Ты должна затолкать это так глубоко, насколько это вообще возможно. Просто спрячь это в себе, убери в самый дальний, темный уголок и никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяй этому восстать. Лишнему здесь не место. Это, правда, бесполезно. Оно не принесет тебе радости, только боль и разочарование. Ты не должна пытаться даже близко подходить к этому. Не смотри на это.
Теория самовнушения работала также хорошо, как и попытка вслепую нарезать овощи тупым топором. Страх, что металл прокатиться по пальцам, оттяпав пару фаланг или оцарапав кожу до крови, становился своеобразным стопором для исцеления, давая темноте захватить мысли. Но если теория не работала, то практика имела острые грани, после чего приходилось подолгу зависать на одной точке и возвращаться к старту. Финиш так далеко. Выстрел, прогремевший в пустоте, сигнализировал игрокам бежать к заветной линии, но твое бесполезное тело даже не пытается сдвинуться с мертвой точки.
Ты застряла. Тебя втянуло. Ты увязла настолько глубоко, что саморазрушение приняло облик злобного близнеца, с которым тебе придется идти по жизни.
Стоит ли?
– Хей, Бэт. – Перед глазами показалась белая рубашка. Синий галстук. Тонкие, как ниточки, линии разбавляли однотонный цвет. Закатанные рукава, обнажали сильные мужские руки с темными волосами. Часы обхватывали широкое запястье. Я подняла взгляд выше, добравшись до кадыка, затем к челюсти с ямочкой посередине. После, к губам. Носу с широкими крыльями. Карим глазам. Я вовсе не пялилась. Мозг сдавал скорость, приходя в себя после веселой гонки с ветерком. – Ты в порядке? – я моргнула, впившись в эти два карих зрачка. Темные брови, темная шапка волос, обрамляющая череп. Дэнниса можно считать привлекательным, если ты отчаялась найти кого-то получше. Ему сорок. Разведен. Есть взрослый сын и у них плохие отношения.
– Да, в порядке. Просто задумалась. – Я улыбнулась.
– Все уже разошлись. Тебя подвезти домой? – он поднялся со стула.
Я обвела взглядом просторную комнату с расставленными в круг, стульями. Слева от меня, стоял билборд.
На темно-фиолетовом фоне, белым цветом выделялось слово – «СВОБОДА». Ниже, средним шрифтом – «собрание А.Н.. Приходи и обрети духовное пробуждение».
Жаль, что не каждому удается обрести равновесие с самим собой. Пятьдесят процентов из ста, когда выходит из темноты к свету, то этот свет становится серым и унылым. Некоторые просто не способны жить в монохромии, жаждя различить в оттенках что-то радужное. Работать с людьми, у которых была зависимость – это тяжелый труд. Ежедневно, ты обещаешь им, что завтрашний день будет лучше. Он будет другим и благодаря нему, ты обретешь то самое заветное – свободу и духовное пробуждение… но, всем известно, что чудес не бывает. Пока человек сам не захочет измениться, уйти от проблемы, вывернуть с кривой дорожки, ступив на неизведанную, ничего не измениться.
Мой брат не свернул с пути. Он шел напролом, потому что не желал ничего менять. Его устраивало саморазрушение. Элиот хотел этого больше, чем наслаждаться простыми вещами.
– Бэт? – Дэннис коснулся моего плеча. – С тобой точно все в порядке?
– Да. – Я поднялась, оправляя юбку и рассеянно пройдясь по шее. Ухватившись за медальон, я потерла его, мысленно приказав себе успокоиться. Единственная вещь, что осталась от Элиота.
– Так, тебя подвезти?
– Я на машине. – Прихватив свою сумочку и пальто, я двинулась к дверям. Дэннис последовал за мной. Он никогда не оставляет попыток подвезти меня и, видимо, надеется, что я перестану вести себя, как монашка. Дело не во фригидности, а в том, что он не тот, с кем бы мне хотелось переспать. Мужчин в моей жизни можно пересчитать по пальцам, но с ними я лишь общаюсь. А длительные отношения были… год и один месяц назад. Да. Ровно столько же времени, ушло на осмысление смерти брата.
Осмысление – да, принятие – нет.
