Анита почувствовала себя неуютно под осуждающим взглядом Лили. Та забрала у нее пустой стаканчик и отбежала вперед по дорожке. Выбросила бумажные трубочки в одну урну, а пластик – в другую.
– Солнце мое, насилие никогда не выход. Мы не должны опускаться до их уровня.
– Ты только что сказала, что хотела бы их убить.
– Это была фигура речи, я же не серьезно!
– О, – рассеянно отозвалась Анита.
Вот почему спустя даже два семестра она все еще не могла почувствовать себя «своей» в роскошном университете, месте мечты многих.
Потому что Анита вполне серьезно говорила об убийстве доставших ее придурков. Она знала, как это сделать, и сколько это будет стоить при нежелании замарать руки. И нужная сумма наверняка валялась где-то дома в сейфе.
***
Двадцатилетняя Анита Каваллонне была единственной дочерью дона Адрианно Каваллонне, главы семьи мафии, контролирующей почти весь Лонг-Айленд. И отец не планировал удачно выдать её замуж или хранить за закрытыми дверями как красивую игрушку. Нет, Адрианно был уверен – только его родная дочь сможет управлять семьей «так, как надо». Поэтому «маленькая донна» должна была побыстрее стать влиятельной и, что важнее, опасной.
Сумасшедшая ли идея? Возможно. Но Адрианно Каваллоне был сумасшедшим ублюдком, в самом что ни на есть прямом смысле слова. Незаконнорожденный сын предыдущего донна Каваллонне от неаполитанской наркобаронши, он привык нарушать правила. Воспитанный в Каморре, Адрианно видел женщин, возглавляющих семьи и создающих свои синдикаты. Он обожал свою мать – павшую жертвой попытки переворота внутри собственной «организации». На последних минутах жизни она убила одиннадцать человек, а потом застрелилась сама, чтобы никто не посмел ее тронуть. Адрианно любил эту историю. Иногда Аните даже казалось, что как-то подозрительно, нездорово любил.
После скоропостижной смерти дедули Каваллонне его капореджиме, словно крысы, кинулись разбирать деньги, имущество, территорию – Лонг-Айленд был золотой жилой, с людным, переполненным Бруклином и неконтролируемым Куинсом. Никто даже не пытался выбрать нового дона или сохранить семью. Жадность застлала глаза.
Поэтому Адрианно пробирался на свой трон старым-добрым способом, через кровь и насилие. В то время как большинство донов предпочитали вести дела издалека, через своих «капитанов» и «лейтенантов», чтобы в случае чего выйти сухими из воды, Адрианно оказался в самой гуще. Пришлось ли ему лично пристрелить половину тех самых капореджиме? Да, и он рассказывал об этом дочке как будто требовал заучить урок. И вот, в чём был смысл урока – члены семьи теперь боялись и уважали его не только как дона. Знали – их Адрианно получил свой статус, потому что мастерски выполнял всю работу. Сторговался о территории с другими семьями, установил трафик всего «добра», загнал под пол мелкие вылезшие группировки, которые расслабились из-за отсутствия хозяина на территории.
Каваллонне не были частью «большой пятерки» Нью-Йоркских семей, но имели свою тщательно охраняемую землю и свое влияние. Иногда Адрианно шутил, что стоит возродить американскую Каморру, «показать сицилийским жукам, откуда мы». И в эти моменты даже «босс всех боссов» (если он вообще был выбран, а не оставался слитым федералам призраком, страшилкой, чтобы им было, чем заняться) содрогался. Потому что у Адрианно хватало денег, оружия и наркотиков, чтобы поднять шум – и хватало безумства, чтобы не бояться последствий.
Но вряд ли бы он серьёзно пошёл на такое. Ведь его мечтой была монархия – семья с его именем, а не передающаяся раз в десять лет из рук в руки самому хитрому и предприимчивому ублюдку, как уже сложилось в американо-итальянской мафии. И Адрианно делал все, чтобы именно «маленькая донна» взошла на престол после него, наступив на шею каждому капо.
И для дона Каваллонне не было запретных или слишком жёстких методов воспитания.
