Рамина Ранд "Приговор Жнеца"

Приговор Жнеца
Рамина Ранд

Смертные не осознают истинную суть жнецов. Предпочитая видеть в них исключительно посланников и исполнителей воли потусторонней Силы. Считая их эфемерными созданиями, являющимися в мир лишь для исполнения долга. Но так ли это? Получив шанс заглянуть за завесу тайны, смогут ли они рискнуть самостоятельно решить свою судьбу? Принять предначертанный приговор? Или вынесут его жнецу?

Рамина Ранд

Приговор Жнеца

Пролог

«В ночь полной луны, когда нет ответа за грехи,

открывает свой взор, новорожденный Жнец…»

Пройдя сквозь мраморную арку, женщина не спешила прятаться за капюшоном, позволяя белоснежным волосам свободно струиться за спиной. Сегодняшнее мероприятие, требовало ее обязательного присутствия, но никак не подчинению правилам униформы. Хватит с них и того, что она не забыла накинуть темный плащ, вызывающе переливающийся фиолетовым цветом. Явственно указывая на настроение своей хозяйки, и ее принадлежность к особому классу.

Игнорируя настороженные шепотки младших коллег, облаченных в яркие ткани, она поравнялась с конечной целью своего маршрута. Величественная статуя с немым укором, сквозь каменную повязку, взирала на нечастую гостью этих стен.

Сдержав желание сбежать отсюда подальше, женщина недрогнувшей рукой коснулась застывшей в веках мантии, прародительницы жнецов. Жар под ладонью нарастал в такт свечению, вызывая горестный вздох разочарования. Она малодушно надеялась, на аннулированный пропуск. Это дало бы ей право спокойно вернуться домой, забывая о существовании ненавистных сослуживцев и их зверских ритуалов.

Скрещенные за спиной статуи косы с неприятным скрежетом пришли в движение. Их рукоятки плавно опустились на приветливо распахнутые пальцы, лезвия уперлись в стену, занимая соответствующие выемки. Открывая проход. Неизбежность ситуации было очевидна. Отвесив безмолвному стражу снисходительный поклон, женщина неспешной походкой проследовала в святыню организации «Тайна смерти».

***

Когда-то давно, будучи совсем маленькой девочкой, она верила в рассказы старших смотрительниц. Они внушали неокрепшим умам веру в то, что запутанные туннели в каждом из секторов Цитадели, служили защитой от непрошеных гостей. В те времена, никому из детей не приходило мысли сомневаться в авторитете взрослых. Однако, даже повзрослев, многие предпочли оставить без внимания весьма очевидный вопрос – откуда взяться незнакомцам в месте сосредоточенья служителей высшей Силы.

Пережив немало лет, отдалившись от коллег и повидав не одно поколение новообращенных, женщина сумела найти истинный смысл. Наравне с этим узрев искусственность, казалось бы природного ландшафта. На деле, это все было не более чем расчетливой архитектурной задумкой. Облегчающую работу тем, кто отвечал за сопровождения новеньких.

Под невеселые размышления о тех несчастных, кому было уготовано вечно, блуждать в темноте бесконечного лабиринта, она не заметила, как поравнялась с другими гостями. С невероятным усилием избежав столкновения с ближайшим безликим силуэтом, она устремилась подальше от остальных. Независимо от того, сколько проходило времени между собраниями, атмосфера и интерьер не менялся. Возможно, дело было в малом даже для бескрайних существ, сроке, или же причиной служило нежелание Старейших менять устои.

Ожидать прибытие опаздывающих служителей, пришлось достаточно долго. Утомительное времяпровождение скрашивалось разговорами. Женщина открыто призирала всех за это. Не место и не время, для столь праздных бесед. Глубже уходя в тень скалистого выступа, она не чувствовала желания или необходимость подходить к кому либо. Предпочитая при встрече взглядом с редкими знакомыми, ограничиваться вежливым наклоном головы. Те, проявляя редкостное благоразумие, копировали жест и оставались на месте, не стремясь нарушать ее хрупкое укрытие.

Стоило каменной чаше наполниться достаточным количеством приглашенных душ, на помост вышли представители Высшего совета. Одним своим присутствием погружая зал в мертвую тишину. Истинное лицемерие. Но таковы их устои. Неважно, какой ранг и статус носишь, какими заслугами и опытом обладаешь, Высший совет и Старейшие были главными. Их слово закон, их приказ стимул жизни.

