? Ты знаешь?
? Я знаю.
? Его мать просила меня поговорить с тобой.
? Ты поговорила. Твоя совесть чиста.
? Я, конечно, не намекаю на то, чтобы ты рассмотрела его получше…
? Не намекаешь?
? Нет, не намекаю.
? Вот и отлично.
? Но ты подумай об этом.
Я закрыла глаза и затряслась от беззвучного смеха. Когда я посмотрела на маму снова, она уже была серьезна.
? Кейра, шутки в сторону. Ты ни разу не танцевала на празднике. Это не обязательно делать для юноши или мужчины, который тебе нравится. Это можно сделать и с другом! Пригласи Макша, просто чтобы весело провести время! Но на танцах женщина показывает себя! Она как бы говорит: смотрите, это я! Вот я какая!
? Мама, танцы ? последнее, о чем я сейчас думаю, и что меня интересует. Если мы продадим хотя бы что-то из моей резки, мы сможем спасти часть ульев.
Она тяжело вздохнула.
? Да, но… Кейра, тебе двадцать лет, и эти годы ? лучшие в жизни! Это пик юности. Понимаешь? И я не хочу, чтобы ты упускала его потому, что у нас такая ситуация с деньгами.
Она обошла стул, на котором я сидела, и взяла мою руку.
? Пожалуйста, пойди и повеселись на празднике. Пригласи друзей или подруг. Можешь даже не танцевать! Просто весело проведи время. Работа подождет один вечер.
? Я накрыла ее руку своей.
? Хорошо, мама, я подумаю.
Ответ удовлетворил ее, так что она снова вернулась ко мне за спину и стала затягивать конец косы широкой эластичной лентой.
? Время так быстро летит, ? задумчиво и мирно сказала мама. ? Знаешь, а ведь мне кажется, я совсем недавно была в твоем возрасте и танцевала для твоего отца на празднике. Эта традиция прекрасна! Сколько в ней огня! Самое очаровательное в ней то, что мужчина должен оставаться неподвижен, пока женщина танцует. Лишь его глаза могут говорить. Тогда твой отец и влюбился в меня. Он стоял как истукан, но его взгляд был пламенеющим.
Мы молчали какое-то время, я рассеянно смотрела на парные татуировки на своих запястьях, которые сделала на свое двадцатилетие. Все рух в этом возрасте выбирают рисунки для тела. В оттенках, которые нравятся им. На моих запястьях поверх голубоватых вен теперь располагались в вертикальный ряд луна, солнце и звезда, нарисованные мастером южных рух, сделанные белым пигментом, тускло светящимся в темноте, как лунная поверхность. Такие же три символа располагались на животе, создавая еще один вертикальный ряд. Подарок от мамы. Это стоило немалых денег для нашей семьи.
Пока я росла, отец часто говорил, что поможет мне выбрать татуировки. Он ушел из жизни задолго до их появления. Мама не говорила ни слова, но я понимала, что каждая из нас думает о нем.
Коса была закончена, и мы молча спустились вниз. Мама полностью успокоилась, вернулась к хлебному тесту, снова пачкаясь мукой, и уже приговаривала о том, что непременно что-нибудь придумается, и все будет хорошо.
Я вышла на улицу с беспокойным сердцем: нужно поговорить с Эвоном. Едва я покинула дом, меня поглотили треск цикад, солнце, разбитое кронами деревьев на сотни световых пятен, и дурманящий запах. Запах наших садов.
Цвели розовые апельсины, миндаль и маленькие липы. Все это смешивалось в воздухе с теплом начинающегося лета, с духом скошенной травы и нагретой листвы. Апельсины источали смолянистый сладкий аромат. Под деревьями стояли большие плетеные корзины, полные плодов. Из амбара доносился мерный ритмичный звук пресса: Шивон уже начал давить корки.
Мама делала масло из косточек и корок розовых апельсинов, смешивала его с другими маслами, воском и медом. И это пока единственное, что стабильно продавалось на ярмарках и приносило деньги.
Близнецы играли где-то в саду, гомон их голосов доносился до меня вместе с порывами теплого ветра, а их детские гибкие тела, одетые в светлую одежду рух, мелькали меж низких апельсиновых деревьев. Отец умер в тот год, когда близнецы родились. Они так похожи на него, что не передать словами.