Анита уже являлась владелицей многомиллионного состояния – как официального, белого бизнеса, так и сетей, служащих для отмывания денег. У неё хранились коды доступа от офшорных счетов, она знала все секреты отца по ввозу контрабанды.
Первого человека она убила в тринадцать лет, когда мелкое поручение по передаче наркотиков пошло не так. Убитым оказался член клана Костелло. И тогда Адрианно отправил свою дочь-подростка защищаться саму – раз ошиблась, то и должна ответить.
Анита до сих пор уверяла всех, что дон Костелло согласился с её показаниями только, чтобы не выставлять себя дураком. Официальной версией стало, что мелкая сошка из их семьи зашла на территорию Каваллонне, и Анита была в своем праве, пустив пулю ему между ребер. Это звучало намного лучше, чем «мы начнем кровную месть из-за того, что наш человек оказался достаточно тупым, чтобы подставиться под пистолет ребёнка».
На самом деле, Анита даже тогда, под страхом смерти, не могла вспомнить, как все произошло. Только отрывки остались – лужа крови, влажное, булькающее хрипение умирающего человека. На встрече с доном Кастелло она просто врала напропалую.
После тринадцати лет маленькая донна была известна как официальный член семьи. Вошла в дело не только по крови, но и по выполненному долгу. А еще она стала вегетарианкой.
Конечно, папочка готовил её к роли босса и поэтому, после такого дебюта, поручал больше “административные” дела – встречи, собрания, организация. Но курьер из клана Костелло не стал её единственным трупом. И больше так страшно не было. На курсе поведенческой психологии это объясняли. Человек, привыкающий к насилию, перестает его воспринимать как что-то шокирующее и ужасное. Поколение, в детстве смотревшее на маленьких телефончиках слитые видео всяких казней, не ужасались расправе над каким-нибудь мигрантом в подворотне, объясняла профессор.
А что насчет постоянных избиений, убийств, сексуального насилия, которые становятся обычными будними днями для тебя с самого детства? Что это делает с человеком?
«Точно не превращает его в приличного студента Йеля», – думала маленькая донна Анита Каваллонне, нанимая киллера для убийства засранцев из братства, которые портили жизнь всем людям вокруг.
Глава 2. Алессандер
Глава 2. Алессандер
Ладно, все было не так просто. Наемных убийц не заказать по ссылке в социальных сетях. Поэтому требовалась помощь от верного члена «семьи».
С Алессандром Анита договорилась встретиться в одном из кафе Нью-Хейвена, за территорией кампуса, потому что ехать полтора часа до Нью-Йорка в будние дни она не планировала. Прогулки по чужой территории всегда вызывали какое-то нервное возбуждение, как катание на русских горках. Каваллонне открыто ни с кем не конфликтовали, конечно, да и днём в людей на улицах ни одна семья не осмеливалась стрелять. Но все равно. Адреналин повышался.
Алессандер привлек внимание многих только открыв двери. Мускулистый, с копной рыжих кудрей, светлокожий, весь как мраморная статуя. Анита заулыбалась, рассматривая его классический костюм, игру мышц, когда он снимал пиджак и закатывал немного рукава рубашки. Выглядел очень элегантно и пафосно – не считая светлой собачьей шерсти на брюках, конечно.
– Санди, – протянула она, поднимаясь на ноги для приветственных поцелуев в обе щеки. – Ты так нарядился для меня?
– Только ты можешь вытащить меня в другой штат одним звонком, – закатил глаза Алессандер, а потом повернулся, вставая за её креслом, задвинуть, когда она сядет.
– Все думают, что ты джентльмен, но я знаю правду. Не любишь смотреть на меня снизу-вверх, да?
Алессандер был ниже её едва ли на пару сантиметров, но это было причиной многочисленных шуток с самого детства. Когда Анита надевала каблуки, разница становилась еще более очевидной. Алессандер не комплексовал так сильно, если бы не его старший брат, постоянно напоминающий, весьма жестко и грубо, что его место «ниже женщины». Не только в иерархии, но и физически. Вот Алессандер и компенсировал – проводил часы в качалке, вечно пытался проявить себя. С отцом и старшим братом в «деле» он бы не смог избежать мафии, но попал туда очень рано и очень кроваво. Зато дослужился до полноценного капореджиме к двадцати годам, обойдя рекорд брата.
