– Я подумаю, хорошо? Каша слишком вкусная, отвлекает от насущных вопросов.
– Ой, да, где мои манеры? Кушай, отдыхай и приходи в гости, когда почувствуешь себя лучше!
Как обычно, эту активную женщину вмиг унесли ветра внезапных и важных дел. Мелисса даже не успела попрощаться. Облегченно вздохнув, ведьма облокотилась руками на стол и положила на них голову. Только сейчас, из-за внезапно появившейся на ее кухне каши, она поняла, как скучает по маме.
Мелисса отчетливо помнила день, когда лишилась опоры, тыла и какой-никакой защиты. Она всеми силами старалась изгнать это из своей памяти, хотя там не было никакой драмы или загадки. Мама просто умерла во сне будучи очень молодой по меркам ведьминской жизни. А Мелисса несколько часов пыталась разбудить ее. Она использовала все зелья, что были в доме, и читала все заклинания, которые успела выучить на тот момент.
Мама так и не проснулась, и вечером ее тело сожгли.
Не все колдуны одинаковые
Следующий день Мелисса посвятила себе и дому: она убралась, постелила чистое белье, как следует отмылась в бане и решила предаться нытью. Ведь она имела право ненадолго сдаться и побыть очень слабой. Ей нравилась ее сильная сторона, полная самоиронии и сарказма, но иногда она уставала от нее.
Ведьму расстраивала постоянная неопределенность не только в роде деятельности, но и в том, покидать ли лес. С одной стороны, ей нравилось жить одной в стабильном и понятном окружении. С другой, ей претило однообразие, хотелось увидеть мир, испытать свои силы и найти друзей.
Тесно общаться с Питерсами и Миссис Бри, было, безусловно, счастьем, но Мелисса знала, что никогда не сможет говорить с ними на равных. Они были намного старше и взяли ее под крыло, когда она стала сиротой. Мелисса была им благодарна и многим обязана, но не чувствовала себя рядом с ними достаточно свободно, чтобы просто быть собой. Да и какого-то совета о колдовстве они дать не могли, а ведьма довольно часто в них нуждалась.
Ей хотелось больше общаться с ровесниками, которые хоть что-то понимали бы в магии. Или найти ментора, который поддерживал бы ее. И Мелисса знала, что там, за пределами деревень, она могла найти то, в чем нуждалась. Но она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Лис предусмотрительно покинул дом, чтобы не участвовать в этом абсурде. «Вообще-то, я сирота, – громко и раздраженно вещала Мелисса, развешивая постиранные вещи. – И как я должна выживать в этом суровом опасном мире, где люди врываются к тебе в дом и начинают готовить?»
Она раздраженно фыркнула.
– И как мне, спрашивается, все успевать, если мне никто не помогает? Ни зелья варить, ни проклятие снимать. – ныла она себе под нос, пока расчесывала густую рыжую копну волос. – Ах, да, я же еще и проклята, как я могла забыть!
Ведьма с грохотом поставила таз с мукой на стол.
– Да и вообще, у меня еще нахлебник появился. Дикое животное, которое вечно шатается непонятно где! – продолжала ведьма, пока месила тесто для пирога.
– И люди эти со своими проблемами сами не могут разобраться, достали уже, – злилась Мелисса, пока ждала, когда пирог приготовится. – Не чересчур ли этого много для одной меня? Почему все должно быть так сложно?
Когда запах пирога с черникой заполонил ее дом, Мелиссе надоело ныть. Появилось слабое желание поесть и почитать у окна, да так, чтобы крошки песочного теста падали с пирога на страницы при каждом укусе. Решив, что пора, ведьма перетащила кресло, поставила рядом стул с книгой, двумя кусками пирога и кружкой чая. Она плюхнулась в кресло, но волшебства не ощутила. Это не помешало ей с удовольствием жевать черничное лакомство.
Ведьма задумалась о том, когда же она в последний раз просто сидела дома и ничего волшебного не делала: не протирала банки, не варила зелья, не готовила мази, не составляла обереги, не искала рецепты и заклинания, не разбиралась с проблемами людей. Оказалось, что очень давно. Сначала ее интенсивно обучала всему мама, затем ей нужны были знакомства и деньги, чтобы как-то жить. Конечно, ей помогали и чета Питерсов, и миссис Бри, но она не могла постоянно на них рассчитывать. А излить душу она им не решалась – они бы не поняли ее, а других ведьм в округе и не было.