***

Благополучно проигнорировав повторяющееся из века в век вступление, женщина подхватываемая потоком коллег сдвинулась с места. После поле сбора, им предстояло перейти в пыточный зал. Хотя таковым его считала только она. Остальные свято верили наставлениям, россказням и уверениям других. Того, чем свидетелями они становились было недостаточно. Ни прозреть, ни подать голос. Однажды она высказалась, и впала в немилость на долгие годы заточения в самых забытых местах.

Несколько перекрестков, узких туннелей и широких проходов, освещенных редкими факелами с голубым огнем на стенах, они пришли к месту церемонии. Женщина не переставала удивляться, как с виду небольшое пространство в «смотровой» зоне могло уместить столько желающих. В центре занимая все оставшееся место, возвышались мраморные алтари. Всего два ряда внушительных сооружений, по шесть в каждом. Голый камень, не застеленный ничем, обезличенный и мертвый. Она не понимала, почему нельзя сделать предсмертное ложе удобным. Словно от уменьшения дискомфорта во время нудного разглагольствованья об оказанной чести, что-то изменит в худшую сторону, или повлияет на сам результат. Однако Высшие не желали слушать разумные доводы. Искренне веря, что, только пройдя через должное количество страданий, душе будет даровано право, заслужить искупление. Болью, криком и слезами очищаясь от всей скверны смертного бытия.

***

Главные действующие лица предстоящего свершения прибывали из подсвеченных магическими растениями арок. Для каждого цвет и символ был разный, служащий больше символизмом и номером безымянных жертв. Встречали их безликие фигуры, облаченные в белые одеяния. В гнетущей тишине провожая подопечныхдо последнего пристанища.

Женщина поморщилась, внешне оставаясь безучастной. Неоднократно проверенно и доказано – эмоции, и вмешательство ничего не решат. Или сделают ровно противоположное действие. Навлекая множествоненужных проблем.

Сегодняшний набор малолетних смертных был угнетающим. Дети, как на подбор запуганные, грязные и щуплые. За исключением одного из мальчишек, тот мог похвастаться некими округлостями. Впрочем, исключительно на фоне остальных.

Высший совет считал себя благодетелями, забирая обездоленных сирот и давая им мнимый шанс на вторую, лучшую жизнь. Забывая объяснить все нюансы, и последствия предлагаемой услуги. В этом наборе тоже не обошлось без неучтенных факторов, из должной дюжины, к месту проведения ритуала дошли не все. Значит, коридоры вечности вновь пополнились четырьмя скитальцами. Оставшаяся восьмерка медленно, неохотно разбредалась по выделенным местам, не без напутственной руки сопровождающих.

Первыми, дрожа и запинаясь, к мраморным алтарям дошли близнецы. Их кудрявые локоны давно не знавшие расчески, мертвыми узлами путались на затылке, а серые глаза горели недетским гневом. Причиной служила разлука. Обладателя рваных штанин остановил конвоир, вынуждая замереть на месте, рядом с первым ложе. Другого мальчика силой утянули в конец ряда. Покачав головой на грубость коллег, женщина перевела взгляд на соседок братьев. Второе место в дальнем ряду заняла владелица длинной косы, давно не видящей гигиенических процедур. Через одно пустое место примостилась девочка с настолько бледной кожей, что при голубом пламени она казалась призраком.

Внимание к себе притягивала и другая малышка, по виду самая младшая из кандидатов, рыжие волосы, которой кидали вызов царившему полумраку. Откровенное нежелание подчиняться выражалось и в жестах. Прищурившись на протянутую руку, нагло ее оттолкнула и самостоятельно забралась на высокий алтарь. Еще один недочет Высшего совета. Учитывая, что церемония всегда совершалась над юными представителями смертного мира. Откровенно улыбаясь ее действиям, женщина переключилась на других ребят. Два крайних места во втором, ближнем к ней ряду пустовали. Оставшиеся дети не выражали желания принимать участия в сомнительном мероприятии.

Черноволосая девочка не прекращала горько всхлипывать и тереть воспаленные глаза, дергая поочередно подол грязного платья и плащ сопровождающего, которому приходилось ее практически нести на руках. Идущий рядом с ними мальчик передвигался сам, медленно, выверяя каждый шаг. Сверля окружение неестественно яркими голубыми глазами, в которых, однако застыло отчаяние. Он походил на настороженного волчонка, готового сорваться при малейшем удобном случае. Возможность побега он утратил, попадая в финальное помещение. Впрочем, и раньше шанс был только заблудиться в вековой тьме.

