесняется», – улыбнулась Наташа и, шаля, ответила в тон: «Сейчас-сейчас Сергей Анатольевич! Вот только отчетные графики соберу!»
Они сидели за столом, ели круассаны с конфитюром и шоколадом, запивали все это остывшим кофе и счастливо хихикали, как нашкодившие и не попавшиеся дети. Наташа, глядя на большого Мишина, удивлялась тому, что такой человек оказывается умеет так непритворно радоваться просто от успешного соблазнения очередной бабочки, которая, по правде сказать, и не думала сопротивляться.
– Сергей Анатольевич, – все так же громко обратилась Наташа, – вот вы обещали всяческую помощь при решении моих производственных проблем.
– Я? – округлил глаза Мишин.
– Вы знаете, мне и моим подчиненным приходится много ездить по складам, по встречам. Машин у нас пока нет. Тратимся на такси. Согласитесь, было бы смешно ехать на городском автобусе решать миллионные проблемы.
Мишин сидел с непережёванным куском во рту, не понимая, это всё ещё игра «Обмани секретаршу» или уже вполне себе подача официального рапорта?
– Не могли бы вы дать команду в финансовый отдел, увеличить нам фонды на транспорт хотя бы процентов на пятьдесят?
– Да, да, конечно, я распоряжусь. – Мишин всё ещё оторопело улыбался, понимая, что его красиво развели. Пусть на копеечную сумму. Дело не в деньгах. Сама лёгкость решения проблемы заставляла Мишина восторженно глядеть на Наташу, видя в ней не просто обворожительную женщину, но и вполне себе состоявшуюся бизнес-вумен, умную, вероятно расчетливую и не исключено даже в чем-то опасную. Все эти ощущения и мысли Мишин сейчас вряд ли сформулировал бы. Если бы его сию секунду попросили отрекомендовать Наташу, он дал бы ей восторженную и исчерпывающую характеристику: «Классная баба!»
После затянувшейся аудиенции у начальника Наташа поднялась к себе на этаж, прошла в кабинет, разложила на столе подготовленные предложения по договорам, а сама встала перед зеркалом, укладывая щеткой волосы и поправляя в макияже видные только женщинам мелкие недочеты. Начальница должна выглядеть безупречно, чтобы у подчиненных не было даже малейшего повода усомниться в том, что она практически все время на работе напряженно думает о коммерческом успехе, и оставшиеся пять минут каждого часа посвящает думам о Родине.
Когда за Наташей закрылась дверь, Мишин позвонил Краснолицему и с интонацией радостного превосходства сообщил: «Антоша, всё – один-один в мою пользу!» Антон Павлович коротко ответил: «Признаю» и повесил трубку.
Весна в Москву ворвалась бурно, без предупреждения. Еще вчера под серым небом ветер играл снежными змейками по укатанной ледяной корке, а сегодня вовсю шпарит солнце, сугробы почернели и осели в грязь. По мокрому асфальту суетливо зажурчали струйки талой воды. Да и сам ветер, еще вчера сердитый, по-зимнему холодный, безжалостно трепавший беззащитные плети берез, сегодня те же березовые плети ласково теребит, побуждая их проснуться, порадоваться теплу и солнцу, приготовиться одеться в зеленый весенний наряд.
Город пропитался ощущением радости и возрождения. И даже по крышу грязные автобусы и автомобили не сильно портили веселый праздник прихода весны, ну хотя бы потому, что чистыми автобусы в Москве бывают лишь иногда, летом, по великим праздникам.
У Наташи жизнь вошла в ровную рабочую колею, иногда позволявшую ей немного «вильнуть» в сторону. Соседка Женя была просто провидицей, когда предполагала наличие в аэропорту богатого выбора влюбчивых пилотов и инженеров. Периодически случалось, что кто-то из небесных романтиков вдруг приносил Наташе букет или коробку конфет. Они некоторое время интересно беседовали, совершали совместные походы в аэропортовскую столовку для персонала. Иногда эти встречи заканчивались после работы в Наташиной комнате отдыха.
