– Ты не похож на мертвого. Уж поверь жрице Охотницы, она успела их повидать.
– Я ищу кое-кого, – выпалил Эрфиан. – Мне нужна…
– … вампирша Мирития. Думал ли ты о том, почему она не явится к тебе, хотя приходит во сне? Она – могущественное существо, может найти любого.
Оставив гостя размышлять над ответом, Саада убрала со стола тарелки и плошки и вернулась с кубком горячего травяного отвара.
– Что скажешь, дорогой гость?
– Я не знаю, – признался Эрфиан. – Я не думал об этом.
– Потому, советник Жрицы Царсины, что ты еще не готов принять ее исцеление. Зачем ей исцелять кого-то, если он считает себя мертвым?
– И, тем не менее, она навещает меня во сне каждую ночь.
– Вот и ответ, дорогой гость. Она хочет помочь. Но ты не хочешь принимать помощь.
Эрфиан сделал несколько глотков отвара, который уже успел немного остыть.
– Эта ее магия – голос, да? – обратился он к Сааде.
Та неопределенно пожала плечами.
– У меня нет ответа на твой вопрос, дорогой гость. Вампирша Мирития – древнее существо. У ее магии нет имени.
– Если так, почему именно я?
Саада подняла глаза к потолку шатра и повторила фразу, которую путники часто слышат из уст Сновидцев:
– У меня нет ответа на твой вопрос.
***
Город Хошех
Эрфиан прикрыл глаза ладонью, заслоняясь от принесенного ветром песка, и посмотрел на замок, силуэт которого вырисовывался на фоне предзакатного неба. Он стоял на границе владений Нави, и в нем боролись два чувства – смятение и предвкушение. В последнее время он вспоминал о ней все чаще. Ему хотелось ее увидеть. Сейчас он готов был признаться себе в том, что скучал. Имела ли эта тоска что-то общее с влюбленностью? Вряд ли, но попытки понять свои чувства приводили Эрфиана в состояние странного смущения. Он превращался в эльфенка, которому вампирша спасла жизнь. По прошествии стольких весен воспоминания о Нави нашли уютный уголок в его памяти. Тайный, недоступный для других уголок, который он будет оберегать.
***
– Прошу, садись. Я скажу госпоже, что ты пришел.
Эрфиан опустился в одно из кресел у стола, отметив, как изменилась обстановка замка. Окна украшали узоры из цветных стекол, на полу больше не было ни ковров, ни подушек. Холодный темный камень. Комнаты казались больше и пустыннее.
– Давно у меня не бывало таких гостей.
Нави стояла в дверях, разглядывая его, и не торопилась подходить ближе. На вампирше было короткое платье из белоснежного шелка, на ногах – кожаные сандалии с высокой шнуровкой. Она остригла волосы, соломенные пряди едва прикрывали уши и подчеркивали худобу лица. Эрфиану пришло в голову, что Нави постарела.
– Какими судьбами, мальчик? – осведомилась вампирша, проходя в комнату. – Или как следует к тебе обращаться? Советник?
– Приятно осознавать, что моя судьба тебе небезразлична.
Нави села в кресло напротив.
– Я с большим вниманием слежу за твоей жизнью.
– Зачем?
– Ты – мой маленький воин, помнишь?
– Я не воин. И не твой.
Нави улыбнулась и откинулась на спинку кресла, сложив руки на животе.
– Сначала – Безликие, потом – храм богини сладострастия, потом – дочь торговца Валида, а потом – тьма. Какая она, твоя бездна, Эрфиан?
– Я пришел сюда не для того, чтобы вести с тобой задушевные разговоры. У меня есть просьба.
– Что тебе нужно от вампирши Нави, которая так жестоко с тобой обошлась?
– Я долго шел, мне нужна постель. И еда.
– Твой визит меня удивил и обрадовал. В последнее время мне одиноко. Я прикажу накрыть на стол.
– Нет. Скоро рассвет, а ты выглядишь усталой. Я просплю до вечера. А на закате мы поужинаем.
Вампирша смотрела на него, запустив пальцы в волосы.
– Ты выглядишь сломленным, мальчик.
– Я уже сказал, что не собираюсь вести задушевные разговоры.
– Ты выглядишь озлобленным и отчаявшимся. Тебе больно.
Эрфиан кивнул.
– А еще от тебя пахнет смертью, – закончила вампирша. – Кого ты убил?
– Вампира. Когда-то он был моим другом. Давно… будучи человеком с печатью Лилит.
Губы Нави тронула высокомерная улыбка.
– Тьма, – сказала она. – Теперь понимаешь, мальчик. Зло живет внутри каждого смертного с печатью.
– Что же, я помог ему избавиться от тьмы.
– И что ты при этом почувствовал?
– Ничего.
Вампирша приподняла бровь.
– Ты стал черствым, Эрфиан.
– Я повзрослел.
– Ты боишься.
– Мне нечего бояться.
– Ты боишься оставить прошлое и начать жить заново.
