Мимо проходящая пара учтиво кивнула начальнику. Кретин кретином, а уважение среди местных он сыскал. Стэн пнул камешек, и тут же скривился от собственной ребяческой реакции. Уязвленное должностным понижением эго ломало его похлеще, чем расставание с родным городом, квартирой и работой. Мало ему было навязчивых мыслей и бессонницы, теперь он еще открыто показывал свою слабость.
Отец, однозначно, перевернулся бы в гробу.
– Эту дубовую рощу мы высаживали на выпускном, – идти в тишине им явно было не суждено.– Одно время напротив каждого дерева стояла табличка с именем того, кто его посадил и я, идя на работу или просто прогуливаясь здесь, следил чье дерево быстрей и лучше росло. Эдди Шир, Кира Флемминг, Эрни Клайвбингер и я … среди пяти десятков дубов – наши развивались гораздо активней. Особенно у Кира и меня.
Бёрн хрустнул подошвой желудевую шляпку и в нескольких метрах тут же замерла белка. Рыжий распушенный хвост с торчащими из него хвойным иголками намекал о нелегком пути зверюги, тогда, как длинные нервно вибрирующие усы считывали ее нелестные мысли. Стэн был готов поклясться, что в черных блестящих на солнце глазах-бусинах плескалось искреннее разочарование, и будь у белки возможность все ему высказать, слов она бы не пожалела.
Прямо как его мать, в минуту яркого негодования или разочарования в нем.
– Прости …
– Что? – Лари, упустивший драматичный эпизод, резко обернулся. В отличие от белки, в его глазах мало что можно было считать. Он был как рыба. Плывущая себе по течению и пускающая пузыри с хрен пойми какими мыслями в черепной коробке.
Бёрн пожал плечами:
– Ничего.
– Ива, – Финч неожиданно брякнул. Невпопад, как это частенько с ним бывало.– Вон, видишь, между теми двумя стволами.
Сухой испещренный ранками от бумаги палец ткнул куда-то сторону. Стэн вынужденно сощурился.
Между крепкими ветвистыми дубами скромно тянулся тонкий полурослик, с парочкой длинных прутьев вместо веток и десятком желто-зеленых листьев. От легкого порыва ветра саженец кренился до самой земли, будто желая зацепиться, а тени дубов – мрачной материей отрезали его от солнца, лишь изредка бросая белые отблески света сквозь едва заметные прорехи в кронах. Крупицы надежды. Глумящиеся и дразнящие.
Довольствуйся тем, что даем и о большем не проси.
Стэнли скривил губы:
– Если тебе есть что сказать – скажи,– он устало сцедил воздух. От природы ему был присущ линейный образ мышления и математический склад ума, однако эту метафоричность он считал отчетливо.– Не устраивает моя заинтересованность потрошителем «чучел» и желаешь без моего участия что-то предпринимать – вперед, пиши отказную и тебе пришлют еще одного подопытного из кадрового резерва. Что-что, а бить морды судьям ни один я приноровился.
– Господин инспектор, не утрируйте, – улыбочка. Ямки.– Я просто показал, что наш парк пополняют новыми видами деревьев.
– Разумеется, – встречная улыбка. Без ямок, но более саркастичная: – А в гостиницу мы идем из-за местной кухни, да?
– Совершенно точно. Ведь мой любимый яблочный пирог можно купить только там.
– И ты вовсе не хочешь проверить новых постояльцев гостиницы на момент подозрительных лиц?
– Не хочу. Однако, должен отметить – это прекрасная мысль,– довольно кивнув, Лари продолжил шествие. – Пока я буду заказывать нам обед, ты можешь поднять списки тех, кто к нам за последнюю неделю приехал. Поскольку на нашей территории много заповедных зон – персонал гостиницы обязательно уточняет, из каких мест к нам приезжают гости. Гениально!
