Тата Кард "Домик на дереве или Стеклянный город. Фэнтези для детей"

– Папа, папа! – закинув голову, кричал Серёжка. – Но когда ты построишь стены, это будет не корабль, это будет дом. Не убирай стул, пожалуйста. Через два дня эта игра закончится.

– Как я не увидел его раньше? – ворчал отец, не слушая Серёжку. – Крапиву он боится! А со стула упасть вниз да шею сломать, ты не боишься? – спрашивал отец, спускаясь со стулом в руке.

– Папа, пап. Ну пожалуйста, – просил Серёжка, чуть не плача, следуя за отцом. – Я на нём не стою и не сижу даже. Он только руль мой держит.

Но уставший после долгой работы отец, продолжая не слышать его, занёс стул в дом.

Ночью Серёжке не спалось. Он злился на себя за то, что позвал отца в сад, и за то, что боится этой зелёной колючей травы. Ворочаясь из стороны в сторону, обзывая себя то дураком, то слабаком, он смог уснуть только к утру.

Глава 3

Проснулся Серёжка уже в двенадцатом часу. Яркое солнце, пробиваясь сквозь шторы, заставило его открыть глаза и встать. В доме было тихо. Он обошёл комнаты, не нашёл никого, вышел во двор.

В тени дома, на скамейке, покачивая коляску, сидела мать.

– Ну, что, выспался, соня? – широко улыбаясь, сказала она. – Мы скоро обедать будем, а ты ещё и не завтракал. Хорошо поспал?

– Плохо, – резко ответил Серёжка и сел рядом.

– А-а. Это, наверно, мы тебе мешали. У Машутки зубы режутся. Вот она и сама не спит, и другим не даёт. Ты уж нас прости.

Серёжка прижался к материной руке. Мягкая, нежная, пахнущая молоком, она будто сняла с него все печали. Ему стало стыдно за свой грубый ответ. Он встал, обнял мать и, целуя в щёку, прошептал:

– Мамочка, ты такая красивая. Я тебя так люблю!

– Пойдём, буду кормить тебя. Подлиза, – вставая, говорила мать, толкая коляску перед собой.

Серёжка поел и, валяясь на диване, долго смотрел мультфильмы, пока мама не спросила у него, не пора ли сходить погулять. Лениво он встал с дивана, посмотрел в окно, за которым мальчишки устроили гонки на велосипедах. Но выйти к ним со своим красно-чёрным велосипедом он не захотел, ушёл в свою комнату. Взял любимую книгу «Энциклопедия динозавров», перелистал, рассматривая самые интересные для него страницы, закрыл, размышляя: «Может, почитать её там – наверху, на дереве? Нет. Читать там больше не хочется. И играть почему-то тоже. Лучше я порисую». И уже через пять минут, с блокнотом в руках, он спешил по ступенькам наверх, в недостроенный домик.

На полу лежало колесо, компас и оружие, которое вновь стало игрушечным: пистолет, лук и две стрелы. Ещё три улетели куда-то в сад, когда Серёжка сражался с невидимым врагом. Надо было найти их, но сегодня искать ему не хотелось. «Теперь мне это не нужно, – думал он, – унесу в дом. И колесо тоже нужно обратно, в сарай». Он положил блокнот на пол, компас в карман, взял пистолет, затем лук и стрелы. Приподнял колесо, надевая его на стрелы. Но оно вдруг соскользнуло, покатилось, полетело вниз, ударяясь о землю, подпрыгнуло, покатилось вперёд, потом назад, к дереву, рядом с которым упало.

– О-ой, в крапиву!

Серёжка медленно спустился по деревянным ступенькам, подошёл к колесу. Прижимая тонкие стебли и листья к земле, оно лежало в крапиве. Лук и стрелы были в Серёжкиных руках. Они могли помочь вытащить колесо, но он вспомнил отца, уносившего стул, и ночная обида вновь взбудоражила его сознание: «Бояться какой-то жгучей травы, – думал он. – Нет. Больше никогда!» Серёжка положил игрушки на землю. Подошёл к колесу ближе и за спицы стал его поднимать.

