– Через два месяца.
Так я узнала, что Лука старше меня и всех остальных в классе. Когда я спросила, с чем это связано, он сказал, что не хочет об этом говорить, и быстро сменил тему.
Это еще одна вещь, которая жутко меня бесила. Его скрытность. А, как я сказала ранее, дружба – это святое, а в недоверии нет ничего похожего на святость.
Мы открылись друг другу не сразу. Он долго молчал о том, как серьезно относится к фигурному катанию – боялся, что я подниму его на смех из-за мечты стать чемпионом. Я же до последнего скрывала свое стремление быть человеком обычным, понятным и в то же время значимым. Но, когда мы осмелились изобличить ту часть себя, которую прятали от остальных, все в нашем общении стало проще. А еще – иначе.
– Я назвал его Поль, – сообщил мне Лука, когда вернулся из поездки к отцу.
– Мне кажется или имя твоего оленя похоже на мое? – сощурилась я, едва сдерживая улыбку.
– Ничего лучше не придумал, – пожал он плечами, будто не было в этом поступке ничего особенного. Но я знала, как ему важна эта поездка, встреча с папой и его оленями, а потому растрогалась, осознав, что даже в такой момент он помнил обо мне.
– Хорошее имя, мне нравится.
– Слушай, Полли… – замялся Лука.
– Что такое?
– Поедешь в следующий раз со мной?
– Познакомиться с Полем?
– Не совсем, – робко улыбнулся он. – Отец обещал отвезти меня на замерзшее море.
– Это еще зачем? – удивилась я.
– Всегда мечтал там покататься.
– На коньках? А это безопасно? Ты не уйдешь под воду?
– Все будет хорошо. Так что, хочешь поехать?
– Мне нужно спросить у мамы, но я сама не против.
Ух ты, подумала я про себя, неужели это правда случится, и мы с Лукой отправимся в настоящее путешествие в самое сердце тундры, на берег замерзшего моря? Если бы меня спросили, как так вышло, что сегодня он новенький, которого я сторонюсь, а уже завтра мы друзья, готовые разделить одно на двоих северное приключение, я бы не знала, что ответить.
Лука. Сентябрь 2023 год
Встретить ее здесь, в этом необъятном городе, среди миллионов так не похожих на нее людей – ничто иное, как чудо, в которое я никогда не верил. Она жила в трех с половиной тысячах километров отсюда, в северном городе, на гербе которого изображен единорог, в доме рядом с театром оперы и балета, в который так любила ходить ее мама, а еще она жила в моей памяти, и воспоминание о ней даже спустя годы сияло ярче Полярной звезды.
Когда мы виделись в последний раз ее светло-русые волосы едва доходили до плеч, а теперь я украдкой наблюдаю за тем, как длинные белокурые локоны вьются по ее изящным плечам и спине. У меня бы и раньше не повернулся язык назвать ее нескладным подростком, но сейчас в ее внешности не осталось ничего детского, и поэтому я едва держусь на ногах. Женственная, с изящными длинными руками, которые держат поднос с напитками, со смягчившимися со временем резкими чертами угловатого лица – такой она предстала передо мной этим вечером, спустя восемь лет после нашего молчаливого прощания.
Полли. Я шепотом произношу ее имя, забившись в углу коктейль-бара «Наши черничные ночи», куда меня пригласила моя бывшая Инга, с которой мы смогли остаться хорошими друзьями. На мне нелепый ярко-салатовый костюм Маленького принца[1 - Маленький принц – главный герой произведения «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери] и карнавальная корона из поролона и золотистой ткани, что не так уж сильно выделяет меня среди остальных гостей тематической фэнтези-вечеринки, но мне все равно неловко. Особенно теперь, когда я знаю, что Полли здесь.