Парадокс не иначе. За два с небольшим месяца отбывания своего наказания, Бёрн, кроме патрулирования улиц, прогулок по парку и педантичного заполнения ненужных отчетов, больше никакой активности за Финчем не наблюдал. Сплошная халтура с пасьянсом-косынка в придачу. И теперь, когда мнение об этом кретине полностью созрело, он вздумал удивлять. Не то своей тупостью и безразличием, не то умением казаться этим тупым безразличным чурбаном. Или умным дураком.
– Признайся, тебя все же взволновала история Роуз Вайс и Кристы Дэвис?– Стэн поравнялся с капитаном, слегка задев рукав его куртки. – Как и сказал шеф, нам есть резон предупредить местных о необходимости быть более бдительными и как вариант попросим администрацию отменить празднование дня «Великого плодородия». Хотя уверен, мэр итак …
– Никто никакой праздник отменять не будет, Стэнли!
В голосе Финча проскользнула ранее неизвестная сталь. Вот же гад!
– Это самое главное торжество Ист-Мависа и его ждут с не меньшим предвкушением, чем Рождество. Отменить праздник из-за твоей паранойи и пустой догадки значит подставить каждого честного жителя. Разрушить его мечты… Оу, миссис Дэнкс, добрый день. Какой славный день, согласны?
Очередная степенно прогуливающаяся дама обменялась с Финчем приветствием, сделав вид, что приятно удивлена встрече с ним. Как им еще не надоело это притворство и напускная любезность? Кто вообще поверит, что посторонние люди могут искренне интересоваться чужими делами и настроением? Бёрн вот не верил.
«Он все равно вас всех угробит. Улыбайтесь, пока есть такая возможность»
– У нас под носом ходит маньяк, а мы из-за вшивой «мечты» устраиваем рынок потенциальных жертв. Чудесно. Лучше не придумаешь. Потрошитель, милости прошу в наши плодородные угодья. Выбирай себе жертву на любой вкус и цвет, – ироничный смешок.– Ларри, ты, начал двигаться в нужном направлении, ведя нас в гостиницу для снятия среза гостей, но видно, из-за отсутствия «криминального» опыта не совсем осознаешь всю серьезность положения.
Стэн заметно прибавил шаг из-за ускорившегося Финча:
– У маньяка есть свой почерк! Есть свой «типаж» и маршрут, на котором он оставляет весьма красноречивые следы в виде обезглавленных и обезрученных …
– Мистер Бёрн!
Финч резвернулся на каблуках. Седые патлы, стянутые хвостом, хлестко рассекли воздух и Бёрн сконфуженно сморщил нос. В школе некоторые девчонки любили так же строптиво размахивать гривой аккурат возле его носа и, должно признаться, ему этот жест очень даже нравился. А временами даже возбуждал. При условии, что волосы источали тонкий цветочный аромат, а не жареный картофель и дешевый табак.
– Мы просто идем обедать. И мы просто уточним, кто к нам приехал из соседних городов, чтобы понимать масштаб грядущей ярмарки в честь «Великого плодородия», – шагнув на ступень парадного входа в гостиницу, Финч одернул полы куртки.– Патруль мероприятия такая же наша зона ответственности, как и поддержание спокойствия среди жителей. Убийство девочек меня, бесспорно, волнует, но это волнение не должно заражать остальных. Ясно?
– Ясно, – Стэн развел руками. – Хорошо. Как скажешь. Бездействие, так бездействие.
Толкнув плечом дверь, Бёрн оскалился.– Я пойду, уточню данные о гостях, а ты, будь добр, закажи пироги и еще немного поволнуйся о том, что одному ублюдку нравится расчленять маленьких девочек с рыжими волосами.
Особенно подчеркнув последние два слова, Бёрн скрылся за скрипучей винтовой дверью. Стремительно прокрутившись, та обдала Лари сквозняком. Тот ухмыльнулся:
– Какого же ретивого вы мне подослали сотрудника, – менее надрывный скрежет и запах только что помытого дощатого пола встретил его с учтивым «Добро пожаловать в «Ист-Мавис дэй».– Чур, убирать за ним будете сами. Добрый день, Анни. Что у нас сегодня в меню?