Приподнимаясь за колесом, крапива чуть обожгла Серёжкину правую руку. «Ай!» – вскрикнул он, бросая колесо в сторону, потирая руку. «Ну и ничего, ничего, – уговаривал он вслух сам себя. – Подумаешь, чуть обожгла».

К дереву Серёжка вернулся с фонариком и диванной подушкой, которую нёс под мышкой левой руки. Нервно, то включая, то выключая фонарик, он поднялся по ступенькам. Положил подушку ровно туда, где когда-то стоял стул. Теперь вместо компаса в его кармане лежали карандаш и резинка. Он достал их, улёгся животом на подушку и разложил свои вещи перед собой. Ещё несколько раз надавил на кнопку фонарика и, наконец, раскрыл блокнот. Взглянул на рисунок и, не останавливаясь, оставляя только дерево и лестницу, принялся резинкой стирать домик.

Когда от домика осталось лишь светлое пятно, Серёжка, взял карандаш, аккуратно подправил нижние ветки дерева, на которых вместо домика стал рисовать корабль.

– Серёжа, домой! – закричала мама. – Пора ужинать!

– Сейчас, мам!

– Мы ждём тебя.

– Хорошо! – отвечал Серёжка, прорисовывая овальную цепь, идущую из уже нарисованного корабля вниз, к якорю, стоящему на заштрихованной земле.

Ещё немного, и рисунок был бы совсем закончен, как вдруг вокруг стало темно.

Глава 4

Серёжка приподнялся, сел на подушку. «Ничего себе, как быстро стемнело! – сказал он вслух. – Совсем-совсем ничего не видно. Тёмная ночь! Мой фонарик…» – наклоняясь вперёд, на ощупь, он нашёл фонарик, который тут же включил. «Ух, как хорошо он све-тит», – медленно проговаривая последнее слово, Серёжка увидел, что впереди появилась стена: «А-а, вот отчего стало так темно. Крапива!» Он вскочил на ноги и стал нервно светить по сторонам. Со всех четырёх сторон вместо стен зеленела крапива. Стебли её были толстые, а листья большие и широкие. «И как я теперь отсюда выйду? – сказал он и заорал во всё горло: – Мама! Мама! Помоги, мама!» – замолчал, напряжённо прислушиваясь. Но ни голоса матери, ни её шагов не услышал. От стоящей вокруг тишины его кожа покрылась мурашками – стало холодно. «Ничего, ничего, – уговаривал он себя. – Сейчас мама снова позовёт меня на ужин, и тогда я позову её на помощь». Сел на подушку, сжался и через минуту заметил: ветки крапивы, слегка покачиваясь, медленно растут. Некоторые из них росли уже не вверх, а внутрь домика. «Нет. Сидеть и ждать невозможно, надо что-то делать», – думал Серёжка. И, засовывая руку в карман, нащупывая там маленький складной ножик, которым точил карандаши, вспомнил: «Я тебе такую точилку хорошую подарил, – недоумевая, говорил ему отец несколько дней назад, – а ты всё равно этим маленьким перочинным ножиком точишь. Точилка-то лучше». «Лучше, папа, – соглашался Серёжка, – но мне нравится старым дедовским ножиком точить. Он такой хороший».

«Ну вот, – вынимая из кармана перочинный нож, произнёс Серёжка. – Ты мне сейчас и пригодишься. Разрежу ветки и слезу отсюда. А крапива пусть жалит. Потерплю».

Сказать честно, ножик у Серёжки был совсем маленький, но сидеть на месте и ждать спасительную маму было не по-мужски. Мальчик твёрдо решил: не быть хлюпиком, размазнёй и трусом. Он подошёл к той стене из крапивы, за которой была лестница, развернул лезвие складного ножа и, поднимая его высоко над собой, ударил по крапиве.

Раз. И первый лист упал на пол. Два. И второй лист упал на пол. Три. Медленно падая, третий лист опустился рядом с двумя другими. Срезать хотя бы один стебель крапивы Серёжке не удалось, нож был слишком мал. Тогда он просунул руку с ножом в крапиву. Но обжигаясь, громко ойкнул и отступил назад, к подушке.