Работая в центре психологической поддержки, я надеялась, что помощь другим, поможет и мне смириться с реальностью, но демоны, которых ты удерживаешь внутри себя, не захотят уйти, даже если ты снимешь с них поводок. Нет-нет, сейчас, чуть легче переносить боль. Намного легче, чем раньше. Я пришла сюда, спустя три месяца после смерти Элиота. Мне и самой бы стоило бы походить на собрания тех, кто потерял дорогих и близких, но вместо этого, предпочла стать маяком, тем, кому он действительно был нужен. У меня вся жизнь впереди. Я еще молода и могу обрести счастье. Люди умирают, и неважно, от старости, от болезни, от глупости… такова жизнь. Надо просто двигаться.
Минуя лестничные пролеты, я бросала взгляды на стены с рекламными плакатами и рисунками от руки на ватманах. В прошлом, это здание в пять этажей было частной, танцевальной школой, но когда поток учеников снизился, владельцу пришлось отказаться от идеи порождать юных дарований и сдавать пустующие залы и кабинеты для всех, у кого есть деньги. Помимо наших групп, здесь проводились собрания для А.А., для больных раком, для мужчин, кто страдал от бессилия, для тех, кто пытался покончить с собой… временами, я подумываю и сама записаться в группу для тех, кому все надоело.
Выйдя на улицу, я поежилась от прохлады, но не стала надевать пальто. К черту. Я на машине. Парковка прилегала к задней стороне здания. Там стояло только две машины – моя и Дэнниса. Черная и белая Хонда. Точнее, раньше это была машина Элиота, но после того, как он… ну, да. Достав ключ, я нажала на брелок, снимая авто с блокировки.
– Не хочешь сегодня куда-нибудь сходить и выпить? – он стоял позади, бренча своими ключами.
– Спасибо за приглашение, но, я устала. Правда. – Устроившись за рулем, я положила свое пальто и сумку на соседнее сидение. Надо уезжать, пока коллега не начал засыпать меня аргументами, почему я не права или почему я вечно его отшиваю.
– Бэт, – Дэннис наклонился, всматриваясь в мое лицо. – Ты сегодня очень задумчива. Я беспокоюсь. Уверена, что сможешь вести машину в таком настроении?
Аж три аргумента. Неплохой старт.
– Я всегда задумчива. – Я улыбнулась, запуская двигатель. – Беспокоиться не надо и да, я прекрасно вожу машину. – Я гордилась, что смогла ответить на все его предположения.
– Бэт, – о, а этот тон уже намекал на нечто иное и совсем не похожее на волнение. Скорее, Дэннис хватался за соломинку, чтобы удержать меня на месте. – Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже, Дэннис. Ты замечательный специалист и психолог.
– Я не в этом смысле. – Он вздохнул. – Ты мне нравишься, как женщина.
Оу. Ну, рано или поздно, он должен был поднять эту тему. Как не вовремя.
– Прости, Дэннис, но это плохая идея. Ты для меня только друг. – Я не вижу Дэнниса в другой роли. Да, он симпатичный, интересный мужчина, но… он не тот, с кем я хотела бы встречаться. Мне вообще никто не нужен. – Иначе, я не воспринимаю тебя.
– Я тебе совсем не нравлюсь?
– Дэннис, – я вздохнула. – Все, что я могу тебе предложить, это дружбу. Прости, еще раз.
Он кивнул и отступил назад. Разочарование прибавило его лицу несколько лет, добавив еще одну морщину между бровей.
– Увидимся. – Дэннис слабо улыбнулся, старательно избегая моего взгляда.
Выехав с парковки, я направила машину вдоль череды офисных застроек. Через три квартала, свернула на улицу, названую в честь фруктового дерева. Черт, ненавижу, когда это происходит. Почему, нельзя просто общаться? Зачем воспринимать меня, как возможность строить свою жизнь? Я не гонюсь за отношениями и… может, я того же хочу от мужчин? Сейчас, у меня сложный период и он тянется уже триста шестьдесят пять дней подряд. Мне потребуется куда больше времени, чтобы начать жизнь заново. Я не знаю, как и при каких обстоятельствах… это может случиться в любой момент, но сейчас я ничего не хочу. Только вернуться домой и лечь спать. Попытаться, по крайней мере. За это время, я порядком подсела на Ксанакс
и Амбиен,
потому что каждая ночь – это ад. Мысли не дают отдыха, а нервные клетки не успевают восстанавливаться.