***
Настенные часы медленно отмеряли минуты. Постукивая костяшкой указательного пальца о столешницу в такт секундной стрелки, Стэн то и дело поглядывал на спокойное лицо Анни Райс – молоденькой администраторши ресепшн. Одаривая дежурной улыбкой сотрудницы месяца, Анни неспешно елозила компьютерной мышкой, и бормоча что-то под нос, то и дело морщила вздернутый носик.
– У нас недавно обновили программное обеспечение и теперь вот приходится разбираться, куда вшита вся отчетность. Дайте мне еще буквально пару минут,– округлившиеся голубые глаза, острая галка бровей и тихий вздох поспешили разжалобить Стэна, чья пальцы как метроном давили на самообладание девушки. – Я здесь работаю всего пару недель и Лу еще не успела показать мне всех нюансов выгрузки статистики … Ну же, давай…
Деревня. Весь город и люди были ею пропитаны. В том числе и эта гостиница. Бёрн озарился. Бревенчатые стены и свод потолка, тяжелая, грубо обтесанная мебель, с накрахмаленными льняными скатертями, на первый взгляд чистыми, но если приглядеться с желтоватыми разводами от пролитого пива. Брутальный стиль скандинавской монументальности имел шанс колоритно вписаться в этот маленький лесной городок, но, дешевизна в виде пластиковых карт меню, потухшего игрового автомата с аркадными играми из девяностых и нелепых, пришпиленных канцелярскими кнопками плакатов с попсовыми певцами убивали харизму места на корню.
– Ищите спокойно, я не тороплю, – Бёрн показал пятерню в примирительном жесте. Парадокс, но от его компании большинство местных жителей начинали теряться и, если на восходе карьеры ему бы это польстило, сейчас – напротив, только удручало. – У Луизы сегодня выходной? – вопрос для проформы. И для снижения напряжения.
– Оу… почти, – Анни растерянно замерла. – Старшая Дева после утренней службы попросила Лу помочь по хозяйству.
Кинув на него короткий взгляд, Райс совсем стушевалась. Врать она не умела от слова «совсем». Настолько, что кончики ее ушей буквально засигналили алым цветом.
Бёрн прыснул от смеха:
– Она опять сорвала службу?
– Не то чтобы сорвала …
– Что на этот раз? – настроение Стэна заметно приободрилось.
– Нижнее белье, – Анни стыдливо поджала губы.
– Нижнее белье? И что, стесняюсь я спросить, она с ним сделала?
К счастью или сожалению, но кроме него в городе был еще один человек, с завидной периодичностью устраивающий акты сопротивления местным устоям. И если Стэн выражал свои протесты в норовистых диалогах с Финчем, Луиза Сингер же, на правах коренной жительницы Ист-Мависа, позволяла себе куда большие дерзости.
– Она надела его на все бюсты Матери Плодородия и возле разместила таблички с таксой.
Стэн проглотил ехидный смешок. Неплохо. Очень неплохо. Даже несмотря на то, что, шутить над объектом почитания было рискованно и даже аморально, Бёрн не мог с собой ничего поделать. Пол гул внутренних оваций личная десятка за оригинальность уходила Луизе Сингер. В который раз за эти месяцы.
– Я проведу с ней разъяснительные беседы.
– Думаю, Старшая уже Вас опередила. Нашла! – Анни ликующе просияла.– Итак, за последние три месяца нас навестило восемьдесят два гостя. В основном семьи и пожилые пары, и в основном проездом. В ста двадцати милях от нас открылись горячие источники, а Ист-Мавис единственная промежуточная точка, где можно передохнуть с дороги.
– Пенсионеры и семейники, значит, – задумчиво заключив, Бёрн подцепил из заляпанного жирными пальцами органайзера стикер.– Что ж, звучит безопасно, однако мне нужен список их всех: даты посещения, фамилии, имена. И, что насчет текущих постояльцев? Судя по накрытым столам – у вас аншлаг?
Стыдно признать, но до момента пока его не разжаловали, Стэн при всей своей разборчивости в географии, про Ист-Мавис знал ничтожно мало. Да что там душой кривить – он про него вообще ничего не слышал. И возможно не один он. Чудо, что сюда вообще хоть кто-то доезжал.