Я нашла Эвона почти в самом конце сада. Он поливал апельсиновые деревья большим ведром, черпая воду из громадного деревянного бака, куда набирал ее с вечера. На новую водокачку денег не было, а старая сломалась. И Эвон трудился не покладая рук, чтобы сохранить сад и возможность делать и продавать масло.
? Доброе утро, Кейра.
Эвон вытер тыльной стороной руки лоб и зачерпнул очередное ведро. Он был весь мокрый, так что светлая рубашка без рукавов большими пятнами прилипла к его телу. Из всей семьи он был самым загорелым, потому что очень много работал на солнце. Его юное тело было сильным и крепким именно из-за того, что почти вся физическая работа легла на него.
? Доброе утро, Эвон, ? я оглядела его. ? Ты уже выбился из сил. Давай я закончу?
? Ты даже не поднимешь это ведро.
? Мне не нужно ведро. Ты знаешь.
Он вылил воду под дерево и бросил на меня мрачный взгляд исподлобья.
? Нет. Даже не думай об этом.
? Эвон, я старше тебя, но ты ведешь себя так, будто все наоборот. Ты перерабатываешь. И это не кончится ничем хорошим. Так нельзя.
? Возраст ? это условность.
? Ну да.
Пот капал с его лба на землю. Он сел под сухое апельсиновое дерево, которое должен был поливать следующим. Под каждый ствол нужно десять ведер воды. Эвон прижался спиной к дереву, запрокинул голову и закрыл глаза. Он сел отдышаться, и я решила воспользоваться моментом. Оглянулась и, увидев, что в округе никого нет, позвала воду. Я протянула руку к бочке, вытащила из нее небольшую струю и направила на землю под апельсиновое дерево.
? Шивон не помогает тебе? ? спросила я невзначай. Эвон открыл глаза, услышав шорохи воды, и посмотрел на меня с осуждением.
? Кейра, перестань. Сейчас же.
? Никто не видит, Эвон. На тебе уже лица нет.
? Мать взбесится, если узнает, что ты снова делаешь это, Кейра. Представляешь, что будет если тебя кто-нибудь заметит? Мать сегодня на взводе. Если бы я не оттащил ее от старика Вэйлонда, клянусь, сегодня его дух отправился бы к предкам. Да, ситуация с деньгами неприятная, но я не понимаю, почему мать так чудовищно разозлилась.
Я позвала воду снова, поливая уже следующее дерево.
? Потому что ей страшно. Из-за этого она так злится.
? Откуда ты знаешь? ? Эвон хмуро смотрел на меня.
? Чувствую. Кроме того, она сказала мне про ульи.
? Да, ульи, ? выдохнул он. ? Я рассчитывал на эти деньги с продажи посуды, Кейра. Ульев придется оставить совсем немного.
Корзины с апельсинами стояли в тени. Я собрала эти плоды еще накануне и вечером хотела продолжить работу. Деревьев осталось еще много. Днем я занималась домом, маслами и подготовкой сырья для отжима.
? Эвон, я сделала несколько фигурок и заканчиваю шкатулку, нужно попробовать продать это на ярмарке в следующий раз. Заодно я посмотрю, что более востребовано. И буду делать то, что наверняка может продаваться.
Эвон поднял на меня потрясенный взгляд.
? Кейра, только не говори это матери. Иначе она задушит тебя собственными руками.
? Почему?
? Потому что она верит, что ты ? будущий мастер-резчик. Даже она не получила звание мастера, хотя ее глина очень хороша. Она считает, что ты должна делать то, что велит тебе сердце. А не наш пустой кошелек.
? Что ты сам думаешь об этом, Эвон?
Он согнул ногу в колене, задумчиво шлепая по штанам сорванной упругой травинкой.
? Я не знаю. С одной стороны, мы ? рух. Мы ремесленники и творцы. И никогда не делали ничего в угоду покупателям. Но шли по внутреннему зову. И люди сами покупали у нас. Сейчас мы пытаемся выжить. И стоим перед выбором ? отказаться от своего сердца, от духа рух или от своего желудка, который требует насыщения. Я не знаю, как здесь выбирать, Кейра. Но я не хочу, чтобы ты старалась заниматься резьбой, пытаясь подстроиться под чужую прихоть. Я придумаю, как заработать. Делай то, что говорит тебе сердце. Ты поняла?
Я даже перестала поливать, глядя на него.