Еще через десяток ярдов, я въехала на эстакаду, встраиваясь в общий поток машин. В начале десятого вечера – обычное дело. Тем более, в пятницу. Большая часть авто спешит по своим делам, или подвозит клиентов, которых дожидаются дома. Меня никто не ждет. После смерти Элиота, я пыталась вернуть расположение матери, но она наотрез отказалась со мной разговаривать. Да, что там, она не желает смотреть в мою сторону. Я и брат, были разнояйцовыми близнецами, из-за этого, маме больно. После похорон, она сказала, чтобы я ушла и не возвращалась. Можно ли винить природу моего сходства с Элиотом? Можно ли винить мать, которая смотрит на тебя, но видит сына и страдает?
Так что, мы не общаемся уже десять месяцев. Два из них, я потратила на восстановление отношений… тщетно. Как будто только ей больно. А я? Я тоже мучаюсь. Близнецы чувствуют боль друг друга, чувствуют, когда одному плохо… боже, я догадываюсь об истинной причине разворота матери на сто восемьдесят градусов. Я ведь чувствовала, что с братом что-то происходит. На интуитивном уровне или на уровне близнецов, как хотите… и ничего не предприняла. Я ничего не сказала маме о своих ощущениях и дурном предчувствии. Я просто почувствовала, как в груди что-то оборвалось. Это была моя с Элиотом связь.
Притормозив, я потерла лоб. Темя сдавило от тупой боли, а затем прокатилась по вискам и темени. Проклятье. Я истощена морально и эмоционально. Головные боли в последнее время наступают все чаще и чаще. Сильнее…
Боковое зрение уловило что-то справа. Повернув голову в ту сторону, я увидела мужчину, затянутого в черную одежду. Кажется, он забрался на эстакаду по пожарной лестнице, чтобы… от догадки, я похолодела. О, господи боже, он же не собирается прыгать…
– О, нет, – в ужасе, выдохнула я. Прямо на моих глазах, этот человек сорвался вниз. – О, черт. – Чтобы выехать с эстакады, я убью кучу времени, а этого не хватит, чтобы спасти его. Единственное решение, что пришло мне в голову, это бросить свою машину здесь и спуститься вниз по той чертовой лестнице. Что я и сделала, прихватив сотовый и поставив авто на аварийный сигнал. Выскочив из машины, я подбежала к лестничному выступу, выглядывая бедолагу. Внизу. Правая нога и рука неестественно вывернута. Боже, я молилась, чтобы он был жив.
Ухватившись за перила, я начала спускаться вниз. Учитывая высоту, шанс выжить, пятьдесят на пятьдесят. Зачем вообще, он прыгнул? Я знала, что эстакада – любимое место самоубийц, но… неужели, нет другого выхода, чем так обрывать свою жизнь? Поверить не могу, что пятница для меня закончиться смертью человека. Я почти жалею, что не приняла предложение Дэнниса. Дьявол… да, сколько же тут перекладин? Моя нога соскользнула, и я чуть было сама не приземлилась рядышком с бедолагой.
Переведя дыхание, я продолжила спуск. Даже не знаю, что меня так подбило бросаться за незнакомцем. Все-таки работа в центре, оставляет свой отпечаток. Нам всем порой хочется быть героями, и чтобы нас благодарили… но, я хотела только одного, спуститься и быть уверенной, что мужчина жив. Он может остаться инвалидом, но, по крайней мере, будет жить дальше.
Добравшись до низа, я опустилась перед мужчиной на колени. Его лицо было повернуто в мою сторону. Веки смежены. Вокруг головы растекалось черное пятно крови. Достав телефон, я набрала 911, и пока оператор задавал стандартные вопросы, а я объясняла ситуацию, моя рука потянулась к его шее. Слабый. Едва различимый.
– Дерьмо. Ты не можешь умереть. – Проговорила я, сжимая телефон в ладони. – Помощь уже в пути. Слышишь? – интуитивно, я отбросила слипшийся от крови локон волос с его лба. – Не умирай. Оставайся со мной. – Веки мужчины распахнулись, открывая самые поразительные, самые необыкновенно-зеленные глаза в мире. От изумления/шока/недоумения я раззявила рот.
Жив. Господи, он жив. Я улыбнулась.
