Когда Татьяна Николаевна отправилась заварить ещё чаю, у Влада запел мобильник:
– Здравствуй, солнышко! .......... Нет. Я ж тебе сказал, что еду в Краснодар. ......... ЦРУ, ты моё ненаглядное! В кафешку перекусить зашёл, вот машин и не слышно. ......... Дня два-три. Как домой буду ехать, позвоню. Всё, не скучай, солнышко, целую, – Влад чмокнул в трубку и отключил мобильник.
– Так, я не поняла: у меня здесь кафешка или Краснодар? – шутливо спросила Ира.
– Сейчас – кафешка, которая вот-вот станет Краснодаром.
– Если Краснодар, то ты здесь дня на два, на три?
– Угу! А ты против?
– Нисколечко!
Влад приобнял Иру и поцеловал в шею. Когда зашла Татьяна Николаевна с дымящимся большим заварным чайником, они вновь вели себя вполне пристойно.
– - -
– Так как там поющий дом? – спросила Ира, как только они, проводив Татьяну Николаевну после посиделок, вышли за её калитку.
– Завтра съездим, сама увидишь, – ответил Влад не без гордости.
– Я не про то. В ваших с Валентинычем доблестях я не сомневаюсь. Как он себя чувствует? Что поёт?
– Если я правильно понимаю, вполне доволен, только по тебе скучает.
– Влад, ты серьёзно?
– Серьёзно. А может, и нет. Я не знаю.
– Пойдём, искупаемся в водопаде.
– Пойдём.
Тьма казалась кромешной, когда они вышли из дома чтобы проводить Татьяну Николаевну, но теперь глаза привыкли, и света половины растущей Луны, поддерживаемой блистанием звёзд, вполне хватало.
Даже среди обступивших деревьев они без труда видели тропинку, не прибегая к помощи фонарика, выданного им заботливой Татьяной Николаевной. Впрочем, в лесу свет лунной половинки и звёзд, заслонённых густыми ветвями, был уже ни при чём.
Каким-то непонятным образом тропинка сама собой выделялась в темноте и делала видимым кусочек окружающего её пейзажа. Нет, она не излучала свет. Просто, почему-то здесь темнота ночи не являлась препятствием для зрения.
Водопад приветливо грохотал. Ира разделась и в безмятежности отрешённого наслаждения отдалась его струям. Под летящим с вышины потоком плескался Влад. Рядом развлекались дайвингом Зив и Лоренц. Кроны деревьев плотным пологом скрывали ясное ночное небо.
– Влад, ты видишь меня? – поинтересовалась Ира.
– Вижу.
– А тебе не кажется это странным? Ведь на самом деле, темень – хоть глаз выколи!
– Слушай, и вправду!
Они вылезли на берег, оделись и направились домой, всё также, вопреки всем известным законам природы, прекрасно видя в полной темноте.
– Знаешь, Ир, у меня такое ощущение, будто вижу я не глазами.
– Представляешь, у меня тоже.
Ира остановилась и схватила Влада за руку.
– Слушай! Точно не глазами! Попробуй! Закрой глаза! Ничего не меняется!
Влад, судя по всему, попробовал, потому что через несколько секунд Ира почувствовала, как он с силой сжал её руку, и услышала, как громко забилось его сердце.
– С ума сойти, – только и смог проговорить Влад.
– Идём, – прошептала Ира.
– С закрытыми глазами?
– Да.
Выход из леса предстал стеной темноты.
Ира открыла глаза и увидела впереди звёздное небо с половинкой Луны и освещённый ими дачный посёлок.
– Батюшки! – воскликнула она.
– Да уж. От кого б услышал, посчитал бы за бред сивой кобылы.
– Ну-ка, рассказывай!
– Закрыл глаза. Тропинка и лес вокруг неё даже лучше видны стали. И вдруг впереди чёрная стена. Открываю глаза, а впереди выход из леса и залитые звёздным светом дачные домики.
– Ладно, идём. Я что-то замерзать начинаю, – сказала Ира, прибавляя шагу. – Такое ощущение, Влад, что у нас с тобой в одну сторону крыша съехала.
– По-моему, уже давно.
«Выбросить всё из головы. Выбросить всё из головы», – как заклинание твердила Ира сама себе весь оставшийся путь к дому.