Рано или поздно она меня заметит, и тогда мне придется найти для нее слова, которые следовало сказать еще восемь лет назад. Должен ли я стыдиться, что уехал, оставив ее позади, и что не стал поддерживать связь, которую мы так долго выстраивали? Или мне стоит признать, что не все в этой жизни – даже самое хорошее – можно сохранить и пронести сквозь годы? А может, ей и вовсе не нужны мои слова, и я зря проигрываю в голове возможные сценарии нашего скорого разговора.
– Что с тобой? – интересуется Инга, заставшая меня за нервным поеданием третьей по счете порции фиш энд чипс с соусом тартар.
– Мне не близка вся эта… движуха.
– Тебе бы понравилось, не стой ты в стороне.
– Не упрекай меня, я слишком стар для подобного веселья.
– Тебе всего двадцать пять, – напоминает Инга, сощурив зеленые глаза. – Кого ты там высматриваешь за моей спиной?
– Только не оборачивайся, – прошу я ее. – Здесь девушка, с которой я когда-то дружил.
– Что? Когда? А я ее знаю?
– Нет, я никогда о ней не говорил.
– Со мной?
– Вообще ни с кем.
– Как она выглядит? – Инга пытается обернуться, но я хватаю ее за рукав кимоно с лепестками сакуры, которое она приобрела специально для образа кицунэ.
– Я же сказал: не смотреть туда!
– А вдруг мы с ней знакомы? Я много кого пригласила на эту вечеринку. – Она касается моего лица своим алым веером и улыбается. – Ну же, Маленький принц, скажи мне, кто твоя роза.
– Ладно, – вздыхаю я, потому что она все равно не отстанет, пока не добьется своего. Уже сочувствую ее нынешнему парню Диме – бармену «Наших черничных ночей». – Кажется, она здесь работает, потому что у нее в руках постоянно поднос с коктейлями.
– Официантка? – восторженно ахает Инга. – Как она выглядит?
– Невысокая, длинные светлые волосы, серо-голубые глаза, красивые руки, родинка над левой бровью, россыпь веснушек, хотя вряд ли их видно под слоем косметики. Я не сразу ее узнал, потому что прошло много лет, но это точно она – Полли.
– Полли?! – восклицает подруга, шокировано уставившись на меня. – И как давно ты ее знаешь?
– Я перевелся в школу, где она училась, в восьмом классе. Мы были друзьями, пока мне не пришлось уехать.
– Почему ты ничего о ней не рассказывал?
– Я не люблю об этом вспоминать, – признаюсь я.
– А ты знал, что она тоже переехала в столицу?
– Понятия не имел.
К нам подходит Дима, и на его лице читается один-единственный вопрос: «О чем вы тут шепчетесь?». Инга познакомила меня со своим парнем пару часов назад, так что назвать нас приятелями нельзя даже с натяжкой.
– Как вы тут? – спрашивает Дима.
– Оказывается, Лука знаком с Полли, – выпаливает Инга. Заметив мой красноречивый осуждающий взгляд, она добавляет: – Да брось, просто подойди к ней и поздоровайся.
– Не уверен, что она мне обрадуется, – колеблюсь я.
– Тебе не о чем волноваться, – говорит Дима. – Полли – самый приветливый и дружелюбный человек из всех, кого я знаю. Она очаровывает каждого, кто заходит в этот бар.
В этом и проблема, думаю я про себя. Полли, которую я знал, не умела фальшиво улыбаться, а еще быть услужливой и любезной. Она отличалась резкостью, была конкретна и никогда не прогибалась под правила, которые диктовал ей окружающий мир. Наблюдая за ней сегодня, я поражался тому, как сильно ее изменили эти восемь лет. Одетая в костюм феи, она порхала по бару, излучая позитив и легкость. Эта Полли никогда бы не влезла в драку, и что самое важное – с этой Полли мы бы никогда не стали друзьями.
– Я пойду к девочкам, – сообщает мне Инга, кивая в сторону подруг.
– Ведите себя достойно, – прошу я.
– Ой все! Пока, Лука.