Наташа и ждала такие встречи и боялась их, потому что почти всегда, когда человек начинал ей нравиться чуть больше, чем просто партнер для секса, она намеком давала понять, что готова к более серьезным и ответственным отношениям. Как правило, после недолгих раздумий партнер исчезал. И вообще, старался по минимуму светиться в тех местах, где можно было бы предполагать появление Наташи.
С одной стороны, это было объективно. Наташа заводила романы с людьми «за тридцать», а среди них процент неженатых или разведенных был исчезающе мал. И конечно, почти никто не собирался вот прямо здесь и сейчас разводиться со своими женами, взваливать на себя груз проблем с детьми и алиментами. Да и в целом, подавляющее большинство мужчин спокойно жили в семьях, любили жен, но при этом не видели ничего предосудительного, чтобы иногда попробовать свежатинки, нежного комиссарского тела, так сказать.
Наташу даже такая ситуация вполне устраивала, так как она была еще молода, красива, умна и при заметной должности. Она помнила еще со школы философский закон перехода количества в качество и верила, что скорее раньше, чем позже обязательно найдется достойный принц, который увезет ее в счастливые дали на своем белом мерседесе или белом аэробусе, и у них будет много обворожительных детей, и они будут жить долго и счастливо и умрут в глубокой старости в один день. Желательно, обнявшись.
Из Еревана, под флагом дочки «Русских крыльев» прилетел первый рейс на аэробусе А320. На маленький митинг по поводу встречи первопроходцев у главного входа собрались все, кто был оповещен, кому в обед нечего было делать, а также существующие всегда и везде любительницы самолетов и красивых молодых капитанов. Наташе тоже захотелось взглянуть на героя.
Командир Александр Силин представил самолет и рассказал о его неоспоримых достоинствах и преимуществах по сравнению со старичком Ту-154. Силина слушали восторженно и аплодировали стоя. Совсем бы не помешали назойливые любители автографов, но как-то так случилось, что ни у кого в нужный момент не оказалось под рукой плаката или хотя бы буклетика с изображением самолета с оранжевым хвостом.
Наташа, уже совершенно освоившись с ролью человека, на которого смотрят с восхищением и слушают внимательно, подошла к покорителю Кавказского хребта и спросила: «Александр, по карте я смотрела, что ваш маршрут пролегал прямо через Кавказские горы, чуть ли не в самой высокой их части. Скажите, вы видели Эльбрус, и еще – вы ощущали волнение, когда летели на большой высоте над такими высокими горами?»
Силин, прежде чем начать говорить о мужественном экипаже и командной работе, вежливо, по-офицерски спросил: «С кем имею честь?» Наташа слегка опешила от такого белогвардейского политеса, но быстро нашлась и, округлив в восторге глаза, промолвила: «Наталья, начальница департамента». Она не стала уточнять какого именно департамента. Это было бы длинно и ни к месту. Александр, увидев лучащиеся глаза Наташи, тоже немедленно понял, что ни должность, ни место работы не имеют значения, когда на него, как на героя, смотрит такая женщина.
Повернув лицо к ожидавшей ответа массовке, Александр поведал о стратосферной высоте полета, о закрытом облаками Эльбрусе и об очень колючих с виду Кавказских хребтах. Публика зааплодировала. Капитан коротко поклонился и попросил отпустить его и его экипаж в гостиницу на отдых после сложного полета.
Встреченный тепло и местами даже восторженно, Саша Силин пребывал в счастливой уверенности в своей неотразимости. Наташа же просто играла и даже позволяла себе чуть-чуть переигрывать. Статный высокий Александр ей безусловно нравился, но было непонятно, он тоже просто играет на публику роль Чкалова или на самом деле верит, что он уникум?
Чтобы развеять свои сомнения, да и просто ради приятного, и возможно, полезного знакомства, Наташа дала Александру свою визитку, пригласив его заходить в любое время на чашку кофе.
Саша не заставил себя долго ждать и уже часа через два, которые он потратил на душ и короткий освежающий сон, постучался в дверь Наташиного кабинета. На Саше были узкие голубые джинсы, белая водолазка с высоким горлом. Поверх нее был надет хороший кремовый замшевый блейзер. Девушки из рядового состава департамента в полуоткрытую дверь завистливо проводили голубоглазого красавца взглядами.