Впрочем, Аниту не это волновало. Алессандер в первую очередь был для неё другом детства. Тем, кто всегда находился рядом, поддерживал и помогал. Единственный, кому она могла доверять. Это был невысказанный всеобщий план – когда Анита возглавит семью, Алессандер станет её правой рукой. Конечно, став старше они меньше времени проводили вместе. Появилось больше дел, больше обязанностей. Но Анита до сих пор считала Алессандра своей родственной душой. По другому это чувство близости назвать не получалось.
Вот почему сейчас Анита не могла сдержать улыбку. Проблемы в Йеле последние несколько недель ужасно выводили её из себя, превратили в какого-то нервного, злого, огрызающегося монстра. Анита на самом деле была не такой. Она отлично умела сдерживать себя и контролировать эмоции, надевать маску, чтобы подстроиться под окружающих.
Но с Алессандром всегда можно было расслабиться и перестать притворяться. Подурачиться, не боясь, что кто-то осудит. Не смягчать слова, зная, что на неё не обидятся из-за ерунды. Заказать кофе и десерты, требовать красиво положить руку на стол для фотографии в соцсети.
– Кольца новые, – задумчиво протянула Анита, крутя ладонь Алессандра в своих. – Серебро?
– Брат привез в качестве подарка. Как обычно, я достоин только «цацок». Что ж, пусть издевается, мне-то правда нравится эффектно выглядеть.
– Он уже вернулся? Как Неаполь?
– Ещё стоит. Вроде у него интересные новости для дона по поводу партнёрства, – Алессандер улыбнулся широко. – Это будет хороший год. Мне надо постараться, чтобы обойти Филиппо.
– Держишься за место любимого мальчика? Не волнуйся, у тебя нет никакой конкуренции. Самый молодой капо в семье, самый ценный актив, – поддразнила Анита. – Как у тебя в целом дела? Как Круассан, отошел?
И широкоплечий, суровый Алессандер мгновенно расплылся в улыбке.
– Да, доктор Сонг говорит, что анализы намного лучше выглядят. Я думаю, это последний курс антибиотиков.
– Ав, я так давно их не видела, – Анита облокотилась об стол, едва заметно улыбаясь. – Занятия отбирают всё моё время.
Четыре любимицы Алессандра – Круассан, Тирамису, Капуччино и Виски, подобранные с улицы собаки – были его самыми дорогими существами на свете. Единственная слабость. Он обычно держал себя в строгих рамках, старался казаться жестоким и бескомпромиссным, чтобы люди поменьше обращали внимание на его возраст. Но Анита видела, как её друг лежал прямо в вольере Тирамису, обнимаясь с напуганной громом собакой. Она не представляла, как кого-то Алессандер может пугать.
– Так, во-первых, когда тебе требовалось приглашение? И во-вторых, это ты решила, что тебе нужно высшее образование…
– Эй!
– И теперь вся такая занятая, со своими умными друзьями с кампуса…
– Засранец, – Анита тоже не смогла сдержать смех, но попыталась пнуть Алессандра в ногу под столом.
Тот дернулся, стол зашатался, вместе с их посудой и едой. Алессандру пришлось схватиться за края тяжелого дерева, напрягся, удерживая все. Голубоватая вена выступила на сильном предплечье.
– Как невежливо, донна, – зашептал шутливо Алессандер, глядя на неё с прищуром. Следующий пинок он предвкушал – поймал лодыжку Аниты между своими ногами, зажал, заставляя сидеть ровно.
Некоторое время они просто ели, обсуждая повседневные дела и общих знакомых. Играла тихая музыка, люди разговаривали вполголоса за соседними столами. Было тихо и спокойно, и Аните ужасно хотелось остаться в этом моменте. Но потом Алессандер посерьёзнел.
– А теперь, когда во мне есть кофеин, зачем ты меня позвала сюда?
– Мне нужен новый телефон.
– Новый?
– Позвонить никому не могу, – пожала плечами Анита.
У них давно установился код для обсуждений таких тем публично. Алессандер знал – она имеет в виду не какую-нибудь новую флагманскую модель смартфона. Анита требовала одноразовый телефон, предоплаченный и ни на кого не оформленный, чтобы не отследить звонки.