Я провожаю взглядом ее миниатюрный силуэт, и уже через несколько секунд ее рыжая макушка растворяется в толпе разноперых посетителей бара. Несмотря на нелепый костюм, в котором меня можно спутать со стеблем сельдерея, на этой вечеринке я оказался по долгу службы. Став ведущим хореографом одного из самых уважаемых в стране тренерских штабов по фигурному катанию, мне пришлось пересмотреть свое отношение к понятию ответственности. Узнав, что все три мои подопечные собираются в «Наши черничные ночи», я не смог закрыть глаза и позволить им отправиться сюда без моего сопровождения. Глядя на них сейчас, становится очевидно, что это было вовсе не обязательно. Они взрослые спортсменки и состоявшиеся личности, им точно не нужна моя опека. Но в последнее время я так сильно боюсь облажаться, что перебарщиваю во всем, что касается этой работы, ведь она – все, что у меня теперь осталось,
Я доедаю остатки картофеля фри и, еще раз окинув взглядом бар, направляюсь в уборную. Думаю о том, как бы не напороться на Полли, но вместо этого врезаюсь в парня, стоящего за боковым столиком. Он подается вперед и роняет стакан с коктейлем, который тут же опрокидывается на мои бежевые лоферы. Это ничего, думаю я, это поправимо. И даже в следующие несколько секунд, когда рядом возникает высокая темноволосая девушка с темно-бордовой помадой на губах, представляющаяся владелицей бара, я продолжаю думать, что все в порядке. Но когда позади меня раздается ее голос – голос моего прошлого, моего дома, моей северной души – я не могу пошевелиться.
– Это Полли, – говорит руководительница «Наших черничных ночей». – Она уладит эту досадную неприятность.
– Добрый вечер! – здоровается Полли, и голос ее – чистый елей.
Еще мгновенье – и она поймет, кто перед ней, но до тех пор я продолжаю стоять на месте, разглядывая свою испачканную обувь. Мы будто снова в восьмом классе: стоим в кабинете директора, я молча смотрю на ковер, а она улаживает то, во что я ее втянул.
– Сейчас принесу вам новый коктейль, – обещает Полли парню, в которого я врезался.
– Малыш, это не обязательно, – в открытую флиртует он, – лучше оставайся с нами, отдохни.
– Знаете, я ведь себе не прощу, если вы уйдете, не допив свой коктейль. Скоро вернусь, никуда не уходите, – отвечает она, и меня поражает то, как изящно она выходит из сложившегося положения.
Я почти уверен, что сейчас она развернется и уйдет к барной стойке, предоставив мне тем самым шанс уйти незамеченным, но это же Полли, а она никогда не оправдывает чужих ожиданий.
– Лука, тебе что-то нужно?
Вздрогнув, я оборачиваюсь и вижу ее непроницаемое лицо, с которого напрочь исчезла улыбка. Видимо, она предназначена всем, кроме меня.
– Нет, – отзываюсь я, – все в порядке.
– Точно? – Она с сомнением оглядывает мою обувь, до основания залитую красным коктейлем. – Идем со мной.
– Куда? – уточняю я, машинально следуя за ней.
– Эй, Феликс! – окликает она одного из барменов. – Я возьму твои запасную обувь и носки из раздевалки?
– Лады, только верни потом, – разрешает тот.
– Спасибо! И приготовь для восьмого столика Кровавую Мэри. За счет заведения.
– Лады, – повторяет Феликс.
Полли заводит меня в дальнюю по коридору небольшую комнату, и неожиданно окружившая нас тишина вгоняет меня в ступор.
– Вот, возьми, – Полли протягивает мне похожие на мои лоферы, но только черного цвета, и белоснежные носки с перцами чили. Видимо, заметив мою ухмылку, она поясняет: – У Феликса страсть к носкам с рисунками.
– Понятно, – киваю я, слегка смутившись, – спасибо.
– Пожалуйста.
– И давно ты знаешь, что я здесь?
– С самого начала вечеринки, – отвечает она равнодушно. – Это моя обязанность – следить за посетителями, чтобы ничего не пропустить.
– Не пропустить, – повторяю я за ней. – Не пропустить чего? Просьбы убрать столик? Или принести новый коктейль?
– Именно так. Тебе же понравился наш сервис? – спокойно уточняет она и, не дожидаясь моего ответа, продолжает. – Если тебе больше ничего не нужно, я должна вернуться к работе.
– Полли, я… – А что, собственно, я собираюсь сказать? Прошло восемь лет, мы теперь чужие друг другу люди, которых связывает одно только прошлое, да и то ставшее расплывчатой кляксой на истлевшей от времени бумаге.
– Отличный костюм, – говорит она, уже схватившись за дверную ручку, – но корону я бы заменила на оленьи рога.
Последнее, что я слышу перед тем, как Полли открывает дверь, и громкая музыка врывается в комнату и мои мысли, это:
– Были рады видеть вас в баре «Наши черничные ночи», хорошего вечера.
Воспоминания Полли. 2014 год
Когда мне исполнилось двенадцать, у моего отца родился ребенок от другой женщины. Мы с мамой узнали об этом за ужином, во рту у меня было овощное рагу, которое тут же встало поперек горла. Папа сообщил эту новость, как нечто само собой разумеющееся, словно многолетний роман со своей бывшей одноклассницей – это обычная повседневная рутина. Он заявил об этом с неохотой, но – искренне надеюсь, что мне это только почудилось, – с хорошо улавливаемой гордостью. «У меня теперь есть сын» – вот что конкретно он нам сказал в тот вечер. За окном шел снег, но я больше не переживала о том, как буду добираться до школы, потому что на меня уже обрушилась чудовищная лавина.
Он ушел не сразу, потому что долгое время пытался убедить маму, да и вероятно самого себя, что это вполне реально – жить на две семьи, заботиться и любить нас в равной степени. Я подслушивала их тихие разговоры и не понимала, почему они так спокойны. Они обсуждали, что делать дальше, как растить меня, их дочь, нуждающуюся в постоянном внимании и материальной поддержке. Мне претила их попытка быть хорошими родителями, потому что моя вера в институт семьи уже пошатнулась, и никакие их разговоры на кухне не могли этого исправить.
Удивительно, но злилась я куда дольше мамы, довольно быстро принявшей новую реальность, где мы остались вдвоем. Сначала отец переехал на другой конец района, а потом и вовсе покинул город – его жена всегда мечтала жить и растить ребенка в теплых краях. Когда он уехал, я все еще была охвачена гневом и обидой, но меня все равно накрыло холодным одиночеством.
Я с нетерпением ждала каждый папин звонок, но, ответив, не знала, как себя вести и что говорить. Мне не хотелось спрашивать о его новой жизни, а ему наверняка не было дела до наших с мамой северных будней. В какой-то момент я поняла, что наша связь недостаточно сильна, что я все еще злюсь и что возможно никогда не смогу его простить. И тогда я перестала идти на контакт, отчего нам обоим, кажется, стало легче.
Наверное, поэтому я не горела желанием знакомиться со Ставром, ведь он оставил Луку ради жизни в тундре, но уже при первой встрече стало ясно, что этот человек совсем не похож на моего отца.
– Приятно познакомиться с близким человеком моего сына, – с искренней улыбкой на лице сказал Ставр, и в уголках его карих глаз проступили глубокие морщины.
Я собиралась ответить, что не так уж мы и близки, как он мог подумать, но Лука неожиданно взял меня за руку и произнес:
– Рад тебя видеть, пап. Спасибо, что организовал эту поездку.
– Да, точно, – кивнула я, – спасибо вам.
Я благодарила Ставра не за возможность отправиться в это путешествие по тундре, а за то, что он не обманул своего сына и сдержал обещание. Пока Лука вовсю готовился к поездке, меня до последнего терзали сомнения. И все из-за того, что отчебучил мой собственный отец.