– Здравствуйте еще раз, Наталья Владимировна. Я весь к вашим услугам. – Саша испытующе посмотрел в глаза Наташи, – Надеюсь, я не сильно отвлекаю вас от работы. Зато могу рассказать про Ереван, Арарат, Севан и бастурму. Хотите?
– Бастурму хочу, – рассмеялась Наташа. – А еще про что можете рассказать?
– Ну, у нас широкая маршрутная сеть. Правда, в основном на Кипр и во Францию. А еще в Новосибирск и конечно сюда к вам.
– Ладно, давайте начнем с самого романтичного в вашем списке. Расскажите про армянскую жемчужину Арарат. Правда, что там на вершине обломки Ноева ковчега нашли? Вы их с высоты видели?
– Арарат, Наталья Владимировна, только номинально и в мечтах армянский. Это давно турецкая территория. Армяне на Арарат только облизываются, да в качестве фиги в кармане называют Араратом свои посредственные коньяки. Вы пробовали их продукцию в сравнении с коньяками из Коньяка?
Наташа замерла от изумления, слушая Александра. Мало кто из пилотов мог так свободно, интересно и грамотно говорить. Саша излагал прямо как диктор центрального телевидения. Он не использовал слова дважды, в его речи не было паразитов и мычания. Он спокойно и привычно говорил красивым русским языком. «Все-таки есть в нем белогвардейское прошлое», – улыбнулась своему предположению Наташа.
– Александр, вы так плавно рассказываете, не запинаетесь, не задумываетесь. Это от того, что вам где-то приходится выступать перед публикой?
– Что вы, Наталья Владимировна, выступаю только перед пассажирами, когда говорю им о высоте полета и температуре за бортом. У меня хобби. Писательство. Но я бы точнее сказал – графоманство. Наверно, в этом причина.
– А в чем разница? Я понимаю, что термин «графоманство» звучит как-то обидно. И все же?
– Писатель – это человек, который пишет и этим зарабатывает. А графоман – это человек пишущий не ради денег, а ради ощущения, что он литератор. Вот я – типичный графоман. Начал писать свои опусы ещё в лётном училище. Понятно, что в СССР их никто не публиковал. Потом писал «в стол», а последние годы публикую рассказы на литературных сайтах, созданных для моральных калек вроде меня.
– И о чем ваши, как вы изволили назвать их, опусы?
– Да все о том же. Небо, самолеты. Ничего героического. В заслугу себе могу определить только то, что всячески избегаю официоза и пафоса.
Наташа таяла от обилия редко используемых в обыденной речи терминов. Саша представал перед ней Лермонтовым, Львом Толстым и Довлатовым одновременно. Живой писатель сидел в ее кабинете, улыбался и свободно говорил о своем творчестве. И неважно, что он из скромности называл себя каким-то графоманом!
– Александр, а можно где-то почитать что-нибудь из ваших произведений?
– Есть на разных сайтах. Есть на Самиздате, есть на Прозе. Наберите в окошке «Автор» Александр Силин и попадете на страничку с моими работами.
– Я обязательно почитаю ваши рассказы! А есть что-то про нашу компанию, или хотя бы про ваше отделение? Про пилотов, какие-нибудь интересные истории из их лётной жизни?
– Этого добра навалом. Но знаете, эти вещи на любителя и, в немалой степени, они ориентированы на людей из мира авиации, даже скажу больше – из мира непосредственных полетов и управления самолетами. На мой взгляд, есть интересные вещицы, но вам они могут показаться непонятными и скучными.
– А с чего советуете начать чтение, чтобы и интересно, и понятно?
– Попробуйте «Небесный Walker». Это для широкого круга.
– Вы удивительный человек! Я не ожидала. Правда! Вы не будете против, если я буду вместо длинного «Александра», называть вас просто – Саша?
– Именно это я и сам хотел предложить, но все не решался. Тогда вы – Наташа?
– Да, друзья меня так зовут.
– Наташа, время к шести, вы до какого времени на работе?
– Обычно, если никакой запарки нет, в шесть тридцать начинаю сворачиваться. А что, есть план?
– У писателей планов как у дурака махорки. Если вас дома не ждут… Или все-таки ждут? – Саша испытующе посмотрел в Наташины глаза.
