Шанс вернуться домой. И не с волчьем билетом, а как должно – профессионалом!
Водоворот мыслей настолько закрутил, что позабыв о своей не всегда слушающейся ноге, Бёрн налег на дверь. Задний бампер пиакапа еще маячил на щебенистой парковке, а значит была возможность хотя бы запомнить номер автомобиля.
– Сэр! – взмах руки. Треклятый скрип шарниров. Приток свежего воздуха ударил его в нос, и коленная чашечка ту же отозвалась болью. Пронзительной словно выстрел.
Нокдаун.
– Дерьмо!
Поднявшееся от колес облако пыли защекотало горло, а от гаммы ощущений перед глазами замерцало. Колени и ладони болезненно уткнулись в щебень. Бёрн задержал дыхание и зажмурился. Тукающая в висках кровь как не старалась, не могла перекрыть жжение от растекающейся лавы вокруг мениска. Хотелось просто взять и отстегнуть ногу.
После короткой дыхательной практики, Стэн размежил веки и посмотрел вдаль. Сощурился. Солнце нещадно испепеляло. Номер стальной «Тойоты Тундры» был уже недоступным. Как и перспектива снова стать человеком. Просто человеком, а не неудачником из забытой Богом деревни.
«Тундра» с возможным, согласно его мурашкам, потрошителем умчалась в полдень, а он, со своей гордостью и коленной чашечкой остался тут. И на что он только рассчитывал?
Сплюнув в сторону очередную обиду, Бёрн поднялся.
– Идиот, так тебе и надо.
Если вдуматься, он кинулся за абсолютно посторонним человеком с намерениями обвинить того в немыслимом преступлении. И из доказательств у него были только чуйка, такая же хромая, как весь он.
– Здесь тебе самое место. Отрасти волосню, обзаведись салом вместо живота, и достойная замена Финчу готова, – отряхнув брюки, Стэн по старой привычке залез в карманы куртки. Пачки сигарет в них не было. Но была зажигалка. Простая, с заправки за доллар двадцать.– Блять.
Тихое и осознанное.
– Что-то случилось, инспектор?
Лари Финч материализовался так же внезапно, как и запах яблочных пирогов. Жующий и со своей улыбочкой, капитан от чего-то не вызывал такого отвращения, как утром.
– Случилось,– во рту скопилась слюна. Бёрн кивнул на гостиницу.– Я забыл купить маффины для миссис Чаннинг.
– С черникой и арахисом? – Лари вскинул не по возрасту седые брови.
– С тёртым миндалем, – чиркнув кремниевое колесико, Бёрн похромал к вечно несмазанной двери. – Арахис она не переносит.
И в этом они с ней были похожи.
Глава 2
Мэл
Меня укачивало. Противная горечь уже аукивалась на корне языка, а утренний сэндвич вовсю дрейфовал в желудке, как по волнам, и был готов пришвартоваться в моем рту.
– Меня сейчас стошнит,– я икнула от рвотного позыва и кусочек пикули продвинулся вверх по пищеводу.– Аб …
– Говорил же тебе не глотать его, – под колесами затрещала дресва и машина вильнула на обочину. То ли все дело в ухабистой дороге, то ли в новой дерганной манере вождения Аба, но до въезда в Ист-Мавис меня так не тянуло распроститься с едой.
– Не бухти, – я опустила голову. Так тошнило чуть меньше. Вообще-то перспектива изгадить коврик меня не пугала. Как и его помывка. Но вот снова столкнуться с причитаниями Мосса о моем халатном отношении к его ненаглядной машине – вот что действительно я хотела избежать.– Во-первых, если не насыщение, так хотя бы вкус еды мне еще доступен. Не лишай меня этой маленькой радости жизни. А во-вторых, без щек жевать та еще морока. Не нравится, как я ем – разрезай мне еду или пережевывай ее, как мамашки птиц. Фу… Аб, – горечь подступала, – я уже на …
– Нет-нет-нет! Не в мою смену!
Резкое торможение и буквально вылетев из салона, Мосс кинулся мне открывать дверь.– Давай, подруга, трава ждет тебя, – зачем-то подхватив на руки, он протащил меня пару метров.
С языка была готова сорваться острота, но рыбный сэндвич ее опередил.
– Вот так. Освобождай свою каюту, – холку приятно огладили.– Сейчас принесу воды.