Проводив и этого кандидата до его ложа, пятого, или второго с краю, женщина отметила странное поведение и у упитанного крепыша. Сидя на мраморном алтаре, безучастно рассматривал собравшуюся толпу. Казалось, он еще не отошел от шока и не до конца понимал происходящее вокруг.

***

Стоило всем детям занять положенные места, из глубин туннелей зазвучал перезвон множества колокольчиков. Ритуал официально начался. Она хотела бы закрыть глаза и уши, но таинство происходящего и задействованные силы не позволяли ей такой вольности. Вынуждая смотреть, впитывать и ужасаться. Невольно вспоминая собственное посвящение. В отличие от этих несчастных, тогда кандидаты не были удостоены дара неизвестности. Знание грядущего лишь усугубило и без того плачевную ситуацию, выливаясь в рекордное количество смертей и исчезновений. В том потоке выжила только она.

Всем существом чувствуя пробуждающееся пламя, женщина старалась не зацикливаться на чем-то одном. Блуждая взглядом по скалистому потолку, неровным стенам и блуждающим по ним теням, рождаемых неровным рыжим пламенем редких факелов. Со слухом так не проходило. Треск прожигаемой ткани и смрад подпаленной кожи, неумолимо достигал каждого зрителя.

Призрачные змеи, рождаемые прямо в воздухе, устремились к распластанным жертвам, прерывая их хаотичное метание по бездушному камню. Одновременно с фиксацией, разрушая блаженное состояние оцепенения и шока. Неудивительно, что вслед за осознанием происходящего к потолку поднялись крики и мольбы о помощи.

Несчастные дети видели наблюдателей, подсознательно ожидая помощи. Обделенные семьей, родителями или просто участия взрослых, она все равно в них верили. Не ведая о роли этой толпы в их незавидной судьбе и сделанном выборе. Его причина была до призрения проста. Лицемерное суждение о том, что плановое пополнение рядов более гуманно, в отличие от вынужденного ритуала. Ведь для последнего подходили только «домашние» отпрыски, знавшие хорошую сторону жизни, чтобы лучше проникнуться оказанной чести. Оправдывая допущенную жестокость необходимостью. В случае сегодняшнего сценария пробуждения новорожденных, в ход шел остаточный принцип, малой жертвенности, в процессе которого все ненастное выжигалась. Для этого идеально подходили сироты. Те за кусок черствого хлеба были готовы на многое. Отправиться к концу времен или положить к ногам добродетелей весь мир, значение не имело. О причинах выбора маленьких детей, Высший совет никогда комментариев не давал, сколько не спрашивай.

Придаваясь невеселым мыслям и воспоминаниям, женщина старалась отвлечься от происходящего. Но внезапно обрушившаяся тишина, вынудила ее устремить взор на замолчавших ребят. Причины были разными, но все вместе это рождало удручающее зрелище.

***

Пока она абстрагировалась от ритуала, он уже практически завершился.

Очистительный огонь обглодал жертв с разной степени прожорливости, у каждого ребенка в той или иной степени виднелись белоснежные кости. Кожа под хваткой живых веревок, служивших лучшим воплощением бездушности создателей, обуглилась. Вдобавок ко всему, от одежды не осталось ни единого упоминания. Кричать же они уже просто не могли, беззвучно открывая и закрывая рты, смотря помутневшими от агонии глазами в потолок. Более не надеясь на спасение.

Присмотревшись, женщина спешно прикрыла ладонью рот. Она служила потусторонним силам, сколько себя помнила, исправно выполняла волю и долг. Видя много грязи и жестокости, сталкиваясь с воплощением пустоты и бездны. Однако привыкнуть к смерти не сумела. Ни к тому, какими становились люди, узрев свою вечность. Особенно когда та настигала их через боль и страдания. Пульсация измененной ауры была у троих.

Девочка с синеватой кожей могла стать четвертой, не будь она жива исключительно душой. Ее тело по пояс обратилось в пыль, медленно поражая оставшуюся часть. Не повезло и близнецам. Один из них, тот, которого уведи от брата, не пережил переход. Изломанная поза свидетельствовала о сильных страданиях, одновременно демонстрируя, настолько он был близок к освобождению от пут. Правая сторона тела по сравнению с левой частью, казалось, вообще не пострадала, когда вторая напоминала уголь.