– Никто не ждет. Я как кошка, которая гуляет сама по себе.
– Чудесно! Тогда я приглашаю вас после работы в ресторан «Аэротеля». Там вкусная кухня, можно заказать приличного вина. Музыки, правда нет. Но это единственный минус. Зато есть сауна с купелью. Составите мне компанию на сегодняшний вечер?
– А где ваш второй пилот и проводницы? – зачем-то спросила Наташа.
– Армянин повез армянок смотреть Красную площадь. Приедут ночью. Последней электричкой. Талоны на ресторан он мне оставил. Вино за мой счет. Ну что? Как вам план?
– План годный. А во сколько вы меня отпустите?
– Думаю, вы выберете другую опцию – утром принять душ, позавтракать за счет заведения и сразу из отеля отправиться на работу.
– Вы смелый человек, Саша! А если не сойдемся характерами?
– Я же вас пока не в ЗАГС, а только в ресторан и сауну приглашаю.
Наташа сидела, подперев щеку ладонью, смотрела на Сашу с улыбкой и думала, о том, что наверняка и этот умница и красавец отскочит в сторону, но он только что произнес слово «пока» в контексте похода в ЗАГС, а это давало надежду на развитие темы.
– Что ж? Я готова. Ведите меня мой Сусанин! Грейте меня в сауне, кормите, танцуйте. Это ведь у вас в Ереване говорят: «Кто дэвушку кормит, тот ее и танцуэт»?
– Наташа, давайте на «ты»? Зачем между нами этот никчемный политес?
– Я не против, «вы» оставим для работы и общения в офисе.
Наташа подхватила с собой спортивную сумку, в которой лежал аварийный набор из пижамы, тапочек, зубной щетки и косметички, и они направились в сторону гостеприимных огней аэропортовского «Аэротеля»
Девятиэтажное белое здание гостиницы, еще советской постройки, располагалось у леса, окружавшего аэропорт. Заходившие на посадку на ближайшую полосу самолеты нещадно шумели, но, благодаря тройным стеклопакетам в коридорах и номерах было относительно тихо. Да и воздушные путешественники, застигнутые нелетной погодой или задержками по другим причинам, не проявляли особой чувствительности к таким мелочам. Наличие минимально необходимого комфорта искупало неудобства, создаваемые шумом.
В периоды ритмичной работы аэропорта жильцов в Аэротеле бывало немного. В основном это были члены экипажей, отдыхающие между рейсами. Поэтому в гостиничном ресторане всегда были свободные столики, а попасть в сауну не составляло особого труда – достаточно было заказать посещение за полчаса у клерка на «Ресепшен».
Саша предусмотрительно так и сделал.
Когда они с Наташей пришли в холл, девушка на стойке сообщила, что, хоть время заказа еще не подошло, сауна прогрета и там никого нет. Можно заходить и пользоваться.
– Начнем с прогрева организмов? – весело предложил Саша.
Наташа согласно кивнула. Её несколько смущала роль Сашиной гостьи. Казалось, что охранники и клерки на стойке регистрации, глядя на нее, думают, что Саша притащил в номер проститутку. Чтобы разубедить их в этом заблуждении, Наташа старалась держаться как можно более серьезно, всячески показывая, что она не продавщица любви, а нормальная женщина, просто пришедшая навестить коллегу.
Ей совсем не стоило волноваться, так как и охранники, и клерки повидали на своей работе всякого и уж проституток могли определить «на раз» по массе признаков. Впрочем, приезд дамы по вызову никого бы и не удивил, и не озаботил – у всех своя работа. У них своя, у дамы своя. А у кого работа лучше, определяла зарплата, которая нередко была не в пользу гостиничного персонала.
– У нас сегодня вечер здоровья и ленинизма, – продолжал веселиться Саша.
– Это как? Ты мне будешь политэкономию рассказывать?
– Не дождешься! Мой ленинизм – это профессиональное ублажение собственной лени.
– Надо запомнить термин, на совещании с руководством буду использовать для описания работы некоторых наших смежников.
– Пойдем, дорогая, переоденемся в домашнее в номере. Надо торопиться, а то сауна стынет.