Прижимая фонарик подбородком к груди, растирая обожжённую руку, Серёжка взглянул на освещённые фонариком листья. Они лежали рядом на полу, покачиваясь, шевелились. Он взял фонарик в руку, наклонился и увидел: у листочков одновременно стали появляться ручки, ножки, чёрные, как бусинки, глаза. Затем посередине надулся пузырёк, который тут же лопнул, и появилась дырочка – рот. В один миг листочки, подпрыгивая на своих коротких ножках, стали бегать вокруг Серёжки.

– Аха-х-х-ха… С ножом? На нас? – смеясь, говорили они. – Аха-х-х-ха… Хочешь нас покалечить? Крапиву порезать!

Серёжка отскочил от них назад и оказался стоящим на подушке. Листочки, не останавливаясь, продолжали бегать вокруг него, подпрыгивая, будто они не маленькие листики, а чудовищные зверьки.

– Что? Не боишься крапивы? Вот мы тебя ужалим! Обожжём, обожжём! – угрожая, визжали они. – Вот мы тебя ужалим! Обожжём, обожжём!

– Не бойся, мальчик!

Направляя свет фонарика вверх, Серёжка увидел под крышей белого бархатного мотылька.

– Не бойся, это всего лишь крапива, – говорил мотылёк, медленно размахивая крыльями. – Она хочет сильно испугать тебя. Чтобы ты не смог убежать.

– Я не могу убежать, потому что боюсь? – с недоверием спросил Серёжка. – И мой страх сделал так, что ты говоришь?

– Всё может быть, – ответил мотылёк.

– А-а-а… Нет! Я, я не боюсь! – твёрдо заявил Серёжка и соскочил с подушки. – Не боюсь. Слышите?! – топая ногами, кричал он. – Не боюсь! Сейчас я вас всех на мелкие кусочки порежу! На мелкие, на самые что ни на есть наимельчайшие.

– Ах, ты так! Угрожать нам вздумал. Ну, тогда смотри.

И как в цирке: два листочка, подпрыгивая, заскочили на плечи третьему. Затем первый листочек на плечи второму. Поднимая свои короткие ручки, пирамида злобно зашипела: «Шшш…», мгновенно соединяясь в одно целое, из которого вдруг прямо перед Серёжкой появился горбатый старичок.

В зелёной, собранной из кусочков одежде, с торчащей колючкой на носу, противно улыбаясь, он спросил:

– Значит, это ты меня собрался порезать? Меня? Ах, нет! Крапивные листы. Хе-хе-хе! Но я и есть крапивный лист. И чем больше ты отрежешь маленьких крапивных листочков, тем больше станет таких, как я.

Несмотря на то, что противный старичок был меньше Серёжки ростом, Серёжка испугался и попятился назад. Чувствуя, как спина соприкасается с крапивой, он остановился и беспомощно закричал:

– Мама! Мамочка, помоги!

Но мама не отзывалась. Фонарик вдруг выпал из руки и погас. Стало ужасно темно. Испуганный Серёжка присел на корточки. «Что же делать? Мама не слышит. Кругом крапива и этот мерзкий старик», – размышлял Серёжка, когда в темноте услышал голос старичка:

– Будешь кричать, я заклею крапивным листом тебе рот. А чтоб ты его не сорвал, крапивной верёвкой свяжу тебе руки. Ну, будешь ещё?

Понимая, что от противного старичка не убежать, Серёжка произнёс:

– Не буду.

Фонарик, который лежал теперь на полу, вдруг замигал и загорел так ярко, как никогда прежде.

– А теперь вставай, нам надо идти.

– Идти? Куда? Я не хочу никуда идти.

– Вставай! Я поведу тебя туда, где нет крапивы, – криво улыбаясь, сказал старичок.

Серёжка встал.

– Ты поможешь мне спуститься вниз? И я пойду домой?

– Нет. Я отведу тебя в другой мир. Там так же хорошо, как у тебя дома.

– Зачем? Я никуда не пойду. Мне нравится мой мир и мой дом.

– Значит, ты не пойдёшь?

– Нет!

– Тогда я выключу свет и уйду. А крапива целую ночь будет обжигать твоё тело своими жгучими ветками. Вот, посмотри. – И старичок поднял маленькую зелёную руку вверх.

Поднимая голову вслед за его рукой, Серёжка увидел клетку из крапивы, в которой, боясь пошевелить своими бархатными крыльями, сидел белый мотылёк.