– А что ты хочешь с ним делать, позволь поинтересоваться?
– Ты мне не доверяешь?
– Доверяю свою жизнь, – Алессандер улыбнулся кривовато. – Но хорошо было бы знать, потребуется мне потом подчищать беспорядок или нет.
– Не будет никакого беспорядка. Я наоборот о нём и собираюсь позаботиться.
Он посмотрел на Аниту ещё несколько долгих, напряженных секунд, потом покачал головой и оглянулся в поисках официанта.
– Я оплачу чек, ты пока собирайся. У меня дома осталась парочка – я закупался для друзей. Отдам. Заодно пообнимаешься с мелкими.
На улице оказалось неожиданно темно – сгустились тучи, поднимался ветер. Погода на побережье портилась быстро. Анита поежилась, чувствуя пробирающийся под тонкий шелк рубашки холодный воздух.
– Ты без куртки? – нахмурился Алессандер, выходя из кафе следом. – И где твой водитель?
– Вчера такая жара стояла, какая куртка? Да и отпустила Марка сегодня, раз планировала с тобой встретиться.
– Не делай так больше. Он же должен за тобой присматривать.
– Я и сама за собой присмотреть могу, – Анита не сдержала раздражение в голосе.
– Не ворчи.
На плечи опустилось что-то тёплое, пахнущее знакомо и успокаивающе – сандалом и ванилью. Это Алессандер отдал свой пиджак. Потом положил большую ладонь на поясницу, подталкивая аккуратно к дверям своего Мустанга.
– Я, конечно, напрашивалась в гости, но не думала, что сработает, – призналась Анита, пристёгиваясь.
Алессандер развернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло и выехать с парковки. Для удобства он положил руку на подголовник сидения Аниты. Это был такой классический жест, будто из романтического фильма, что Анита абсолютно против своей воли почувствовала, как сбилось с ритма сердце.
– Почему бы не воспользоваться шансом, – отозвался Алессандер, одной рукой доставая провод для подключения телефона к музыкальной системе машины и протягивая его Аните. – Я потом отвезу тебя назад. Вернёмся поздно, но планов у меня нет. К тому же, я ведь… Тоже соскучился. Думаю, тебе надо бросить этот тупой Йель.
– Только ты можешь назвать университете из Лиги Плюща тупым. И что мне делать после этого, а? Сидеть дома? – Анита кинула на друга недовольный взгляд. – Или лучше, научиться готовить и стать послушной жёнушкой для вас, капо Алессандро?
– Спаси нас Господи и дева Мария, если ты станешь домохозяйкой.
В машине заиграла негромко ритмичная музыка – Анита не знала, что включить, и поэтому открыла первый «осенний» плейлист в своей ленте. Солнце, едва проглядывающее из-за туч, роняло неровные лучи на их машину. По красивому лицу Алессандра ползли тени, очерчивая то его скулу, то пухлые губы. Анита смотрела на него, положив щеку на подголовник, и думала – а действительно, может к чёрту Йель? Нигде она не чувствовала себя так спокойно, как со своей правой рукой. И дел не становилось меньше, им обоим нужно было выполнять работу для семьи. В университете же ей приходилось разбираться с глупыми, наивными мальчишками, которые мнили себя всесильными и опасными…
Но нет. Анита Каваллонне никогда не отступала от препятствий. Она преодолевала их, пускай иногда и приходилось ломать ноги. Другим людям, мешающим ей, в основном.
К тому же, не стоило забывать главную причину поступления – чем больше времени она проводила в университете, тем реже она видела своего папочку.
***
Даже получив одноразовый телефон, Анита не стала сразу претворять свои планы в жизнь. Во-первых, необходимо подождать – не стоило, чтобы люди при обсуждении Дельта Омикрон Пи сразу вспоминали её попытку начать скандал и внутреннее расследование. Во-вторых…
Была ещё одна причина, почему Анита начала сомневаться в необходимости продолжения учёбы в Йеле. Многие предметы и задания давались ей тяжело. Это было непривычно, ужасный удар по гордости и самолюбию. В школе Анита училась хорошо, но не привыкла прикладывать усилия – выручали хорошая память и внимательность, которые отточило взросление среди мафиози. В университете же требовали больше. Приходилось засиживаться над учебниками и перечитывать лекции, переделывать проекты и эссе. Большую часть прошлого года Анита провела в гигантской библиотеке на территории Беркли, куда приходилось бегать через весь кампус от Ланман-Райт Холла, где она жила вместе с другими первокурсниками.
