ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 30.03.2024
– Видели, как я!!!
– А я Вадьке кричу: «Давай быстрее!», а он ни хрена не слышит!
– А видели, как я перекладинки у мишени потом все сбил!
– А я…
Андрей Трофимов, сидевший молча, загасил окурок, бросил его в урну и вдруг серьёзно сказал:
– Вот что, мужики! Я думаю, с нашей радиолокацией ничего в службе не добьёшься. Огневых взводов много, а станций на всех не хватит. Поэтому, хочешь чего-то достичь, учи матчасть орудий, стрельбу и управление огнем!
Николай хорошо запомнил эти слова Андрея Трофимова. В дальнейшем это ему пригодилось в службе.
Глава 2.
Там, бел город полотняный, морем улицы шумят…
С мая по август всё училище выезжало в учебный центр, находившийся в шести километрах от города Луга. На картах это место обозначалось как урочище Северное, а в почтовом адресе – поселком Северным. В Ленинграде в это время оставалось две – три батареи для несения службы.
С осени по весну учились на зимних квартирах, в Лугу на занятия убывали по очереди – батареями, как правило, на одну – две недели.
В среднем, за время учебы, курсанты проводили в учебном центре почти треть своего времени.
Прибывали в Лугу на электричках. Старшие курсы, на автобусной станции, которая находилась рядом c железнодорожным вокзалом, как правило, заказывали автобусы, сбросившись деньгами, и ехали до учебного центра «с ветерком». Младшим это не дозволялось. Они шли пешком.
Пройдя от железнодорожного вокзала пыльными, заросшими зеленью улицами и, обойдя величественный собор с серыми куполами, впоследствии Николай узнал, что он назывался Казанским, выходили на северную окраину города Луга. По улочке с громким названием «Горная», мимо одноэтажных домиков, спрятанных меж высоких сосен, спускались вниз к асфальтовой дороге. Сосны расступались, и взору представлялось, огромное поле, изрытое неглубокими оврагами. В центре него слева от дороги можно было видеть, бивший круглый год родник, а возле него громадную невысыхающую лужу. Затем дорога вновь скрывалась в лесу. Километра через два её пересекала узкоколейка. Отсюда оставалось не более двух километров до КПП учебного центра. Этот маршрут хорошо знал каждый курсант, так как до узкоколейки бегали во время зарядки.
Николай, за время учебы, уже третий раз приезжал в учебный центр, но рассмотрел его полностью только сейчас. В прошлом году на курсе молодого бойца, особо рассматривать не пришлось – гоняли как молодых коней и никуда лишний раз не отпускали. Зимой всё находилось под снегом, тоже ничего не увидишь. В этот же раз свободного времени было больше, командиры относились к ним «по-взрослому», а может, всё дело было в том, что ребята за год освоились, привыкли к армейской жизни, да и находились здесь два месяца – июль, август.
Что же представлял собой учебный центр ЛВАКУ?
Не доходя одноэтажного кирпичного здания КПП с металлическими воротами, слева к асфальтовой дороге примыкала грунтовка, уходившая в лес. Николай уже знал, что она выходит на склад РАВ, где хранятся боеприпасы. Склад был большой, обнесенный двойным забором из колючей проволоки. Охранялся он днём и ночью вооруженными часовыми. Юноша вспомнил, как этой зимой их батарея там разгружала боеприпасы, и ребята «прихватили» ради баловства немного пороха. Честно говоря, если бы не комбат, то от этой глупости могли пострадать многие.
За воротами КПП, с золотистого цвета перекрещенными пушками, находился непосредственно учебный центр. Асфальтовая дорога раздваивалась: шла прямо, к трехэтажной казарме, и налево к парку боевых машин.
Справа за КПП, чуть в стороне, за невысоким заборчиком виднелось одноэтажное кирпичное здание караульного помещения с караульным городком. Посмотрев на него, Николай сразу вспомнил трагедию, которая произошла в этом мае и подумал: «Когда будем стоять в карауле, надо обязательно посмотреть пробоины от обстрела».