Мелисса задумалась о родне. Будь у нее родственники, она бы могла упасть в семейные объятия и наконец избавиться от гнетущего чувства одиночества. Они бы были ведьмами, они бы поняли ее и помогли ей. Ситуацию осложняло то, что из-за проклятия Мелисса не могла выйти за пределы четырех деревень – неведомая сила преграждала ей путь.
С другой стороны, играть в человеческую спокойную жизнь без говорящих козлов и мертвых собак было бы в какой-то степени расслабляюще. И одновременно очень грустно. Она именно «играла» в тихое бытие, постоянно так жить у нее бы не получилось. Или получилось?
Эта мысль молнией ударила ее, и пирог пошел не в то горло. Мелисса закашлялась, а когда ведьма попыталась запить пирог чаем, в дверь постучали. Она поковыляла к двери и, открыв ее, увидела колдуна. Он, уставившись на красное лицо Мелиссы, прыснул со смеху, и она захлопнула дверь.
– Эй, открывай! – хохоча застучал он в окно. – Я с добрыми намерениями!
– Кто насмехается надо мной, тому не место в моем доме! – глухо ответила ведьма.
– Я, конечно, и сам хотел прийти. И повод появился. Одна лютая фермерша передала тебе масло, и я с радостью оставлю его себе, если ты не желаешь его брать.
Дверь приоткрылась. Колдун вошел в дом, выложил масло на стол и сел в кресло.
– Вообще-то, ты вовремя, – сказала Мелисса, кружась между пирогом и котлом, – масляные дары моментально сменили ее гнев на милость. – Да и правила гостеприимства никто не отменял. Я хотела узнать, из какой ты семьи и как стал колдуном.
– Ты удивишься, но я из семьи колдунов. Однако я не вижу причин, почему я должен рассказывать тебе всю подноготную. Ты, конечно, сильно мне помогла, но для меня этого недостаточно, чтобы откровенничать.
– Мне кажется, что я и так много о тебе знаю, – задрав нос сказала Мелисса, ставя перед гостем кружку с чаем и тарелку с пирогом.
– И как меня зовут?
Ведьма задумалась. Действительно, она ни разу не слышала, чтобы он упоминал свое имя. Даже Стелла, горе-шпионка, не обращалась к нему по имени.
– Вот видишь, я для тебя сплошная загадка! – злорадствовал парень. – Зато мне про тебя все уши прожужжали, пока я работал на ферме.
– О, и как тебе физический труд?
– Отвратительно, – скривился колдун. – Но лютая женщина впечатляет. В ваших краях я узнал много нового про женщин, – колдун откусил пирог. – Итак, пофему тебе инферефно мое пвофлое?
Мелисса села на стул, подтянула колени к подбородку и задумчиво уставилась на гостя.
– Что ж, судя по манерам, ты точно не был колдуном в какой-то близкой к короне семье, и это уже радует. Но, если отбросить наше не совсем приятное знакомство, мне хотелось поговорить с кем-то, кто сможет меня понять. На всю округу я единственная ведьма, возможности обсудить проблемы магического характера у меня нет.
– А разве у вас нет шабаша, где вы собираетесь толпой, пляшете, общаетесь?
– Нет, это в прошлом. Сейчас каждая ведьма сама за себя и общается насчет магии только с представителями своей семьи. Никаких таких представителей у меня не осталось, так что я хватаюсь за удачно появившуюся возможность.
– Хм, я первый раз о таком слышу. Мне рассказывали, что вы дорожите своими связями друг с другом.
Колдун призадумался. Всю жизнь его учили тому, что ведьмам верить нельзя, ибо они худшие из женщин. Он вспомнил, как в учебной комнате он и восемь других мальчишек впитывали необходимые знания. Обстановка напоминала старый, но крепкий сарай, в котором хранилось барахло со всего мира. И всем этим предстояло научиться пользоваться.
– Запомните, будущие наследники, – говорил его отец, высокий крепкий мужчина со смуглой кожей, серыми волосами и ярко-желтыми глазами. —Ведьмы – это женщины, которые решили, что могут заниматься магией. И к чему они пришли? Песни, природа, зелья! У этого нет великого замысла, нет развития, нет реальной практической пользы. Мы же работаем с артефактами, физически можем влиять на предметы. Мы способны подчинять себе волю людей без всяких там настоек! Это и есть настоящая магическая сила.
– А почему женщины не могут заниматься магией по-настоящему? – спросил рыжий парнишка с задней парты.