Впрочем, неузнаваемость города в текущих обстоятельствах могла сыграть на руку.
– Оу, у нас и впрямь сейчас все номера заняты. На ярмарке по случаю дня «Великого плодородия» часто выступают церковные хоры. Этот год не исключение. К нам приехал хор ванкуверского женского монастыря.
В знак подтверждения откуда-то с второго этажа донеслись чистые ноты распевки, на что Анни поморщилась.– Поют красиво, но я, признаться, на работе предпочитаю тишину.
А вот еще один единомышленник. Бёрн солидарно качнул головой:
– Прекрасно понимаю. Выходит, сейчас гостиница кишит монахинями?
– Да, верно. Одни лишь монахини да…
Знакомый скрип плохо смазанных дверных шарниров и по шее Стэна скользнул ветерок. Из-за слишком короткой стрижки затылок колко воспринял воздушный поток и от него вниз по хребту разбежались мурашки. Бёрн рефлекторно прижал к шее ладонь. Ему были знакомы эти мурашки. А еще это зыбкое мгновение, когда сердце словно замирает перед падением, и все нутро тревожно сжимается.
– … этот гость. Добрый день, сэр. Добро пожаловать в «Ист-Мавис дэй».
Сто девяносто четыре закрытых дела, из которых семь связанных с серийниками; тридцать семь штрафов за превышение скорости и два за превышение должностных полномочий; три боевых ранения; пять напарников; одно разжалование; одна ссылка и одна нерабочая нога. За этим «скромным» послужным списком бывшего детектива-следователя Монреальского бюро расследования Стэнли Баруна стояло множество сгоревших нервных клеток, бессонных ночей и экзистенциальных кризисов. Он многое пережил, о многом сокрушался и еще о большем жалел. Он срываля в алкогольную зависимость и вырывался из нее, пытался построить жизнь, как «у всех», но, вовремя вспоминал, кто такой и снова начинал все сначала.
У Бёрна, к его тридцати семи годам, успело назреть несколько полезных выводов, главными среди которых были:
«Не бей морду окружному судье при свидетелях» и «Прислушивайся к собственной интуиции».
– Желаете передохнуть с дороги?
– Добрый день, – низкий глубокий голос. С легкой хрипотцой не то от недавнего перекура, не то от неразработанных долгим молчанием голосовых связок. – Нужен номер, по-возможности с окнами на лес. Есть такой?
Стэн внимательно прислушивался. Он нарочно не оборачивался. По привычке представлял, как обладатель голоса мог бы выглядеть. Отсутствие характерного говора и слегка ленивая речь выдавала в госте канадские корни. Преимущественно северо-западные, прямо как у бывшего напарника – Доджа Стоуна. Не манера речи, а вальяжная походка. Тяжелый древесный парфюм, лязг металлических цепочек от соударения друг с другом. В витражной стойке отразился расплывчатый силуэт. Мужчина явно был широкоплечим и однозначно высоким. Лет тридцати пяти – сорока. Практичная грубоватая одежда. Берцы, черные джинсы, кожаная куртка и футболка – что-то простое с легким налетом панк-рок-культуры.
Интересно, от его подошвы отделяются засохшие ошметки грязи?
– Прошу прощения, сэр, но все номера заняты, – на щеках Анни проступил румянец. Бёрн сцедил в стакан с водой усмешку. Все ясно, на лицо незнакомец был куда симпатичней его. В противном случае у флегматичной натуры Анни Райс слюни просто так не бежали бы. Обидно, но что поделать.
– Возможно какой-то номер освободится завтра?– о столешницу звучно ударился металлический хлястик рукава и Стэн ощутил плечом присутствие. Покрутив стакан и еще раз приложившись к нему губами, он не выдержал и покосился на незнакомца. Невзначай.
Это мимолетное вторжение не оказалось без внимания.
– Добрый день, – кивок. В мочке гостя отбил блик металлический гвоздик.