На алтаре, где должны были лежать останки пухлого мальчишки, сыпался багряный песок. В сравнении с остальными его конец был самым милосердным. Такой быстрый результат испарение их бренного мира, означал смерть в самом начале ритуала. Когда белое пламя полностью окутало его фигуру.

Между двумя выжившими, рыжеволосой малышки и загнанного волчонка, лежала обладательница удивительной стойкости. Ее темные волосы не тронула седина присущая всем жнецам. Продержавшись практически весь путь, не утратив природных данных. В отличие от соседки бездыханного близнеца. Коса девочки не только потускнела под тяжестью пережитого, но и истончилась настолько, что под рассеянным освещением казалась прозрачной. В сочетании нетронутости кукольного лица, смотрелось душераздирающе. Этим детям бы жить, радоваться и стремиться изменить свое бренное пребывание, а не лежать, в темной и сырой пещере застывши статуями самим себе.

Тем временем, не утруждаясь организацией траурного почтения павшим, представители Высшего совета взмахом руки подняли новорожденных в воздух. Опуская дезориентированных детей возле очередного туннеля, тем же потоком воздуха, грубым толчком вынуждая двигаться вперед. С ощутимым трудом переставляя одеревеневшие конечности, и мало, что осознавая, те подчинились.

Факелы один за другим начали гаснуть, освещение волей Старших сменилось блуждающими огоньками. Поток зрителей хлынул за юными коллегами, почетным караулом провожая их до верхних этажей резиденции, где они получат регистрацию и наставников.

Женщина, подавив возмущение, последовала за другими.

Позволив себе лишь невесомое прикосновение к мраморным помостам с покинутыми жертвами. Те уже истлели, покрывая всю поверхность красной пылью, что останется лежать в забытье до прихода следующего цикла. Тогда остатки смахнут в пропасть, к таким же, безликим, безымянным и забытым песчинкам. Кому не суждено стать жнецом, не получить уготованную смертным вечность в ином мире. Их просто стирали из ткани мироздания.

***

В противовес прошлому помещению, впереди ребят ждало светлая комната. Новые сопровождающие имели черный цвет накидки. И повязки на глазах. Служители второго подразделения носившее название «Темное правосудие» появлялись в Цитадели встречать новообращенных. В других обстоятельствах они предпочитали всех вызывать к себе, а не опускаться во владения простых служителей.

Женщина, устало наблюдала, как детскую наготу прикрывали белоснежными одеяниями назначенные наставники. От их грамотного подхода к подопечным, зависела дальнейшая карьера. Останутся они вечно рядовыми служащими, или поднимутся на следующий ранг в иерархии жнецов. Усилие самых ребят играло не малую роль, но в первую очередь на них работала репутация взявшего за них ответственность взрослого. Оружие рождалось из души. И прогнозам не подавалась. Обычно. Но не когда разлуку терпят части одного целого.

Блондин, наконец, скинув морок пережитого, начал крутиться вокруг, силясь увидеть брата. Не понимая, куда тот делся. Рослый мужчина, встав на колени перед отчаявшимся ребенком, попытался объяснить ситуацию. Явно в этом, не преуспевая. Вернее, получил противоположный своим ожиданиям результат. Мальчик на мгновение застыл в ступоре, чтобы после с оглушительным криком упасть на колени. К нему из недр подземных уровень устремились алые потоки, рождая над скорбной фигурой тень. Раздвоенную. У близнецов косы были идентичными. Даже после смерти они остались едины. Главное орудие, сотканное из слияния двух, с громким грохотом упало на пол. Разрезая синюю мантию взрослого, оставляя на его правой щеке, кисти и голени глубокую борозду никогда не заживающего шрама. Жнеца можно убить поражением того, что выше смерти. Душой.

Не стремясь участвовать в образовавшейся суматохе над раненым Элитным, женщина двинулась к запасному выходу. Галерею истории посещали редко, это давало ей возможность уйти без лишних хлопот. Однако свернув за угол, она вынужденно остановилась. Ситуацией всеобщего безумия воспользовалась и новорожденная. Девочка притаилась между плотно стоящими колонами.