Налево по дороге, метров через сто начинался парк боевых машин. Он занимал огромную территорию, выложенную бетонными плитами и обнесённую проволочным ограждением. Техника, в основном, располагалась в длинных боксах, сделанных тоже из бетонных блоков. За ними, на открытой площадке стояли, задрав в небо стволы, длинные ряды орудий различных типов и калибров. С другой стороны парка, ближе к ручью, темнели невысокие кирпичные здания технического назначения. За ограждением на берегу маленького озерка среди зелени кустов пряталось приземистое деревянное здание летней бани. Баней её можно было назвать с большой натяжкой. Крохотная раздевалка, моечная с лавками, краниками, тазиками и парочкой примитивных душей с трудом вмещала взвод курсантов. Поэтому ребята раздевались у входа на траве и, сверкая своими «прелестями», бежали внутрь.
Напротив парка возвышалась котельная. Кирпичное закопчённое здание в два этажа с высоченной чёрной трубой.
Дальше по дороге начинался лес. На его фоне белым пятном выделялся крохотный аккуратный одноэтажный домик. В нём никто не жил, но внешне он всегда поддерживался в хорошем состоянии. Это был объект «исторического значения». Рассказывали, что здесь, в конце сороковых годов проживал командир взвода курсантов Михалкин Владимир Михайлович, участник Великой Отечественной войны, будущий последний Маршал артиллерии Советского Союза.
Далее дорога петляла по лесу и через некоторое время выводила к винтовочному артиллерийскому полигону или проще – ВАП. Справа к нему примыкало войсковое стрельбище.
Возвращаемся к КПП. Идём прямо. Справа от дороги громадные железные конструкции со свисающими вниз канатами и шестами, ряды металлических перекладин, брусьев с лежащими на них наклонными досками для качания пресса. Это спортивный городок – место для проведения зарядки и занятий по физической подготовке. Здесь одновременно мог заниматься дивизион курсантов, а это никак не менее трехсот человек. Проходя мимо занимающихся на спортивном городке подразделений, частенько можно было слышать: «К снаряду!», «Ну, что ты болтаешься на турнике, как дерьмо в проруби?!», «Товарищи курсанты, подход, отход от снаряда строевым шагом – это уже один положительный балл!»
Слева от спортивного городка объект желаний курсантов – кафе или чипок, небольшой летний павильон с плоской крышей и большими окнами. Рядом – здание столовой.
По другую сторону дороги длинное одноэтажное деревянное здание, обложенное белым кирпичом – штаб. Его курсанты обходили стороной – здесь располагался кабинет начальника училища и его заместителей, размещались отделы и службы. В этом здании, во время пребывания училища в летних лагерях, находился пост номер один по охране Боевого Знамени училища.
Перпендикулярно штабу стояло одноэтажное, обложенное белым кирпичом здание санчасти и лазарета. Как правило, оно пустовало, кому захочется летом добровольно лежать в лазарете.
Далее возвышалась трехэтажная кирпичная казарма. Первый подъезд был отведен для дивизиона обеспечения учебного процесса. Во втором, на всех трёх этажах – казармы для курсантов. Летом, во время сессии и сдачи Госэкзаменов, в них жил выпускной курс, а затем, вновь поступившие курсанты на КМБ.
За казармой росли высокие ели и сосны. Чуть дальше – стадион, так же окруженный деревьями, который практически никогда не пустовал. В будни здесь проходили занятия по физической подготовке. В свободное время и в субботу играли в футбол. Ну, а в воскресенье, если не проводился общеучилищный кросс, марш-бросок или водный праздник, то на стадионе организовывался спортивный праздник. По этому поводу среди курсантов бытовала поговорка: «Если отдых, то активный, если праздник, то спортивный!» Он проводился торжественно и весело: с оркестром, флагами, зрителями. В качестве зрителей кроме курсантов присутствовали жены и дети офицеров, которых те на лето вывозили с собой в лагеря, а также приезжавшие на выходные родители и девушки курсантов из Луги и Ленинграда. Спортивный праздник состоял из командных эстафет: перетягивание каната, буксировка вручную орудий и подготовка их к стрельбе, бег, прыжки в длину, метание учебной гранаты на дальность, гиревой спорт, подтягивание и подъём переворотом на перекладине. В период проведения Олимпиады-80, спортивные праздники проводились не только в воскресенье, но и каждую субботу после обеда.
