Лёля Зайкина "Привычка изменять"

Глава 9.

(от лица Валеры)

Так, мелкую на тренировку завез, памперсы и прочее купил. Вроде ничего не забыл. Надеюсь. А если забыл, придется докупать вечером, сперва получив за несобранность взбучку от сестры. Но сейчас бесполезно перебирать в голове записанные ею пункты, уже точно не успею никуда заехать.

Бросаю взгляд на запястье руки, сжимающей руль. Часы подсказывают, что я опять опаздываю. Не опять, а снова.

Вроде выехал ни свет ни заря, и всё равно время начала рабочего дня неумолимо приближается, а мне еще к сестре заехать нужно. Без этого никак. Она ждёт.

Надо было,  наверно, купить памперсы в магазине и приврать, что смотался  на оптовый, как она и просила. Подумаешь, разница в пятьдесят рублей, я бы их с радостью докинул, да и вообще не брал бы с сестры деньги. Но это её обидит, поэтому приходится мириться с её новыми принципами и желанием жить по средствам, по личным средствам. Независимая она у меня теперь…

Нога сильнее надавливает на педаль газа, но тут же смещается на тормоз.

Нет. Нельзя. Уже один поспешил. Папа. Рискнул в очередной раз, это было у него в крови. Теперь у меня с двадцати лет три сестры, которым в разной степени пришлось заменить отца. Особенно его не хватает Машуле, которой на момент аварии было три…

Мне рисковать нельзя.

Сбавляю скорость.

Машина двигается медленно, зато не создает аварийной ситуации. А опоздание? Это всего лишь опоздание.

Проезжая еще несколько километров, замечаю, как на дорогу выскакивает рыжая девушка. Она замирает на трассе, будто не понимает где находится, испуганно озирается, словно за ней кто-то гонится.

Тут-то и радуюсь, что двигался на невысокой скорости и, утапливая педаль газа, резко торможу.

Девушка оборачивается, и я замечаю на её руках ребенка.

Хочется высказать всё, что думаю по поводу ее безалаберности. Но потерянность на её лице, сменяется на испуг, из глаз брызгают слезы.

И без меня дошло. Сама осознала, что едва ли не случилось.

Выбираюсь из машины. Кричать желание испарилось. Да куда кричать, если сейчас эта взрослая женщина эмоциями так напоминает девятилетнюю Машку?

– Всё хорошо, не плачьте. Я же успел затормозить, не задел? – спрашиваю я, пытаясь убедиться, что прав.

Нет. Точно успел. Расстояние от изваяния, в которое превратилась девушка, до капота приличное.

Она качает головой, не знаю уж что именно этим хочет сказать. Слезы уже превращаются в Ниагарские водопады. Точно, как Машка, та тоже ревет, дай лишь малейший повод.

– Я сейчас дам воды.

Бегло возвращаюсь к машине. В бардачке лежит бутылка минералки. Хотя если девушка кормит грудью? А судя по размеру ребенка еще должна, газы нежелательны. Но другой, в любом случае, нет.

И когда я успел стать специалистом по детям? За месяц освоил уже почти все азы и в памперсах разбираюсь, и в уходовых средствах. Что же будет дальше? Может перепрофилироваться в няньку?

Протягиваю рыжей бутылку, предварительно открутив крышку, всё-таки предупреждаю:

– С газами, но другой нет.

Девушка поддерживая ткань, в которой, как в сумке лежит ребенок, принимает бутылку и делает большой глоток.

Бросаю взгляд на часы. Уже точно опаздаю. Ладно. Разберусь. Не впервой.

Девушка всё так же дрожит, выглядит неадекватной. Оставлять её одну на дороге нельзя. Придется еще задержаться…

– Успокаивайтесь, ничего не случилось. Может вас отвезти домой?

– Нет! Домой не надо! Только не домой! – громко выкрикивает рыжая, в глазах отражается паника.

Она что из дома сбежала, с ребенком наперевес? Муж бьет? Что у неё случилось?

