Я.Т.Л.
Нура Рид
«Раз. Два. Три. Я влюбляюсь, посмотри»Что я знаю о любви?Она пахнет булочками с ванилью. Она сладка, как сливочное мороженое. Она в его глазах, которые смотрят на меня с силой и мощью. Она в его лице. В его «моя», от которого замирает сердце.А ещё любовь – это горечь. Яд, который сначала наполняет нас тем самым сладким ароматом булочек и ванильного мороженого, а потом превращается в горькое безумие. В одиночество. Боль разъедает изнутри медленно и тоскливо оставляя шрамы, которые саднят с каждой минутой всё больше. И чем дольше времени проходит, тем глубже рана в груди.
Нура Рид
Я.Т.Л.
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Эта не красивая история – она больная. Она изранена и изъедена дикими тёмными чувствами. Эта история не о прекрасном принце и его возлюбленной, она о демонах, которые сидят в каждом из нас, и порой шепчут слишком коварные и неправильные вещи, которым не следует поддаваться. Когда чёрных полос слишком много порой перестаёшь верить, что впереди возможно тебя ждёт целая радуга и поддаёшься шёпоту своих демонов, выбирая более лёгкий путь.
Всем тем, кто слышит тьму в себе, но не поддаётся на её провокации. Тем, кто сломался от давления демонов, но всё ещё продолжает надеется. Как бы ни были изранены ваши души вы сильны, прекрасны и достойны всего мира.
ЧАСТЬ
I
.
Плачь душа
Детство, то время, когда невозможное кажется возможным. Я всегда знала, что Корвин и Иниго две стены, которые удерживают меня. Наша связь то, что я чувствовала, когда находилась с ними, когда падала, а Корвин и Иниго поднимали меня, дули на коленки, успокаивали, глубокими вязкими нитями опутывала сознание, цепляя сердце и завязывая тугие узлы на душе.
Пока один утирал мне слёзы, другой покупал мороженое, чтобы отвлечь от пульсации ушибленного места. И я всегда знала, что люблю одного, а в другом нуждаюсь. Знала, кто станет моим мужем, а кто будет другом, самым лучшим. Знала от кого хочу детей даже тогда, когда заставляла мальчишек играть со мной в куклы и это знание те чувства, которые маленькой девочкой испытывала, вошли во взрослую жизнь. И они ранили. Резали. Выворачивали меня, заставляя болеть там, где не должно?. Моя душа саднила. Плакала. Молила, когда мечты маленькой принцессы разбились, как хрупкая ваза. Их осколки остались в моём сердце так глубоко, что не достать.
Адриана
Адриана. Нас всегда было трое
2009, мне десять лет
Нас всегда было трое, я всегда делила себя надвое.
Одному отдавала сердце, эмоции били через край,
Я захлёбывалась им, тонула, не пытаясь уйти.
Другому дружбу свою ту, что грела душу в тишине
И отзывалась болью во мне.
Нас всегда было трое. С самого детства, когда мальчишки ещё дружили и мы ходили повсюду втроём. Нас так и называли: «святая троица». Я любила находиться рядом с ними. Корвин, платиновый блондин с невероятными сапфировыми глазами. Иниго, словно противоположность Корвину, тёмные волосы и такие же глаза, в которых я всегда видела ночное небо. Дьявол и ангел. И я та, что шла между ними с самого детства. Та, которая взращивала внутри нестерпимые, больные, убивающие чувства. Та, что потом пожинала свои плоды, глотала, давилась, плевала кровь, что комками, сгустками изо рта стекала, но всё ещё не могла отпустить никого из них.
Во втором классе девчонки дразнили меня за то, что дружу с мальчишками. Они обзывались и толкались, а я как дикий котёнок шипела и пыталась отбиться.
Эльба толкнула меня тогда, и я больно ударилась спиной. Синяк. Когда Корвин увидел его, он так сильно злился, и я рассказала правду. На следующий день Эльба вместе со своими подружками подошла и извинилась. Корвин умел влиять на людей и прекрасно манипулировал теми, кто причинял мне боль.
