Осмотр у врача длится около 15 минут, мальчики заходят в один кабинет, девочки – в другой. Ждущие в коридоре перешёптываются и хихикают. Моя очередь. Я глубоко вдыхаю и робко открываю дверь кабинета. Ненавижу больницы и врачей. Сердце начинает бешено стучать, руки становятся липкими от пота, я незаметно вытираю их о подол. Врачиха кивает в сторону стула и спрашивает мои имя и фамилию. У меня берут кровь, задают стандартные вопросы о самочувствии, как и в предыдущие разы.
– Менструация уже была?
Я вздрагиваю, краснею и утвердительно киваю головой. Врачиха протягивает мне книгу – «О важном: девочки». Я растеряно разглядываю обложку и, кажется, краснею ещё сильнее. Хочется провалиться сквозь землю. Врачиха, заметив моё замешательство, добродушно улыбается.
– В этом ничего постыдного, – она слегка касается моего плеча, – если будут какие-то вопросы, ты можешь обратиться к школьному психологу или здесь, в кабинет 21.
– Мне мама уже всё объяснила, – еле слышно выдавливаю я из себя.
– Хорошо. У тебя замечательная мама, – врачиха снова чуть растягивает губы в улыбке. – Я выпишу направление к гинекологу.
– Я нормально себя чувствую.
– Так положено. – она протягивает мне направление.
Я киваю и пулей вылетаю за дверь, прижимая к груди книжку. Выхожу на улицу, Тёма уже ждёт снаружи, пиная небольшой комок подтаявшего снега. Он радостно улыбается и машет мне книгой, похожей на мою, только у него на обложке нарисован мальчик.
– Там картинки есть! – хихикает он, прикрывая рот рукой.
– Ты как маленький, чесслово, – ухмыляюсь я, запихивая буклет в рюкзак. – Всё ещё думаешь, что детей находят в капусте? Или аист приносит?
Тёма продолжает хихикать, потом вдруг становится серьёзным.
– А если не получится? – он выглядит немного смущённым.
– Что не получится?
– Ну этот, секс. – щёки вспыхивают, Тёма смотрит куда-то вбок, стесняясь встречаться со мной взглядом.
– Тогда твоей жене найдут кого-то порасторопнее, а тебя выпрут на улицу!
Тёма удивлённо таращится на меня, приоткрыв рот.
Я, не выдержав, хохочу.
– Тём, ты дурак? Это естественный процесс. Животные как-то без книжек же обходятся.
– Нет, ну вдруг… вдруг дети не получатся? – он запинается на каждом слове.
– Если честно, мне всё равно. Я детей рожать не собираюсь. И замуж выходить!
– Но… Советник…
– Да плевать мне на Советника! Я не собираюсь заниматься сексом! Если хоть кто-то попробует до меня пальцем дотронуться, я его убью! – я так разозлилась, что начала кричать чуть ли не на всю улицу.
– Тише ты, – успокаивает меня он. – До этого ещё несколько лет, может ты передумаешь.
– Не передумаю! Никогда!
Я быстрым шагом направилась в сторону дома, вытирая рукавом выступившие слёзы. Тёма семенит за мной.
– Ань, ну чего ты?
– Отстань!
Я одним махом влетаю на крыльцо и захлопываю дверь прямо перед его носом.
Глава 3
Сегодня нас вдруг вывели в актовый зал после третьего урока. Что-то случилось. Просто так уроки не прерывают. Мы стоим в три ряда, напротив, у микрофона, – директор школы Людмила Михайловна в строгом костюме (жакет, прямая юбка чуть ниже колена в серо-синюю мелкую клетку). Она нервничает, часто поправляет очки на переносице и поглядывает в сторону выхода. Входит Нина Ивановна (наш классный руководитель), за ней, опустив головы, Ирка Симонова и Гоша Фролов. Они вроде как встречаются. В смысле влюблены. Это не запрещено, но смысла нет – пары всё равно будет составлять Советник, шансов, что выпадет тот, в кого ты влюбилась, слишком мало.
Ирка шмыгает носом и не поднимает глаз, Гоша прячет руки в карманах, они оттопыриваются – руки сжаты в кулаки.
Людмила Михайловна прокашливается и поправляет микрофон.
– Мне очень неприятно об этом сообщать, но двое наших учеников нарушили правила. Вы все прекрасно понимаете, что от нас зависит будущее человечества. Мы не знаем, выжил ли кто-то ещё, но в любом случае наша цивилизация под угрозой. Возможно, некоторые законы кажутся вам слишком строгими и даже жестокими, но мир сейчас – это враждебная среда, и каждый из нас должен быть готов к жертвам ради общества.
Она снова прокашлялась и продолжила.