Тело будто одеревенело. Горло спазмировало и подгоняло все ненужное к выходу; хвост натянулся тетивой, а уши настолько прижались к голове, что еще немного и они бы вмялись в черепную коробку.
Неприятно.
За пару недель я привыкла к телу собаки и даже нашла в нем несомненные преимущества перед человеческим, но хоть убей, блевать будучи двуногим было гораздо приятней, как бы это паршиво не звучало.
– На, пей, – перед носом опустилась широкая ладонь Мосса, в которую он плеснул из бутылки минералку. – Давай-давай, мордой не вороти.
– А ты их помыл?– человек, собака – гигиена превыше всего.
– Серьезно? Ты пару часов назад вылизывала свой зад, а сейчас тебя мои ладони не устраивают? – Абер сделал невыносимое в своей заносчивости выражения лица, на что я ответила брезгливым оскалом. – Мэлл?
– Я не вылизывала свой зад, а чесала его.
– Не вижу разницы.
– Тебе говорили, что ты сноб?– несмотря на протест, я окунула морду в импровизированную чашу и, словив носом воду, начала хватать ее челюстями.
– Ты в курсе, что собаки лакают языком?
Мне не надо было видеть лица Абера, чтобы понять, что он ухмылялся.
– В курсе.
– И?
– Это не удобно.
Убедившись, что во рту исчез мерзкий привкус, я вильнула хвостом. Неосознанно. Обычно, этот кусок ваты самостоятельно выбирал, что ему и когда делать, в зависимости от моего настроения.
– Не тошнит? – размяв спину, Мосс озарился вокруг.– С сервисом и жилплощадью в этом городишке напряжно, поэтому нам надо подыскать место для ночевки. Ты уверена, что …
– Да, она здесь,– я повела носом по воздуху. – Не знаю где именно, но точно в этих окрестностях.
Со стороны леса донесся скрип. Гул автомобильного двигателя, бренчание цепочек Абера и его голос ушли на второй план. Уши, как локаторы начали отсеивать ненужные помехи, пытаясь подобрать нужную частоту. Я повиновалась инстинктам и сосредоточилась на слухе.
Верхушки сосен от ветра протяжно стонали, разнося вокруг угнетающее эхо. Пение птиц, шорох травы и прочие звуки жизни – все куда-то исчезло, оставляя одно дыхание леса. Его недобрый шепот. Даже при зенитном солнце он хранил в себе мрачные сумерки. Заманивал в свои глубины.
В голове промелькнул смазанный кадр.
Лес. Тоже мрачный и окруживший меня, как при западне. Мелькающие деревья, мой всхлип. Я бегу .... мои ладони – изрезанные и грязные, как после частых падений с велосипеда....
Передние лапы знакомо заныли. Стало неуютно. Не по себе.
– Мэлл?– Абер присел на корточки.
Он все понял.
– Мне нужно туда, – ноздри расшиперились, учуяв след. – Буквально на несколько минут.
Этот зов и видения… От самого Монреаля, с нашей с Абом встречи я вспоминала часть себя, которую утратила со всеми ее воспоминаниями. Эмоциями. Каждый смазанный эпизод моего последнего дня и редкие вкрапления других – в которых я была человеком, в которых меня окружали люди со стертыми лицами, но от которых мое сердце не щемило от страха.
– Хорошо. Я с тобой, – Абер кивнул. Несмотря на то, что у него были темные, как позади меня лес глаза, в них я всегда читала понимание. А еще доброту.– Ты кого-то вспомнила?
Его рука дернулась. Видно, захотел положить ладонь на мою макушку, но отчего-то передумал.
– Это было в лесу. Я от кого-то убегала.
– Это мужчина? Женщина?
– Не знаю,– нос снова повело по хлынувшему потоку воздуха. – Но кто бы это не был – мне было очень страшно.
Я шагнула в густые заросли травы. Чем ближе была лесная кромка, тем выше тянулся осот и прочая зелень, норовящая залезть в глаза и нос. Неужели я не могла переселиться в тело куда более развитого зверя? Того же оленя, например.
Хотя, нет, путешествовать на машине оленем не вышло бы. Абер итак устроил концерт от следов моих лап на порожке, что уж говорить про воткнутые в обивку его салона рога.
Позади стих рокот двигателя. За щелчком закрытого багажника и центрального замка последовали шаги. При всей своей комплекции, Мосс умел двигаться на редкость бесшумно и легко. Кажется, он упоминал, что подростком часто ездил с дедом на охоту и после возил на нее свою дочь.
