В воскресенье все были на озере. Привезли нас на служебном автобусе, и мы, стараясь делать всё незаметно, быстро распределились по периметру.
– Наверняка он выбирает такой участок, где самая чаща, осмотреть бы надо всё вокруг потщательнее – прошептал Руслан.
– Осматривали ребята – ответила также шёпотом я – ничего не нашли стоящего.
Мы пролежали так часа два, изредка болтая и шёпотом пересмеиваясь, потом затихли. Руслан осторожно достал из рюкзака маленький термос с горячим чаем, и я с удовольствием выпила ароматный дымящийся напиток. Время от времени мы поглядывали в бинокли, чтобы не упустить, если вдруг начнётся какое-то движение.
Как же хорошо было бы просто беззаботно лежать вот так под луной и ни о чём не думать! Тут, на озере, так замечательно!
Время близилось к двум часам ночи, когда тихий голос произнёс в рацию:
– Внимание! Движение в третьем квадрате. «Газель» чёрного цвета с надписью: «Ритуальные услуги», движется в нашу сторону по узкой тропинке в самую гущу кустов.
– Дождитесь нас – сказала я в рацию – я уверена, что это он, хочу посмотреть на этого ублюдка.
Мы осторожно направились в сторону третьего квадрата.
– Со стороны водительского и пассажирского мест вышли двое мужчин и пошли в салон машины – раздался тот же голос.
– Дождитесь нас – опять повторила я.
Мы бежим с Русланом по узкой тропинке вдоль озера. Господи, как я отвыкла от ботинок! Как колодки на ногах!
Скоро мы подбежали к оперативникам, и Руслан жестами объяснил, что машину надо окружить и уже потом открыть дверь салона.
Круг из сотрудников становится всё уже и уже, мы ближе и ближе подходим к автомобилю. Вдруг оттуда вырывается страшный, нечеловеческий то ли крик, то ли стон на таких высоких нотах, что мне хочется заткнуть уши и не слышать этого никогда. Костяшки пальцев до боли сжимают оружие. Вот твари! Что они делают с очередной жертвой, что она так кричит?! Один из группы захвата с силой открывает дверцу…
Часть 6. Modestia
– Вот же… блядь! – вырывается у него, когда он заглядывает внутрь.
Он тут же опускает оружие и смотрит то на нас, то вглубь «Газели». Мы подходим и тоже смотрим туда.
На нас безмолвно и удивлённо пялятся четыре пары глаз – женские и мужские. По машине в беспорядке лежат памятники, венки и другие атрибуты перехода из этого мира в другой. А на этих самых памятниках и венках…
Ну, экстремалы, по-другому не скажешь! Понимая, что на них, находящихся в весьма пикантных позах, смотрит множество посторонних глаз, они начинают орать все вместе.
Сотрудник закрывает дверцу «Газели» и смотрит на нас, а мы на него. На кого-то нападает смех, и они тихонько усмехаются, отходя подальше от «Газели»
– Слов нет – говорю я – ну и влипли!
Мы отходим с Русланом в сторону, друг на друга не смотрим – нам просто не по себе.
– Надо опросить их – что они тут делали и так далее, почему на служебной машине, наверняка же это из похоронной бригады кто-то – говорю я ему.
– Я займусь.
– Ты возьми с собой кого-нибудь из ребят, один не ходи.
Он уходит, а я присаживаюсь на берегу озера. Итак, операция сорвана. Шефу, конечно, придётся рассказать, и он наверняка вставит нам по первое число.
Через минут десять подходит Руслан, усаживается рядом со мной.
– Ну, не расстраивайся! – он дружески толкает меня в плечо – всё бывает в жизни.
Наши глаза встречаются, и мы начинаем громко смеяться.
– Уехали они? – спрашиваю я.
– Ага. Мы им весь кайф обломали, девки так вообще в шоке. Документы, конечно, я проверил у них.
– Им что, пойти было больше некуда – в городе отелей пруд пруди.
– Рит, время четвёртый час ночи – какой отель, всё уже занято. Они бухали в какой-то компании, приспичило, водитель трезвый, все остальные в подпитии. Ну, объехали пару отелей – невтерпёж было, узнали, что там занято, решили, что не стоит больше испытывать судьбу и поехали на озеро. А тут мы…
– Получается, дивчина вопила не от того, что её пытают или убивают?
– Угу. От жуткой страсти зашлась в крике – Руслан смеётся.
– Да уж – говорю я – в такую ситуацию я ещё не попадала.
– Ладно – он встаёт – закругляемся, вызываем автобус и домой, спать.
– Рус, ты думаешь, он остановился?
– Кто?
– Ну, убийца? Почему нет очередной жертвы?
– Не знаю, может, планы поменялись у него. И теперь это будет не понедельник, а, допустим, вторник. Или остановился.
– Но тогда мы, получается, заблуждались насчёт пороков?
Он пожимает плечами:
– Ритуль, в этом деле больше вопросов, чем ответов, потому я тебе ничего не могу сказать сейчас.
Разочарованные в высшей степени, мы разъезжаемся по домам – клонит в сон, а завтра, как штык, нужно быть в комитете, на своём рабочем месте
Я буквально валюсь в постель от усталости и сразу засыпаю.
Меня уже даже не пугает привычный вид тоннеля и звуки падающих капель внутри, которые почему-то сегодня особенно режут слух. Сыро, мокро, прохладно, и просто гробовая тишина.