26 июля, это была суббота – жаркий, солнечный день, Николай хорошо запомнил его. Команды построились на поле стадиона, а зрители заняли свои места на дощатых трибунах. Полковник – начальник кафедры физподготовки, вместо того чтобы начать праздник, немного склонившись к микрофону, грустным голосом произнёс:
– Товарищи курсанты, прежде чем начнём наш спортивный праздник, предлагаю почтить минутой молчания память всеми любимого актера и барда Владимира Семёновича Высоцкого!
Он сделал паузу. Среди курсантов пробежал недоуменный шумок:
– А что случилось с ним? Ведь ещё не старый? Он что, умер?!
– Да вроде вчера умер! Не знаю точно!
Между тем полковник снял с головы пилотку и слегка наклонил голову. Курсанты, следуя его примеру, так же сняли головные уборы. Те, кто сидел, поднялись. Над стадионом повисла тишина. Лишь птицы щебетали в деревьях, в ветвях шумел ветер и ярко светило солнце. Несмотря на грустное известие, праздник прошёл весело и шумно.
Уже потом, ребята наперебой расспрашивали своего командира взвода капитана Чибисова, большого поклонника творчества Владимира Семёновича, о том, что же случилось с Высоцким. Было видно, что капитан крайне расстроен и опечален. Он рассказал, что вчера, в пятницу двадцать пятого июля Высоцкий умер, похороны состоятся в понедельник. Отчего умер, он не знал.
– Скорее всего, – предположил Чибисов, – Как и всех великих людей, сгубила водочка!
Николай, слушая командира, думал: «Как же так, такой человек, вроде не старый ещё! Сколько ж ему лет? По-моему, только сорок! И вот надо же, умер! А Олимпиада идёт! Даже по радио и телевизору ничего не сообщили! Как же так?! Наверно, чтобы не омрачать людей!» Было грустно и жалко Высоцкого, который ему нравился как актер, да и песни его Николай слушал с удовольствием.
Рядом со стадионом раскинулся громадный плац с белой каменной трибуной, расчерченными квадратами для строевой подготовки и зеркалами с плакатами, изображающими курсантов, выполняющих строевые приемы.
За плацем отливал на солнце серебряной овальной крышей металлический ангар нового клуба. Здесь проводились собрания училища, занятия в составе не менее батареи. Фильмы вечером в субботу и воскресенье показывали в старом, летнем клубе, который располагался справа от нового, в зарослях акации. Он представлял собой небольшой, ограждённый невысоким заборчиком прямоугольник без крыши, с вкопанными в песчаную землю деревянными лавками. Впереди на стенке вывешивался белый экран. Из деревянной будки, находившейся за рядами лавок, с помощью стрекочущего старенького проектора демонстрировали на экране кинофильмы. Места для всех желающих на лавках не хватало. Поэтому курсанты стояли плотной стеной вокруг всего «кинотеатра». В вечерней мгле тучи мошек и комаров вились над головами ребят, которые отгоняли их веточками и табачным дымом. Курить внутри ограждения запрещалось, но те, кто стоял за ним, дымили нещадно, так, что табачный дым густыми сизыми клубами нехотя переливался в лучах проектора.
Между трехэтажной казармой и столовой находилась небольшая асфальтированная площадка – место для построений. «Здесь в прошлом году, – вспоминал Николай, – нам представляли курсантов-стажёров». Он улыбнулся, вспомнив, грозного старшину.
От казармы вновь шла развилка дороги. Впоследствии, через несколько лет на этом месте будет поставлен небольшой монумент в честь 600-летия артиллерии России.
Налево дорога вела в сторону палаточного городка, далее к войсковому стрельбищу и на «Ванькин бугор».
