Лёля Зайкина "Привычка изменять"

Все равно я ему благодарна, пока были тут родители, я прилично отдохнула и  не сильно уставала первую неделю, а может, дней десять, после их отъезда.

Потом у Викули начали набухать десны. И все вернулось на круги своя.

Редкий вечер я не валюсь с ног,  могу встретить Марка и даже порой бываю способна, хоть на коротенький секс-марафон, хотя, скорее, не марафон, так – стометровку.

Так, мечтать будем потом. Дочка спит.

Осторожно, будто минер, встаю с дивана, и перекладываю Вику в кровать. Замираю, стараясь даже не дышать и аккуратно убираю руки.

Не проснулась! Неужели можно попробовать поспать?

*********

Просыпаюсь от того, что матрас прогибается, а живот обволакивает тепло объятий. Открыв глаза понимаю, что я уже не в детской. На тумбе у кровати светятся числа на электронных часах, показывая два часа ночи, удивленно шепчу:

– Ого, как ты поздно…

– Я давно пришел, просто не спалось, засиделся в кабинете. Спи, прости, что разбудил, – шепотом отзывается Марк.

– Ничего… – поворачиваюсь к мужу и, обвив его ладонями и уложив голову на его грудь, сладко засыпаю, в легкой дрёме, ощущая как Марк поглаживает меня по волосам.

До чего же приятно засыпать рядом с ним, и как жаль, что у него так много работы…

Просыпаюсь, когда часы показывают шесть часов. Шесть? А это значит, что Вика проспала всю ночь!

«Или с ней что-то случилось?» – заставляет полностью проснуться волнительная мысль.

Тут же вскакиваю и со всех ног несусь в детскую.

Вика спит сладким сном счастливого младенца. На пеленальном столике стоит пустая бутылка, оповещая, что я проспала её плач, а Марк позаботился о дочке. Уже приглядевшись, замечаю, что корзина пополнилась использованным памперсом и салфетками.

Губы расплываются в улыбке, взглянув на часы понимаю, что Марку вставать через десять минут, а значит, перед его работой у меня есть немного времени, чтобы поблагодарить мужа за возможность выспаться.

Тихонько покинув детскую, захожу в спальню. Забираюсь под одеяло, ладонями поглаживая родное тело. Марк тут же реагирует на прикосновения и открыв один глаз, притягивает меня к себе, сонно шепчет:

– Кажется, кто-то выспался.

– Угу, – мурчу, покрывая его кожу поцелуями. – Спасибо.

– Спасибо много, – усмехается Марк. – Ты же знаешь, что я могу потребовать оплаты?

– Потребуй, пожалуйста, – шепчу, прижимаясь еще плотнее и прикусывая мочку уха, и тут же оказываюсь придавлена к матрасу сильным телом любимого.

Кажется, прекрасное начало нового дня.

********

Выбегаю из ванной в бегло накинутом халате и с полотенцем на голове. Пока мы "завтракали" Викуля проснулась, пришлось быстренько уделить ей время, а лишь после этого забежать в душ. Марк уже опаздывает, поэтому я так спешу.

– Я всё! – объявляю нарисовавшись в дверях детской.

– Отлично! Я побежал, – Марк передаёт мне Викульку и коротко чмокнув, выходит из комнаты.

Через пять минут хлопает входная дверь и тут раздается сигнал телефона.

Чёрт. Марк забыл телефон… Может, успею его догнать?

Уже вскакиваю, но вспомнив, в каком виде сейчас, сажусь на диван рядом с мобильником. Сигнал смс повторяется, и на экране высвечивается фото от которого сбивается дыхание, а руки начинают дрожать.

Отшатываюсь от него, как от пожара.

Нет. Не может быть. Мне показалось.

Встаю, совершая несколько растерянных шагов по комнате, возвращаясь к дивану и подолгу смотря на телефон.

Потом все-таки укладываю дочь в кроватку и дрожащими пальцами поднимаю с дивана мобильник.

Открываю последний диалог.

Милова – назван контакт.

Всего два сообщения.

"Маркуш, я помню что писать, звонить нельзя, но ты уже сильно задерживаешься, я волнуюсь…"

И фото симпатичной брюнетки в пеньюаре с подписью – "Жду не дождусь "завтрака"…

В неотправленных сообщение от Марка.

"Сегодня не приеду. Обстоятельства изменились."

Обстоятельства… Обстоятельства? Тем самым обстоятельством, похоже, является наш утренний секс…

Глава 8.

Пазл собирается. Работа допоздна, аромат духов от ворота рубашки, привычка лапать…

А я, дура, верила!

Взгляд перемещается к подрагивающей руке, к колечку, что украшает палец. Белое золото обжигает холодным пламенем. Руки разжимаются, выпуская телефон, и он с глухим ударом оказывается на ламинате.

Камни на кольце привычно играют гранями. Подарок ли это? Или способ загладить вину?

Перед глазами проносится вереница букетов, что дарил муж, прочие презенты, что так радовали.

Сейчас от воспоминаний о них образуется стойкое отчуждение.

Марк мне изменяет. Изменяет. Не раз и не два… судя по всему у него это вошло в привычку.