Я уже не удивляюсь и не пугаюсь, когда вижу перед собой его глаза. Они странные какие-то – зрачки расширены, а вокруг мелкая сеточка морщин на веках, они у него не злые совсем… Но та же дьявольская улыбка Джокера заставляет меня задуматься – правильно ли я делаю, что во сне вот так доверяю ему, и не он ли сводит меня с ума.
– Мар-га-ри-та! – его голос звучит со странной нежностью – вот видишь, я же говорил, что тебе не по зубам.
Он запрокидывает голову и громко смеётся:
– Вы облажались сегодня, верно?!
– Да пошёл ты! – отвечаю ему с раздражением – ты специально сбиваешь меня с толку, внушая, что я его не найду. Хочешь свести с ума?
– Хочу помочь – просто отвечает он.
– Так помоги. Без этих твоих… выкаблучиваний.
– Я могу только намекнуть. А дальше – сама.
– Намекнуть и я могу – усмехаюсь я – вернее, я уже намекнула – пошёл вон. Чего приходишь ко мне с бесполезными намёками?
– Я уже тебе столько информации для раздумий дал. А ты всё не можешь сообразить, по какому пути идти.
– Твоя информация – это капля в море – говорю ему.
Он вздыхает:
– Ладно, помогу тебе ещё раз.
Он что-то достаёт из-за пазухи и кидает на каменный пол тоннеля, потом медленно говорит:
– Утагава Куниёси.
И уходит, не оглядываясь.
Я всматриваюсь в то, что лежит на полу, включаю фонарик и в его слабом свете вижу, что это небольшая картина.
Картина в японском стиле, на ней изображена девушка в кимоно и с высокой причёской, голова её склонена вниз. Где-то вдалеке, на заднем фоне, видно озеро и улетающий клин птиц.
Я абсолютно не понимаю, что хотел сказать всем этим мой маньяк, долго всматриваюсь в картину, даже переворачиваю её – всё, больше ничего. Что это значит и как мне разгадать очередную загадку, которую подкидывает мне этот убийца и насильник.
Я просыпаюсь, когда будильник предательски звенит прямо в ухо – абсолютно «варёная» сегодня, после такой-то ночки. Вспоминаю «Газель» с надписью: «Ритуальные услуги» и тут меня разбирает какой-то поистине истерический смех.
Да уж, ну и влипли мы вчера! Как теперь объяснить всё это шефу?!
Я быстро завтракаю и выхожу из дома. Напротив подъезда моё внимание привлекает яркий, сразу бросающийся в глаза плакат на доске объявлений. Я подхожу ближе и ближе, вроде бы понимая, что я вижу перед собой, и в тоже время мне совсем не верится, что я вижу это.
На плакате изображено озеро – это опять распечатка с сайта, изображение графическое, но при этом вполне натурально выглядит. И это совсем не то озеро, около которого мы крутились вчера всем табором, чтобы поймать преступника. Это другое озеро, тоже недалеко отсюда. Да, у нас озёрный край, но я как-то совсем упустила из вида то, что маньяк может оставлять своих следующих жертв не только там, где оставил всех предыдущих.
Стрелка указывает на точку на озере, и я хватаю телефон.
– Рус? Он опять оставил знак.
Я называю ему координаты, куда нужно ехать, а сама, сорвав плакатик, бегу к охране дома.
– Здравствуйте! – сую под нос «корочки» – скажите, когда это прилепили и кто? Это висело на доске объявлений, напротив подъезда.
– Откуда ж мы знаем, барышня?! – миролюбиво говорит пожилой, с усами, охранник – у нас нет указаний следить, кто, что и куда клеит.
– Но у вас есть камеры – говорю я.
– Они захватывают только вход в подъезды – вторит тот, что помоложе.
– Чёрт! – говорю я и на всех парусах бегу к своей машине. Надо ехать на озеро.
– А что случилось-то? – летит мне вслед крик, но я его просто игнорирую.
Давлю на газ как можно сильнее – мне нужно поскорее приехать на место. Новое убийство, и совсем не там, где мы ждали.
Руслан уже там, тело извлекли из воды – он, умничка, предупредил всех и отправил опергруппу на место. Сейчас он разрежет мешок и? Что на этот раз?
– О, Боже! – Руслан отходит от тела и говорит мне:
– Рита, не надо, не смотри.
– Рус, да ты что? Я следователь, как «не смотри»?
– Тебе это не понравится.
Я подхожу к телу, оно лежит на боку с согнутыми ногами. Понятно, девушка стояла на коленях, а, чтобы тело оставалось в таком же положении, маньяк вбил в ноги толстенный гвоздь, соединяя их. Очень надеюсь, что это произошло не при жизни.
Головка жертвы опущена, глаза закрыты, руки также сложены перед собой, как и у предыдущей жертвы, а на голове…Ничего не пойму.
– Руслан – говорю я Жданову – это что такое?
– Это, Маргарита, клобук.
– Его носят монахи и батюшки.
– Монахини тоже его носят, Марго, просто у них не шапка эта, а вот такой платок белый, основа, который надевается под этот чёрный.
– Что это значит, Руслан?
– Не знаю, что он хочет сказать на этот раз. Надоели его загадки, пора как-то решать всё это. Он словно на шага два-три идёт быстрее нас.
– Рус?!
– Что, Марго?
– Он знает, где я живу.
– Вот это да! И как же он узнал?
– А как, по-твоему, я узнала про карту?! Она висела на доске объявлений напротив моего подъезда!