– Все очень просто: они не были для нее созданы. Женщины существа сильные, ведь они дают жизнь, но при этом они сами совершенно к ней не приспособлены. Их украшает скромность, а их задача – забота о детях и доме. Серьезные вопросы мироустройства им решать ни к чему. Вы хоть раз видели женщину, которая живет одна?
Дети покачали головами.
– Потому что в одиночестве они не выживают!
– Эй! – возглас ведьмы вытащил колдуна из воспоминаний. – Я с тобой разговариваю! Как зовут тебя?
– Лейф, – ответил он и отхлебнул чаю. – Прошу прощения, вспомнил кое-что.
Мелисса кивнула и, вдохнув побольше воздуха, начала рассказывать. Ей было все равно, готов ли к этому ее гость, слова рвались наружу слишком давно. Она говорила о том, как ей надоели соседние деревни, как претит заниматься магией, как достало следить за запасами, что она впервые в жизни задумалась: а ведьма ли она вообще? Неужели она не может быть кем-то другим?
– Вдруг мне захочется обычную семью? Где люди просто живут и не пытаются истерически передавать знания, которые нельзя не передавать? – от долгой речи у Мелиссы пересохло в горле. – Я чувствую себя обязанной своему роду, своей матери. Они все так бережно хранили эти заклинания, рецепты, описания растений, фаз луны и много чего еще, и я не хочу быть той, кто похоронит такую работу, не хочу чтобы все ушло в никуда. Не хочу, чтобы все время, которое мама потратила на меня, оказалось потраченным зря. Понимаешь?
Он все понимал. Но комментировать не желал.
– А еще мне хочется все бросить, но при этом очень страшно. Я хочу поехать в большой город, чтобы найти ведьм, похожих на меня. Но я ни разу там не была! Я не знаю, как жить там, ведь дом у меня здесь! Вдруг я потом сильно пожалею о своем решении?
– Меня умиляет, насколько мы по-разному инфантильные. – вдруг выдал Лейф. – Думаю, это из-за разного жизненного опыта. Тебе не кажется?
Мелисса задумалась. Она вообще не поняла, как он пришел к такому выводу.
– А еще мне кажется, что ты очень устала. Тебе тяжело, а когда нам тяжело, мы редко принимаем адекватные решения. Поэтому я бы на твоем месте сначала пришел в себя, а потом размышлял о будущем. И ты слишком много думаешь о том, чего еще не произошло.
– Ты посмотри, какой мудрый.
– И это только верхушка айсберга!
– А еще я проклята, – вдруг выпалила Мелисса. – И я не могу по-настоящему рассуждать о том, как уеду отсюда.
Колдун вопросительно посмотрел на нее.
– Потому что проклятие не выпускает меня. Я свободно могу перемещаться по всем деревням, но выходить за пределы их территорий – нет.
– Очень интересно, – Лейф выпрямился в кресле. – Тебе удалось выяснить какие-нибудь детали?
– Не особенно. – Мелисса вздохнула. – Хорошо, что об этом знают только Миссис Бри и Питерсы.
– И я.
– А вот это не очень хорошо.
Лейф скривился и покачал головой.
– Я бы не стал никому об этом рассказывать. Тем более местным. А еще я удивлен, что фермерша умеет хранить секреты.
Распрощавшись с колдуном и заявив, что скоро она придет на ферму, чтобы лично посмотреть, как он марает руки, Мелисса вспомнила о лисе. Его не было дома с самого утра. Шальная мысль поискать его пришла в голову ведьмы, и она поддалась. Одевшись потеплее, прихватив фонарь с желтым кристаллом внутри и сумку с зельями, ведьма закрыла дверь на замок и огляделась. «Скоро стемнеет, так что далеко уходить не буду», – решила она.
Мелисса вышла на окраину леса, на тропу, которая вела к Северной деревне. Чутье подсказывало, что она найдет лиса там. Осторожно ступая по дороге, заваленой ветками, ведьма шла к огонькам. Она считала, что Северная деревня была самой уютной из всех.
– И почему я сюда не захожу? – подумала она, подбираясь к окраине деревни. – Тут всегда полно украшений к праздникам. Сейчас только середина октября, а уже…
Ведьма осознала, что до Самайна осталось всего две недели, а у нее для ритуалов готово примерно ничего. Раньше такого никогда не случалось, и Мелисса раздосадовано покачала головой.
Ведьма вспомнила, как мама рассказывала ей о том, почему обычные люди называют Самайн Хеллоуином.
