– Не боись, чешись, сколько влезет. – Благосклонно сказал капитан.
Субъект стал ожесточенно скрести, слипшиеся от грязи, волосы.
– Фу-у! Полегчало! – Сказал он, закончив процедуру.
– Теперь, говори. Раз полегчало.
– Закурить бы. Давно лежим.
– Рассказывай. Потом покуришь.
– Это, типа, кто мы – такие?
– Ну, да.
– С утра, были арестованные. А, теперь и не знаю. Задержанные арестанты, наверно.
– Поясни. Это, не для меня. Для майора.
– Суточники мы. Отбываем наказание – административный арест, называется. У всех – по пятнадцать. – Четко отрапортовал черноглазый.
Лежачая шеренга, невнятным мычанием, подтвердила его слова.
– Как звать, то? – Добродушно спросил цыганистого субъекта, Злыдник.
– Румын. Вообще-то, папа с мамой, Валерием назвали, но Румын – мне как-то привычнее.
– Ладно, вставай. Пошли, побеседуем.
– А, мы? Командир ревматизм подхватим… Покурить обещал, начальник… – Загудели лежачие.
– Остальным лежать. Курить разрешаю. Румын, за мной! А, вы, майор, подумайте, пока, здесь, на свежем воздухе, что будете делать со своими задержанными.
– Почему – «с моими»?
– А, чьи они, если не ваши? Не наши, это точно. Ваши, майор, ваши. – Весело сказал Злыдник и направился к ангару.
Румын, проявляя удивительную живость, следовал за ним. Перед ангаром, он забежал вперед, и открыл, перед капитаном, перекошенную дверь.
Внутри уже стоял полумрак. Милиционеры подсвечивая себе, кто фонариком, кто мобильным телефоном, добросовестно, чуть не ползая на карачках, обследовали свободное пространство, окруженное заматеревшими завалами рухляди.
– Вот, оно, как – при вас! Землю носом роют! – Уважительно сказал Румын.
Ползуны услышали, но, при Злыднике, одергивать наглеца не решились.
– Командир, курить можно?
– Кури, себе, кури. – Рассеянно сказал Злыдник, с интересом, разглядывая внутреннее убранство и следы, разыгравшегося здесь сражения.
Через какое-то время, перемещения собирателей замедлились, а затем и вовсе прекратились. Пошептавшись, они отправили к Злыднику делегата, который отрапортовал:
– Все, товарищ капитан, собрали. Ничего не осталось!
– Ну, это – на вашей совести.
– Извините?!
– Пока, свободны.
Милиционеры, друг, за другом, покинули помещение.
Злыдник, поискал взглядом место, куда можно было бы присесть. Румын правильно все понял и, подскочив к лежащей сбоку станине, протер ее рукавом собственной куртки.
– Садитесь. Извините, не знаю имени-звания!
Когда капитан, не крутя носом, уселся на станину, Румын, стоя перед ним по стойке «смирно», спросил:
– Вопросы задавать будете?
– Ага! Как, ты, угадал?
– Это… Пить хочется… Мне бы горло, перед разговором, промочить, товарищ капитан.
– Сейчас, в магазин, кого-нибудь пошлю. Или сам сбегаю.
– Так, бегать никуда не надо! Все есть! – Радостно воскликнул Румын и добавил жалобно:
– Муторно, начальник…
– Ладно, разрешаю.
Румын, зайцем, метнулся к опрокинутому, сбоку от пепелища, железному ящику. Присев, уперся в него плечом. Приподняв ящик, взял «дежурный» кирпич и подложил его под край.
Пошарив под ящиком рукой, он извлек оттуда бутылку с этикеткой: «Святой источник», полную красноватой жидкости. Не вставая с корточек, Румын отвинтил пробку, сказал: «Будем!» и приложился.
– Чемергес? – С интересом, спросил Злыдник.
– Обижаешь, командир! Чистая чача!
– Ладно, рассказывай.
– Ага! – Сказал Румын, вставая, с корточек. – Дело было, так! Сидим. Готовимся, к отъезду, ждем мужиков, которые за пайкой ушли!
– Это, кто?
– Валерьяныч и Рахмет.
– Ладно, давай дальше!
– Хорошо сидим. Бабанский спит. «Кабачок» семечки жарит. Короче – кто, чем. Тут, врываются, откуда не возьмись, с автоматами! «Работает ОМОН!», «Всем лежать на месте!» Ну, мы и попадали, как стояли!
Румын прикурил очередную сигарету.
– Ну, потом, нас, как полагается, попинали, для профилактики. Потом построили и начали перекличку. Кто есть, а кого нет, значит.
– Знаю, я, что такое перекличка.
– Выяснили, значит, что нет Валерьяныча, Бабанского и Рахметова.
– Рахметов, в списке был?
– Был, наверно, раз зачитывали…
– Продолжай!
– Потом. Опять, про Бабанского, спросили. Прицепились, к этому Бабанскому! Подавай, им, Бабанского и – все тут! А, он, как раз, проснулся. «Здесь – я!» – Говорит. И вылез. Тут, в костре, семечки стрелять начали. Потом менты, по Бабанскому, огонь открыли. Потом, снаружи стрелять начали. А, потом, нас гранатами закидали и все!
– Здорово! – Сказал Злыдник. – Только, понять не могу. Как это? Сотрудники, все – контуженные, а вы – не в одном глазу?
– Так, командир, мы же приняли! Нам, даже, местная атмосфера – нипочем, а тут – гранаты, какие-то! Да, не боевые, а, так – пуколки. Ментам, прошу прощения, дурная привычка, оно, конечно, на трезвую голову – влетело. А у нас головы – дурные, куда нам больше? Начальник, надо бы добавить, в целях профилактики. Мало ли, чего…
– Ну, потяни еще. Только без фанатизма. Ты мне, еще понадобишься. Справишься, с поручением – скощу срок.