– Что-то ты какая-то замученная, – окидывая Иру взглядом в электрическом освещении гостиной, констатировал факт Влад.
– Не могу больше.
– Может, тебя пора спать укладывать?
– Нет. Расскажи мне о строительстве. Нужно как-то заземлиться.
– Неужто ты на выставке основательно не заземлилась?
Ира молча посмотрела ему в глаза.
– Понял.
И Влад принялся в подробностях рассказывать Ире о шпатлевке, штукатурке и прочих заземляющих ингредиентах.
Она оживилась, но лишь на время и натужено. Поэтому, едва отчётная информация оказалась исчерпанной, Влад взял Иру на руки и отнёс в спальню.
Ему казалось, что она уснула ещё на подступах к кровати, но, очутившись в постели, Ира поднялась и села.
– Я хочу кое-что показать тебе. Принеси мой ноутбук.
– Может, уже завтра? Ты ведь устала.
– Устала. Но до завтра я не дотерплю.
Влад вышел и через минуту вернулся с ноутбуком.
Ира открыла файл с пространственными крестами и кругами.
– Смотри.
– По-моему, я когда-то где-то что-то подобное уже видел. Что это?
– Предэскизы мебели.
Влад долго смотрел на монитор отрешённым взглядом, потом вздрогнул всем телом.
– Знаешь, Ир, если усиленно прислушиваешься, как бы перестаёшь видеть, а если приглядываешься – слышать.
– Ты о чём?
– Понимаешь, у нас обострены пять чувств. За ними мы не замечаем ещё какого-то. А может и каких-то.
– Это тебе Женечка наболтал?
– Нет. А что – мог?
– Ещё как! Ни за что не поверю, что вы с ним о чём-либо подобном не говорили.
– Может и говорили.
– Что значит, «может и говорили»?
– Ир, я не знаю. Когда я к нему захожу, мы болтаем о чём-то минут пятнадцать, от силы двадцать, а потом оказывается, что я пробыл у него часа два-три. Я с детства привык не задавать вопросов, на которые нет ответов.
– А может, есть?
– У тебя?
– У Женечки.
– У него, видимо, на многие вопросы есть ответы. Но ведь он даже тебе их не даёт.
– С чего ты взял?
– Не знаю. – Влад немного помолчал задумавшись. – Я просто знаю, – сказал он уверенно и снова задумался. – Он боится тебя.
– Кто?
– Евгений Вениаминович. Точнее, не боится… Это неверно. Я не знаю, как правильно выразиться… Он в восторге и ужасе благоговеет перед тобой.
Ира рассмеялась.
– С чего ты взял? По мне, так я сама испытываю к нему нечто подобное.
– Не-ет. Возможно, он, бывает, и выбивает почву у тебя из-под ног. Может, даже и часто. Он просто искуснее тебя. Пока.
Влад долго молчал.
У Иры сердце стучало в висках от нетерпения и предвкушения Великой Тайны. Она не смела перебивать молчание Влада, боясь спугнуть то, что он хотел и одновременно не хотел ей сказать.
Влад действительно колебался, но, в конце концов, встал у Иры за спиной на колени и закрыл её лицо ладонями. Она опустила веки.
– - -
Перед глазами появилась Женечкина гостиная. Влад сидел в кресле, Женечка – на диване.
– Евгений Вениаминович, Вы любите Иру?
Женечкины глаза сузились в хитрой усмешке.
– Ревнуешь? – он рассмеялся. – Она обворожительна в постели! Правда, временами бывает социально опасна.
Он снова рассмеялся и скосил взгляд на свою руку с едва затянувшимся шрамом.
– Ты думаешь, её можно любить? В смысле общепринятого понятия: «любовь мужчины к женщине». Хочешь сказать, что ты её так любишь?
– Да.
– Ошибаешься, мой мальчик. Влюбиться в неё по своему недомыслию и непробиваемости мог только такой, как её бывший муженёк или этот престарелый Игорёша. Знаешь, о ком я?
– Нет.
– Неважно. Этим олухам, да и не только им, просто об этих я осведомлён лучше, чем о других. Так вот, им многое невдомёк.
– Мне, признаться, тоже.
– «Тебе, признаться, тоже»? – Женечка расхохотался. – Брось! Ты малость запутался в терминологии, оттого и сравниваешь божий дар с яичницей.