Стэн мысленно отсалютовал самому себе. С панк-рок он точно не прогадал.
– Увы, у нас две недели гостит монастырский хор. В ближайшее время свободных мест не намечается.
– А еще гостиницы или апартаменты для съема есть поблизости?– незнакомец устало улыбнулся. Видно, любезничать, как и в целом, общаться, он не был большим любителем.
– Увы,– едва слышный вздох разочарования. Со стороны гостя по ясным причинам, и со стороны Анни… тоже, по ясным.– Сэр, если предстоит долгая дорога, я могу предложить вам с вашей очаровашкой комплексный обед. Это ведь швейцарская овчарка?
«Овчарка?»
Бёрн отпрянул от стойки и наткнулся на, действительно, покорно сидящую собаку. Ростом до середины бедра своего рослого хозяина, с кипенно-белой тушей, но при этом черной остромордой головой. Торчком стоящие уши и пронзительные голубые глаза добавляли попутчице миловидности, а лениво виляющий пушистый хвост – дружелюбности.
«Развелось же на один полдень хвостатых»
– Все верно. Это обжора Мэлл. Мэлл, будь вежливой, поздоровайся, – на макушку, меж ушей легла тяжелая ладонь мужчины. Взглянув тому в глаза и словно о чем-то поразмыслив, животина издала звук.
– Мамочки, какая она умница! Вы слышали? Она разговаривает!
Бёрн хмыкнул.
Разговаривает это, конечно, грубо сказано. Скорей мямлит. Но даже так звуки, напоминающие недовольное жевание и урчание очеловечивали Мэлл. В какой-то момент Стэну даже захотелось вернуться и забрать ту голодную белку. А что? Тоже приручит ее и тоже будет просить разговаривать … с подозреваемыми. Или просто смотреть на них. Можно ставок не делать – один тот взгляд и расколется даже самый крепкий орешек.
– Действительно, умная. А вы с подругой проездом или тоже на праздник плодородия приехали?– беглый взгляд по крепкой мужской фигуре. Недельная поросль на щеках, наспех собранные в гульку отросшие волосы, как и предполагалось, темная одежда из гардероба ночного байкера – берцы, косуха с прошипованными погонами, джинсы, подпоясанные потертым ремнем с цепочками и простая черная, как вся остальная одежда футболка.
Незнакомца вполне можно было принять за нормального мужика, с вполне очевидной историей про путешествие по зову холостяцкого сердца или … во имя раритетного «Харлея», продаваемого за пределами границ Северной Америки.
Но, Бёрн был реалистом. И «просто нормальный мужик» автоматически превращался в «просто нормального подозреваемого». Одиночка, на вид располагающий к себе, но в душе глухой интроверт, любящий под Хеви-металл резать маленьких девочек, пока его псина стоит на стреме у «мастерской».
Стэн аккуратно проверил наличие кобуры. Из всех «женщин» он доверял только ей. Им. «Беретта-92» тоже умела подбодрить и мотивировать.
– Проездом. Я писатель. Путешествую и черпаю вдохновение для новой книги.
Не дав восторженной Анни открыть рта, гость ретировался. – Спасибо и хорошего дня, – финальный кивок. Пара поспешила удалиться.
Двери скрипнули, заглушая легкую поступь и цокот когтей. Ни следов лап, ни ошметков засохшей грязи, ни звяканья цепочек кожаного ремня. Бёрна передернуло. Пока он дожидался своего кретина-начальника, у него из под рук ускользал тот, чей портрет мог бы прекрасно смотреться в криминальной хронике, а шлейф тяжелого парфюма оттенять пыльный воздух их камеры.
Чисто гипотетически. И при условии, если он прекратит свой ступор из-за внутреннего метания.
– Черт!
Ноги сами рванули на выход.
– Мистер Бёрн …
– Передайте шефу, что я буду ждать его на улице.
Чуть не снеся мимо проходящую официантку и, едва придержав ту за плечи, Стэн смачно чертыхнулся от вида отъезжающего пикапа. Упускает! Он упускает свой шанс реабилитироваться.