Только сейчас обращаю внимание на детали внешности. Рыжие волосы висят сосульками, словно их после мытья толком не расчесали. На шее, что слегка открывается под неровным узлом платка в котором лежит ребенок, виднеется красная полоса, словно с неё что-то сорвали. На лице ни грамма косметики. Вещи, в которые одета рыжая, больше похожи на домашние. Да и ребенок одет аляписто, будто одели в первые вещи, что попались под руку.

Она точно внезапно вышла на улицу.

Всё кричит о том, что у незнакомки что-то произошло. И хотя жизненные трудности этой женщины меня не касаются, остаться равнодушным не могу.

– У вас что-то случилось? Вас кто-то обидел?

Она одновременно качает головой и кивает, вновь не понимаю сигналов.

И тут раздается плач. Требовательный, отчаянный, уже хорошо знакомый за последний месяц. Борька тоже так кричит, когда титьку просит.

Девушка нервным движением вернув мне бутылку, начинает покачивать ребенка, всхлипывая просит кроху не плакать, но малыш не реагирует, только увеличивает громкость.

Подняв на меня взгляд полный отчаяния, рыжая,  отражает мои мысли.

– Вика, наверное, есть хочет, а я смесь дома забыла… –  и вновь срывается в плач.

Ох уж и повезло мне… Но делать нечего…

– За ней вернуться нельзя? –  спрашиваю осторожно, уже догадываясь об ответе.

Качает головой, всхлипывая еще громче. Кто там говорил, что Ниагарский водопад, самый крупный? Тот ошибался. Я наблюдаю просто невиданное слезотечение, укротить которое, пожалуй мне не по силам. Или справлюсь? Справлюсь, с помощью сестры. Та и разговорить эту несмеяну сможет.

И тут приходит решение. Киваю на машину.

– Садитесь, я знаю где раздобыть смесь.

Глава 10.

В себя прихожу лишь минут через десять, когда вхожу в подъезд многоэтажки и оказываюсь у чужой двери.

Что я творю? Куда иду?

Почему доверилась незнакомцу?

– Простите, я пойду. Я не должна была вас беспокоить, – бормочу, пятясь назад.

Мужчина чисто внешне не вызывает каких-то дурных ассоциаций, но, как оказалось, я совершенно не разбираюсь в людях. Марк казался идеалом, а он…

Слезы вновь просятся, хотя казалось бы, когда осознала, что едва не натворила, выплакала литра два.

– Всего доброго…

Хочу уйти, так правильнее, да и безопаснее. О чем вообще я думаю? Я мать! На руках ребенок! Я должна в первую очередь думать о дочери!

А я морю ее голодом…

Вика все так же то и дело плачет, выплевывая пустышку, которой я пытаюсь отвлечь е? от желания полакомиться смесью.

Мать года!

Внезапно предплечья касается чужая ладонь.

Вздрагиваю и опускаю взгляд на руку, что меня удерживает. Становится не по себе.

– Ваша дочь хочет есть. Покормите, выпьете чаю и пойдете. Вас никто не будет задерживать, не переживайте, – произносит мужчина спокойно, ровно, как и Марк, говоря со мной как с ребенком.

Хотя это не удивительно, исходя из моего поведения.

– Мы приехали к вам домой? – вспомнив о осторожности, прощупываю почву. Да и интересно, как он объяснит жене появление на пороге женщины с ребенком.

Не хочется стать причиной разлада в семье.

– Нет, – мужчина нажимает на звонок квартиры. –  Тут живет моя сестра, у нее сын немного младше вашей Вики. Борька, забавный парнишка, – он открыто улыбается, упоминая о племяннике, и эта улыбка располагает, заставляет меня успокоиться.

Викуля действительно хочет кушать. Если, я  прямо сейчас вызову такси и поеду домой, это еще минут десять, а то и больше. Да и домой до жути не хочется…

Пока я пытаюсь определиться с тем, что делать, повторить попытку уйти или остаться, дверь открывается, и звонкий знакомый голос произносит:

– Ты опять опоздал на работу из-за меня.

