Елена Николаева "Белые сказки"

– Чай предупреждения. Он на чердаке. – Тася показала глазами на потолок. – Поди и найди мяту, мелиссу, пустырник и смородину. Возьми по три листика, положи в чайничек и залей кипятком.

Когда ароматный чай был готов и разлит по чайным чашечкам с крупными красными горошинами, а на тарелочку положен черный ароматный хлеб и налито варенье из черной смородины в розетки, Аленка спросила:

– Ба Тась, а дом ведь старый?

– Старый. – кивнула она.

– А почему он не всех внутрь пускает?

– Рассказать?

Девочка кивнула и подперла ручонками подбородок. Она всегда внимательно слушала. Казалось, ей лучше было в этом фантазийном мире, нежели в реальности.

…

На утро было воскресенье, день торговый и праздничный. В церкви служили Литургию в честь Святой Троицы, в дома приглашали гостей, не работали. После службы к батюшке Николаю пришли с просьбой: у одной семьи счастье случилось – нашлась пропавшая родственница, двоюродная бабка жены, прибыла с обозом муки рано утром со стороны Боровичей – просили выделить заброшенный домишко у курганов, что на берегу Мсты стоял, для проживания ее. Батюшка Николай принял дары в виде меда свежевшей выгонки, посмотрел на через чур худую сгорбленную женщину с выбившимися седыми волосами из-под зеленого, в честь Троицы, платка и благословил на проживание и приведения дома в порядок во Славу Божью. Велел причащаться почаще и исповедоваться по воскресным дням, посильную помощь Прокопьевскому приходу. Просил зимой по ту сторону реки в успенскую церковь не ходить, все-таки живет на земле с этой стороны реки. Перекрестил, благословил, крест к устам приложил и отбыл отмечать праздник в трапезную.

Настасья покачала головой вслед святому отцу, на обнималась с вновь найденными родственниками, пообещав, что, если нужна в хозяйстве мужская сила будет, сразу звать и отправилась к дому.

Дом стоял за курганами, как раз рядом с сельским кладбищем. Маленький, всего в два оконца, с покосившейся крышей. Он был сделан из крепкого осинового бревна, каждое проложено мхом с местного болота. Настасья, обойдя вокруг строения, заметила, что стоит он на камне, крепко вросшим в землю.

«А елка где?» – она оглянулась по сторонам. – «Куда елку дели? Здесь не осина быть должна, а ель. М…да…Натворили дел. И кто теперь это все разгребать будет?»

– Что вздыхаешь? – раздался из-под ног чей-то мягкий тихий голос.

То был кот, черный как смоль, гладкий да блестящий. Он уселся на длинный хвост и приготовился слушать.

– А ты откуда взялся? – она глянула на кота своим привычным взглядом, поняла, что угрозы нет и присела, чтобы быть поближе.

– Живу тут. – при кладбище. – Сытно. Сегодня люди на могилки ходили, кормили. В запас убрал, в погреб. Там у нас на камне холодно. Мясцо долго сохраняется, ге гниет. Главное – не лениться, натаскать про запас. Опять же, мыши. Я их сушу. – пояснил деловито кот и повторил вопрос. – Вздыхаешь-то что?

– Елку куда дели?

– Не могу знать. – мне лет то не так много. Третью жизнь всего живу, матушка. Но одно точно сказать могу – дом еще до меня был. Я, когда сюда пришел, дом был новый. В нем пробовали люди жить, но почему-то начинали болеть и умирать. Хотя фундамент хороший, в подвале продукты не портятся, речка рядом, рыбу ловить можно, до торга близко совсем и до церкви.

– Дом-то хороший, но не для людей. – вздохнула она. – И по уму его из елки делать надо было.

– Но из елки дома не строят. – возмутился кот.

– Строят. Маленькие такие, с крышкой. – снова вздохнула Настасья.

– Гробы что ли? – кот аж глаза свои зеленые выпучил. – Дом как гроб. А камень что тогда?

– Много будешь знать быстро все твои девять жизней закончатся. – подытожила она, села на скамейку, густо заросшую травой, вытянула ноги и посмотрела на небо. – Не могу понять, в какой момент все нарушилось.

Кот подошел поближе, сел напротив, поправил лапой усы и спросил:

– Я правильно понимаю, что ты не человек?

– Правильно. – она распрямила спину, прогнулась назад. – Устала я за сегодня сгорбленной старухой ходить.

– И как ты сюда попала?

– Сама не поняла. – покачала она головой. – Я собиралась за ребенком, что народился накануне, но в родах удушье получил. – она задумалась, как бы попроще коту объяснить. – Я таких детей забираю к себе, допекаю и родителям возвращаю, уже здоровеньких.