Палаточный городок летом являлся центром всего лагеря. Ряды белых брезентовых палаток тянулись не на одну сотню метров и в своем однообразии выглядели очень красиво. Они устанавливались на выложенные из кирпича и углубленные в землю четырехугольные гнезда. В центре, ставился большой кол с перекрестием сверху, на котором и держался брезент. В палаточном гнезде настилался деревянный пол и нары. Всё это делали сами курсанты в первый день заезда в лагерь. В палатке размещалось по одному отделению, до девяти человек. Спали на нарах все вместе, кроме командира отделения. У него было отдельное место. В палатках поддерживался единый порядок, ничего лишнего не допускалось. В жаркий солнечный день, лагерь напоминал корабли на рейде с убранными белыми парусами, так как тенты палаток однообразно подворачивались вверх. В палаточном лагере всё выравнивалось по фронту и глубине. Передняя линейка, представляла собой полосу шириной метров 10-ть, где возле каждого подразделения стоял деревянный «грибок» для дневального по батарее и доска документации. Передняя линейка посыпалась песком и идеально «расчёсывалась» граблями. Ходить по ней строго воспрещалось. Её использовали только для построений на вечернюю поверку и развод на занятия. В центре лагеря размещалась палатка дежурного по лагерю. Напротив, возвышался высокий флагшток с красным флагом, который поднимался с началом учебного дня и опускался перед отбоем.
На задней линии стояли дощатые домики, служившие «Ленинскими» и бытовыми комнатами. За грунтовой дорогой, где так же возвышались «грибки» для дневальных, находились длинные ряды каменных одноэтажных сараев – комнаты для хранения оружия. За ними умывальники с ледяной водой. Электрические розетки были только в бытовых комнатах, поэтому брились в основном станками с лезвиями. Находились, правда, некоторые умельцы, которые использовали для бритья и опасные бритвы.
Туалет типа «сортир» располагался на уровне умывальников, чуть в стороне. Это было длинное приземистое деревянное здание, представлявшее внутри, отгороженные друг от друга невысокими перегородками, ряды дырок в полу или как их ещё называли «?чек». От этого помещения на десятки метров исходил устойчивый «аромат» хлорки. Однажды, когда Николай уже был на третьем курсе, какой-то курсант – «вредитель», а может просто «экспериментатор» набросал в туалет дрожжей и в один прекрасный летний жаркий день сортир забурлил и «поплыл», распространяя удушливое «амбре» по всему учебному центру. Пользоваться им стало невозможно. Нашли этого курсанта или нет, Николай не знал, но чистили туалет в ОЗК и противогазах человек двадцать курсантов – нарушителей воинской дисциплины из различных батарей. Пока приводили туалет в порядок, курсанты ходили в близлежащий лесок, где каждая батарея для себя оборудовала персональное отхожее место.
Направо от развилки дорога выходила к складам, где хранилось продовольствие, вещевое имущество, КЭЧ*, стояло несколько деревянных зданий, которые называли строгим словом «ДОС*». Расшифровывалось это как «дом офицерского состава». Хотя до «домов» они, честно говоря, не дотягивали, а были обычными щитовыми бараками. Перед ними асфальтовая дорога заканчивалась и начиналась песчаная грунтовка так же уходившая к «Ванькиному бугру». За ней, насколько хватал взгляд, раскинулось учебное поле или как его называли курсанты «Поле дураков». На переднем плане этого «поля» стояли небольшие деревянные домики. Каждый такой домик представлял учебный класс по специальности: инженерная подготовка, ЗОМП*, тактическая подготовка, боевая работа, артиллерийская разведка. Справа у леса находилась полоса препятствий. За время учебы на этой «полосе» много было набито синяков, разбито коленей и лбов. За учебными классами – окопы и различные инженерные сооружения. Дальше, до самого горизонта, тянулось поле, поросшее кустарником, изрезанное оврагами и старыми обвалившимися окопами. На нём виднелись установленные тригопункты, макеты домов, церкви, мельницы, колодцы с «журавлем». Здесь отрабатывались вопросы тактики и разведки, выполнялись огневые задачи с закрытых огневых позиций.
Между палаточным лагерем и ДОСами круглое как блюдце блестело на солнце голубое озеро с оборудованной водной станцией. Она включала в себя пятиметровую вышку для ныряния, огороженный плотами участок воды длиной двадцать пять метров и шириной метров десять. Натянутые поплавки, разделяли его на дорожки, как в бассейне. Возле места для плавания на берегу желтел песком небольшой пляж, торчала будка дежурного по водной станции, навес для раздевания и несколько длинных деревянных лавок, вкопанных в землю. У берега, привязанная к колышку, спокойно стояла лодка с надписью по борту «Спасатель».