Когда наши взгляды встретились, мое сердце пустилось вскачь. Грудь наполнилась теплом и чем-то еще, отчего мне захотелось зарыдать во все горло. Подавив порыв заплакать, я удерживала его необыкновенный взгляд на себе.
– Смотри на меня. Не уходи.
ГЛАВА 3
Складывая папки в аккуратную стопку, я уже знал, как закончу этот вечер. В клубе, в баре… у винного склада, но главное там будет алкоголь и долгожданное расслабление. За неделю, мой организм достаточно натерпелся и теперь, ему требовался выходной и желательно в бессознательной коме. Я не против попасть в страну Кротовых нор
лишь бы не чувствовать себя в западне «Дилберта».
Бумажное дерьмо уже поперек горла стоит, а мне нужно что-то покрепче, чем просиживание задницы за столом. КПД
за эту неделю, я спалил до нуля.
Я жажду действий. Жажду адреналина, а не макулатуры на своем столе. Дела, под грифом – висяк, мозолят глаза, и я порядком устал копаться в мусоре, пытаясь найти в них хоть какую-то зацепку.
Убрав барахло в ящик, я поднялся из-за стола. Сдернув куртку со стула, я хотел бы в этот же самый момент исчезнуть. Испариться, не тратя время на дорогу и напрягая свой организм, но придется миновать не только забитое, копами, помещение, но и два этажа, чтобы выйти на улицу, а уже после сесть в машину.
– Хей, Вэл, – напарник появился передо мной. – Ты в норме? – его серо-зеленые глаза подозрительно сузились. Черт, и как его угораздило согласиться, со мной работать?
Кэвин не такой, как я. Он заурядный по всем пунктам – примерный муж, отец и праведный детектив, всегда следующий букве закона. Напарник никогда не пойдет против правил. Не станет вымещать ярость на узколобых ублюдках, не прилипнет к стакану, и уж тем более, не позволит своему члену выпрыгнуть из штанов, чтобы избавиться от напряжения. Семья для него – библия, которую он хранит под стеклом, обложенную вдоль и поперек взрывчаткой. Мы с ним в служебном браке уже четыре года, и что он видел? Агрессию с моей стороны по отношению к подозреваемым, к задержанным, к женщинам, с которыми я проводил время. Не то, чтобы Кэвин был свидетелем моих постельных игр, но он в курсе, каким я бываю, когда зуд в штанах становится высокооктановым.
– В норме. – Ни хрена не в норме. Мне нужно выпить. Много. Еще и выкурить блок сигарет, чтобы дым валил не только изо рта, но и из задницы. – Собираюсь, выпить. Пойдешь со мной? – естественно, он откажется. Сейчас скажет, что его благоверная женушка приготовила вкусный, домашний ужин, который ни при каких обстоятельствах не пропустит. Ну, разве что, причиной отступления от святого, станет вызов на место преступления.
– Может, поедем ко мне и поужинаем?
Я улыбнулся, только представив, какая физиономия будет у его жены. Пегги, с виду ангел, но внутри – Энни Уилкс.
Ксенофобка,
которая при первой же нашей встречи, определила между нами границы. Не то, чтобы я положил на нее глаз, хотя она симпатичная, скорее, в ее действиях и словах было четко указано, что мне, отвратной роже, не быть среди хороших друзей Кэвина. И уж точно, она не желает видеть меня на пороге их дома.
– Спасибо за приглашение, друг, но я лучше пойду выпить. – Я хлопнул его по плечу. – Подкинь меня до ближайшего бара, окей?
Кэвин выдохнул, разочарованный тем, что я отказался от домашней еды, как и от хорошей компании. Безопасной компании. Но, лучше я угроблю несколько часов за виски и созерцанием женских тел, чем буду глотать ненависть его дражайшей женушки.
На улице, я закурил, смешивая в легких никотин и вечерний воздух. Неплохая смесь, когда на каждом этаже полицейского участка, развешаны таблички о запрете курения. Вот, поэтому я не люблю торчать в четырех стенах и вариться в бесконечных звонках и жужжании голосов. Мне нужно движение, а не торможение. А еще мне нужен никотин и в большом количестве, чтобы мозг работал, а не висел в прострации.
По дороге к «Форду», я делал густые затяжки, зная, что Пегги не одобрит вонь курева. Забавно, что тачка не для личного пользования, но его женушка умудрилась и туда сунуть свой нос.