Огненный вихрь на голове заметно поблекших, но между привычных глазу белых прядей мелькали и желтые локоны. Достаточно тусклые, чтобы сильно выбиваться из общей массы, но достаточно приметные, для демонстрации общего настроя непокорности. Более не такие яркие изумруды пылали жаждой жить и мстить. Выходило, что вопреки расчетам Верховного суда, у сирот на улице тоже могла быть семья. А значит и стремление выбраться из тьмы к свету, надеясь на встречу с дорогим сердцу личностям. Ритуал преображения память не отменял. Улыбнувшись ей, женщина присела рядом, молчаливо ожидая первого шага. Та протяну к ней повернутые вверх ладони, и пошевелила губами, несколько раз широко открывая рот, словно силилась издать звук. Когда же это не удалось, испугано затряслась.

Сочувственно покачав головой, она поведала малышке о странном покалывании в теле, которое ту явно пугало. Подробно описав следствие перестройки организма. И зуд в руках прекратиться лишь в миг, когда она призовет свою косу жнеца. При стандартных обстоятельствах та проявляется не раньше года обучения. Внимательно выслушав информацию, девочка больше не выглядела испуганной. В ее взоре лишь сильнее разгоралось пламя. В будущее из этого юного создания вырастит великолепный исполнитель, в черном, а то и бордовом плаще. Знак высшей знати. Либо выберет путь отступника, и, несомненно, преуспеет даже в этом. Чем точно не станет, так это посредственностью. Лишение голоса стремлением не помеха. Жнецу нужны навыки, дисциплина и собственная мораль, границы и цели. Остальное придет само.

Помогая малышке подняться, и без раздумий отметила ее особым знаком. Фиолетовая нить струилась по вороту, образуя хаотичные побеги папоротника. Личный знак. Отличительная примета для юной особы, с которой ее не посмеют обижать и даруют самые лучшие навыки. Покровительство многое значило и в делах потусторонних.

Оглянувшись на третьего выжившего, чьи глаза так и не утратили яркость, она ухмыльнулась. Высший совет сам того не ведая привел себе головную боль. Троица еще заставит всех пожалеть о сегодняшнем ритуале.

Воодушевленная такими выводами, женщина достигла желанной свободы. Впереди ее ожидала более интересный день, в смертном мире. Среди тех, чье существование для бескрайнего существа подобно мигу. Но их вспышка жизни, помогая ей переживать личные печали и невзгоды. За что она их безмерно любила и ценила. Гораздо больше, нежели своих коллег или свою суть.

Глава 1 – «ДрауШуа»

Страна Армераш

Город Грасмист, графство Рамотс

3246 год, ранняя осень

Полуденное солнце ранней осени все еще дарило тепло, позволяя женщине наслаждаться чаепитием на открытом воздухе. Утренний поток покупателей иссяк, и она со спокойной совестью повесила вывеску, гласящую о перерыве, и устроилась за любимым столиком. Ее плечи прикрывала легкая воздушная ткань. Рунная вышивка по краям обеспечивала должным уровнем тепла. Столь же полезные узоры красовались по подолу платья, давая ей возможность не изменять излюбленным нарядам круглый год. Несмотря на вечные советы знакомых и не очень людей, касательно неприемлемости носить платья в иной сезон, кроме лета. В ответ она только саркастично замечала, что это не их ума дело, и при желании они тоже могли приобрести зачарованные вещи и не кутаться в несколько слоев. И ожидаемо слышала их возмущение о частной жизни, вкусах, ограниченности финансов и непрактичность магических тряпок. Это ее веселило. С момента схождения двух миров, простецкого и магического, прошло два века. Двуличие и непринятие изменений у людей сохранялась, по сей день. И касалось это не только одежды.

Магические улучшения давно могли себе позволить не только власть имущие, но и простые жители. Однако они в большинстве своем предпочитали ругать других, жаловаться на трудности и откровенно завидовать тем, у кого хватило наглости купить магию.

Сегодняшний день исключением не был, и она уже несколько раз ловила яростные взгляды в свою сторону. Ведь вместо того, чтобы порядочно встать с метлой у магазина безуспешно воевать с листвой и прочим мелким мусором, занесенным на территории ночным ветром, она наслаждалась жизнью. Возведенная защита на стенах здания работала отлично, притягивая к себе всю опавшую желтизну, создавая неповторимый узор. Черная разномастная брусчатка, вела от центральной дороги до стеклянных дверей, и радовала чистотой. Для этого эффекта по обе стороны от тропинки были сооружены декоративного стиля полосы, в который всегда отражалось небо, они же служили вместилищами для веток и камушков, налетающих во время непогоды. Волшебная вытяжка хорошо работала с пылью и водными потоками любой интенсивности.