Как он и сказал…

Срываю с пальца любимое колечко, откидываю не глядя в сторону. За ним летит и обручальное.

Пальцы касаются цепочки, нащупывают замочек в попытке расстегнуть, но он не поддается. Дрожь не позволяет справиться с украшением. Кулон обжигает грудь, в отчаянии дергаю несколько раз и цепь, наверное потеряв несколько звеньев оказывается в ладони. Не важно. Мне это все не нужно. Мне не нужна оплата за право изменять. Не нужна!

Пальцы разжимаются, выпуская кулон.

Комната размывается, и только сейчас я понимаю, что реву.

А как не реветь-то? Если весь мой сказочный мир оказался ложью, если после других муж приходил ко мне и изображал идеал…

Смазываю слезы, взгляд цепляется на что-то черное на полу.

От волнения перехватывает дыхание.

Смотрю на телефон, что приземлился экраном вниз, и тут же отшатываюсь, понимая, что муж может вернуться за ним.

И что будет тогда?

Нет! Я не готова к разговору сейчас, мне нужно переварить ситуацию. Подумать…

Я не готова слушать оправдания. Если они, конечно, будут…

Если я вновь не окажусь виноватой.

А то с моим желанием верить Марку, он может, например, убедить меня, что эта брюнетка – его десятиюродная сестра, которая действительно ждет его на завтрак. Потому что непутевая, я не могу организовать мужу должное питание.

А почему она в пеньюаре? А почему и нет? Сестра ж разве не человек? И пеньюары сестрам не чужды…

За этими мыслями быстро вытираю волосы и бегу за феном.

В спальне витает аромат предательства, исходя от букета, подаренного мужем накануне, потому что задержался. Потому что был очень занят. Работал. Наверное, над удовлетворением этой его десятиюродной сестрички…

Опрокидываю цветы на пол и, прихватив первые попавшиеся вещи, вылетаю из комнаты.

Так быстро я никогда не собиралась. Так быстро я никогда не одевала Вику. Но каждая секунда проведенная здесь, где я была счастлива, где ощущала семейный уют, кажется, может оказаться для меня губительной.

Я задыхаюсь. Тут все пропитано ложью и предательством. Не могу здесь находиться…

Полной грудью вдыхаю, лишь когда за мной закрывается дверь.

На руках с Викой замираю на лестничной площадке, не зная, что делать, будь бы в городе мои родители, уже с вещами мчалась к ним, но они далеко. Пять часов на автобусе с ребенком на руках – это слишком.

И? Куда податься?

Опираюсь спиной о стену, пытаясь выстроить в голове хоть какой-то план.

Конечно, у меня есть знакомые, даже те, кого можно назвать подругами, но все эти контакты я завела на работе.

Если я сейчас вся такая красивая  – взъерошенная и заплаканная – напрошусь в гости, на работе поползут слухи.

Делать свою жизнь всеобщим достоянием точно не хочется.

Решительно отметаю этот вариант.

Но тогда куда?

Идти некуда, но и оставаться тут и дожидаться возвращения Марка, я не могу.

Отодвигаюсь от стены. Делаю первый шаг к лестнице. Потерянное состояние усиливается. В голове никаких планов. Но я всё-таки спускаюсь на первый этаж, кивнув на приветствие консьержа, выхожу на улицу.

Летнее солнце приветливо улыбается, но на душе паршиво.

Может домой, к родителям?

Прикидываю, что денег, что лежат в сумке должно хватить на билет.

Поддерживая слинг с Викой одной рукой, лезу в кармашек, проверяя наличие кошелька.

Он одиноко лежит в пустой сумочке.

– Чёрт! Телефон забыла!

Уже собираюсь вернуться, но из-за угла выруливает знакомая машина, это придает мне ускорения. Я со скоростью спринтера двигаюсь в противоположном направлении и сворачиваю во двор.

Сейчас Марк зайдет в подъезд, Игорь Иванович доложит ему, что я только что вышла.

Обратил консьерж внимания на мой внешний вид? Марк сразу пойдёт за мной? Или поднимется в квартиру?

Ноги несут меня вперед. Шагаю быстро, боясь, что сзади раздастся знакомый окрик.

Резкий визг тормозов заставляет выскочить из мыслей и переживаний.

Только сейчас понимаю, что нахожусь на проезжей части, что чуть не попала под машину, чуть не загубила дочь.

Пальцы сильнее сжимаются, прижимая маленькое тельце к груди. На глазах вновь выступают слезы.

– Всё хорошо, не плачьте,  – раздается рядом, вместо ожидаемого "куда прешь?" – Я же успел затормозить, не задел? – спрашивает мужчина, остановившись в метре и внимательно рассматривая меня.

Качаю головой, новая волна истерики не позволяет говорить.

– Я сейчас дам воды.

Через мгновение он протягивает бутылку минералки.

– С газами, но другой нет,  – оправдывается мужчина, будто обязан возить с собой весь ассортимент гипермаркета. – Успокаивайтесь, ничего не случилось. Может вас отвезти домой?

– Нет!  – едва не выкрикиваю.  – Домой не надо! Только не домой!