– Видишь ли, ведьмы хранят более древние традиции, когда этот праздник еще считался окончанием сбора урожая и началом темного времени года. Мы благодарили землю за дары и умасливали духов, чтобы они не сильно докучали нам в зимний период. Со временем у людей появлялись новые верования, и Самайн сменился Хэллоуином. В этот день они стали почитать мертвых, а детям в костюмах монстров раздавать конфеты.
– Конфеты и костюмы – звучит здорово! – хлопнула в ладоши маленькая Мелисса.
– Слышали бы это наши предки! – укоризненно сказала мама.
Мелисса не любила готовиться к большим праздникам в спешке. Ей нравилось составлять списки, складывать все необходимое в одно место, варить настойки заранее и проводить ритуалы со спокойной душой, четко следуя определенным правилам. Тогда все проходило хорошо, и она с чувством выполненного долга могла наслаждаться праздниками.
– Пожалуй, пройду еще кружок, а потом пойду домой. Надо провести ревизию, – твердо решила Мелисса и, повернув направо, начала огибать дома.
В большинстве из них горел свет, но окна были зашторены, так что шпионить было нельзя. Все дома походили друг на друга, и только один выбивался из общей картины: трехэтажный старый особнячок жутковато торчал между лесом и деревней, находясь немного поодаль от остальных домов. На первом этаже горел свет.
Недолго думая, Мелисса поднялась на просторное крыльцо и постучала в дверь. Ей было очень интересно узнать, кто там живет. Спустя несколько настойчивых стуков дверь открылась, и на пороге оказалась Стелла.
– Как ты меня нашла? – ужаснулась девушка.
– Зачем ты работала с колдуном, если живешь в богатой семье? Еще и прикидывалась бедной! – не растерялась ведьма. Ей было на руку то, что Стелла ошибочно сделала вывод о каких-то ее особых способностях.
Стелла захлопнула дверь и вышла на улицу.
– Что тебе нужно?
– Мне нужна правда, – Мелисса всегда говорила это загадочным голосом, когда не знала, что конкретно ей ответить на такой вопрос. Обычно люди сами начинали рассказывать что-то, от чего можно было отталкиваться.
– Я коплю деньги, чтобы сбежать от отца, – шепотом сказала Стелла. – С колдуном связалась именно поэтому – он хорошо заплатил.
– Стелла, ты почему так долго? Кто там? – послышался сердитый голос.
– Иду, папа! – крикнула девушка и продолжила шептать Мелиссе:
– Даже хорошо, что ты здесь, надеюсь, ты мне поможешь. Я приду через пару дней.
– Но я не… – хотела отказаться ведьма, но дверь захлопнулась.
Мелиссе пришлось постоять на пороге пару минут, чтобы прийти в себя. Потом ведьма поплелась домой. Она планировала больше никогда не покидать свое жилище без прямой на то необходимости. Жаловаться на усталость от ведьминской работы и при этом находить себе новые задания – это слишком противоречивое поведение даже для такой загадочной натуры, как она. Ведьма подошла к дому и заметила, что внутри горит свет. Мелисса сняла замок, открыла дверь и вздохнула. За столом сидели маленькая девочка и черный от сажи лис.
Зелье для храбрости
– Добрый вечер! – сказала девочка, спрыгнув со стула. Она сделала реверанс. – Прошу прощения за столь поздний визит. Меня зовут Катрина Вайт, ваш лис впустил меня через окно. Мне нужна ваша помощь.
– Я даже не удивлена, – закатила глаза ведьма. – А он, судя по всему, пробрался через трубу, – она перевела взгляд на девочку.
– Здравствуй, Катрина. Я Мелисса, и я обязательно выслушаю тебя завтра.
– Увы, я не могу ждать до завтра. Зелье для храбрости нужно мне сегодня.
Ведьма закрыла окно, поставила воду греться, зажгла камин и села напротив девочки. Про себя она подумала, что, возможно, пожалеет о своей вовлеченности. Но девочка выглядела взволнованной. Ей было около одиннадцати лет, и одежда выдавала в ней богачку.
– Расскажи, пожалуйста, поподробнее, зачем тебе это зелье.
– Видите ли, у меня три старших брата. И самый взрослый из них – Стивен, он самый противный. Извините, что я так говорю, – девочка покачала головой, и ее каштановые кудри закачались вместе с ней. – Недавно он придумал семейные соревнования, которые должны выявить достойного ему соперника. Почему-то я тоже участвую, хотя я никогда не претендовала на получение привилегий от родителей.
– И что за соревнования?