В ответ я стащила комикс с трансформерами и отнесла Корвину. В тот вечер, когда мы сидели на ветке дерева возле моего дома, я смотрела, с каким восторгом горели глаза Корвина, когда он пролистывал журнал. Он так радовался, а я впитывала его веселье в себя и улыбалась оттого, что он счастлив. После, мне сильно досталось от родителей, когда они выяснили, что тот журнал я украла, но это было ради Корвина. Он так улыбался красиво, когда я приносила новые журналы.
Между всем этим, с другой стороны, прямо противоположной, находился Иниго. Я помнила, как на спор он залез на дерево, достал мне яблоко, поранив ногу и расшибив локоть в кровь. Мне пришлось тогда промывать его рану, а Иниго, казалось, нисколько не было больно. Мы часто с ним сидели под деревом и играли палками, словно два рыцаря сражающихся за право быть первым.
Иниго научил меня играть в шашки, а потом и шахматы. Корвин в карты. Те азартные игры они были самыми весёлыми. Иниго заставлял думать, делая очередной ход, Корвин позволял делать глупости не думать, чувствовать, срываться вниз с обрыва и не думать о последствиях.
Закусив губу, я старалась не завыть от боли, что пульсировала в коленях. Слёзы готовы были сорваться с глаз, но я не могла себе этого позволить. Корвин сидел возле меня и дул на колени. Он мог выдержать вид крови, разорванной кожи, значит я не заплачу. Корвин аккуратно обрабатывал раны и дул. Он держал меня за руку крепко до дрожи. Рядом был. Всегда. Стена. Опора. Непробиваемая скала. Лучший друг с самого детства. Он целовал меня в лоб, когда я плакала. Как сделал это сейчас. Его губы жар. Чистый. Раскалённый жар коснулся моей кожи, и я затаила дыхание. Боль в коленях стихла, будто его прикосновение было на самом деле исцеляющим. А потом он отстранился и взглядом спросил: «Что произошло?».
Корвин знал, как хорошо я езжу на скейте и упасть на ровном месте казалось чем-то сверхъестественным. Он не оставлял место лжи. Как будто я могла солгать ему. С самого детства мы вместе. Между нами никогда не было тайн.
– Не отвечу на вопрос в твоих глазах, знаю, как ты решаешь проблемы.
Корвин отлично владел правым хуком. Он проводил на тренировках так много времени, что уже сейчас, в свои десять, выглядел намного старше.
Он поймал мой взгляд, и я сильнее прикусила губу, пытаясь выдержать тот спокойный приказ в его мальчишеских чертах лица. Корвин поддерживал меня, пока поливал разбитые коленки водой. Я почувствовала, как сорвалась слеза, но не заплакала. Его губы скривились в усмешке. Руки тёплые протёрли мою кожу от грязи. Он сел рядом, порылся в своём рюкзаке и достал маленькую шоколадку.
– Останется шрам, но подумай, когда ты будешь серьёзной дамочкой, увидишь блёклый след на своих коленях и может быть, улыбнёшься, вспомнив этот момент.
Шмыгнув носом, я откусила сладкий батончик и подумала, что вспомню определённо. Как он смотрел в мои глаза, приказывая не реветь. Как обрабатывал раны. Как отряхивал от грязи. Как отдал свою шоколадку.
Мы сидели под деревом, я тихо жевала сладкий шоколад и улыбалась, зная, что Корвин его не ест. Он всегда носил сладости в своём портфеле для меня. И они часто помогали заглушить мои порывы злости.
Откинувшись назад на мягкую зелёную траву, я смаковала последние отголоски шоколада. Корвин не любил, когда я так делала, но всегда оставался, не сбега?л.
– Вон то облако, – указав в вышину, сказала.
Он лёг рядом, пытаясь рассмотреть в моём облаке зверя, точнее, дракона, которого я видела, но не смог. Корвин не любил эту игру, но всегда поддавался. Мне нравилось не просто рассказывать, что я вижу, а заставлять его увидеть это «нечто» вместе со мной.
