Ольга Смирнова "Вслед за тенью. Книга третья"

– Ало… Ало… – уловила я озабоченный Машкин голос, рассматривая просторный холл с мягким, чуть приглушенным освещением, в котором мы очутились. – Вот зззасада! Связь прервалась, – сокрушенно известила меня подруга.

– Вопрос безопасности, – услышали мы голос качка за нашими спинами. Я обернулась на голос и заметила, что дверь была уже наглухо закрыта. Я бы даже сказала, что замурована.

– Чьей? – спросила я, понимая, что без связи с внешним миром о нашей безопасности говорить как минимум глупо. А связи с внешним миром теперь и не наблюдалось.

Ответа на мой вопрос от качка так и не последовало. Он молча жестом указал нам на стойку регистрации, расположенную в самом дальнем углу холла, справа от объемной гардеробной.

– Ммм… милейший, – подала голос Марья, – мне нужно выйти и закончить разговор.

– Это невозможно, – стало ей ответом.

– Да я вишшу, – отчего-то зашепелявила Марья ему, – Мне бы выйти на минутощку, а замок защелкнулся.

– Это предусмотрено программой. Она срабатывает после того, как гость переступает порог холла.

– Как мило… А как ше время на размышление? – не отставала от качка Марья. – Пять минут же вроде дается клиенту на принятие решения: уйти или остаться.

– Такая возможность предоставляется определенному кругу лиц, – ответил ей качок.

– Я чем мы не лица?

– Клуб предоставляет возможность сыграть в русскую рулетку. Нашим гостям с патологической зависимостью предоставляется дополнительные минуты на обдумывание. Они об этом знают.

– Как гуманно. Ну, откройте дверь. Дайте мне подумать пять минут на свежем воздухе! – настояла было Марья, но не тут-то было.

– Программа вашего визита не предполагает личного участия в данной игре. Поэтому время на обдумывание вам не нужно.

– А мы же сможем покинуть заведение в любой момент, правда? – уточнила я.

– По согласованию, – негромко ответил он.

– По согласованию с кем, простите? – снова уточнила я.

– По согласованию с владельцем клуба, – учтиво ответили мне.

– А кто у вас владелец? – решила я ковать железо пока горячо. То есть – пока качок был готов отвечать.

– Дорогие гостьи, при необходимости он сам вас найдет, – ответил он, явно давая понять, что и так сказал немало.

– Эх! Гулять – так гулять! – воскликнула Марья и ухватив нас с Викой за руки, повела за собой.

«Хорошо, что рамки металлоискателя нет. Есть шанс, что «маячок», который мне выдал дед ещё по осени и который я пристроила в складках платья, останется при мне, – поставила я в уме галочку, – Хотя… Какой теперь от него прок, если, здесь, похоже, вовсю работают «глушилки»».

Похоже, не будет проку и от сотового, который выдала мне Марья и который я припрятала в нечаянно обнаруженном потайном кармане платья.

Как-то я уже проворачивала подобный трюк – в тот недобрый вечер на вечеринке, на которую мы с Алисой нагрянули после выпускного. Прошло полгода, но я помнила все в мельчайших подробностях, включая запах и привкус минералки, которой напоил меня тогда Эрик – наш одноклассник.

Потайной карман в надетом сейчас на мне платье невесты кто-то пристроил в складках подола: у самого пояса, вернее, – сразу под ним. Тайничок этот очень походил на тот, который я сама вшила с изнанки своего маскарадного костюма прошлым летом. Тот тайничок и выручил нас с Лисой на злосчастной вечеринке.

«Дежавю», – пронеслось в голове, но я погнала прочь воспоминания о том вечере: ни к чему было кошмарить себя дополнительно, и без того нервы были натянуты струной, только коснись – о оборвется.

“Мда… Когда качок сказал о безопасности, то, видимо, имел в виду безопасность заведения, а совсем не нашу. Ну хватит. Не нагнетай ещё больше, Кать!» – в десятый, наверное, раз мысленно велела я себе и ещё раз огляделась по сторонам. В просторном холле, декорированном в коричнево–молочных тонах, посетителей было не так много. Негромко играла музыка, в мотивах которой угадывалась странная смесь классики и эклектики.

Мы подошли к стойке регистрации. За стойкой нас ждал представительный мужчина лет тридцати. Он вонзился в нас острым взглядом сразу, как только мы переступили порог, и все это время продолжал держать нас на мушке – на зрительной.

Ясребоокий сотрудник кивнул нам в коротком приветствии. Следом он вышел из-за стойки с металлоискателем в руке и принялся водить им по Викиной шубке. Та не проронила ни слова – так и простояла без движения, непринужденно расправив плечи, пока сотрудник исполнял свои обязанности. Закончив с Викторией, он подошел ко мне, но услышал театральный Марьин возглас:

– О, нет, шударь! Какое унишшение! Какое пренебрешшение к моей скромной персоне!