Интерьер и обстановку выгодно подчеркивало и вековое дерево, раскидистые ветви которого служили постоянным источником тени в месте, где женщина расположила столик. Экзотическое для данной местности происхождение растения дополняло причины неприязни у соседей. Особенно из-за простого факта – оно не подходило под запрет.

Границы территории магазинов законодательно ограничили, исключив на веки громадные сооружения или высокую изгородь. Вынуждая владельцев извращаться в оригинальности, создавая притягивающие внимание шедевры, показывая себя лучше, чем соседские точки. Женщина в первую очередь отличалась от них тем, что являлась собственником занимаемой точки. И соответственно возведенного здания. Работая на себя и живя на втором этаже, она в первую очередь ориентировалась на свой комфорт. По той же простой причине, позволяя себя столь непостоянный бизнес. Работая наплывными часами, остальное время, посвящая другим увлечениям. На зависть другим. Все служили простыми работниками с неплохими зарплатами и не редкими предложениями выкупить лавку. Однако эти люди предпочитали оставаться в неизменности, не забывая жаловаться на жизнь и ненавистную работу.

Из-за защитного механизма ее магазин не имел полноценной витрины, в наличие лишь большие окна, одно в передней части возле двери, два других по бокам здания. Задняя стена были сплошной, и на ней был изображен дракон, величественно стоящий на скалистом выступе и выдыхающий пламя. В нем уютно устроилось название «ДрауШуа», копируя вывеску, расположенную в начале участка. Понизу и бокам здания струился нарисованный папоротник. Два этих элемента, по словам женщины, фигурировали в имени магазина, звучавшие на настолько древнем языке, что тот уже давно сочли позабытым и мертвым.

Своим решением ограждения периметра она выбрала низкую, сплошную клумбу, квадратом повторяющую все необходимое пространство. Внутри высажен кустовой папоротник разного подвида, чрез каждые три куста возвышались полуметровые фонари. Лампочки имели несколько режимов и оттенков включения, дополняя общую атмосферу.

***

Ожидая новую, вечернюю волну молодых господ позабывших о цветах для свидания или мужей, столь же рассеянных, она обдумывала, чем их порадовать сегодня. Привычная тактика в этот день не работала, прошлые посетители скупили все заготовленное, от целых композиций, до одиночных экземпляров. Это давала больше простора для творчества, не было нужды ограничиваться не проданным, чтобы те не пропадали. Но и оставлять специальный стенд для этих господ женщина считала неправильным. Поскольку ее репутации были соответствующей. Жители города привыкли заходить в поздний час и находить готовые результаты, с уже указанными ценами, от щадящих, до дорогих экземпляров. И мелкими заметками о том, какое растение, по какому поводу лучше презентовать.

Хорошим продажам служило и расположение торговой улочки, которая прилегала к центральной площади с одной стороны. Так же соседствуя с один из трех парков. Пройти к нему иными путями не представлялось возможным. Только минуя лавки. Оба обстоятельства неплохо обеспечивали поток посетителей. Открываемые виды со двора женщину так же несказанно радовали. Обычно. Сегодня эта традиция готовилась быть разрушенной.

Ясному дню долго длиться было не суждено.

Город накрыла тень траура.

***

Скорбная процессия из разновозрастных людей, облаченных в серебренные траурные одежды, несли в руках свечи с магическим, непотухающим пламенем. Намериваясь голубыми огоньками осветить путь ушедшим. Даруя им возможность легко преодолеть последнюю преграду к тропе перерождения. Провожая их взглядом, женщина горько усмехнулась. Толпа верила в приметы, талисманы и магические обряды, но не в тех, кто стоял по другую сторону их веры. Даже не задумываясь, кому они адресуют свои просьбы и мольбы. Забывая и о том, по чьей вине опять организовали массовые поминки.

Избирая правителей, человечество и те, кто выдавал себя за таковых, ориентировались на мнение других или собственный эгоизм, а после, со спокойной душой винить в своих бедах высшие силы. Лицемерие чистой воды. Даже объединение миров, путем пережитой катастрофы, их ничему не научило. Одни предпочли игнорировать очевидные знаки, другие выбрали легкий и не обременительный путь, скрывая себя и свои сущности.

Зайдя внутрь магазина, она поравнялась с вазами наполненными цветами, предназначенными для розничной продажи. Размышляя, хочет ли контактировать со столькими смертными, излучающими угнетающую атмосферу, разом. Вытянув белоснежную розу, женщина, вдыхая тонкий аромат, повернула голову в сторону площади.