? Эвон, ты развит не по годам.
Он посмотрел на меня с улыбкой.
? Да брось. Я такой же болван, как Шивон.
Я рассмеялась и села рядом с ним.
? Не прислоняйся, Кейра, я весь мокрый и воняю.
Я положила голову ему на плечо, а он прильнул ко мне своей. Какое-то время мы молчали. Воздух тонул в треске цикад и пряных ароматах, ветер принес несколько лепестков цветущего миндаля.
? Эвон, я должна тебе кое-что сказать.
? Это что-то хорошее?
? Нет.
? Проклятье. Что еще случилось?
? Вчера я позвала камень.
Он напрягся всем телом и молчал какое-то время.
? Еще и камень, ? наконец сказал он упавшим голосом. ? Как это случилось, Кейра?
? Само по себе. Я думала о том, чтобы раздробить белый сланец определенным образом, положила на него палец, представляя, как буду долбить. И он вдруг раскололся сам.
Эвон молчал очень долго. Затем опустил голову, покачав ею.
? Матери не говори.
? Я не буду, Эвон.
? Не поливай больше. Прошу тебя. Соседи иногда наведываются в сад, приходят просить на обмен апельсины, они могут тебя увидеть.
? Я буду осторожна.
? Нет. Ты просто больше вообще не будешь использовать зов. Ты поняла?
Я слегка отстранилась от него, подняв голову и глядя ему в глаза. Его лицо было строгим, губы сжаты.
? Эвон, не надо. Не разговаривай так со мной, ? твердо сказала я.
? Знаешь, сколько имперские солдаты сейчас платят за одного зовущего, Кейра? Двести пятьдесят лид.
Мои глаза расширились.
? Откуда ты знаешь?
Он снова опустил голову, глядя на землю и разбрасывая листья травинкой. Будто думал, говорить дальше или нет.
? Вчера кто-то сдал парня из соседнего поселка. Его имя ? Рин, если знаешь.
? Нет, я не помню такого. Кто его сдал?
? Соседи, Кейра. Они заметили, что он сжигал ветки в саду без источника огня. Просто протянул руку, что-то прошептал, и ветви вспыхнули. Соседи вызвали имперских солдат и сдали им парня.
Я прикрыла рот рукой. Это ужасно. Рух никогда не поступали так.
? Они получат за него деньги. Я понимаю, они в отчаянии: их товар перестал продаваться совсем. Но Кейра, это не повод превращаться в животных!
Эвон начал распаляться. Он будто сам понял это и выдохнул.
? И таких отчаянных становится все больше, Кейра. Поэтому прошу тебя, больше не используй никакой зов. Это попросту становится опасным.
? Эвон, давай я хотя бы буду делать это ночью.
? Что именно?
? Поливать. Будет плохо видно, но я полью хотя бы что-то! Ты же просто падаешь с ног! Почему Шивон тебе не помогает?
Он посмотрел на меня с досадой.
? Кейра, мы рождены в один день из утробы одной матери. Но он настолько отличается, насколько это вообще возможно. Шивон едва поднимает ведро. Он поливает уже политые деревья и даже переливает их, потому что рассеян и думает о другом. Витает в облаках, когда работает, и портит предметы! Да так, будто это его талант рух! Он ломает то, что по определению не должно ломаться! Вчера он расколол лопату, железную часть! У нее просто откололся кусок! Лопату, Кейра! Я спросил его ? как? Как ты сделал это? Он говорит, что не понял сам. Просто ткнул ею в камень. Я спросил ? но зачем? Он ответил: хотел выбить искру.
Я затряслась от невольного смеха. Шивон… он такой, да.
? Я бы тоже посмеялся с тобой сейчас, но Кейра, если за ним не бегать, как нянька, везде направляя его, и просто дать ему работу, он превратит все в руины! Это получается не помощь, а двойная потеря времени! Пока вожусь с ним, я не могу делать действительно важные вещи. Кроме того, мне приходится чинить за ним все!
? Где он сейчас?
? Давит масло, ? буркнул Эвон. ? Хотя бы с этим он справляется нормально и пока ничего не сломал, ? он показал в воздухе движение ручки пресса. ? Вверх-вниз! Вверх-вниз! Вот работа, которая ему по силам. Слава богам, пресс каменный. Хотя знаешь, я уверен, что в итоге он расколет и его.