Смотрю во все глаза на блондинку. Алена сейчас выглядит несколько иначе. Округлилась, её длинные волосы собраны и закручены на макушке в дульку. Выглядит она по-домашнему, от нее не исходит аромат духов, лишь запах материнства, но не узнать её не возможно.

– Скорее из-за меня… – бормочу растерянно.

Алена удивленно распахивает глаза.

– Полина, какими судьбами?

– Вы знакомы? – спрашивает парень, но тут же переходит к действиям. – Так даже лучше. Ален, девочка хочет есть, приготовь Борькиного прикорма. А вы заходите. – он осторожно подталкивает меня к входу. – Сейчас подгузники и прочее занесу. Я быстро. – с этими словами он уходит.

– Давай, давай входи. Там ванна, мой руки. Вам повезло, вода теплая, сейчас смесь приготовлю.

Алена втягивает меня в квартиру, прикрывая дверь. Махнув рукой на ванную, скрывается в кухне, а я, сбросив обувь, прохожу в квартиру.

Вымыв руки, выхожу в коридор и тут же слышу бодрый голос:

– Проходи сюда.

Стоит мне войти в помещение, хлопает входная дверь и мужчина почти сразу оказывается на кухне.

– Всё, сестренка, я побежал. Покупки оставил в прихожей.  Разберёшь.

– Спасибо, – порхнув мясистой бабочкой, Алена оказывается рядом с братом, и, чмокнув по-домашнему в щеку, подталкивает к выходу. – Иди, а то выговор выпишут.

Мужчина оборачивается ко мне.

– До свидания, Полина.

– До свидания, – я бы тоже обратилась по имени, но мы так и не познакомились.

За мужчиной хлопает входная дверь, отвлекаюсь на неё, оборачиваясь.

– Садись, – возвращает меня к реальности голос Алены. – Держи смесь. А теперь, пока мелкая кушает, рассказывай откуда знаешь Валеру.

– А я его и не знаю… –  мямлю растерянно, меняя надоедливую пустышку на бутылочку и наблюдая, как радостно дочь принимает еду.

– А подробнее? – не унимается Алена и, я вспомнив её историю, понимаю, что лучшего слушателя мне не найти.

********

– А я говорила, что все мужики кобели и козлы! – подводит итог моего рассказа Алена.

А мне даже после того, как я увидела смс и теперь рассказала все, не верится, что Марк мог так поступить. Ведь он такой идеальный…

Хотя все говорит о ином…

– Что делать будешь? –  спрашивает Алена, а я и не знаю, что ответить.

Я боюсь возвращаться домой, боюсь своих эмоций, что однозначно будут,  когда Марк признается в измене. А еще боюсь опять поверить какой-нибудь его отговорке. Боюсь,  что будет еще больнее…

Алена по-своему трактует моё молчание.

– Хочешь, можешь у меня пожить? Попросим Валеру, он сходит с тобой, если ты боишься реакции мужа на уход. Ты же не просто так тут оказалась? Тебе не к кому пойти в этом городе? Ты не переживай, меня не стеснишь, наоборот будет веселее, – быстро тараторит она.

Но несмотря на её радушие, понимаю, что жить у чужих людей не выход.

– Я, наверное, поеду к родителям, они живут в другом городе, но так будет лучше.

Мысль о семье пробуждает волнение. Что если Марк начал меня искать, позвонил им? У мамы слабое сердце…

Тревога волной поднимается в груди. Надо сказать маме о том,  что у меня всё в порядке, но номер наизусть я не помню. Он есть в телефоне, что я оставила дома. Конечно, он занесен еще и в записную книжку, но она  – там же.

Беспокойство пересиливает страх вернуться в квартиру. Решительно встаю.

– Спасибо, Алёна, огромное! Но мне надо домой. Мама, наверное, волнуется.