– Георгий Фролов и Ирина Симонова решили, что они лучше других. Их не интересует мнение Советника, они достаточно мудры, чтобы самостоятельно сделать выбор. Так? – директриса поворачивается к Гоше и Ирке. Они стоят, не шелохнувшись, руки по швам. Лицо Гоши пылает от стыда, он исподлобья бросает быстрый взгляд в толпу и тут же опускает голову обратно вниз.
Ирка периодически шмыгает носом, по щекам текут слёзы: крупные капли срываются и падают на пол, оставляя мокрые точки. Она даже не пытается их вытереть, словно её руки приклеились к подолу, за который она схватилась, как за спасательный круг.
– Фролов и Симонова нарушили правило нашего общества, вступив в половую связь до Выпускного и выбора пары, и приговариваются к месяцу бойкота. – Людмила Михайловна строго посмотрела на нас и, думаю, в этот момент каждый почувствовал себя виноватым. В чём-нибудь.
Затем она взяла со стола две наклейки и нацепила сначала Гоше, потом Ирке – белый круг с красной каймой и крупными красными буквами «СТЫДИСЬ!». Мы трижды проскандировали хором: «Стыдись! Стыдись! Стыдись!». Щёки Гоши стали ещё краснее, он зажмурил глаза и сцепил руки перед собой, словно хотел защититься от летевших в него обвинений. Ирка разрыдалась, закрыв лицо руками.
Мы возвращаемся в класс и садимся за парты. Ирка с Гошей заходят последними и садятся на задний ряд. Раздельно. Целый месяц с ними запрещено общаться всем, кроме близких родственников. А при встрече нужно трижды прокричать «стыдись».
Через неделю после этого инцидента Ирка не пришла в школу. Говорят, отец отлупил её за то, что опозорила семью. Я видела, как возле их дома стояли два копа. Детей бить запрещено, за это отправляют в шахты на исправительные работы. Катя, девочка, которая раньше с ней дружила, сказала, что Ирка пропала. Искали её три дня, пока местные рыбаки не выловили тело в озере.
В день похорон отменили занятия, все пошли на кладбище. На улице было жарко, хотя ещё только начало апреля, ярко светило солнце и в воздухе пахло свежестью. День максимально не подходил для скорби. И происходящее казалось нереальным. Людмила Михайловна произнесла целую речь о том, какой хорошей девочкой была Ирка, пока не оступилась и не нарушила правила. Мне захотелось подскочить к ней и с силой толкнуть в эту яму, куда вот-вот опустят гроб с Иркиным телом. Тёма держал меня за руку и, наверно, я дёрнулась вперёд, витая в своих мыслях, потому что он вдруг сжал её крепче.
На следующий день урок начался с минуты молчания.
– Садитесь, тема урока… – Людмила Михайловна (алгебру ведёт директриса) повернулась к доске и размашистыми движениями заскрипела мелом. – Квадратные уравнения.
– Это вы её убили. Вы все. – я всё ещё стояла, и Тёма судорожно дёргал меня за руку, пытаясь усадить за парту.
– Что? – Людмила Михайловна обернулась на мой голос, очки слегка покосились на переносице, она растерянно оглядела класс.
– Её убили вы, ваши правила. Вы виноваты.
– Аня! – прошипел Тёма.
– К сожалению, иногда случаются ошибки. Правила будут дополнительно проработаны. Советнику уже передали информацию и меры пресечения будут изменены. – она нервничала, это было слишком заметно. В классе зашушукались, все головы были повёрнуты в мою сторону.
– Иру это уже не вернёт. – я понимала, что нарываюсь. Мне нельзя привлекать лишнее внимание – это осложнит мой план побега. Я должна быть хорошей девочкой и не вызывать подозрений.
– Сядь на место, пожалуйста. – Людмила Михайловна взяла себя в руки. – Или я буду вынуждена сообщить о попытке сорвать урок.
Я села за парту. Тёма укоризненно покачал головой и сунул мне в руки учебник.
Очень быстро про Ирку все забыли. Наверно, кроме Гоши. Бойкот закончился, но он по-прежнему держался особняком и почти ни с кем не разговаривал. На уроках отказывался выходить к доске. Скорее всего Советник отправит его в шахты после окончания школы – у Гоши очень плохо с успеваемостью.
Глава 4
На большой перемене мы идём в столовую. Сегодня на тарелку повариха большой ложкой выкладывает гречку и небольшой кусочек зайчатины. Следом ставит на поднос стакан яблочного компота.
Мы с Тёмой всегда садимся рядом.
– А тебе кто-нибудь нравится? Из парней? – вдруг спрашивает он и смотрит на меня пристально, облизывая губы.
Я обвожу взглядом помещение, может чуть дольше задержав взгляд на Вадике – пожалуй, самый красивый парень в классе. Тёмные волосы, карие глаза, статная фигура. Полные чувственные губы. Наверно, он круто целуется… Я опускаю глаза – вот что за глупости мне лезут в голову?