Эрфиан поднялся.
– Буду рад, если ты покажешь мне мою спальню.
– Ты забыл дорогу в свою спальню? Это печально. Пойдем, я провожу тебя.
В отличие от остальных комнат замка, спальня осталась прежней. На мгновение Эрфиану показалось, что время повернулось вспять, и на самом деле ничего не было, ни Безликих, ни жрецов сладострастия, ни Гриаллы, и он вышел на прогулку, а теперь вернулся. На невысоком столике возле окна стояла плошка, в которой плавали цветы.
– Здесь кто-то живет? – полюбопытствовал Эрфиан.
– Нет, – покачала головой вампирша.
– Это ты принесла цветы?
– Да. Их запах напоминает о тебе. На душе становится тепло.
– Подумать только, ты еще не забыла это слово.
– «Тепло»?
– «Душа».
Нави стояла у Эрфиана за спиной, он не видел ее лица, но чувствовал, что она улыбается. На этот раз, не высокомерно, а печально. Она не лжет, действительно вспоминает о нем? Тоскует? Но какое это имеет значение…
Эрфиан подошел к кровати и, сняв с плеча сумку, бросил ее на пол. Вампирша не двигалась с места.
– Нави, – позвал он.
– Принести тебе фруктов?
– Нет.
– Теплое одеяло? Нынче с моря дуют холодные ветра.
– Нет.
Вампирша приблизилась, остановившись у него за спиной.
– Останься. Пожалуйста.
Нави молчала. Эрфиан повернулся к ней.
– Мне одиноко. Я не могу спать, а если засыпаю, то вижу кошмарные сны. Может, мне нужно встать перед тобой на колени? Умолять о том, чтобы ты меня пожалела?!
Вампирша улыбалась. Еще мгновение назад Эрфиан ощущал себя мешком, из которого вытрясли все, оставив только пустоту, а теперь гнев, тоска, жалость, боль, странная легкость и мучительное желание окатили его горячей волной. Сопротивляться этой волне было невозможно, да и не хотелось. Он подхватил Нави на руки – она оказалась легкой, как перышко – уложил на подушки и впился поцелуем в ее губы, поднимая подол платья.
– Постой, Эрфиан, не надо так, – запротестовала она, пытаясь отвернуться.
– Отчего же? Или твое тело мне лжет? Я вижу, что тебе нравится.
Бедра вампирши обвили его талию, она выгнула спину, откинула голову назад и застонала. А после Эрфиан испытал то, чего не испытывал еще никогда. Женщина, которую он сейчас прижимал к себе, женщина, кожа которой пылала под его пальцами, женщина, которую когда-то он считал воплощением зла, не просто стала его частью. Они превратились во что-то единое, сходящееся до мельчайших трещинок, совершенное, как первозданное творение богов.
Ногти Нави впились в плечи Эрфиана, она приподнялась, потянулась к его шее, и, когда ее клыки прокусили кожу, он ощутил первобытный, пугающе острый восторг. Вампирша, не отрываясь, толкнула его, переворачивая на спину, села сверху и тихо зарычала, упершись сжатыми в кулаки руками в подушку. Эрфиан смутно осознавал, что на этот раз ей не хватило пары глотков, что она пьет слишком много, но эта мысль не пугала его, а делала ощущения еще острее.
Пусть пьет. Сейчас он одновременно ненавидел ее, любил и боготворил. Пусть выпьет его целиком – лишь бы это продолжалось как можно дольше.
Наконец Нави отстранилась, прижавшись влажным лбом к его плечу. Эрфиан прикоснулся к ее шее.
– Боги, что это было? – шепотом спросил он. – Экстаз, о котором говорят жрицы сладострастия?
– Хочешь называть это экстазом, мальчик – пусть будет экстаз.
Пальцы вампирши перебирали волосы Эрфиана. Почти невесомая тяжесть ее тела успокаивала, и он уже успел задремать, когда почувствовал, что Нави поднимает голову, пробегает пальцами по следу укуса на шее и нежно прикасается к коже языком.
– Я говорила, не надо так.
– Что? – сонно переспросил Эрфиан.
Нави снова села прямо, потянулась, расправляя спину, наклонилась к нему и поцеловала. Прикосновение ее губ было похоже на глоток тонкого изысканного вина. Эрфиан обнял ее за бедра, но вампирша убрала его руки – как тогда, давно, в ту самую ночь.
– Надо вот так.
***
Служанка принесла два кувшина, с травяным отваром и вином, большое блюдо с фруктами и удалилась, плотно закрыв ставни.
– Я не пью вина, – сказал Эрфиан.
– Что же, тогда будет отвар. И, пожалуйста, угощайся фруктами.
Нави лежала на животе поверх одеяла и ела сочный персик.
– Ты стал другим, – молвила она задумчиво. – Ты другой на вкус.
– Тебе это нравится?
– Очень. И, похоже, ты поднабрался опыта… Ох уж эти жрицы сладострастия. Они шалуньи. Как тебя к ним занесло?