– Подсказка. Мне она нужна.
Повернув голову, улыбнулась оттого, как сощурились его глаза.
– Крылья. Да, там определённо есть крылья.
– Ты издеваешься? Крылья? – Фыркнул Корвин. – Это просто белая масса больше ничего. Нет там никаких крыльев.
Придвинувшись ближе, я прислонила свою голову к его, подняла руку зажав в своей и начала рисовать нашими ладонями по небу. Указала на большое облако, похожее на единорога. Потом была утка. Летающий слон с огромными ушами. Ещё монстр с восьмью ногами, которых Корвин так и не увидел, посматривая на меня будто на сумасшедшую. Всё время пока держала его ладонь в своей, я вдыхала аромат дыма и соли. Корвин всегда так пах, будто только что окунулся в призрачную дымку костра.
– У меня сегодня тренировка, так что вечером не увидимся, – вставая и протягивая мне руку, сообщил Корвин.
Я встала, пытаясь не думать о кровавых ранах на своих коленях. Улыбнулась ему, подхватила скейт и пошла рядом. Мы шли нога в ногу. Бок о бок. Как всегда.
– Можешь прийти вечером. Я покажу тебе новую книгу.
Он не успел скрыть улыбку понимая, что все комиксы о трансформерах были для него. Как сладости в его портфеле для меня. Не нужны мне рыцари. Зачем? Когда у меня был свой дракон.
***
Я сидела на дереве и высматривала велосипед Корвина, когда снизу услышала своё имя. Бросив взгляд вниз увидела Иниго. Он помахал мне мороженым. Уверена, оно фруктовое было с мягкой начинкой. Бросив ещё один взгляд на дорогу и, не увидев своего дракона, спустилась и плюхнулась рядом с Иниго возле широкого ствола дерева. Он протянул мне мороженое и посмотрел на колени, значит, слышал уже и пришёл со сладостями, чтобы смягчить мою боль. Но он не дул на ушибы.
– Что произошло?
Пожав плечами, я сморщилась.
– Глен толкнул меня, когда я обозвала его козлом, – рассказала правду Иниго, потому что он не побежит искать Глена, чтобы вре?зать ему за меня. То, что скрывала от одного, другому могла открыть. – Он сказал, что я глупая девчёнка. Ну я не удержалась и обозвала его.
Иниго хохотнул и недоверчиво покачал головой.
– Ты ведь знаешь какой он задира. Зачем провоцировать?
Иниго поднял руки, будто сдавался и протянул мне мороженое в знак примирения.
– Так он имеет право меня провоцировать, а я нет? – Я толкнула его в плечо. – Ты на чьей стороне?
Иниго бросил на меня долгий взгляд, давая понять, что останется при своём мнении и кивнул на мороженое. Я прикрыла глаза, откусив подтаявшую массу, вспоминая, как Иниго залез на дерево, чтобы достать мне яблоко. Когда он спускался, поранил себе колени, и я так же делала, как Корвин, дула на его рану. Как мы играли, сидя под этим самым деревом в мушкетёров. Как я привязывалась к каждому из них и чем больше времени проходило, тем глубже становилась эта связь.
Прищурившись, я смотрела на него, продлевая затянувшуюся паузу. Мы часто играли в гляделки, и сейчас он первый опустил глаза, признавая поражение. Корвин никогда бы не сдался, а Иниго часто позволял мне выиграть. И я не понимала, что именно мне нравится больше: быть выигравшей или побеждённой?
Иниго провёл ладонью по моей щеке, утирая грязь. Заправил за ухо прядь волос и усмехнулся.
– Повернись, приведу в порядок твои волосы.
Я фыркнула, но всё же села к нему спиной позволив расчесать мои волосы его пальцами и заплести косу. Я любила, когда Иниго на уроках сидел позади и плёл мне косички. Он умело отточил свои навыки на младшей сестре, и я никогда не протестовала, с радостью позволяя Иниго сделать меня красивой, примерной девочкой.