Выбросив окурок, я забрался в салон. Кэвин сел за руль, предусмотрительно натянув ремень безопасности. В отличие от него, я этим дерьмом не страдал и мне было плевать, если моя рожа окажется на той стороне лобового стекла и хуже того, бесплатно ощутит на себе косметическую дермабразию.
– Пристегнись. – Вздохнул напарник, выезжая с парковки. Я выругался, нехотя послушавшись. – Ты уверен, что хочешь в бар, а не домой?
Я бросил на него хмурый взгляд.
– Я ни в чем не уверен, дружище, но домой, точно не хочу. Не сегодня.
Эта пятница должна стать для меня интереснее предыдущих. Может, именно сегодня я выбью не только из других дух, но и вкушу собственной крови, которая урезонить мои долбанные нервы. Или встречу женщину, от которой сойду с ума, предложу ей жить вместе или что самое безумное – захочу от нее детей. Я давно мог кого-нибудь обрюхатить, но веселое будущее так же привлекательно, как и поддиафрагмальный абсцесс.
– Что с тобой происходит?
– Со мной все в порядке. – А, да, на хрен Пегги с ее ОКР.
Я достал сигарету, подкуривая ее и опуская окно.
– К выходным у тебя портиться настрой. И знаешь, что я думаю, – но Кэвин не договорил. Его перебил треск рации. Слава яйцам, а то бы я не вынес монолог мистера-я-все-вижу-и-знаю. Диспетчер сообщил, что на эстакаде образовалась небольшая пробка из-за парня, совершившего самоубийство.
В последнее время появилось слишком много суицидников. Эти слабовольные уродцы, портили статистику Нью-Йорка, отправляя свои бренные душонки в ад или в небытие, но так или иначе, нам изредка приходилось возиться с этим, раскрывая причины их действий.
Наркотики.
Дерьмовая жизнь.
Безответная любовь.
Ублюдки кончали с собой изощренными способами, и каждая их смерть наталкивала меня на мысль о собственной жизни. Если так продолжиться, я пополню их список своим именем. Почему? Хрен его знает. Просто потому что я неудавшийся эксперимент своих родителей.
«Грязный Гарри», знающий толк в алкоголе, в трахе, и хорошей драке.
Я познал грех, я нуждался в нем, я подыхал без отдушины, топя свое эго в серых буднях расследований. Мне тридцать пять, и я до сих пор не узнал, каково это, когда ты возвращаешься домой, а тебя ждет жена и дети. Возможно, никогда не узнаю, потому что я одиночка по жизни. Ни одна женщина, в здравом уме, не захочет такого мужчину, как я. Работа отнимает слишком много времени, а чтобы снять стресс, супружеского обета будет недостаточно. Отлииично. Папочка с мамочкой гордились бы таким сыном.
Бесполезный с большой буквы «Б».
Хм, похоже, ужин с Пегги переносится на неопределенное время, как и мой алкогольный загул. Гребаный ад. Лучше тому козлу быть мертвым и не пытаться выкарабкаться.
В итоге, Кэвин поддал газа, несясь на всех ветрах прямиком на вызов. Как будто нам и без этого не хватает работы, но напарника не переспоришь. Сколько раз ему не говори, что с этим вполне справятся патрульные, так нет – героя тянет на подвиги.
Через пятнадцать минут, мы были на месте.
«Туннель Смерти». Ага. Знакомое местечко. Бывал я тут и не раз и не для задержания «скелетов».
Не будем об этом. Закурив очередную сигарету, я осматривался по сторонам. Небольшой клочок дороги, был опечатан желтой лентой. На асфальте, ничком лежал мужчина. Вокруг его головы зияло черное пятно крови. Правая нога и рука вывернута. Судя по расположению, говнюк приземлился с пожарной лестницы, приваренной к эстакаде. Подозреваю, что гражданский был из «скелетов», которому приспичило испробовать эфирные крылышки в действии. В пятнадцати футах, стояла труповозка коронера, а за ней машина скорой помощи и четырехколесник офицеров. Кэвин склонился над трупом, пробормотав то ли молитву, то ли проклятье.
– Он сам спрыгнул.
– Вижу. – Напарник выпрямился. – Не хочешь расспросить очевидца?