– Простите, – обратился к ней сотрудник, отодвинув от меня металлоискатель.

– Я никогда не бываю на третьем месте! – эмоционально продолжила она, с чего-то вдруг нещадно зашепелявив.

Но стоило только палке – детектору сотрудника заведения коснуться ее груди, как она ухватила ее ладонью и пропела: – Какой взгляд! Острый! Цепкий. Профешиональный. Шударь, вы проникли в шамое мое шердце! Как вас шовут?

– Неважно, – с учтивой прохладцей бросил он ей в ответ и попытался вырвать детектор из цепких пальчиков подруги. Но ни тут-то было!

– Боше! Боше мой! Какая харизззма! Я покорена! А какая настойчивость, шударрь! Мне бы такую!

– Ее в вас – хоть отбавляй, – заметил он, усмехнувшись и сделал ещё одну попытку оторвать слабо попискивающую “палку” от груди моей подруги. На этот раз ему это удалось.

– Позвольте мне пройтись по вашей одежде, – то ли предложил, то ли потребовал сотрудник.

– Конешно-конешно, Шударррь! – воскликнула Машка и тут же закружилась перед ним юлой. С явной озадаченностью на лице мужчина провел рядом с ней инструментом, кажется, не успевая даже прикоснуться.

– Уф, шударь, а вы можете завести, шкашу я вам! – перехватила инициативу Машка, – А может… – Перестала она порхать и теперь стояла перед ним, нарочито глубоко дыша. – Мошет, обменяемся контактами?

– Лишнее, – коротко известили ее.

– Понимаю… Понимаю… Шубординация и всё такое… – никак не унималась подруга, кажется заставив понервничать даже невозмутимую Викторию, которая весь вечер больше напоминала мне молчаливую, едва уловимую тень. – Бошше, вы же не видите моего лица! – воскликнула моя авантюристка: негромко, но с провокационной чувственностью в голосе. И тут же заверила заговорщицким шепотом: – Но все решаемо, шударь. Не шдесь, конешно… Мы же не мошшем нарушать правил, правда?

– Правда, – не стал спорить он, вглядываясь в ее маску.

– Шшечь мосты – это так недальновидно, правда? Боллее того – это гллуупо… А глуупость – самое шкверное, что может с нами шлучиться, – несло подругу.

– Верно, – односложно ответил сотрудник заведения, еще внимательнее вглядываясь в маску на ее лице и видимо не совсем понимая, что она хочет сказать.

– Как вы относитесь к глуупости, о покоритель моего шердца? —

– Отрицательно.

– Вот и я! Я тоше, шударь! Именно отрицательно! Крайне! Поэтому… Наверно, не штоит… Но што, если нам все ше встретиться? Там… Там – за пределами этого магищеского местещка? Я уверена, мы не разощаруем друг друга!

– Простите, – вступила в разговор Вика, – Моя приятельница – сегодня настоящая загадка. Невозможно догадаться, что она выкинет в следующий момент.

– О да! Кто шнает, што взбредет мне в голову, – заверила Марья «шударя», коротко кивнув в подтверждение своих слов.

– Это все нервы, – продолжила Вика, – Понимаете, она… на взводе… Или, скорее – в раздрае… Ей просто нужно отдохнуть, поэтому мы здесь.

– Вижу, что нужно. Не смею вас больше задерживать, сударыня, – обратился он к Марье и коротко кивнул Виктории, – Можете пройти.

– О, благодарю вас, шударь! Не подумайте обо мне дурного, но подумайте, ладно? Поверрьте, обычно я просто душшка. Серая мышь и все такое, но сегодня… Сегодня я готова на многое, шударь!

Сотрудник заведения выставился на подругу с немым вопросом.

– Я о моем предлошении. Вы пленили меня, шударь. Продумайте о моем предлошении. Пока я не передумала.

– Непременно обдумаю его. На досуге. А сейчас, простите, занят по службе.

– Именно на дошуге, шударь, на шлушбе – ни-ни!

– Простите мою подругу, она весь день… под впечатлением, – снова вступила в разговор Вика.

– Под впечатлением от чего? – уже с интересом спросил портье.

– Ее бросил жених. С утра была в печали, а теперь под впечатлением от… ммм…

– От открывшихся возмошшшностей, дорогая, – пришла ей на помощь моя авантюристка.

– Точно. Пойдем уже, дорогая! – велела ей Вика, – иначе твои возможности ограничатся арестом до выяснения.

– Арестом?! – в ужасе округлились глаза подруги. – За што?! – не унималась она, – Я же не шделала ничего плохого! Правда же, шударрь?!

– Правда, – бросил он ей в ответ, и добавил: – Пройдите к гардеробу. Вход в зал в верхней одежде запрещен.

– Конешно-конешно! – воскликнула Марья ему в ответ, – Мы никогда не нарушаем правил!