Хотела бы я с ней познакомиться. У нее, наверняка, его глаза.
Преодолев бурьян и насобирав на шерсть репья я приблизилась к лесной границе. Спрелая духота полуденного зноя сменялась прохладным озоном. Как будто в лесу нас ожидала гроза и дождевые тучи.
– Ничего не бойся. Я рядом.
Абер стоял чуть позади. На вид спокойный, апатичный. Он смотрел в самую червоточину леса и неведомые для посторонних эмоции захлестывали его. Мосс тосковал. Я видела это. В его взгляде, в частой задумчивости, в привычке коситься на меня, а верней на место, которое я занимала в машине. Еще он искал. Как и я. Знаю, что под предлогом «почерпнуть вдохновения» от нашего скитания и помощи мне, он прятал нечто очень личное и терзающее его.
Надеюсь, он раскроется мне.
– Зачем ты взял пистолет? – я сделала шаг и в лапу впились пропитанные влагой сосновые иголки. Мягкие и холодные. Подушечки лап приятно остужались.
– Он всегда со мной. На всякий случай, – под тяжелой подошвой Мосса хрустнула шишка. Эхо гулко разлетелось между стволов. Помнится, Абер уверял, что по мху на деревьях можно было определить расположение севера.
Прекрасно. В нашем случае север был везде.
– На какой такой «всякий»?
Взяв условный ориентир, я двинулась вдоль естественной траншеи, возникшей из-за вспученной от корней земли. Сладковатый шлейф, замеченный на опушке, легко отделялся от хвойной какофонии и, следуя по нему, я предчувствовала, что он приведет нас к подсказке.
– Мы не знаем, что в этом лесу. Поэтому «всякого» предостаточно, – Абер хмыкнул. – Вспомни своего любимого Кинга. От скольких чудищ можно было спастись, имея при себе пистолет?
Оу, так значит он все же меня слушал. То немногое, что ко мне из воспоминаний приходило – простые человеческие предпочтения. Книги, фильмы, еда, которую это тело не переваривало.
– У Кинга в большинстве случаев чудовищами были люди. А все остальное лишь простая метафора.
– А «Оно»? Этот чокнутый клоун был пришельцем. Та еще тварь, пожирающая людей.
– Тварь, которую, к слову, нельзя было убить патронами.
– Но, которую можно было ими временно деморализовать.
Над головами хрустнули ветки и мы с Моссом резко задрали головы.
– Знаешь, чтобы обсуждать «Оно» в лесу нужно иметь стальные яйца, – я сдавленно сглотнула вязкую слюну, наблюдая за широким размахом крыльев ворона.
А вдруг эта птица, как и я, запертая в теле душа? Вот она сейчас над нами потешается.
Я бы потешалась.
– Если страшно, можем не обсуждать, – на миг задержавшись на мне взглядом, Абер пнул очередную шишку.– Ты …
– Мне не страшно. Ничуть. И в паранормальное не верю. Как я и сказала, чудищами у Кинга были люди. И тот же клоун Оно – это по сути олицетворение неуверенности героев. Их комплексы и зависимость от людских предрассудков. Стоило немного поверить в себя и клоун оказался повержен.
Свистящий меж стволов сквозняк пробрался под самую шерсть, вздыбливая ее вместе с мурашками. Тело пробила колкая дрожь.
Мне не страшно. Мне не страшно. Мне совершенно точно не страшно.
– Не веришь в паранормальное, говоришь? – пройдясь ладонью по моей голове, Абер приятно почесал меня за ухом.
Стало гораздо спокойней. И безопасней. Поджатый от напряжения хвост расслабленно вильнул в разные стороны.
Черт, приятель, ты вечно выдаешь меня с потрохами!
– Не верю,– я фыркнула, рассеив вокруг конденсат из носа.
– Даже при условии, что ты – запертая в собачьей шкуре душа? И что из всех живых существ тебя понимаю только я?
Я остановилась.
А ведь точно.
– Слушай, почему ты? – меня запоздало осенило. – В смысле, я ведь со многими пыталась заговорить, а по итогу только ты один меня …
– Вы заблудились?
Холод цепкими пальцами сковал позвоночник и сердце нервно ударилось о ребра. Возникший из ниоткуда женский голос буквально выбил из под почвы землю, вынуждая меня подпрыгнуть.