Тёма следит за моим взглядом и обиженно хмыкает.
– Этот что ли?
Я пожимаю плечами.
– Он дебил. – презрительно выдаёт мой друг.
– Ага, а ты самый умный. Мне никто не нравится, это всё глупости. Нас никто спрашивать не будет.
– Знаю, но вдруг совпадёт.
– А тебе кто нравится? – я снова разглядываю соседние столики, надеясь угадать Тёмкин выбор.
– Да есть одна девочка… Но вряд ли нас соединят. – грустно вздыхает Тёма.
– И кто она?
Тёма поспешно отправляет в рот последнюю ложку с кашей, хватает одной рукой грязную тарелку, другой – стакан с компотом.
– Не скажу! – он быстрым шагом направляется к мойке, прихлёбывая на ходу из стакана.
– Так нечестно!
Учебный год у нас заканчивается в конце августа, потому что сентябрь-октябрь мы работаем на полях и в общественных садах – надо убрать урожай до заморозков. В саду мне больше нравится – там, пока собираешь, можно наесться разных ягод, а то и груш с яблоками. Вообще за это ругают, но особо никто не следит. А на полях мы собираем картофель и морковь. В этом году урожай плохой – картошки мало и почти вся мелкая, придётся экономить.
Мы собираемся у школы в 9 утра, делимся на группы и отправляемся на уборку с кем-нибудь из учителей. Младшие школьники работают всего по три часа, старшие – по пять. В остальное время мы предоставлены сами себе – это вроде как каникулы. Если погода хорошая, идём рыбачить втроём: я, Антоха и Тёма. Славка, Тёмин брат, иногда присоединяется. Он не очень любит рыбалку, больше – охоту.
Тёма постоянно таскает с собой мольберт и, придавив удочку камнем, рисует пейзажи. Улов у него чаще всего самый маленький. Сегодня с утра льёт дождь, наша группа должна была работать в поле, но из-за непогоды нас отправили домой. На этот раз пошли к нам. Мама на работе, Антоха наверно опять в спортзале пропадает, так что можно посекретничать. Я давно хочу рассказать Тёме про свой план.
– Когда закончим школу, я сбегу!
Тёма удивлённо распахивает карие глаза.
– Куда?
– Куда-нибудь, – пожимаю я плечами. – Я хочу быть свободной.
– Но там же ничего нет! Ты погибнешь! – теперь он выглядит испуганным.
– Может найду какой-нибудь заброшенный дом и буду там жить. Как хочу. И никакая глупая машина не будет за меня решать!
– Советник не глупый, он может всё просчитать и никогда не ошибается!
Советник – это суперкомпьютер, искусственный интеллект и все решения принимает он. Здесь на него разве что не молятся. Даже пару нам выбирает машина, учитывая всё – от физиологических особенностей, наследственности до черт характера. Нам же нужно здоровое потомство, а то вымрем. Как динозавры.
– Плевать мне на Советника! Я работать не буду! Детей рожать тем более! И замуж за какого-нибудь придурка не пойду!
– Почему за придурка то? – возражает Тёма. – Если Советник подберёт твой идеал?
– Откуда ему знать про мои идеалы? Он же машина! Он понятия не имеет, что такое любовь!
– У нас уже есть пары, которые подбирал Советник. И вроде у них всё нормально. И навыки… ну ты же будешь развивать то, что тебе нравится. Значит и профессия будет подходящая.
– Вот и оставайся здесь, раз тебя всё устраивает! А я буду жить одна, и никто не будет мне указывать, что делать!
– Одной уходить нельзя. Ты не выживешь. – он грустно вздыхает. – Я пойду с тобой. Только надо подготовиться. Нужен план. Ну и ты, может, ещё передумаешь.
Я радостно киваю. Именно на это я и рассчитывала – что Тёма меня не бросит, он настоящий друг. А я точно не передумаю.
В воскресенье сходили в кино. Все фильмы мы уже наизусть знаем, поэтому больше болтали между собой. Антоха всё трындел о том, как круто быть военным.
– А если Советник тебе другую профессию выберет? – осадила я его.
– Это вряд ли, я много спортом занимаюсь. И стреляю отлично. В крайнем случае в полицию отправят, потом будет шанс перевестись. Ну, полиция тоже сойдёт. – он прям полон надежд. Ему здесь нравится, все правила чётко соблюдает. Похоже все мозги в нашей семье достались мне!
– А я рисовать люблю! Жаль, что нет такой профессии. Может рыболовом буду или охотником, всегда на свежем воздухе. И мольберт можно с собой брать! – мечтательно заявляет Тёма.
Я поддакиваю. Хороший выбор. Для нашего побега.
Глава 5