– Мне досрочное освобождение ни к чему. Какие, тут – срока? Мгновения! Мне бы, послабление режима…
– Легко. – Сказал Злыдник.
Он встал и потянулся.
– Короче, так. Не напиваться. Это, конкретно, к тебе относиться. Позже, я тебя проинструктирую. Сидеть здесь, не высовываться. Внимаешь доводам разума?
– Внимаю! – Сказал Румын, с благоговением глядя на капитана.
Покинув злополучный ангар, Злыдник обнаружил, что настроение сотрудников правоохранительных органов находится на нулевой отметке. Вид, у всех, был плачевный, как у детей, потерявших мать-кормилицу.
Майор Брыль, погруженный в тягостные раздумья, расхаживал перед лежащими на земле суточниками. Те сосредоточено курили, неотступно провожая перемещения майора, взглядом.
– Короче, так, майор. – Сказал Злыдник, подходя к нему.
– А?! Что! – Встрепенулся тот.
– Берите свою добычу, говорю, и отправляйте обратно. Откуда взяли. В ангар, говорю, этих. – Злыдник указал на лежачих пальцем.
– Слушаюсь.
– А, вы, узники совести, чтоб сидели, там, как мыши. Расстрелять вас —никогда не поздно. Румын, в вашей группе, будет старостой. Слушаться его, как самого меня. Поняли?
– Чего, там, поняли… Поняли, командир… Понятно… – Загудели узники.
Увидев, в этой жизни, не столь мрачную перспективу, какой она рисовалась, когда они лежали, в позиции «мордой в землю», они ожили, стали шевелиться и скрести себя в разных местах.
– Майор, когда отведете эту группу, соберете свою и организуете патрулирование объекта.
– Зачем? – Вытер пот со лба Брыль.
– Нужно создать, здесь более непринужденную обстановку, а то сидите, как нашкодившие коты. – Сказал Злыдник, повысив голос, так, чтобы его могли слышать и стоящие неподалеку милиционеры.
Те навострили уши.
– Никого, без моего разрешения, сюда не пускать. – Обращаясь уже ко всем, продолжил он. – Задерживать не надо. Стрелять не надо. Использовать спецсредство. Изделие резиновое. В то же время, вести себя раскованно и дружелюбно. К отбывающим наказание относиться с теплотой и вниманием. Помните, вы, теперь – в одной команде.
Милиционеры, придя в некоторое замешательство, пооткрывали рты. Некоторые даже поснимали шлемы и стали чесаться, не хуже суточников.
– Действуйте, майор. Пошел, я. Мне, там, еще с сумасшедшей надо разобраться.
Покинув полигон, капитан Злыдник двинулся вдоль периметра, подъездной площадки, оценивая обстановку, и сразу же наткнулся на вездесущего лейтенанта, из заградительного кордона.
– Это, ты – вовремя! – Сказал, ему, Злыдник. – Над тобой, кто, здесь – старший?
– Майор Шпет. Замначальника.
– Веди, к нему.
Майор Шпет – мелкий, с блатными замашками субъект, нервно прохаживался, перед входом в административный корпус. Вслед за ним, повторяя траекторию движения начальства, мотались два капитана. Рядовой состав, сгрудившись в бесформенную кучу, наблюдая за командирами, ждал дальнейших указаний.
– Майор Шпет, если не ошибаюсь? Капитан Злыдник. Назначен координатором происходящего.
Шпет, недовольно передернув плечами, протянул руку.
– И чего, тут, у вас? – Спросил Злыдник, очарованно разглядывая покореженные двери и выбитые в окнах стекла.
– А, ничего. – Раздраженно сказал Шпет. – Подозреваемая находится в помещении кафе. Две жертвы происшествия отказываются выходить. Им, помощь оказывается на месте. И, пока, на этом – все…
– Прекрасно, прекрасно! – Потер руки Злыдник. – Значит так! Лейтенант, майора Синяговского, ко мне. Вы, майор, пошлите за начальником цеха, того, в котором рвануло. Отведите его в кабинет директора и приставьте охрану. К обоим. Еще, надо узнать: приехало телевидение или нет. Соберите медиков, мне надо, с ними, побеседовать. Старшего, от пожарников, тоже сюда. Если, нет старшего, пусть, хоть, бросают жребий, но кого-нибудь пришлют. А, лучше – скажите, что будут показывать, по ящику.
Разглядев, в царящей вокруг суете, кого-то знакомого, Злыдник, приветливо помахал рукой.
Милиционеры, как по команде, повернулись в ту сторону.
Две девушки-красавицы, улыбаясь, махали руками капитану Злыднику, в ответ. Позади них, двумя пожарными каланчами, маячили здоровенные омоновцы. Лениво пожевывая жвачку и поигрывая дубинками, они сурово поглядывали по сторонам, готовые в любую минуту, отразить нападение, на вверенные их попечению объекты.
– Будьте рядом! Скоро буду! – Крикнул девицам Злыдник и, снова, обратился к Шпету:
– Вам, майор, самое ответственное задание! Одну минутку! – Злыдник достал телефон.
– Бондаревич? Слушай, сюда. Сейчас, к вам, прибудет майор Шпет. Да, замначальника управления… В лицо, его все знают. Он заберет парочку арестантов. Передай трубку Брылю… Майор, отдадите, майору Шпету, двух арестантов, из ангара. Одного, того чернявого, второго – по его выбору. Пусть, Румын сам решит. Да… Да… Ведите, себя, там, тихо. Все! Пока!