Дом Корвина был прямо напротив моего через дорогу, Иниго жил рядом через два дома. Я помнила наши воскресные сборища, когда их родители приходили к нам, а мы играли втроём, пока не пошли в школу. Тогда всё начало меняться. Иного заплетал мне косы на уроках, когда сидел позади. И когда Корвина не было рядом. Они как две планеты кружили вокруг меня, стараясь не пересекаться. Не сталкиваться.
Облизывая мороженое, я думала о том, как хорошо иметь двух лучших друзей. Правда, они не всегда соглашались друг с другом. Часто наоборот ссорились, но я не могла общаться только с одним. Мне нравилась открытая улыбка Иниго. Его веснушки на лице. Красивые книги, которые он дарил мне зная, что я предпочитаю всё о динозаврах и трансформерах. И даже не догадывался, что все они для Корвина, который всегда защищал, оберегал и рассказывал страшные истории, от которых я часто не могла долго уснуть. Он научил меня ругаться, зная, как мои родители отреагируют, если узнают об этом. Но я использовала полученные знания только с теми, кто пытался меня обидеть. Я любила эти мгновения. Любила их обоих. Нас всегда было трое. Корвин. Адриана. Иниго.
***
Корвин всё-таки узнал, что случилось. И когда на следующий день я пришла в школу, то не могла поверить своим глазам. Глен сидел за партой, а под глазом у него красовался синяк. Он говорил, что ударился, но я знала правду. Как только прозвенел звонок, в класс вошёл Корвин. Он бросил портфель и сел возле меня.
– Как прошла тренировка? – Спросила напряжённо.
Меня не интересовало то, о чём говорил учитель. Сейчас я хотела получить ответ. Корвин пожал плечами, достал тетрадь с учебником и посмотрел на доску. Я взяла его ладонь и повернула к себе заметив, как припухли костяшки. Подняла взгляд, и тогда он посмотрел на меня этими глубокими сапфировыми глазами. Иногда казалось, я смотрю на самое синее море. Чистое. Безмятежное. Но я видела, когда он злился, какой смертельный ураган бушевал на дне его глаз.
– Ты не сказала, и я не стал настаивать, но я не обещал не вмешиваться. Он это заслужил. В следующий раз подумает, прежде чем станет распускать руки.
Корвин вырвал свою ладонь и сосредоточился на уроке. Я пыталась сделать то же самое, но не смогла сконцентрироваться. Бросив взгляд направо увидела Иниго, который внимательно наблюдал за мной. Уверена, это не он рассказал Корвину о том, что произошло, но…
Он нахмурился, будто прочитал немой вопрос в моих глазах и отвернулся. Между мной и мальчиками натянулся стальной канат. Корвин злился, что я не одобряла его поступок. Иниго оттого, что усомнилась в нём.
Весь день в школе казался бесконечно длинным. Корвин не разговаривал со мной, как и Иниго. Я ловила себя на том, что хочу подойти к каждому и спросить в чём дело, но так и не сделала этого. Как только прозвенел звонок, выбежала из школы, схватила скейт и не оглядываясь поехала домой. Ветер трепал мои волосы. Из головы вылетели все мысли. Осталась только скорость, которой я упивалась. Мне нравилось мчаться по ровной поверхности дороги и не думать ни о чём. Колени болели напоминания о падении, но это не заставило меня бояться снова упасть. Лучше встать и ехать, чем страшиться новой неудачи.
Ужинала я в своей комнате. Мама не стала спорить, позволив сделать так, как хочу. Из колонок доносилась одна из моих любимых песен «Follow You» Imagine Dragons. Накручивая на вилку макароны, я смотрела на стену, украшенную постерами со своей любимой группой. Вся поверхность была увешана мрачными плакатами с невероятной четвёркой. Я так часто слушала их песни, что наизусть могла спеть любую. И пела, пока их музыка звучала в наушниках.