– Значит, меня будет жалить крапива? – не сводя глаз с мотылька, спросил Серёжка.

– Да. Она уже подползает к тебе. Ну, выбирай! Уходим вместе или ты остаёшься здесь?

– Ты сам из крапивы. И мир твой, наверно, такой же.

– Нет. Я же тебе сказал: там так же хорошо, как у тебя дома. Я лишь проводник. Вот посмотри, – старичок шагнул к зелёной стене, раздвигая крепкие стебли крапивы руками.

Глава 5

Несмотря на то, что тучи закрывали вечернее небо и, казалось, ещё немного и пойдёт дождь, – на улице было светло; отчего хорошо было видно, как впереди вместо лестницы появился длинный деревянный мост. Он проходил через весь сад, возвышаясь над заборами, огородами, полем, – и уходил далеко к речке.

«Так, на улице ещё день. Сад хорошо видно, – соображал Серёжка, даже не пытаясь рассмотреть то, что ждёт его там, впереди, на другом краю моста. – Я смогу обмануть старичка. Пройду всего два-три шага и прыгну вниз, в сад. Тут невысоко».

– Ладно, – медленно заговорил Серёжка. – Только ты иди первый, а я пойду за тобой.

– Так и быть. Я пойду первым. А ты оставь свой маленький нож здесь, на полу.

Серёжка наклонился, положил ножик. Наблюдая за ним, противный старичок зашёл на мост.

– Ну, шагай за мной.

Серёжка выпрямился, глубоко вздохнул, подошёл к деревянному мосту. «Только три шага и прыгну, – думал он, делая шаг вперёд. – Раз». Деревянный мост заскрипел под ногами – Серёжку вдруг кинуло в жар.

– Не бойся! Этот мост очень крепкий. Иди!

Вытирая пот со лба, Серёжка прошёл вперёд и, не останавливаясь, шагнул в сторону, наклоняясь вперёд, чтобы прыгнуть. Как вдруг увидел: сады, огороды, дома, поле – всё будто куда-то провалилось, исчезло. А прямо под ним, как море, течёт широкая, с тёмной, почти чёрной водой река.

– Эй! – закричал старичок, хватая Серёжку за футболку. – Утонуть хочешь? – и он потянул его на себя. – Это тебе не шутки. Эта река не только широкая, но и глубокая.

– А где? Где-е наш сад? – заикаясь, спросил Серёжка, делая шаг назад.

– Что, думал меня обмануть? С моста спрыгнуть? Хе-хе-хе, – засмеялся старичок, отпуская Серёжкину футболку. – Отсюда не спрыгнешь. Пойдём.

– Я не хочу. Я обратно.

– С этого моста куда ни пойди – всё равно дорога в другой мир идёт.

Серёжка развернулся и посмотрел назад: ни орехового дерева, ни дома больше не было. Только мост и река.

– Пойдём быстрей, – и старичок больно ткнул Серёжку пальцем в бок.

– Куда? – растерянно спросил Серёжка.

– Куда-куда. Вон видишь, огни горят. Туда и пойдём, – вытягивая руку вперёд, говорил старичок.

– Но с той стороны тоже огни горят, – и Серёжка показал рукой в обратную сторону.

– Нам нужно идти, а в какую сторону – всё равно. Пойдём, пойдём быстрее. Пока туман с реки не поднялся. Если в туман попадём, долго идти придётся. Ну, пошли.

Серёжка развернулся и пошёл в обратную сторону. С тревогой он смотрел себе под ноги, переводя взгляд лишь на реку, которая поднимала чёрные волны, закручивая их в водоворот. Ускоряя шаг, он шёл так быстро, что старичок уже не шёл, а бежал за ним.

Глава 6

Когда, наконец, длинный мост закончился, Серёжка неожиданно для себя ступил на тёмно-серую, почти чёрную каменную дорогу. Поднимая голову, увидел: на фоне холодного серого неба, как столбы, ровными рядами стояли стеклянные дома. До половины серые, они смотрели на Серёжку одним глазом – окном. В каждом из окон тускло горел свет. «Тут не очень-то весело», – с грустью подумал мальчик и увидел рядом с собой двух серых человечков.