Сотрудник гардероба, молчаливый мужчина средних лет, принял нашу верхнюю одежду, казалось, ни разу не подняв на нас глаз. Но, вернувшись к нам с номерками, он все же одарил меня странным взглядом и произнес, зачем-то склонив голову:

– Добро пожаловать, госпожа.

Я была шокирована этим обращением и тем, что из нас троих он обратился так только ко мне, показательно, как мне показалось, проигнорировав Вику с Машей. Шокирована и благодарна маске за то, что она полностью скрывает мое лицо, оставляя заметными лишь мои новые «полуночные» глаза.

«Что это значит? К чему был такой странный пиетет именно к моей скромной персоне?» – мысленно недоумевала я, с немым вопросом взглянув в глаза Виктории. Но она лишь ободряюще взглянула на меня, коснулась моего локтя, подхватила номерки, которые мужчина аккуратно возложил на стойку перед нами, и убрала их в свой клатч.

Марья сегодня была просто “зажигалкой”! Стоило нам отойти от гардеробной стойки – и она снова притянула все наше с Викой внимание на себя – любимую!

– Ой, подрушшеньки мои золотые! – заголосила она, как только мы вошли в центр холла, – Как же я рада, что вы шоставили мне кампанию в столь трудный период! – Она сгребла нас с Викой в охапку в самом центре холла и принялась манерно расцеловывать в те места под масками, которые прикрывали щеки.

– Зачем ты притянула к себе его внимание? – зашептала ей Виктория.

– Мне нужно было отвлечь его от моего костюма. Ну, и от Катьки, конечно, – ответила ей чуть слышно моя авантюристка.

– Зачем? – шепотом уточнила Виктория.

– Так она еле дышит! Того и гляди – в обморок грохнется!

– От костюма – зачем? – настояла на ответе Вика.

– А… Это… – прошептала Марья, еще крепче сжав нас обеих в кольце своих объятий. – Чтобы пронести диктофон. И у меня получилось!

– Теперь ты у него под колпаком. Глянь, как смотрит.

– Смотрит, говоришь, – лукаво подмигнула ей моя забияка, даже не оглянувшись на портье, – Пусть смотрит! – шепотом провозгласила она, – Он смотрит на Марьяну Брошкину. Вот пусть Марьяна и останется у него в памяти.

– Ты весь вечер будешь этой Брошкиной, – резонно зашептала я, – А значит – весь вечер будешь у него под колпаком.

– А вот и нет, – ответила мне подруга, – Я переоденусь. Костюм двусторонний, сечешь? – Машкина маска чуть дернулась, как, если бы она под ней задорно дернула губами. – Так что зайду в эту дверь Брошкиной, а выйду – Барби.

– То есть ты переоденешься в костюм Барби? – не поняла я.

– Угу.

– А почему именно в Барби? – снова не поняла я.

– Потому что с безмозглой куклы – и взятки гладки. Только надо найти местечко, чтоб переодеться. Войти, так сказать, в образ.

– Вряд ли это будет возможно, – прошептала Виктория.

– Ошибаешься. Есть у меня на примете один уголок. Рядом с приват зоной. Главное – туда просочиться. Но это – дело техники.

– Рискуешь, – зашептала Виктория ей в ответ. И заметила, осуждающе качнув головой: – Неоправданный риск может навредить операции.

– Какой ещё операции? – чуть слышно спросила я.

– Нашей, – через паузу проговорила Вика мне в ответ.

– Да не ссы ты! Кассандра ты, или как! Где этот твой малахольный взгляд в будущее, а?

– Он всегда при мне, – чуть слышно ответила она Марье.

– Правда? – не отлипала моя липучка, – И что ж он тебе щас кажет?

– То, что пора прекращать шептаться тут у всех на виду, – резонно заметила шепотом Харитонова.

– Как же мне нужна ваша поддержка, мои вы куколки! Спасибо вам! – снова заголосила моя актриса и снова принялась нас тискать в объятьях, только теперь – по очереди.

– Завязывай с балаганом, слышь! Или нас всех в обезьянник загребут! Там “подвязок” не будет. – Угрожающе прошептала ей Вика, сымитировав сленг подруги. Видимо, терпение покинуло нашу невозмутимую после того, как Марья загребла ее в объятья в третий раз, наконец, выпустив из обхвата своих цепких рук мою многострадальную талию.

– Там не будет, а тут типа есть, да? Значит – прорвемся! – не «заржавело» за авантюристкой с ответом.

– Не косячь, слышь! Не сорви операцию. Могут пострадать люди, – шепотом предостерегла ее Вика.

– Какие люди? – пришло время удивиться моему конспиратору.

– Тебе что, нас троих мало? – через паузу спросила у нее Вика. И добавила, указав взглядом на меня: – Она – вообще не при делах. Зачем втянула? Перед хирургом слово держать будешь, – добавила она с толикой осуждения, как мне показалось.

– Ой, не зуди, а. Ее задача – всего-то заарканить Новикова.