Спасибо господу (точнее, крупной сумме пожертвований) за то, что ей повезло получить комнату в самом колледже в этом году.
Во время занятий в библиотеке ей всё время пытался помочь Мэтт. И это было очень мило, хотя и ощущалось как какое-то покровительство или жалость. Хотя, может быть, все ещё ныла уязвленная гордость.
– Кстати, вас больше ребята из братства не доставали? – аккуратно поинтересовался Мэтт в один из таких дней, придвигая к ней кофе. – Я с ними поговорил…
Анита задумалась – действительно, шума в коридорах и жалоб от соседок по общежитию она не слышала.
– Было тихо последние пару дней. Хочешь сказать, твои слова на них подействовали? Ты же вроде младший член братства.
– Вопрос не в возрасте, а в уровне влияния, – Мэтт ухмыльнулся, а потом покраснел и засмеялся неловко, разрушая весь эффект. – В Дельта Омикрон Пи немного иначе строится иерархия.
– Если честно, меня это вот совсем не волнует. Я всё ещё считаю это, – посмотрев на Мэтта, Анита проглотила ругательства, – местом, в котором слишком много не самых хороших людей.
– Обидно конечно, что ты так думаешь. Я думаю, тебе надо узнать моих братьев поближе. Просто громче всего кричат самые… Невоспитанные. Как неадекватные футбольные фанаты.
– Твоё сравнение почти не имеет смысла.
– Твои формулы не имеют смысла вот тут, – беззлобно огрызнулся Мэтт, указывая на экран её ноутбука. – Смотри, я покажу, как.
Он сидел совсем близко, положив одну руку на спинку стула Аниты. От него не пахло никаким одеколоном, только чистым телом, стиральным порошком и немного – дешевым дезодорантом. Анита всё ещё с подозрением относилась к его «братьям» и тому, как Мэтт их защищал, отказывался признавать, сколько из них были откровенными козлами.
Но Аните нравилось, как щедр Мэтт на улыбки и ласку. Как откровенна его симпатия. Как он отличался от всех мужчин, с которыми она привыкла общаться.
И больше всего Аните нравилось, что Мэтт считал её обычной, хоть и очень богатой, студенткой. Девчонкой, которая скорее всего завалит вводный курс по физике. И ей настолько по душе оказалась эта иллюзия, что она сама звала Мэтта провести вместе время, пускай никто из них и не приглашал другого на свидание официально.
Однако чтобы сохранить эту иллюзию приходилось прикладывать усилия. Например, гигантским списком “семейных” задач Анита могла заниматься только за закрытыми дверями общежития. Папочка предпочитал возлагать на неё ответственность за бизнес-решения, особенно когда речь шла об официальных, законных делах. Это были полезные деньги, но дон Каваллонне никогда не интересовался их сетью отелей или выкупленными (по подозрительно низкой цене) домами и целыми кварталами в Бруклине, рекламными и страховыми компаниями, где семья приобрела контрольный пакет акций. И уж тем более он передал все бразды правления косметической компанией – её купили и подарили Аните на совершеннолетие, со словами, мол, «теперь твоя любимая тушь, о которой ты ноешь постоянно, не пропадёт с магазинов».
Чаще всего в финансовых вопросах помогали доверенные люди – руководители отделов, исполнительные директора. Этот бизнес не требовалось поднимать на ноги, только проверять, что старый поезд и дальше спокойно едет по проложенным рельсам. Но иногда Анита должна была дать официальное согласие или отказ на какое-либо предложение. На новые продукты, на новую стратегию, на полностью новое направление. Вот и сейчас она проводила поздние вечера, сидя на кровати с ромашковым чаем в термосе и листая многостраничный отчёт о том, почему в «Пульсе» считают нужным перейти на ИИ-художников, сократив штат почти в треть.