– Как же так происходит? Он умирает, а потом оживает?

– Для людей это очень быстро случается. Полминуты, когда дитя синее и бездыханное появляется из чрева, и раз – дышит, розовое, теплое, как из печки и орет. – пояснила она. – Но недавно что-то пошло не так. Меня мотает из одного мира в другой. Я шаг делаю, думаю, заберу дитя и обратно, а меня как что-то подхватит и лечу с огромной скоростью. А потом как выбросит. В этот раз в речку выплюнуло, в Белую, около часовни. Еще и промокла вся. А прошлый раз ногу потеряла старую, костяную. Хорошо хоть попала в верхний мир, хотя я сомневаюсь, что верхний он.

– И? Что там было?

– Ногу новую пришили люди. – она подняла подол и показала металлический биопротез. – Смотри чудо какое! Я в такое попала в прошлый раз, – она покачала головой, страшно самой вспомнить, – что летающая большая птица, они ее самолет называли, на части разлетелась и загорелась, и меня туда как раз выбросило. А там большинство людей погибло, только несколько выжили. Меня вместе со всеми и забрали. Мне, конечно, любопытно, что дальше будет. Вот теперь с новой ногой хожу.

– Ты же дух бестелесный. – буркнул кот.

– А как ты тогда меня видишь? – съязвила она, распуская волосы из длинной косы. – Пусть просохнут. Тело-то надобно, иначе какой с меня толк на этом свете.

Посидев так не долго и погревшись на солнце, принялась Настасья жилище свое расчищать, да в порядок приводить. Поснимала вьюн с дома и дровяника, проверила крышу на предмет протечек, печь на наличие провалившихся кирпичей и засорения дымохода, сняла всю паутину, намыла окна и решила, что мужиков местных привадить точно нужно – пошла просить помощи крышу подлатать, да дранку новую в трех местах положить. Все-таки с народом мирно жить нужно, чтобы вопросов никаких не было, да и они за помощью обращались по надобности, а то какой с нее прок в этом мире тогда будет. А жить ей здесь теперь как минимум до зимы, пока снова проход не откроется. Заодно и уточнить, что произошло за последнее время и в каком она сейчас времени.

Митя пришел вечером, после сенокоса. Привел двух коренастых и широкоскулых мужиков, с натруженными руками и загорелыми лицами.

– Дом-то как тебе, баб Насть? – ухнул густым грудным басом Митя.

– Хороший дом. Мне подойдет. – кивнула ему она, провела перед лицом открытой ладонью. – Ты не переживай. Вопросов лишних не задавай, а делай. Крышу надо малехо подправить. Там одна лага треснула, может чем заменить? Да дранки липовой бы новой сверху постелить, пока дождей-то нету, а то промокну вся осенью-то.

– Да, конечно. – мужики быстро принялись за дело.

А Настасья тем временем набелила печку. Хороша была печка, нутро большое да емкое, труба исправная, тяга хорошая. Она вычистила внутри сажу, намыла листы железные, что нашла в кладовке, чугунки, ухваты, да начистила лопаты. Складывалось впечатление, что люди ушли из этого дома, просто все оставив, ничего с собой не взяв. Они не взяли не только кухонную утварь, но еще и одежду. Даже валенки одиноко стояли в дальнем углу за печкой. На полатях лежали пыльные шкуры, на которых явно спали по ночам. Даже пальцы и красные нити для вышивки лежали в берестяной коробочке на широкой деревянной полке в горнице.

«Ладно, дом в порядок приведу, поживем еще. Торопиться не буду точно. Сдается мне, подождать надо и никуда не торопиться. – думала она. – Здесь тоже на время можно хорошо устроиться. Заодно и посмотрю, кто пакостит. Уж слишком много заразы по миру летает. И явно это кому-то надо.»

…

– Ба Тась, – Аленка встрепенулась, хлебнула еще чаю, – а ты где была тогда? Почему домик без присмотра остался?

– Ну почему без присмотра, – пожала плечами она, – Кот охранял его. Только, паразит, велено же было не пущать никого, так нет, неслух, скучно ему стало, – и начала грозить пальцем в пустоту.

– Ну не ворчи. – Мягко попросила ее Аленка. Даже со стула своего слезла, подошла к ба и прижалась к ее руке. – Он же хороший.

– Хороший. – Тася улыбнулась. – не зря же сметаной кормлю. А где была я? О, надо было сгинуть. После расскажу. Пошли лучше, прошлогодние травы посмотрим, может что и в этом году еще пригодится.