Самым «козырным» нарядом в лагере считался наряд по водной станции – можно было накупаться и назагораться, а работа была «не бей лежачего»: следить за чистотой, да смотреть, чтобы одиночки не лезли в воду. Самое сложное и трудоёмкое в этом наряде – чтобы песочек на пляже всегда был «расчёсан» граблями и не просто так, а чтоб линии были ровными и без следов. В этот наряд, как правило, ходили курсанты старших курсов.
По всему учебному центру располагались небольшие дощатые домики-сарайчики с застеклёнными окнами и, закрывающимися на замок деревянными дверьми. За каждым взводом курсантов на всё время пребывания в лагере закреплялся такой сарайчик. Это были учебные классы взводов. Внутри он представлял собой достаточно большое помещение, с вкопанными в земляные полы столами и лавками. На передней стене висела грифельная доска. Электричества в них не было. В жару стояла духота, а во время сильного ветра в щели довольно сильно задувало.
На территории учебного центра поддерживалась идеальная чистота и порядок. Вся территория распределялась между подразделениями. Командиры и начальники строго спрашивали за чистоту и порядок на территории, особенно за курение в неположенных местах. Ну, а уж если офицер – командир взвода, батареи или дежурный по лагерю обнаруживали, что в палатке курили, то кроме наказания всего отделения, в воспитательных целях проводили такое мероприятие, как «похороны окурка». Обычно такое практиковали на младших курсах, но запоминалось это надолго. Николай помнил, как однажды вечером после отбоя, командир батареи, пребывая в плохом настроении, прогуливался по палаточному лагерю и в одной из палаток соседнего взвода обнаружил втихаря покуривающих курсантов. На замечание командира: «Прекратить курение!», кто-то, видимо, не узнав голос комбата, и, посчитав себя уже «совсем взрослым», возразил не совсем литературно, в стиле: «А не пошёл бы ты, товарищ дорогой, лесом!». Конечно же, был «грандиозный шухер» с подъёмом батареи по тревоге и проведением «подъёма-отбоя». Все думали, что этим и закончится, но на следующий день после обеда вся батарея была построена на задней линейке. Провинившееся отделение стояло перед строем с огромными носилками, на которых внушительной горкой возвышался песок, а сверху, на самой вершинке лежал скрючившийся «трупик» окурка. «Паша» вначале прочитал лекцию «о вреде курения в неположенном месте». Затем вся батарея, во главе которой несли носилки с окурком, совершила марш к «Ванькиному бугру» и на одной из полянок «предала бренные останки окурка» земле. Причём отделение, которое было замечено в курении, выкопало для его похорон «не хилую» могилку размером два на два метра и глубиной метра полтора. Пока отделение копало, все остальные молча стояли в строю и боролись с наседавшими жужжащими и пищащими насекомыми. Когда всё было закончено, командир ещё раз обратился к курсантам с «пламенной» речью, которую закончил словами: «Запомните, товарищи курсанты, кто курит, может кончить раком!» Затем достал сигарету и закурил, бросив спичку на бугорок «могилки». Обратно к лагерю батарея бежала бегом, чтобы не опоздать к ужину.
Учебный центр ЛВАКУ со своей учебно-материальной базой формировался и нарабатывался не одно десятилетие. Жилая зона была компактна, а учебные поля входили в состав громадного Лужского артиллерийского полигона, созданного ещё вначале девятнадцатого века. Поэтому, каково же было разочарование и горечь утраты, когда Николай, через много лет побывав в тех местах, где прошла его курсантская юность, увидел, что КПП сожжено, трехэтажная казарма разграблена и смотрит пустыми глазницами выбитых окон, столовая разрушена; заросли непроходимых кустов покрыли то место, где когда то был парк боевых машин, место палаточного лагеря, плац, стадион; от деревянных зданий не осталось и следа; берега озера заросли кустами и осокой, а там где когда-то находилась водная станция, как гнилые остатки зубов торчали почерневшие от времени столбы. Учебный центр – умер!!!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70507285&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом