– Мы когда домой поедем? – зашептала Надя ей в ухо.
– Ез-жайти, – дед утёр слезы. – Посуду сам вымою.
– Пап, поехали, переночуешь сегодня у нас.
– Чего уж там.
Машина долго не заводилась, мама бегала, поднимала крышку капота, копалась в нём, а потом садилась и прокручивала ключ зажигания до упора. Недорогая иномарка тарахтела в ответ, но заводиться не желала. Отец дремал на соседнем сидении, куртка была расстегнула, край рубашки торчал из-под ремня.
– Давай я вызову такси, – робко предложила Надя.
Мама ударила по рулю и прижалась к нему лбом. Она ещё раз прокрутила ключ, и двигатель заработал.
– А что не едем, Мариш? – сквозь сон пробормотал отец.
– Уже едем, спи, – успокоила его она.
Ночью баба Таня пришла снова.
– Снова ты?
– На часах полночь, когда же мне ещё приходить. Ты же в такое время меня и ждала.
Надя отвернулась к стене и накрыла голову подушкой. Баба Таня подобралась ближе.
– Не мы одни не спим.
За стеной скрипела кровать и были слышны влажные, чмокающие звуки.
– Вали к черту и отца с собой забери.
Бабушка либо не расстроилась, либо не подала виду. Она улеглась рядом с Надей, так и не скинув свои хлипкие тапочки. Она прижалась к Надиной спине и горячо зашептала:
– Мама будет в порядке, пройдет девять дней, потом сорок, потом год, и она снова будет улыбаться, растить цветы и готовить свои любимые безе. Уволится с работы, принесет свою серую папку с файлами и засунет её в мусорку, затем с антресоли достанет пуанты, сдует с них пыль и прижмет к груди. Она будет сидеть в просторном, светлом зале, в черных брюках и белой блузе – ну просто француженка – а маленькие девочки в розовых и белых пачках стоять у станка и внимать каждому её слову. В Рождество со сцены театра будет звучать Чайковский, а когда балет завершится, её пригласят на сцену. Под каблуками будет лежать искусственный снег, а махать мама будет тебе и деду на первом ряду. В буфете будет обязательно продаваться только растаявший пломбир, а дома тебя будет ждать тебя белый накрахмаленный халат.
Спустя сорок дней мама с отцом развелись. В один день он просто исчез. Надя пришла с факультатива по химии и обнаружила, что его высоких резиновых сапог, которые мозолили глаза каждый день и занимали значительную часть их маленькой прихожей, больше нет. Надя заглянула в гардероб: исчезли толстовки, молодежные для молодящегося отца, джинсовка и теплая куртка. В шкафу в комнате родителей исчезли офисные рубашки, футболки и штаны. На полке с нижним бельем оставались только мамины кружевные бюстья и трусы, семейники и плавки забрал отец. Видимо надеялся, что в аду найдется речка с пляжем. Надя просунула руку под стопку полотенец, заначка тоже пропала. Она побродила по квартире: коврик для йоги, десяток помад на туалетном столике и книга вверх корешком, надкусанный и засыхающий круассан с клубникой в корзиночке на столе. Отец вывез всё, включая запах одеколона – сейчас дома пахло только моющим средством и маминой Кристиной Ричи.
В ванной нашла старую отцовскую бритву, которая упала и завалилась за баночки кремов и выкинула её сама.
В замочной скважине повернули ключ. В квартиру зашла мама.
– Надь, ты чего так рано? – поинтересовалась она, поставив пакеты.
Этот вопрос следовало задать маме: на часах было всего около четырех. Надя посмотрела на место, где раньше стояли сапоги. Не осталось ни следа, ни песчинки, пол сиял чистотой. Мама заметила её взгляд и поставила туда свои ботинки.
– Разбери пакеты, пожалуйста.
В пакетах вперемешку с продуктами обнаружились витамины и таблетки. Надя потрясла ярко-желтую тубу, таблетки приветственно зашумели. Вся таблица Менделеева для того, чтобы улучшить самочувствие.
– Что ты глаза вытаращила? – мама легонько щипнула Надю за руку и забрала лекарства. – Разбирай дальше. Мясо засунь в морозилку, только курицу поставь в холодильник, я её на ужин запеку.
Мама сняла с крючка свою чашку, налила воды и залпом выпила.
– Что всё это значит?
Надя скрестила пальцы за спиной. Она боялась, что плохо осмотрела дом и где-то притаились вещи в ожидании возвращения владельца.
– Будто ты сама не понимаешь, что всё это значит, – с легким раздражением ответила мама. – Мы вдвоём остались.
«Слава Богу», – выдохнула Надя.
Вместе с отцом ушла и баба Таня. Помахала рукой и отправилась… да кто её знает, куда она отправилась и что там вообще за гробовой доской. Но в душе Надя не хотела, чтобы её пожелание катиться к черту сбылось. Если рай существует, то баба просто обязана дождаться маму там.
Осталась только бабина смерть, тяжелая и долгая. И уколы.
Глава 2
В университет Надя поступила легко. Она была пятая в списках поступающих, выше находились олимпиадники, которые отнесли оригиналы в более престижный столичный вуз. На них Наде было все равно. Только один незнакомец обходил её без всяких медалей, ГТО и волонтерства. Против строки оригинал у него стояла галочка. Галочка мозолила глаза не хуже баллов, приближающихся к тремстам.
Надя сходила в библиотеку и засела за книги. Гистология и анатомия человека отыскались только в архиве.
Библиотекарша недовольно бухнула толстые потрепанные учебники на стол и стала записывать их в карточку.
– Уж щас в интернете можно все найти, – бурчала она себе под нос.
– Этих нет в доступе.
Голос звучал тихо и неуверенно. Надя сама задумалась, что поискать можно было и получше и не мучать занятых людей всякой ерундой.
– Чего? – не поняла библиотекарша. – Говори громче.
Надя сгребла учебники со стола и убрала в сумку.
Дома она достала лист бумаги и разлиновала его. Если в день разбирать по двадцать страниц, то к сентябрю хотя бы месяц курса будет изучен. Надя сдула пыль и открыла первый учебник. На страницах расплывались масляные пятна, чернила кое-где были смазаны, но текст угадывался легко. Надя пробежалась глазами и осталась довольна. Материал не сильно отличался от школьной программы, можно было идти по нему семимильными шагами.
– Зубрилка моя, – мама заглянула в комнату. В руках она держала кусок газеты и средство для мытья стёкол. – Отдохни, скоро учёба начнётся.
Надя оторвалась от конспекта и покачала головой.
– Витаминки пила? Мозг без питания не может.
Стакан и таблетки теперь всегда были на тумбе у кровати. Белая шайба утром, желтая шипучка днем и красные капсулы вечером. Мама меняла их сама, словно не доверяя Наде. Стакан воды всегда был свежим и наполненным до краёв. Надя отпила глоток и бросила таблетку. Она зашипела и окрасила воду в кислотный цвет.
Мама прошла комнату. Она недовольно цокнула при виде открытой форточки и повернула ручку. Провела пальцем по полкам, проверив пыль. Мама подошла к Наде и отвела её плечи назад.
– Помнишь, что я тебе говорила?
– Представляй будто на голове книга и нужно удержать баланс.
Мама улыбнулась.
– Ладно, учись, не буду мешать.
Надя вернулась к учебнику. Вместо книги она всегда представляла блюдечко с пломбиром, балансирующее на чайнике.
Формулы, таблицы и термины аккуратным ровным почерком появлялись на страницах тетради. Затем Надя доставала карандаши со следами зубов и ко всему прочему добавлялись схемы и рисунки. Пустых листов оставалось меньше и меньше, но Надя начала злиться. Она ложилась спать на пару часов и снова садилась заниматься. Знакомые термины мозолили глаза, уже не радуя, а вызывая раздражение. Неужели они будут тратить время на этот детский сад? Или это она не те учебники взяла?
Незнакомый парень с безупречными экзаменами смеялся над ней. Мама, так хотевшая медика в семье, была предана. В ночи блюдечко падало с чайника, и пломбир растекался по полу. Значит надо заниматься ещё упорнее, идти по программе ещё быстрее. Быстро пройти этот учебник и взяться за новый.
Она заглянула в соседнюю комнату, мама крепко спала. На её столике тоже стоял стакан и были подготовлены утренние витамины. Надя вернулась к себе и нараспашку открыла окно. Холодный уже совсем осенний воздух забрался под кожу. В носу засвербело, Надя по привычке закусила губу, чтобы подавить чих. В голове яснело. Можно было включить ноутбук и поискать другие книги для подготовки. Надя стянула футболку, стало свободнее и легче, потом подумав разделась целиком. Холод и сырость не давали засыпать, конспекты стали лаконичнее, работу пошла в гору.
Надя дошла до последней страницы и поставила точку. Она положила голову на стол и бездумно полистала учебник. Каждый знак приближал её к маминому, а значит и её личному счастью: стать медиком.
Буква А
Аберрации
Австралопитек
Автогенез
Арабеск
Буква Б
Бактерии
Балантидиаз
Балантидий
Баба Таня
Буква В
Вакуолярная (канальцевая) система
Вегетативное размножение
Веретено деления
Витамины на тумбе
Буква Я
Ядерная оболочка
Ядро
Ядрышко
Я не хочу быть врачом
Оставались заметки, всегда пустые и никому не нужные. Наде вдруг очень захотелось написать что-то гадкое и противное. Этот учебник закинут подальше в архив и забудут, а библиотекарше и в голову не придет проверять его. Надя провернула пару раз карандаш в точилке и открыла самую последнюю страницу. На неё смотрели строки, выписанные уверенной рукой. Их автор, не смущаясь казенного учебника, буквально вдавливал буквы в плотную, желтоватую бумагу.
При свете лунном тени серые
Моя любовь слепа
И принесёт прощение
Надя потерла пальцем надпись, темная паста чернил крепко держалась и не желала покидать своего места даже на миллиметр. Строки звучали возвышенно и загадочно. Рисовалась жаркая и темная летняя ночь, белоснежные развалины Акрополя под звездным небом, кроваво-красная луна и вечные девы у священного огня. В реальности были темные лики икон, завывания священника, рис с изюмом и баба, мать её, Таня.
Тихо завибрировал будильник – цифры показывали пять утра.
«Это никогда не кончится», – вяло подумала Надя и закрыла книгу.
Она устало свалилась на кровать и накрылась по шею тёплым одеялом. Надя заснула сразу, прижимая к себе толстый учебник. Его углы, впивались в руки, но были слишком замятыми от старости и от того почти не чувствовались.
Она проснулась от громкого звука. Забытое распахнутое окно было закрыто. Рядом с ним, сложив руки на груди, стояла мама. Учебник валялся на полу, одеяло тоже съехало. Надя быстро затащила его на кровать и подтянула его к себе.
– Доброе утро, – промямлила она.
Мама взяла с тумбы стакан и витамины и протянула ей.
– Видишь какой сквозняк, даже окно захлопнулось. Почему ты в комнате устроила ледник?
– Я так… ничего…Извини.
Мама следила внимательно, как будто боялась, что Надя спрячет таблетку за щекой и потом выплюнет стоит ей только отвернуться. Готовая ей угодить, Надя сделала сильный глоток.
Таблетка застряла в горле, Надя поперхнулась и закашлялась. Вода пошла носом. Надя замычала, показывая на свою спину. Вместо этого мама прижала руку к её лбу. От таблетки шли рвотные позывы, её горечь разъедала горло. Надя давилась и кашляла, а маму волновал лишь лоб. Она ощупывала его, шершавой ладонью проверяя что-то.
Надя аккуратно перехватила и отвела её руку, а потом вскочила и понеслась на кухню за водой. Она схватила чайник и прямо из горла начала пить. Один глоток, второй – горло саднило, хотелось засунуть внутрь всю руку и достать самой. Надя пошарила глазами по кухне. Початый батон ждал её в старой деревянной хлебнице. Не переставая кашлять, она отломила кусок мягкого мякиша, нажевала до кашицы и проглотила. Липкое тесто проскользнуло вниз по пищеводу, таблетка немного посопротивлялась и прошла за ним.
Надя выдохнула, налила воды в подвернувшуюся под руку чашку и медленно, маленькими глоточками выпила. Внезапно возникшая на кухне мама прильнула к ней. Все еще обнаженным телом Надя почувствовала, как через тонкий мамин халат выпирают её ребра и тазовые кости. Ее фигура, всегда стройная и подтянутая с возрастом начала походить на воронёнка – тощего, но сильного.
– Почему ты мне не постучала по спине? – отстраняясь, с обидой спросила Надя.
Мамины глаза удивленно округлились.
– Ну, приехали, будущий медик! Неужели мне нужно тебе рассказывать о том, что этого делать никак нельзя? Молодец, что не поддалась панике и быстро сообразила.
Она протянула Наде футболку и трусы.
